Прежде чем нас разлучат

Глава 9

Такер

Сидя за рабочим столом, я просматриваю файл, который только что прилетел в мой почтовый ящик из лаборатории, занимающейся всеми уликами по делу Кристен Стейбл. Из собранного ДНК и прогнанного через объединенную систему базы данных, мы теперь знаем, что убийцу ранее не арестовывали за насильственное преступление. Иначе информация была бы в базе. Неудивительно, учитывая, насколько неряшливым оказалось место преступления. Тем не менее, я надеялся найти какую-нибудь зацепку.

Откинувшись на спинку кресла, провожу ладонями по лицу.

— Ты в порядке? — Я отнимаю руки от лица и смотрю на Майлза.

— Из лаборатории пришел отчет по Кристен: в базе данных ДНК совпадений не обнаружилось.

— Ожидаемо.

— Ага. — Я с хрустом кручу шеей и вижу, как Майлз встает. — Уходишь?

— Надо забрать Винтер, — говорит он, имея в виду свою дочь, мою племянницу не по крови, а по судьбе.

Майлз, Клэй, Дейтон и я выросли в одной приемной семье. Семья, в которой мы жили, были хорошими людьми, лучше, чем любые другие, с которыми я жил раньше: они нас не обижали, кормили и давали крышу над головой. Но в их семье мы все равно оставались изгоями, поэтому со временем между нами четырьмя образовалась связь крепче кровной и никогда не ослабевала. Мы ссоримся, как и любая семья, и время от времени злимся, но, в конечном итоге, всегда прикроем спины друг друга.

— А где Клэй? — спрашиваю я, потому что обычно, когда Майлз работает, а матери Винтер нет в городе, Клэй забирает ее из школы и оставляет у себя до конца нашей смены.

— У них с Уиллоу какие-то дела, — объясняет он, и я киваю.

Уиллоу — невеста Клея; женщина, с которой, как я считал, он не должен быть из-за обстоятельств, произошедших примерно в то время, когда они начали встречаться, и из-за моих личных проблем. Тогда я наговорил о ней кучу хрени, к тому же, все усугубила ситуация с Наоми.

Не из-за измены. Это произошло еще до того, как я о ней узнал, а после выкидыша, когда она пошла к нему, и от горя я вынес неверные предположения. Я мог потерять брата по собственной глупости. К счастью, он лучший человек, чем я. Нам потребовалось некоторое время, чтобы вернуться на твердую почву, но теперь все стало, как прежде, а может быть, даже и лучше. Отношения Клэя с Уиллоу и будущее, которое они строят, больше не дают мне повода для беспокойства, что он сделает какую-нибудь глупость и в итоге умрет.

— Хочешь прокатиться со мной?

— Нет, я скоро ухожу. Хочу еще раз поговорить с лучшей подругой Кристен. Может, она лучше воспримет, если я буду один, — говорю я, и он понимающе кивает.

— Ты звонил Акселю?

Он убирает свой пистолет в кобуру.

— Нет еще. — Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что никого нет в пределах слышимости. — А ты?

— Нет. — Мышца на его челюсти тикает.

— Я позвоню ему и дам тебе знать, что он скажет.

Он кивает, затем поворачивается и уходит.

Я делаю вдох. Мы с Майлзом работаем в ФБР, и чуть меньше года назад нам дали задание внедриться в здешнее полицейское управление после того, как ФБР получило информацию о фактах коррупции в полиции. До сих пор мы не нашли ничего, что подтверждало бы сделанные заявления, но это ничего не значит. Требуется время, очень много времени, чтобы найти шкаф со спрятанными в нем скелетами. Это не значит, что люди, перед которыми мы с Майлзом отчитываемся, любят ждать.

Когда звонит мой мобильный, номер я не узнаю, но отвечаю:

— Беккет.

— Ты отрезал меня от банковского счета! — кричит мне в ухо Наоми, и я со вздохом откатываюсь на кресле и встаю. Беру со стола ключи вместе с папкой.

— Я сказал тебе говорить с моим адвокатом, если у тебя возникнут вопросы.

— Не хочу я говорить с этой стервой. Я хочу говорить с тобой. Какого хрена мне теперь делать, Такер?

Мой адвокат, Фиби, не стерва. Она просто чертовски хороша в своей работе, и ей плевать на все, когда она защищает своих клиентов.

— Я на работе, Наоми. У меня нет на это времени.

— Ты не можете так поступить. Мой адвокат сказал, что ты не можешь просто так лишить меня средств. Не можешь оставить меня ни с чем. Мы все еще женаты.

— Мой адвокат подает документы, чтобы завтра официально оформить развод. Я оставил тебя в доме с выплатой ипотеки на следующие три месяца. Я тебя не выгнал. И у тебя по-прежнему есть машина, купленная на мои деньги. Продай ее или… не знаю… устройся на гребаную работу, — саркастически предлагаю я.

— Не будь козлом. Я только что устроилась на работу. — Ее голос звучит сдавлено, как будто она вот-вот заплачет. — Мне не заплатят еще две недели.

— Значит, деньги у тебя появятся через две недели, если только раньше ты не продашь свою машину.

— Ненавижу тебя. Не думала, что тебя можно ненавидеть, но я…

Я отключаюсь до того, как она успевает договорить, и запихиваю мобильный в задний карман, затем достаю из запертого ящика стола пистолет и прячу его в кобуру.

Когда я выхожу из здания, замечаю Боуи, идущего со своей спортивной сумкой, перекинутой через плечо. Наши взгляды на мгновение встречаются, затем он отворачивается.

Месяц назад, через два дня после того, как мне позвонила подруга Миранды и сообщила, что Миранда ушла от Боуи, я передал Наоми документы о разводе вместе с информацией и фотографиями, собранными частным детективом. Когда она поняла, на что смотрит, тут же начала плакать и извиняться, оправдываясь за содеянное. Это длилось менее пяти минут, так как, обнаружив, что ее фальшивые слезы не работают, она разозлилась и начала оправдываться, рассказывая мне обо всех случаях, где я облажался.

Ничто из ее слов не причинило мне боли, даже если таково было ее намерение. Единственная эмоция, которую я испытал, глядя на нее, — это сожаление. Я столько времени потратил, надеясь, что это дерьмо сработает, хотя в глубине души всегда знал обратное.

На следующий день я съехал, и, насколько мне известно, она до сих пор встречается с Боуи. Если бы я был лучше, я бы предупредил его, но пусть он усвоит этот чертов урок на собственном опыте.

Добравшись до своего грузовика, я проверяю время, затем вбиваю в навигатор адрес лучшей подруги Кристен, Кэрри, и выезжаю с парковки. Теперь, когда Кристен похоронена рядом со своей бабушкой, а ее семья пережила первоначальный шок от ее убийства, они ежедневно звонили Майлзу или мне, справляясь о новостях и давая нам больше зацепок, чтобы мы могли продолжить. Пока мы ничего не нашли, но ее мама последние несколько дней настаивала на том, что Кэрри что-то знает.

Подъехав к дому, в котором Кэрри живет со своим отцом, я стучу в дверь и в ожидании ответа осматриваю окрестности. Район не из самых красивых в Нэшвилле, но люди продают свои дома за наличные застройщикам, у которых достаточно денег, чтобы снести их и заменить чем-то большим и лучшим. Затем перестраивают их для еще большей прибыли, и я даю этому району два года, прежде чем он преобразится до неузнаваемости.

— Они переехали.

Я поворачиваюсь налево и вижу женщину, стоящую на крыльце рядом с домом и курящую сигарету.

— Когда? — Я иду по тротуару и останавливаюсь перед распахнутыми металлическими воротами ее двора, которые сползают с петель.

— Они готовились к переезду весь месяц. Съехали окончательно, кажется, в прошлые выходные. — Она пожимает плечом. — Владелец получил хорошую цену, поэтому они переехали в квартиру на другом конце города. — Она прищуривается. — Вроде бы, в Холмы.

Я смотрю на дом, потом снова на нее, когда она спрашивает:

— Вы полицейский? — Я киваю, и она морщится. — У вас есть вопросы о подруге Кэрри, той, которая умерла?

— Вы знаете что-нибудь об этом?

— Только то, что ее убили. Пару раз я видела ее здесь с Кэрри, потом узнала ее из новостей. Красивая девушка. — Она затягивается сигаретой и выпускает струйку дыма. — Этот мир прогнил.

В этом она не ошибается.

— Вы сказали, что они переехали в Холмы?

— Кажется. Я мало разговаривала с Баком. По ночам он работает, а днем отсыпается, но, вроде, я помню, как он упоминал это место.

— Спасибо вам за помощь.

— Без проблем. — Она уходит в дом, а я направляюсь к своему грузовику.

Сев за руль, нахожу в папке номер телефона Кэрри, но когда набираю его, получаю сообщение, что этот номер больше не обслуживается. Поэтому звоню в жилой комплекс и убеждаюсь, что офис еще не закрыт, прежде чем отправиться в указанном направлении.

Спустя добрых двадцать минут и около дюжины телефонных звонков, менеджер комплекса готова дать мне номер квартиры Кэрри и ее отца, и к тому времени, когда я покидаю ее офис, у меня почти возникает искушение спросить, не хотела бы она работать в национальной безопасности.

Оставив свой грузовик на месте, я иду по тротуару туда, где находится квартира Кэрри. Когда прохожу мимо парка посреди комплекса, мое внимание привлекает женщина в джинсах и ярко-розовой толстовке с золотыми буквами на груди «МАМА», которая качает на качелях темноволосого мальчика. Миранду я узнаю мгновенно. Даже с собранными в пучок волосами и без единого штриха макияжа на красивом лице она по-прежнему выглядит так же великолепно, как и месяц назад, когда я увидел ее на террасе во время полицейского бала.

— Такер? — зовет она, когда я миную ее.

Я останавливаюсь и смотрю, как она помогает сыну слезть с качелей. Он убегает к горке, а она подходит к металлическому забору, окружающему небольшую игровую площадку.

— Я… мне показалось, что это ты. — Она неуверенно улыбается мне.

— Как у тебя дела?

— Хорошо. — Она пожимает плечами, обхватив себя руками за талию. — А у тебя?

— Нормально.

— Хорошо, — мягко повторяет она, затем поджимает губы, пока мы смотрим друг на друга, и ни один из нас не знает, что сказать.

— Ты живешь здесь? — прерываю я неловкость встречи, которая кружится вокруг нас, как шелковая ткань, подхваченная приливом.

— Да, уже около месяца. Здесь красиво, тихо, и Кингстону нравится, что парк всего в нескольких шагах от нашего порога.

— Это твой сын?

— Да, это Кингстон. — Она смотрит на него, и улыбка озаряет ее лицо, делая ее еще прекраснее.

— Он милый.

— Да.

Она обращает на меня свою улыбку, от которой внутри все сжимается.

— Значит, с тобой все в порядке? — Слова достаточно простые, но пронизаны тысячей вопросов.

— Да, детка, я в порядке.

— Рада это слышать. Я…

Она замолкает.

— Я очень рада это слышать. — Она оглядывается, затем сосредотачивается на мне и склоняет голову набок, изучая меня. — Так что же ты здесь делаешь?

— Навещаю кое-кого по делу.

— Оу.

Выражение ее лица становится обеспокоенным. Черт, мне не должен нравиться этот направленный на меня взгляд.

— Мне пора, — говорю я, и она снова поджимает губы, затем делает вдох, от которого ее грудь вздымается и опускается.

— Конечно. Было… приятно увидеть тебя, Такер.

— Мне тоже.

Я киваю и продолжаю свой путь дальше по тротуару, не оглядываясь назад, даже когда чувствую, как ее взгляд пронзает мне спину.