Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму

Гдава 1. 4

Тристан смолчал.

Так бывает в жизни — устоял перед сильнейшим эротическим искушением, но поддался первой же веселой улыбке.

«Нет, пожалуй, в ней не только веселость, — думал Тристан, с изумлением ощущая азарт, какого не испытывал давно, и желание улыбнуться в ответ. Улыбнуться и посмотреть на девушку таким взглядом, который скажет красноречивее всяких слов о том, что она интересная и, возможно желанна... — Она не боится меня. Ведьма? Обычно ведьмы столь раскованы и дерзки. А-а-а, черт после сегодняшних откровений мне только интересных барышень не хватало! Людей убивают за то, чего я не совершал, а тут такой соблазн! И все же… кто она такая?»

Он почувствовал, что сердце его забилось чаще и живее, ощутил вдруг запах весны, который исходил от незнакомки, и жгучее желание заглянуть ей под вуаль.

Не зная толком, как она выглядит, не зная ничего о девушке, он ощутил себя крохотным гвоздиком, оказавшимся по соседству с мощным магнитом.

Его рвануло и потянуло всей душой, всем живым существом к незнакомке. Это было и приятно — волнующе, маняще, так по-человечески легкомысленно, — и на удивление… стыдно.

«Как мальчишка, готов волочиться за первой попавшейся юбкой!» — ругал самого себя Тристан, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид. Но сам уже привычно оглядывал, подмечал какие-то одному ему интересные и важные детали и мелочи в образе девушки. Цвет ее кожи, игру ее тонких, красивых пальцев, вкус, с которым она была одета. Сочетание моды, изящества и шика. У девицы был, несомненно, тонкий и даже изысканный вкус.

Дорогие, неброского цвета ткани, одежда пошита на заказ, у хорошего мастера. И единственное вызывающе-яркое пятно — это ее губы на белом лице… чересчур манящие, чересчур соблазнительные.

Тристан шумно выдохнул, уже не в силах сдерживаться, качнул головой.

«Надо вести себя естественно, — думал он, — естественно, чтоб девица не догадалась, что от соседства с ней поджилки трясутся. Как мальчишка, как пацан!..»

…И все же, в этом неожиданном порыве, в этом весеннем влечении было так много живого, свежего, настоящего, что Тристан с изумлением понял, что проснулся от какого-то летаргического сна.

Он упрямо сжал губы и обхватил руками плечи, закрываясь от незнакомки и давая ей понять, что не склонен к продолжению диалога. Девица снова усмехнулась.

— Ну же, инквизитор, — ласковым голосом, каким уговаривают непослушных детей, пропела она, — не будьте букой! Я просто хочу узнать, что происходит, и рассказать об этом людям.

— Ничего не происходит, — упрямо ответил Тристан. — Очередное убийство, каких случается сотня на дню.

— Очередное! — насмешливо фыркнула девушка. — Настолько банальное, что вызывают старейшего инквизитора.

Тристан угрожающе приподнял бровь. Отчего-то слово «старейший», прозвучавшее из уст прелестницы в его адрес, показалось ему обидным.

— Я не старейший, — не сдержавшись, зло процедил он.

— О, простите! Древнейший. Вне всяких сомнений, древнейший, — кажется, девице нравилось дразнить Тристана. Насмешливые глаза под вуалью смотрели на Тристана внимательно, и, казалось, видели и подмечали любое шевеление души. Наверное, заметила и то, как он взбесился, когда она назвала его старым. Древним. Вот же зараза…

— Я не скажу вам ни слова, — отрезал Тристан. — Ваши статейки в желтых газетенках, приукрашенные всякими кровавыми сказочками, всегда полны вранья и только зря пугают народ.

— Ага, — глубокомысленно произнесла девушка и что-то с умным видом написала в блокноте. — Значит, произошедшее посеет панику. Значит, атаке может быть подвержен любой.

— Не любой! — зло прорычал Тристан.

— Не любой? Кто-то особенный? — чуть прищурив один глаз, уточнила девушка. — Такой, как вы? Я видела тело несчастного, когда его выносили…

— Ни слова больше! — вспылил Тристан. — И сию минуту отдайте то, что вы там написали! Я не позволю ни строчке…

Он крепко ухватил блокнот, рассчитывая на борьбу, но девица на удивление легко его отдала.

Его пальцы на миг коснулись ее пальцев, и Тристан почувствовал себя так, будто его прошило молнией. Ударило в самое сердце, и вышло через пальцы, через самые кончики, сделавшиеся невероятно чувствительными. Живот невольно дрогнул, как от сильнейшего и невероятно сладкого возбуждения, и Тристан снова ощутил себя юнцом, который умудрился прикоснуться к объекту своей страсти. Это было так по-настоящему живо и прекрасно, что Тристан ни о чем думать не мог, кроме этого прикосновения.

Оно казалось ему исполнившейся мечтой. Мучительной целью, которой он достиг внезапно, враз, внезапно и неожиданно, да так, что не успел ею насладиться.

«Что за наваждение, — снова ругнулся он, стараясь не застонать, потому что прикосновение к руке девушке вышло намного соблазнительнее и желаннее, чем он мог предположить. — Чтоб мне провалиться! Да это остаточные чары суккуб. Точно. Мне бы в ближайший час вообще нужно было не сталкиваться ни с какими девицами… ничего. Это скоро рассеется, надо только подождать!»

Он сердито развернул блокнот девушки к себе… и остолбенел. Вместо интервью на странице всего несколькими грубыми штрихами был изображен его портрет. Суровое лицо, волосы, упавшие на высокий лоб, суровый взгляд — и предательская, озорная, почти мальчишеская улыбка. Даже не улыбка, а ее тень. Но девица ее заметила, и передала очень точно.

Древнейший, хм…

С холодным выражением лица он вернул девушке ее блокнот — а она смотрела на инквизитора внимательным взглядом напакостившей кошки.

— Что вам нужно на самом деле? — сухо поинтересовался Тристан. — Вы никакой не репортер. Газеты «Вестник Зла» не существует в природе, насколько мне известно.

— Дошло, наконец, — усмехнулась девушка. — Давайте начистоту: один мой… хороший знакомый. Он может быть замешан в этой некрасивой истории. Я очень не хочу в это верить, но от всего этого веет его…

— Запахом? — язвительно подсказал Тристан.

«Ах, вот оно что! — посмеиваясь, подумал он. — Если она из свиты этого демона, то тоже может пользоваться духами с феромонами. Поэтому меня так привлекло к ней. Все объяснимо».

— И запахом тоже, — злобно оскалившись, рявкнула девица внезапно грубым и жестким голосом. — Он очень мне дорог, инквизитор. Очень. И я не хочу, чтобы вы раскрыли рядом с ним свои крылья.

— Ваш знакомый — демон? — уточнил Тристан насмешливо.

— Вас это смущает? — агрессивно и резко спросила девушка. — Кажется, вы сами были демоном и женаты на ведьме!

— Я не женат, — улыбнулся Тристан, удивляясь, как быстро они с собеседницей поменялись местами. — Я слишком… древний для этого.

— О-о-о, — раздраженно прорычала девица, нервно стискивая свой блокнот и сминая портрет Тристана. — Вы будете цепляться к такой глупости?! Мелко мстить за нее?! Я, вообще-то, обращаюсь к вам за помощью!

— Вот с этого и надо было начинать, — мстительно ответил Тристан — и вдруг понял, что ревнует. Ревнует дерзкую и яркую незнакомку к тому, за кого она с таким пылом и с такой смелостью вступается. — А не лгать об интервью и не строить мне глазки.

— Да вы были не очень-то против, инквизитор!

Глаза девушки под вуалью зло прищурились, губы неприятно изогнулись. Незнакомка перестала щебетать как птичка и улыбаться — а вот это было, пожалуй, обидно и досадно. Но ничего с этим не поделаешь.

— Я хочу знать, — прорычала девушка, — что этот… человек ни в чем не виноват, и что вам, древнейший и сильнейший из инквизиторов, не придет в голову раскрывать рядом с ним свои крылья!