ГИЕНА ОГНЕННАЯ

Я проснулся от тяжести в голове и странного болезненного урчания в пустом желудке. Во рту властвовала дикая сухость, слепляя язык и небо в единое целое.

Я поежился на кровати, но не нашел привычного одеяла, которым меня накрывает Диего-взрослый.

Я плохо начал свое письмо, нежный мой Диего, но мне и самому совсем не сахарно.

Неожиданно я понял, что нахожусь отнюдь не в квартире подле Диего, а в номере Джорджа. Воспоминания прошлой ночи навалились на меня бетонной плитой потолка. Я вскрикнул от ужаса и подскочил.

Мои волосы оказались распущенными, сутана раскрытой до самого живота, поэтому естественно первым делом я себя ощупал.

— Все на месте? — ироничный голос Джорджа заставил меня вздрогнуть.

Как он меня бесит!

Гленорван сидел напротив меня в кресле, закинув ногу на колено — такая чисто американская манера. Он был одет в свой вчерашний костюм изрядно помятый, на его подбородке топорщилась щетина, а глаза краснели от недосыпа. Диего, этот козел не спал всю ночь, бог знает, что он делал со мной… Я ничего не помню!!!

У меня был повод беспокоиться, пусть он и выглядит усталым, однако надменная улыбочка никуда не делась. Какой он секрет скрывает за ней?!

— Почему у меня расстегнута сутана? — спросил я голосом инквизитора.

— Ты уверен, что хочешь знать? — Джордж облокотился на ручку кресла, подпирая голову кулаком.

— Да! — взревел я.

Я бы убил Гленорвана в тот момент, если бы только отдали приказ…

— Ты рвал на себе одежду, бил себя кулаком в грудь прямо как Кинг Конг, выдергивал себе волосы, — американец зевнул, — Короче много чего вытворял, тихоня роза.

— Зачем? — удивился я.

— Предлагал мне себя, причем так убедительно, что я испугался за свою безопасность, пришлось не спать всю ночь и бдеть, а то бы меня еще изнасиловали. С тебя станется! Псих…

Неприятно.

Но я не стал реагировать.

Я потупил голову и принялся считать квадратики на ковре.

— Я ничего с тобой не делал, — холодно проговорил Джордж, — Пока мне нет нужды причинять тебе вред. Я не хочу. Но как только Акведук решит убрать тебя с дороги, поверь, я не оставлю от тебя и былинки. Я могу быть жестоким…

— С Реновацио в голове не сможешь, — тихо отозвался я.

Гленорван хохотнул.

— Альентес, молись своим богам, чтобы тебе дали приказ раньше меня.

Я обвел его взглядом. Сегодня змей Акведука был явно не в форме. Или наоборот раскрылась его истинная сущность?! Диего, как считаешь?

Да, я согласен, ему верить нельзя. Он враг. Но все-таки, почему он не воспользовался моей слабостью вчера ночью? Он мог меня убить, унизить, взять в плен. Да что угодно! Акведук всегда славились своей изощренной жестокостью.

— Ладно, — Гленорван махнул рукой, — Ты в состоянии передвигаться?

— Конечно! — рявкнул я, резко поднимаясь. Почти мгновенно у меня потемнело в глазах, закружилась голова, и живот свело болью. Я плюхнулся обратно.

— Аспирин и вода на столике, — Джордж кивнул в сторону журнального стола возле дивана.

Я поспешил принять таблетку, перед этим прочитав надпись на упаковке. Знаешь, Диего, надо быть осторожным, а то ведь подсунут наркотик…

Я пригладил волосы. Непривычно мешали.

— Где? — произнес я.

Американец вздохнул и снял с запястья мою резинку для волос.

— Пришлось поползать по полу, чтобы найти ее, — заявил он, играя черным кругляшом в руках.

— Отдай.

— Лови, — Джордж швырнул в меня резинку, — Я, знаешь ли, фетиши не коллекционирую. Мне чужды извращения вашего долбанутого братства.

Я сделал привычный хвостик. На слова противника из Акведука мне было абсолютно наплевать.

— Где мой Реновацио? — с претензией в голосе поинтересовался я.

Конечно же, я ожидал подвоха!

— У меня, — Гленорван пошарил рукой сбоку кресла и выудил оттуда черный чехол. Он кинул его на пол и водрузил сверху свой ботинок.

Джордж продолжал говорить:

— Не мог сразу тебе отдать его, не был уверен в своей безопасности. Ты буянишь, когда выпьешь.

— Ты сам меня споил! — процедил я сквозь зубы.

— Ты обязан заранее готовиться к подобным ситуациям. Твоя ошибка…

— Я боец, я не игрок!

— А какого черта ты здесь делаешь? — грубо одернул меня Джордж.

— Я не знаю, таков приказ…

— Безмозглая кукла, — в голосе Гленорвана слышалась досада, — Я говорил тебе вчера, повторю снова, тебе категорически нельзя употреблять спиртное. У тебя что азиатский ген?! Ладно… проехали, запомни урок — ты и алкоголь плохие друзья. Я пощадил тебя вчера, но следующего промаха не прощу…

Я закурил, благо сигареты и зажигалка тоже лежали на столике.

— И, — произнес задумчиво Джордж.

Я посмотрел на него, но он выдерживал паузу.

— Что надо? — поторопил я.

— Больше никогда не предлагай себя другим мужчинам, — Гленорван прикрыл глаза, его губы сжались, — В такие минуты ты выглядишь омерзительно.

— Мое дело, — отозвался я, — Тебя не касается.

— Тогда пошел вон, — лицо Джорджа осталось прежним.

— Да с радостью!

Я поднялся и стал застегивать сутану.

Американец пнул ко мне Реновацио, который я тут же водрузил его на плечо.

На ногах я стоял плохо. Мозг все еще затуманивал алкоголь, а в организме улавливалось четкое ощущение ночного отравления. Все реакции были заторможены.

— Я, — Гленорван скользнул по мне своим взглядом, полным усталости, — Я взял на себя смелость вызвать такси.

— Не требуется.

— Поздно, я его вызвал, как только понял, что ты просыпаешься. Оно уже ждет, — Джордж улыбнулся. На этот раз более убедительно.

— Я не поеду.

— Заткнись, — тихо, но властно произнес американец. Он вытащил из кармана явно заготовленную заранее тысячу и кинул мне под ноги.

— Я не возьму подачки!

— Это мои извинения за вчера. Идет? — Джордж хитро сощурился. Голубые глаза сверкали как океанские пучины, губящие моряков.

— Пошел ты.

Я переступил через купюру и двинулся к выходу.

— Постой, — окликнул меня Джордж.

Я остановился, но поворачиваться не стал.

Голос Гленорвана звучал бесстрастно:

— Сегодня я весь день проведу в отеле, ночь соответственно тоже. Буду отсыпаться. Поэтому не дергайся. Лучше тоже отдохни. Завтра в восемь позвони сюда, я оставлю для тебя информацию…

— Вот еще. Я не верю.

— Я не вру, я не собираюсь никуда деваться. Остаюсь в России дожидаться Итона Буденброка, твою следующую жертву. Кстати, из-за него приказ по моему убийству откладывается.

— Что? — я был ошарашен, поэтому оглянулся и буквально вытаращился на противника.

— Говорят, глухота может стать результатом пьянства, — протянул Джордж, усмехаясь.

— Зачем ты…

— Сообщаю тебе? — догадался мой собеседник, — Все просто. Хочу привнести интригу. Так веселее. Тебе ведь поручили меня пасти, чтобы я не уехал из страны?

— Так…

— Я и не уеду, по крайней мере, пока не явится Итон. Мои дела с русскими тебя не волнуют, так?

— Да.

— Вот и отдыхай пока. Позвонишь в отель, тебе расскажут о моих планах. Если я снова решу повеселиться и разнообразить мою унылую жизнь общением с тобой, ты узнаешь об этом первым.

— Я не пляшу под твою дудку!

Джордж устало покачал головой.

— Я помню, ты собственность импотента Игнасио. Расслабься, Альентес, я лишь облегчаю нам сосуществование. А теперь, сделай милость, уберись из моих владений. Я утомился…

Я ушел, хлопнув дверью.

Улицы встречали холодными льдинками воздуха, асфальтное полотно дрожало от стука колес метрополитена, артериями пронизывающего Москву под землей. Воздух, беременный выхлопами, перегаром и ароматом разложения ласкал мои волосы. Это было обычное утро чужого мегаполиса.

Людей на улицах я почти не встречал, машины проносились мимо гораздо чаще. Должно быть, ими управляли такие же отравленные алкоголем люди. Мне стало холодно, сутана не грела, бил озноб. Проклятый Гленорван…

Я так перед ним оплошал. Понимая все свое убожество, я стер «вчера» из памяти. Я не был виноват, мне хватило одного глотка, чтобы потерять контроль, а бдительность я потерял еще раньше, привыкнув к тому, что Джордж мне не вредит.

Но в этот раз, Диего, твой друг Альентес стоял в шаге от бездны.

Однако… Гленорван пожалел меня, он не довел начатого до логического завершения. Я не мог бы сопротивляться вчера, алкоголь обнажил все мои чувства и сделал беспомощным, как калеку, коим я и являюсь на самом деле… Но! Этот чертов ферзь Акведука ничего мне не сделал.

Почему?

Почему, Диего… Ты думал над этим? Я да. Знаешь, возможно, Акведук не так уж плохи… Я не понимаю… Быть может, нам лгали, и мы снова выступили зазомбированными куклами, повинующимися приказам руки кормящей.

Мои мысли крутились вокруг сомнений, пока я не вспомнил Игнасио. Неважно, кто такие Акведук, что за мысли в голове у Джорджа, я все равно остаюсь верным Учителю. Не будь его, тогда вполне реально, я следовал бы за Гленорваном… Но у меня есть обожаемый Игнасио, к тому же Джордж не смог меня пока обуздать, а Учитель уже давно завладел моей душой, поэтому мне наплевать на все сомнения и, если угодно, истину. Я служу Игнасио вопреки всему. Он издевается надо мной, а я целую его руки, он топчет меня, а я припадаю к коленям, он убивает меня, терзая душу, а я говорю «спасибо за ценный опыт». Я не хочу ничего знать помимо его света, он принял меня, не прогнал, и я бесконечно благодарен за это.

Я — слуга, чего мне вполне достаточно знать.

Так я размышлял, пока не заметил смутные очертания фигур позади меня.

Они шли за мной достаточно долго, то крадясь и перебегая от угла к углу, то почти нагло игнорируя укрытия.

Я понял, меня преследовали бойцы Акведука. Их замешательство и быстрая смена тактики говорили об одном — они выбирают лучший момент для нападения.

Интересно, это их Джордж послал? Неужто хочет расправиться со мной так скоро и такими дешевыми методами? Диего… Я так не думаю, Джордж еще не закончил своей игры, змей не насытился, ему нет смысла сейчас от меня избавляться. Полагаю, Гленорван даже не в курсе, что его коллеги устроили охоту на избранную им жертву.

Удивиться же он! Обязательно расскажу, только надо сначала расправиться с преследователями. Хотя, ничего сложного для меня. Плевое дело! Их класс ниже моего. Я легко щелкну по носу руководство Акведука.

Расчехлив Реновацио, я принял решение напасть первым. А чего затягивать?!

Мое оружие встретило солнце радостным блеском пробуждения.

Я бросился на своих остолбеневших противником и в три счета настиг их. Меня ждало пять парней из Акведука, пять яростных ненавистников ордена и меня, как его сиюминутное олицетворение. Пять… Хорошее число! Знаковое…

Я ринулся на врагов. Первого я пробил Реновацио насквозь, он только и успел, что взвизгнуть. Остальные сгруппировались, приготовив оружие к бою. На меня полетели кинжалы, а я с легкостью лавировал, оттолкнувшись Реновацио от земли и переворачиваясь в воздухе. Один из парней швырнул в меня цепь с острым крюком, я мастерски обошел его выброс, подставляя под удар его боевого товарища, который как раз в тот момент подкрался ко мне сзади и хотел ударить топориком. Парень свалился пораженный в лоб. Его товарищ взревел от гнева. Я же делал свое дело, начиная вращать ликующего от скорости Реновацио.

Акведук не решались приблизиться. Тогда я сам скользнул вперед, обрушив гнев боевого лома на ребра одного из преследователей, он ухнул и упал замертво. Должно быть, сломанные кости впились во внутренние органы и разорвали их. Не повезло парню! Два его друга собрались совершить одновременный натиск. Логично! Один шел на меня с острым кинжалом, второй прицеливался метательной киркой.

Я усмехнулся.

Сделав вид, что ухожу от удара, я в последний момент пригнулся и, перекувырнувшись, выпрыгнул из-под занесенной на удар кирки. Я выполнил подсечку, но противник устоял. Его товарищ ударил меня кинжалом и попал в блок ловкого Реновацио, мой лом обиженно звякнул.

Я нахмурился.

Диего, не люблю, когда Реновацио незаслуженно обижают.

Возвысившись в прыжке над врагами, я дал им подойти ко мне на расстояние вытянутой руки, как раз так, чтобы я мог различить их глаза затуманенные злобой. Парни остервенело заорали, призывая победу и кидаясь на меня.

Только это мне и надо! Я вновь усмехнулся.

Приземлившись между ним, я раскинул руки в стороны, словно стал крестом, и прикрыл глаза.

Моей правой руки коснулась теплая влага.

Я поднял веки. Противник справа, пораженный Реновацио в живот, медленно умирал без сил и шансов мне отомстить. Я вырвал из его тела боевой лом, так умело крадущий жизни.

Второй парень застыл с поднятой над головой киркой. К его кадыку вплотную прикасались два моих пальца. В глазах противника застыл ужас. Я не обратил на него никакого внимания. Моя рука повернулась и раздался хруст. Противник захрипел, камнем повалившись на изрезанную трещинами землю.

Я смотрел на конвульсии агонизирующего тела, и мне нечего было сказать.

Разве что… «Извини, но такова жизнь».

Я пожал плечами, начиная двигаться в сторону дома. Я возвращался к Диего.

Очутившись в квартире, первым делом я отмыл Реновацио от запекшейся крови и уложил сытого друга спать в его черную колыбельку. Диего, не обращай внимания на мои мелкие чудачества. Реновацио для меня, как брат, мы ведь через многое прошли вместе. Он был со мной в самые тягостные минуты, разговаривая с ним, я успокаивался. Не суди строго… Относиться к Реновацио, как к живому, — всего лишь привычка из юности.

После купания боевого лома, настала моя очередь. Но для начала, я постирал свои носки, трусы и сутану. Они хранили смрад ночного клуба и моего позора. К тому же от них веяло вчерашним днем, а я ненавижу несвежие вещи. Еще один мой маленький бзик… Диего, только не смейся! Но я педантично аккуратен…

Я принял душ, оттираясь от липкого алкогольного духа, помыл голову, и сразу сделав хвостик, надел новую сутану. Мне всегда противно от прикосновений к собственному телу, оно мерзкое, но я привык себя ненавидеть, поэтому почти автоматически превозмог отвращение. Знаешь, чем чаще я моюсь, тем мне легче. Так я хоть чуть-чуть становлюсь достойным Игнасио, можно сказать, приближаюсь к его уровню.

Ну, да, бог с ним… Речь не обо мне или Игнасио.

Ты, Диего, то есть… ты взрослый спал на постели в неестественной позе. Я сразу понял, ты прождал меня всю ночь, но, все же, обессилив, под утро задремал.

Ты такой смешной.

Я покачал головой и улегся рядом, поворачиваясь к тебе спиной. Я слишком себя плохо чувствовал, чтобы спать на полу, к тому же у нас был уговор, что кровать всецело принадлежит мне, а ты, Диего-взрослый, мне не мешаешь… Поэтому пусть тебе взрослому станет стыдно! Сгонять я тебя не стал из милосердия, ты, должно быть, перенервничал за ночь, что с твоей неугомонной натурой совсем неудивительно.

Закрыв глаза, я сразу провалился в сон, который не смущала близость Диего. Странно, он совсем не доставлял неудобства… Наоборот, рядом с ним мне стало спокойно и я смог быстро уснуть.

Загрузка...