По-настоящему безумно глубоко

КАЛ

«Живой» — Pearl Jam

Мой будильник оповестил меня, что сейчас шесть утра, проревев мне в ухо децибелами, которые сотрясли фиолетовые стены моей спальни. Я отшвырнул его и перевернулся на живот, застонав в подушку. Даже после триллиона часов смены в Descartes и сорока минут рыданий Кирану из-за папы, я все еще не мог заснуть прошлой ночью. Мой разум был на пределе, прокручивая в голове мои взаимодействия с неким угрюмым, татуированным шеф-поваром размером с доисторическое животное всю ночь.

Роу был прав. Вчера присутствие Кирана застало меня врасплох. Я написала ему, что чувствую себя слишком грустно и тревожно, чтобы спать, но я никогда не ожидала, что он появится у меня дома. С другой стороны, я никогда не ожидала, что Роу откажется покинуть мое помещение. Откуда он знал, что мне некомфортно рядом с Кираном? Откуда он знал, что мне страшно?

Ну, я не был напуган как таковой , но я сидел по другую сторону крыльца моего дома, напротив Кирана, как Фрик. Сжимая телефон, я уже сохранил на экране номер 911 на всякий случай, так как мы разговаривали всю ночь.

Теперь мне нужно было сдержать обещание папе снова начать бегать и как-то выглядеть функционирующим человеком на работе сегодня. Мое паучье чутье подсказало мне, что в ближайшем будущем меня ждет много кофеина.

Дотащив себя до шкафа, я засунула ноги в неоново-зеленые леггинсы, надела розовую футболку Dri-FIT с подходящей повязкой на голову и схватила поясную сумку для ключей и резинки для волос. Я также надела два желтых браслета для пущего эффекта миловидности. Я не надеялась столкнуться с принцем Чармингом. С моей удачей я, скорее всего, столкнулась бы с Тедом Банди. Но папе понравился этот наряд. Он сказал, что он кричит о Кэле, и это было данью уважения ему.

Мама еще спала, когда я на цыпочках вышел из дома. Прохладный, соленый бриз ударил мне в ноздри. Я сделал несколько поворотов туловища и растяжек ног на крыльце, осматривая окрестности, и ужас кап-кап-кап стекал по моему животу.

Ты можешь это сделать. Бояться нечего.

Только там было. Вот почему я не бегал так много лет. Мое худшее воспоминание было связано с бегом. Но я не мог подвести отца. Он не знал, что заставило меня прекратить бегать, но он знал, что бег был важен для меня. Мне нужно было хотя бы попытаться.

Не будет никаких злых людей, никаких одиноких лесов, никаких плохих людей. Только ты и музыка. И твое сводящее с ума желание пописать каждый раз, когда ты бежишь, возможно.

Расправив плечи, я прищурился, глядя на горы, тянущиеся вдоль береговой линии. Я решил проехать две мили по центру города, развернуться у гавани, а затем пробежаться обратно домой. Это был знакомый маршрут — тот, по которому я часто бегал с отцом до травмы, — и я знал, что там будет по крайней мере несколько пешеходов. Посмотрев десятиминутное выступление TED о мотивации на YouTube, я начал силовую ходьбу по улице. Сначала я шел быстро. Это не было проблемой. Я привык ходить — я же теперь житель Нью-Йорка, в конце концов — потом постепенно я набрал скорость.

Видишь? Это как езда на велосипеде. Только без боли в паху и замерзших пальцев.

Вскоре подошвы моих ботинок застучали по тротуару. Первые несколько минут было хорошо. Даже хорошо. Физически я преодолел барьер. Я снова побежал. И быстро. Потом я понял... я бегу . Как в тот раз, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову. Ударная волна тревоги пробежала по моему позвоночнику, и все мое тело превратилось в лед.

Сделай это ради папы. Не бросай сейчас.

Страх забил мне горло, перекрывая доступ кислорода. Мое сердце яростно пульсировало в груди, а мои руки ощущались как два соляных столба, тяжелых и чуждых остальному телу. Постоянная, тупая боль пульсировала в моей правой голени, напоминая мне о том дне много лет назад. Я переживал этот момент снова и снова. Воспоминание было четким, ярким и в полном цвете.

Лес.

Кровь.

Смех.

«Оставьте эту чудачку умирать. Вряд ли кто-то будет по ней скучать».

Воздух. Мне нужен был воздух. Я втянул воздух, но мое горло было забито ворсом. Мое зрение поплыло. Мое зрение стало молочным, затуманенным от ужаса; мой разум кричал моим ногам, чтобы они перестали двигаться, но они продолжали бежать сами по себе, становясь сильнее, быстрее; я лихорадочно огляделся. Я больше не был на Мейн-стрит. В какой-то момент я отклонился от курса. На этой жилой, обсаженной деревьями улице не было ни души. Никто не мог мне помочь.

Успокойся. Все в порядке. Тебе просто нужно придумать, как перестать двигаться.

Но мои ноги без тормозов не замедлились. Мое тело было сломанным транспортным средством, и все, что я мог сделать, это свернуть его с пути, чтобы попытаться смягчить удар.

«Она уже умерла? ”

«Для меня это пахнет мертвецом».

"Я думаю, это капуста. Грязная русская шлюха и ее вонючая еда".

«Быстрее, пошли, пока ее друг-ботаник не узнал и не втянул нас в неприятности».

Слезы жгли мне глаза, и я задохнулся от небольшого количества воздуха, все еще кружившегося в моих легких. Зачем папа попросил меня сделать это? Насколько он мог быть беспечным? Насколько жестоким? Это была ошибка. Мне придется...

Твэк.

Грязь заполнила мой рот, холодная и хрустящая. Мое лицо было расплющено рыхлым строительным песком. Я выплюнул песок, медленно переваривая, что упал. Споткнулся о камень и нырнул прямо лицом вниз. Моя правая нога горела от боли.

Мне нужно было двигаться, вставать, звать на помощь, но я обнаружил, что я слишком парализован, чтобы что-либо сделать. Шлюз воспоминаний был прорван, и травма, которую я держал в узде, неслась, как река, топя все позитивные мысли в моей голове.

«Посмотрите на ее ногу».

«Фу, мерзость».

«Она больше никогда не будет бегать».

«Точка?»

Последний голос принадлежал настоящему. Он также принадлежал тому, кто меня абсолютно презирал. Что вообще делал Роу, когда не спал? Спал ли он когда-нибудь? Был ли он вампиром? Я имею в виду, он был болезненно красив и постоянно угрюм. Хотя он готовил с чесноком и не был уничтожен огнем.

«Ты ранен?» — прогремел его низкий, хриплый баритон над моей головой. Мое лицо все еще было застрявшим в грязи, которая в настоящее время была моим любимым местом. Сейчас было не самое подходящее время, чтобы встретиться со своей бывшей любовью, ставшей боссом из ада. Я покачал головой, не поднимая ее, чувствуя себя настолько подавленным, что молился о смертельном сердечном приступе, чтобы избавить меня от разговора.

«Ты можешь двигаться?» — прохрипел он. .

«Ты спрашиваешь, потому что я преграждаю тебе путь, или потому что ты беспокоишься обо мне?» — простонал я.

«Нельзя позволить себе нехватку одного сервера».

«А говорят, что романтика умерла». Мои губы скользнули по глинистой грязи.

«К тому же, вы находитесь на моей территории, а я за много миль чувствую запах страхового случая».

Обычно я был первым, кто оценил хорошую саркастическую шутку. Но сейчас я вертелся хуже, чем пружинка-пружинка, из-за своей жалкой попытки пробежать две мили, так что все, что я смог сделать, это скулить в грязь. Я чувствовал себя раненым животным, загнанным в угол большим злым волком.

«Ничего, если я дотронусь до тебя?» Его голос прозвучал у меня над головой. Казалось, он стоял на верхушке дерева. Какого роста был этот человек? «Просто хочу убедиться, что ничего не сломано».

Я сломан, Роу. Навсегда. Даже если мое тело полностью исцелено.

«Осторожно», — прохрипел я, чувствуя себя настолько жалким, что мне хотелось плакать.

"Конечно."

Роу положил свою ладонь мне между лопаток. Она была теплой, тяжелой и успокаивающей. По кончикам его пальцев пробежала дрожь. На улице было не слишком холодно, поэтому я задумался. Может, он был алкоголиком. Это также могло объяснить его перепады настроения.

«Ты долго там собираешься оставаться?» — спросил он.

«Может, хватит на короткий сон», — пробормотал я в грязь. «Я думал, ты собираешься проверить, не сломана ли моя нога?»

«Меня беспокоит не твоя нога».

Я ненавидела, что он всегда так делал. Казалось, он знал обо мне гораздо больше, чем кто-либо другой. Это было смешно, но иногда мне казалось, что он знает меня лучше, чем мама. Он всегда знал, когда я лгу и когда мне что-то нужно, о чем я слишком труслива, чтобы попросить. Как сейчас? Мне действительно нужна была эта большая, теплая, успокаивающая ладонь на мне.

«Как это случилось?» — тихо спросил он, его рука все еще лежала на моей спине. Я хотела, чтобы он оставил ее там навсегда. Я также хотела, чтобы он ушел и никогда не возвращайся.

«Я бежал трусцой. Мои ноги продолжали бежать, когда я сказал им остановиться. А потом я на мгновение потерял зрение, и мое дыхание стало странным. Думаю, может быть, я сломался». Мой голос немного надломился, и я почувствовал себя самым маленьким, самым глупым существом на планете Земля. «Лучше всего, если вы оставите меня здесь умирать».

«Твоя сломанная вещь — все равно самое целое, что я видел».

Может, у меня были галлюцинации, но я мог поклясться, что слышал МакМонстера. Но, конечно, я этого не слышал. МакМонстер был в Нью-Йорке, а я даже никогда не слышал его голоса. Знал его имя. Это был Роу. Бесящий, сексуальный, брат моего лучшего друга, Роу.

«Что?» Я поднял лицо от грязи и взглянул на него.

«Ничего не сказал». Роу очень нежно сжал мои плечи, поднимая меня, чтобы я рухнула на его широкую грудь. Он стоял на коленях в грязи, прямо там, рядом со мной. И мне хотелось закатить истерику, как ребенку, потому что теперь я даже не могла ненавидеть его до конца. Под его беспощадно холодной внешностью скрывалось сострадательное существо, которое строило женщинам в его жизни дом их мечты и буквально вытаскивало людей из грязи.

Боже, пожалуйста, не дай мне снова влюбиться в него. Мое сердце не выдержало шестого сезона «Это мы» . Почему вы думаете, что я смогу его выдержать ?

Я хотела любви. Я хотела секса. Я хотела всего того, что было у других людей и не было у меня. Но я хотела всего этого с кем-то, кому я могла бы доверять. И этим кем-то был МакМонстер. А не Роу.

«Просто уходи», — простонала я ему в шею. Он снова пах собой, а не тем одеколоном, который я чувствовала вчера, когда он приехал за мной. Зимой и кожей, теплыми специями и Амброузом Касабланкасом. Моя кожа гудела от удовольствия.

«Дот, я бы никогда тебя так не оставила». Последовала двухсекундная пауза. «Ты — опасность для строительства. Кто-нибудь может об тебя споткнуться».

Это заставило меня фыркнуть от смеха, в результате чего сопли потекли из моих ноздрей. За неимением салфетки я скомкал рубашку через кулак и быстро вытер нос рукавом. «Ты этого не видел», — пробормотал я.

«Видите что?» Он поднял меня на ноги, взял под мышку, затем повел в сторону строительной площадки, на которую я решил упасть. Я догадался, что это был подарочный дом Дилана. Место выглядело почти готовым к заселению.

«Я вытираю носы… ооо , я вижу, что ты там сделал». Я шмыгнула носом, уткнувшись лицом в его грудь, чтобы избежать зрительного контакта. «Извини за, эм , нервный срыв».

«Все в порядке. Никто не переносит нервные срывы лучше тебя». Он сжал мое плечо.

Находиться в его объятиях было приятно. Нет, не просто приятно, божественно . Я могла представить, как становлюсь зависимой после первой дозы. Я чувствовала, что ничто не может причинить мне боль, пока он обнимает меня. Что было глупо, потому что Роу был тем самым, что могло разорвать меня на куски.

Он засунул кулак в передний карман. «Ну и что ты думаешь?» Он дернул подбородком в сторону собственности перед нами. «Расскажи мне, пока я отведу тебя внутрь и разберу аптечку».

Я сморгнула грязь с глаз. «О. Ух ты».

Это в значительной степени суммировало мои чувства к особняку. Он был огромным. Одна из тех современных, авангардных архитектурных штучек, которые выглядели как оригами. Низкий, широкий, белый блок бетона. Круговой бассейн поглотил собственность, а голые цементные ступени вели к тяжелым входным дверям, по которым мы поднялись вместе. Он выглядел футуристичным и клиническим. Один из тех домов, которые вы видели в реалити-шоу и задавались вопросом, как на самом деле в них живут люди.

«Да ладно, Дот. Ты вчера использовала больше слов, чтобы описать салфетку». Он толкнул дверь.

«Эй, это была супермягкая салфетка. Мой нос был очень благодарен. Это был бренд Costco?»

«Отвечай на вопрос», — тихонько проворчал он, и я понял, что он имел в виду. делал — отвлекал меня от моей очевидной панической атаки. Поддерживал меня вовлеченным.

«Я что, мешаю чему-то?» Я огляделся. Мое эхо отразилось от стен и потолка.

«Нет, я сделал здесь остановку, прежде чем отправиться в ресторан для инвентаризации».

«Ты зайдешь в ресторан, прежде чем забрать меня?»

«Да. Я прихожу туда около десяти, помогаю с подготовкой и инвентаризацией, совещанием персонала, маркетингом, потом возвращаюсь домой, чтобы быстро принять душ, прежде чем забрать тебя». Затем он оставался, пока мы не закрыли магазин, около полуночи.

«У тебя есть жизнь?» — выпалил я.

«А что ?» Он изобразил замешательство, подойдя к бежевой роскошной кухне и открыв экзотический кварцитовый ящик. Он достал аптечку. «Ты ненавидишь этот дом, не так ли?»

«Ненависть — это такое сильное слово. Я ненавижу только политических мошенников и матовые кончики волос в качестве тренда. Даже Дэвид Бекхэм не смог бы это сделать».

«Ты собираешься рассказать мне, что ты думаешь об этом доме, когда-нибудь в следующем столетии?» Он схватил меня за талию и поднял над одним из двух кухонных островов, стоящих друг напротив друга. Как от удара молнии, каждый волосок на моем теле встал дыбом. Хуже того, он не отпускал мою талию, пока доставал из контейнера комок антисептических салфеток. Мне было интересно, почувствовал ли он это тоже. Как будто его вернуло к жизни простое прикосновение.

Успокойся, девчушка. Ты ему не нравишься. Просто хочет убедиться, что ты не умрешь на его земле.

«Мне проверить тебя на сотрясение мозга?» Он нахмурился. «Ты уже больше минуты ничего не говоришь. Я начинаю волноваться».

«Дом... современный». Я прочистил горло.

«И тебе не нравится современный стиль?» Он подпер мою правую ногу, выпрямил и взял ее за лодыжку. Подтянув мою леггинсу, он обнажил отвратительную царапину. Она выглядела хуже, чем чувствовалось, как сочится кровь и грязь. «Будет немного больно. Ущипни меня, если станет слишком». Он перекинул одну из моих рук через свое твердое как камень плечо.

Обморок.

«Современность — это здорово». Я подняла взгляд вверх, к потолку, отказываясь возбуждаться от этого невинного, нежного момента.

«Лжец. Ты думаешь, что здесь есть все очарование склада Walmart».

«Это не то, что я бы выбрал для себя», — признался я.

Он протер мою ободранную голень антисептической салфеткой, а я, поморщившись, впилась ногтями ему в плечо. Жгло хуже, чем ацетон на порезе бумагой. «Верно. Тебе подойдет что-то викторианское. Множество арок, железные перила, крутая крыша, похожая на церковную».

Это было чудовищно точно. «Вы умеете читать мысли людей? Как в той романтической комедии Мела Гибсона? Это что, какое-то медицинское состояние?»

«Абсолютно нет». Он похлопал меня по голени, очистив ее от крови и грязи с нежностью любящего родителя, и я еще глубже впилась ногтями в эти накачанные дельтовидные мышцы, на этот раз не потому, что было больно, а потому, что я годами не прикасалась к мужчине и была крайне обделена. «Я ставлю себе целью ничего не читать. Чтение может привести к расширению моих горизонтов. Мне нравятся узкие и плоские».

«Ты не так плох, как думают люди», — нехотя признал я. «Больше всего я думаю, что тебя неправильно понимают».

«Ты говоришь как каждая женщина, которая когда-либо пыталась меня исправить».

«Не волнуйся, я не буду пытаться это сделать. У меня нет суперспособностей». Я решил сменить тему. «Так где ты живешь?»

«Half Mile Inn, на Мейн-стрит». Он выбросил использованные антисептические салфетки в ближайший мусорный бак и разорвал зубами марлевую обертку, прижав ее к моей ране.

«Ты живешь в гостинице ?» У меня глаза вылезли из орбит.

«Ага». Он наложил повязку на марлю, закрепив ее на моей голени, все еще сосредоточенный на своей задаче. «С тех пор, как я вернулся сюда. ”

"Почему?"

Он пожал плечами. «Не хочу чувствовать себя комфортно там, где не планирую оставаться. Хотя я купил квартиру в Челси. Я планирую остаться в Лондоне как минимум на восемь лет».

Мое сердце сдулось, как воздушный шар, бесцельно плывя, прежде чем разбиться в глубине моего живота. Я не могла сказать, было ли это потому, что это означало, что следующее прощание будет болезненно окончательным, или потому, что я завидовала, что он был в состоянии купить целую квартиру, когда я не могла позволить себе даже арендовать велосипед в Нью-Йорке. В любом случае, острая боль грусти выбила меня из колеи.

«Это… потрясающе!» Я спрыгнул с мраморной стойки, весь перевязанный и как новенький. «Эм, спасибо, что завернули меня. И за отвлечение».

«Пожалуйста». Он прислонился к противоположному острову, лениво скрестив руки на груди, отчего его бицепсы выпирали.

Больше взглядов. Ноль слов. Я не двигалась, и он тоже. На самом деле, мы оба застыли на месте, ожидая чего-то, чего угодно , что- нибудь. Просто это было... это был первый раз с тех пор, как он лишил меня девственности, когда мы не были врагами, и мне это нравилось. Я скучала по этому.

Жаль, что у него есть дела поважнее, чем спорить с тобой.

«Мне пора уходить», — снова выпалил я, и в то же время он спросил: «Хочешь осмотреть остальную часть дома?»

«Да!» — закричал я. Я не хотел идти. Не хотел оставаться наедине со своими мыслями.

Он покачал головой и усмехнулся, международный мужской жест «ты милый, но смешной» , и у меня было такое чувство, будто мое лицо облизала стая хлюпких щенков. «Начнем с гостиных». Он прочистил горло, наклонив голову набок.

Я последовала за ним, внутренне похлопывая себя по плечу за свою хитрость. Теперь я могла бы вдоволь поглазеть на его задницу и трицепсы, издавать впечатленные звуки, а он бы подумал, что это тот дом, которым я восхищаюсь .

Ряд петлял через две гостиные, гигантскую кладовую, столовую, кухню, две ванные комнаты внизу и примыкающую к ней кабану, которая выходила на заднюю часть бассейна. Там было много дома . Я искренне надеялся, что чувство направления у Такера было лучше, чем его оценки в старшей школе, иначе этот человек был бы обречен часто здесь теряться.

«Почему ты решил снова заняться бегом?» — спросил Роу, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж (кстати, его задница была на двенадцать из десяти).

«Мой отец заставил меня это сделать. Сделал это своим последним желанием. Ты можешь в это поверить?» — проворчал я. «Он заставляет меня чувствовать себя виноватым за пределами могилы. Это какой-то новый уровень дерьма для родителей-вертолетчиков».

Роу издал звук «хмм» . Он не знал, что случилось со мной в тот день. Даже Дилан не был посвящен во всю историю. «Что такого ужасного в беге?»

«У меня что-то вроде посттравматического стрессового расстройства».

Мы прошли по колоссальному коридору второго этажа, где он показал мне детскую, гостевую комнату и прачечную. «От того, что занимаешься чем-то полезным?» — съязвил он.

«От бега».

"Почему?"

«Это напоминает мне об очень неприятной травме... и ситуации, в которой я больше никогда не хочу оказаться».

«Ты не будешь», — решительно сказал он, останавливаясь у двойных дверей главной спальни. «Знаешь, кто ты?»

«Кто я?» У меня было предчувствие, что все, что он собирался сказать, изменит мою жизнь, поэтому мне пришлось внимательно слушать.

«Говядина Веллингтон».

Ладно, может и нет.

«Я не следую». Я захлопала ресницами. Какое мне дело вообще было хлопать ресницами? Зачем я флиртовала с этим человеком, который, как я узнала вчера, хотел уничтожить мой детский город? Место, где до сих пор жила моя любимая мама. Буквально стереть его идентичность и заменить его пластиковым, легкоусвояемым хламом массового потребления.

«Снаружи все это мягкое слоёное тесто, но как только вы откусываете, вы понимаете, что внутри оно почти всегда слишком сырое».

«Я не ра...»

«Ты делаешь беззаботные трюки, и поэтому ты застрял. Потому что ты не осмеливаешься. Твой отец прав. Бег снова должен быть для тебя приоритетом. Иначе ты застрянешь на одном месте навсегда».

«Спасибо за быстрый психоанализ». Я ускорил шаг, и он легко подстроился. Теперь я был иррационально раздражен. «Но вы ничего не знаете о моей жизни».

«Я знаю достаточно. Вчера ты сказал, что хочешь начать подкаст. Что тебя останавливает?» Выражение его лица было спокойным, тон — убийственным.

«Хм, жизнь? Я работаю полный рабочий день в ресторане!» Я вскинул руки в воздух.

«Пять дней в неделю». Он сложил руки на груди. «Два свободных дня, чтобы делать все, что, черт возьми, хочешь».

«На самом деле, я сделал несколько дублей за последние несколько месяцев». Чтобы помочь оплатить больничные счета папы, но он не должен был этого знать. «В любом случае, мне нужны деньги на аренду звукозаписывающего оборудования...»

«Высший класс, да. Но некоторые люди начинают свои подкасты, записывая себя на свои телефоны», — сказал он, перебивая меня. «Какое у тебя будет следующее оправдание?»

Я захлопнул рот, потом снова открыл его. «Мне нужно очень тщательно подумать о моем первом эпизоде. Если он недостаточно хорош...»

«Затем вы делаете еще один крутой эпизод. Записываете его с нуля. Отправьте все демо своим друзьям и становитесь лучше после того, как они дадут вам отзывы. Я спалил свои первые три омлета. Во время второго я чуть не поджег весь свой дом. Это не заставило меня бросить».

«Ваша медаль уже в пути. ”

Он подавил улыбку, скрестил руки на груди и заставил меня покраснеть. «Что дальше?»

«Стой, просто стой». Я ткнул его в грудь, отчасти потому, что он меня бесил, но в основном потому, что хотел проверить, так ли это тяжело, как выглядит. Подозрения подтвердились. «Никто не просил тебя подбадривать».

«Ну, я дам тебе один за счет заведения». Он отошел с моего пути, чтобы я перестал тыкать ему в грудь. «Тебе нужно начать бегать, иначе ты никогда не попадешь ни в одно достойное посещения место».

«Ты же видела мою паническую атаку там, — я указала на дверь. — Я не могу».

«Конечно, можешь. Это будет тяжело, неудобно, но оно того стоит». Он наклонился вперед, распахивая двери в главную спальню. «И если бегать в одиночку так страшно, попроси маму побегать с тобой».

Это заставило меня громко фыркнуть. «Единственное кардио у Мамушки — это откручивание крышки от ванночки с мороженым каждый вечер после ужина. А Дилан беременна целым детским садом». Мои плечи опустились со вздохом. «Может, возьму Кирана».

Он помедлил, повернувшись ко мне спиной, прежде чем открыть двери. «Хорошая идея, если вам нужен какой-то мертвый груз. Fox Sports сказал, что у него сломана нога».

Вчера Киран упомянул, что они с Роу не были большими поклонниками друг друга. Он не стал вдаваться в подробности того, что стало причиной разногласий, но намекнул, что это его вина. Что он был тупым, опьяненным властью подростком и что он сожалеет о том, как он обращался с Роу. Это заставило меня почувствовать себя виноватой за то, что я вообще упомянула Кирана. Особенно потому, что инстинкты Роу вчера вечером были верны — я не хотела оставаться наедине с Кираном. Он как бы подстерег меня, и я чувствовала себя как загнанный в клетку зверь на протяжении всего его визита.

Роу продолжил: «А это мастер…»

Леденящий кровь крик вырвался из моего рта, заглушая его последнее слово.

« Блядь ». Роу попятился из комнаты, приложив ладонь к моим глазам, чтобы защитить меня от образа перед нами. Слишком поздно. Он уже навсегда запечатлелся в моем мозгу.

«Оно мертво ?» Я отбросил его руку, заглядывая за его массивное плечо. Жестокая тошнота врезалась мне в горло.

Прямо посреди пустой комнаты лежал койот. Он выглядел как сбитое на дороге животное, его глаза были открыты, мертвы и пусты. Его внутренности вывалились на пол. Мои глаза слезились от запаха, и я зажал рот ладонью, чтобы не вырваться.

«Если только следы шин на его теле не дань моде, я почти уверен, что он мертв». Роу потянул меня за руку из комнаты, развернул в другую сторону и заставил выйти в коридор.

«Это ужасно».

«Согласен». Но Роу, похоже, был скорее взбешён, чем удивлён. Что напрашивалось на вопрос — не становился ли он объектом чего-то подобного раньше?

«Кто мог это сделать?» Я оглянулся через плечо на его лицо. Роу в изумлении направился к окну коридора, его хмурый вид стал еще серьезнее, он пытался разглядеть, не прячется ли кто-нибудь поблизости.

«Любой из девятисот двадцати восьми человек, живущих в этом городе. Каждый из них — подозреваемый, поскольку все они ненавидят меня всей душой».

«Это уже случалось раньше?»

«Меня разыгрывали, но это уже совсем другое дерьмо. Разгром моей собственности — это уже слишком». Он расправил плечи. «Я собираюсь проломить несколько черепов».

Что ж, для меня это была ужасная новость.

Потому что как раз, когда он это сказал, я рухнула на пол, опорожняя желудок на его новенький пышный ковер.