Прежде чем нас разлучат

Глава 24

Миранда

С роем порхающих бабочек в животе я еду по тускло освещенной улице с железнодорожными путями, с одной стороны огороженной высоким металлическим забором, а с другой — промышленным зданием, судя по всему, еще на стадии строительства.

Подъехав к бордюру между машинами, открываю сообщение от Такера, чтобы убедиться, что ничего не напутала, когда вводила его адрес в приложение GPS. Нет, все верно. Закусив губу, оглядываюсь, задаваясь вопросом: тот ли Такер человек, каким я его считала. Или, может, днем он — детектив, а ночью — серийный убийца, который очаровывает ничего не подозревающих женщин и заманивает их в заброшенные здания, где потом убивает.

Я включаю зажигание, чтобы отъехать от тротуара и позвонить Такеру, но заканчиваю тем, что кричу во всю глотку, будто меня убивают, когда внезапно в мое окно стучат.

— Это всего лишь я, — говорит Такер через стекло, и я с колотящимся сердцем вглядываюсь в его лицо. — Я не хотел тебя пугать.

Он открывает мою дверцу, и я смотрю на здание, потом снова на него.

— Ты живешь здесь?

— По большей части.

— Ты бездомный? — Я хмурюсь, и его губы изгибаются в улыбке.

— Нет.

— Значит, ты живешь в заброшенном доме и ты не бездомный?

— Он не заброшен. Пока Клэя и Уиллоу нет в городе, снаружи ведутся электромонтажные работы. Вот почему здесь темно. — Он тянется через меня и отстегивает ремень безопасности. — Ужин на плите.

— Я… — начинаю я, чувствуя себя как при встрече с серийным убийцей, но вместо этого охаю, когда он тянет меня из машины за руку, затем забирает мою сумочку и глушит мотор.

— Готова?

— Такер…

— У меня не было времени сходить в магазин. — Он захлопывает дверцу машины, прерывая, и кладет руку мне на поясницу, направляя к зданию. — Но в холодильнике хватило продуктов, чтобы приготовить цыпленка в лимонном соусе.

— Ты приготовил цыпленка в лимонном соусе? — глупо отвлекаюсь я, учитывая, что он уводит меня со света заходящего солнца в темноту здания.

— Надень это.

Он передает мне строительную каску, и я делаю, как меня просили, теперь понимая, почему столько женщин умирают в фильмах ужасов. Особенно, когда я оглядываюсь по сторонам и вижу свисающую полиэтиленовую пленку и полуотштукатуренные стены.

— Такер… — пытаюсь я опять, но он снова перебивает.

— Лифт вон там.

Крепко держа за руку, он ведет меня по коридору, и когда мы подходим к металлическим дверям, подносит телефон к боковой панели, и они сразу же открываются. Внутренний интерьер — полная противоположность пыльному, грязному зданию: красная ковровая дорожка и зеркала в золотых рамках.

Я ступаю вперед, когда Такер говорит мне войти, затем подносит свой телефон к внутренней панели, где появляется цифра 4. Когда двери снова открываются, мы оказываемся в длинном коридоре с такой же красной ковровой дорожкой, что и в лифте, и дверью в обоих концах, возле одной стоит детский велосипед, самокат и обувь.

Такер ведет нас к противоположной двери, и как только она открывается, меня встречает запах чего-то вкусного и звуки тихой музыки. Пока я стою у порога и осматриваюсь, он с руганью бросается к плите.

Я снимаю с головы шляпу, затем сумочку с плеча и смотрю на окна, — которые явно принадлежат заброшенному, как я предположила, зданию и занимают большую часть дальней стены, — кирпичную кладку и вентиляционные отверстия наверху, а также открытую планировку между кухней, столовой и гостиной. Ступив на бетонный пол, замечаю кожаный диван, металлический кофейный столик с огромной черной лампой и очень дорогие аксессуары, которые выглядят делом рук профессионального дизайнера.

— Извини за это, — говорит Такер.

Я поворачиваюсь к нему и охаю, когда он обхватывает рукой мой затылок и притягивает к себе для поцелуя. Я таю и приоткрываю рот, когда он прикусывает мою нижнюю губу, отчего хватаюсь за его футболку по бокам, чтобы оставаться в вертикальном положении. Я люблю целовать его, но еще больше мне нравится то, как он берет инициативу на себя и целует меня.

— Ты здесь. — Он отстраняется, пробегая глазами по моему лицу.

— И ты не серийный убийца. — Я смеюсь над растерянным выражением его красивого лица. — Извини, но за пределами этой квартиры ощущалась некая атмосфера серийного убийцы.

— И ты все равно зашла со мной в здание.

— Очевидно, в фильме ужасов я бы умерла первой.

Он смеется, запрокинув голову, а я внимательно наблюдаю, впитывая звук.

— Здесь очень круто, — говорю я, когда Такер снова смотрит на меня.

— Это должна была быть квартира Далтона, но он не уверен, когда будет готов сюда переехать, поэтому, когда я съехал из дома, которым мы с Наоми владели, то остановился здесь. Он подождет, когда будет готова квартира на втором этаже.

— А кто живет на твоем этаже?

— Майлз и Винтер. — Он проводит большим пальцем вверх и вниз по моей шее. — Клэй владеет зданием. Он и Уиллоу живут на верхнем этаже. Его план состоит в том, чтобы сдать остальные квартиры в аренду, когда здание будет достроено.

— Вы с Наоми жили не здесь? — спрашиваю я, когда он берет меня за руку и ведет на кухню.

— Нет, у нас был дом в десяти минутах ходьбы отсюда.

Такер останавливается у плиты, откуда доносится аппетитный запах. Я смотрю на сковороду и вижу, что это не просто цыпленок в лимонном соусе, а цыпленок в лимонном соусе с орзо — одно из моих любимых блюд.

— Она все еще живет там, но если не сможет найти денег, чтобы выкупить мою долю, то выставит дом на продажу в ближайшие несколько месяцев.

— Здорово, что ты так близко живешь с братьями.

— Ты должна как-нибудь привести сюда Кингстона. Наверху, в квартире Клэя, обустроена целая игровая комната для детей. Кингстону бы понравилось.

— У Клэя и Уиллоу есть дети?

— Пока нет. Уверен, они скоро появятся, но комнату он обустроил для Винтер, обычно он забирает ее из школы и остается с ней до возвращения Майлза с работы.

— Где ее мама?

— Она живет в Колорадо. Однажды ты с ней встретишься.

Я встречусь с ней? Это не должно меня так радовать, но все же радует, потому что означает, что он планирует, что я буду рядом какое-то время.

— Значит, они не вместе?

— Нет, они пытались поладить, но ничего не вышло. Они по-прежнему близки, и счастье Винтер — их приоритет.

— Хотелось бы мне того же, — мягко говорю я, и на его лице отражается нежность.

— Надеюсь, со временем у вас получится.

— И я надеюсь. Мне очень не нравится, как обстоят дела сейчас, — шепчу я, прислонившись к стойке, когда Такер подходит к шкафу и достает две тарелки. — Боуи сегодня звонил мне и интересовался, не хочу ли я поужинать с ним и Кингстоном.

— Что ты ответила? — В его тоне нет ни гнева, ни беспокойства, только любопытство.

— Очевидно, отказалась. Но если бы дела обстояли иначе, хотелось бы мне думать, что я бы сказала «да» ради Кингстона. Мне бы хотелось, чтобы он видел, как его родители ладят, потому что он значит больше, чем наши чувства. Я просто не вижу, чтобы такое произошло в ближайшем будущем.

— Это потребует времени.

— Ты прав.

— Что будешь: вино, пиво, воду или чай? — Он открывает холодильник и достает пиво.

— Вино, пожалуйста. — Кивнув, он вынимает из холодильника бутылку белого вина и берет бокал. — Тебе помочь?

— Я справлюсь. — Он протягивает мне наполовину полный бокал, быстро целуя, затем возвращается к плите.

— Ты часто готовишь? — Я наблюдаю, как он раскладывает цыпленка по тарелкам.

— Не очень. Обычно времени не хватает. — Закончив с цыпленком, он смотрит на меня. — Не против поесть в гостиной?

— Конечно.

— Детка, захвати мое пиво.

Взяв бутылку, иду за Такером к дивану и сажусь, а он ставит наши тарелки и включает телевизор. Когда он устраивается поудобнее, я следую его примеру, и мы принимаемся за ужин.

— Кто научил тебя готовить? — спрашиваю я после нескольких кусочков. Все вкусно и определенно больше, чем я ожидала от простой еды.

— Никто, я сам. — Он смотрит на меня. — Когда я учился в колледже, меня тошнило от рамена и еды на вынос, поэтому, как только нам с Майлзом удалось снять квартиру с кухней на втором курсе, я начал искать рецепты и обнаружил, что, если следовать указаниям, в большинстве случаев получалось неплохо.

Я улыбаюсь. Он похож на человека, который будет читать инструкции и следовать правилам.

— Твоя мама не учила тебя?

— У меня нет ни мамы, ни папы, — мягко говорит он, и я чувствую, как мое сердце сжимается.

— Что с ними случилось?

— Наркотики, алкоголь и все, что им сопутствует. Впервые я попал в приют в два года, после этого моя жизнь состояла из того, что меня возвращали к ним только для того, чтобы снова забрать. В конце концов, их признали недееспособными, но к тому времени я был в том возрасте, когда большинство семей не хотят брать к себе такого ребенка.

Боже, при этих словах у меня желудок скручивается в узел.

— В четырнадцать меня взяли к себе Патрики. Они уже воспитывали Арью, Майлза и Далтона. Клэй появился примерно через месяц после того, как я переехал к ним.

— Арья? — Другие имена мне знакомы, но он никогда не упоминал ее.

— Эта история для другого вечера, — мягко говорит он, но в его тоне все же ощущается горечь, которая дает понять, что даже если я спрошу о ней, он не расскажет мне, пока не будет готов.

— Мне жаль.

— Такова жизнь.

— Так не должно быть. — Я беру бокал с вином и тихо спрашиваю: — Ты не был близок с Патриками?

— Они были очень близки со своими родными детьми, и в их пузыре для нас оставалось мало места. — Его взгляд блуждает по моему лицу, и он нежно улыбается. — Они были хорошими людьми, и, в конце концов, подарили мне семью.

Не себя, а Майлза, Клэя и Далтона.

— Твоих братьев? — уточняю я.

— Моих братьев, — ласково подтверждает он.

Я вздыхаю, не зная, что чувствовать. Слушая, как он так небрежно рассказывает о своем прошлом, можно поверить, что у него не осталось никаких эмоций из детства, но как такое могло быть? Это очень много для одного человека. Если только он действительно не благодарен за то, чем все закончилось, поэтому больше не думает об этом.

Услышав стук в дверь, он поворачивает голову и кричит:

— Войдите!

Это вызывает беспокойство, так как здание внизу не достороено, и это может быть кто угодно.

Через секунду дверь открывается, и входит симпатичная темноволосая девочка лет шести-семи с огромной собакой.

— Дядя Так… — она замолкает при виде меня, и ее глаза расширяются. — Кто вы?

— Миранда. — Я улыбаюсь, и она смотрит на своего дядю.

— Что случилось, жучок? — спрашивает он.

— У тебя есть девушка?

— Винтер. — В его тоне звучит предупреждение.

— Я просто спросила. — Она смотрит на собаку и бормочет: — Клянусь, мне никто ничего не рассказывает.

В ответ собака виляет хвостом, а я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться.

— Тебе что-то нужно? — спрашивает Такер, и она проходит в гостиную, не сводя с меня глаз.

— Папа на дежурстве, а Скай нужно погулять.

— Скай нужно погулять, или ты хочешь пойти наверх поиграть?

Она смотрит на Такера и вздергивает подбородок на дюйм.

— Папа сказал, что, если ты не против, я могу поиграть немного, пока Скай гуляет.

Он смотрит на меня, и я чувствую ее взгляд тоже. Судя по всему, решающим фактором в этом вопросе буду я.

— Я закончила.

— Иди, обувайся, — приказывает он.

Девочка со счастливой улыбкой бросается к двери, крича через плечо:

— Сейчас вернусь!

— Она очаровательна, — шепчу я после ее ухода.

— Ее будущему мужу придется попотеть, — хмыкает он, и я ухмыляюсь.

Бьюсь об заклад, что так и будет, но не по тем причинам, о которых он думает. Девочка, которая растет с папой и дядями, которые ее любят и исполняют все ее желания, не согласится на меньшее от любого другого мужчины.

— Ты уверена, что закончила? — Он смотрит на мою тарелку.

— Да, было вкусно. Спасибо.

Черты его лица смягчаются, и он встает, забирая у меня тарелку. Я следую за ним на кухню с его пивом и бокалом вина.

— Готова! — Винтер врывается в дверь, Скай рядом с ней. — Я сказала папе, что ты разрешил мне поиграть.

— Хорошо, жучок. Пойдем.

Такер берет меня за руку, когда мы обходим кухонный островок, и Винтер этого не упускает. Она ничего не говорит, хотя я вижу, что ей хочется.

— У тебя красивая собака, — говорю я, когда мы выходим из квартиры Такера в коридор.

— Она дяди Клэя, — сообщает мне Винтер, а затем добавляет: — Я хочу собаку, но папа говорит, что мне нужно немного повзрослеть, чтобы ее завести.

— Это разумно. Собака — это большая ответственность. — Я глажу Скай по голове, когда она тычется носом мне в пальцы.

— Я ответственная, — уверяет Винтер. — У меня с трех лет была одна и та же рыбка. Я даже реамировала ее!

Слово «реанимировала» произносится восхитительно неправильно.

— Как тебе удалось? — Мы заходим в лифт, и Такер подносит свой телефон к загорающемуся экрану.

— Ларри плавал в аквариуме и не двигался, поэтому я дала ему куриный суп, как мой папа дает мне, когда я болею, и когда я пришла домой из школы, ему стало лучше.

Я смотрю на Такера, чьи губы плотно сжаты.

— Вау, так ты рыбий доктор.

— Возможно. — Она счастливо пожимает плечами и выпрыгивает из лифта, когда двери открываются, Скай следует за ней по пятам.

Выйдя в длинный коридор, мы идем к двери, и в тот момент, когда Такер открывает ее и включает свет, Скай и Уинтер бегут через обширное пространство к двойным дверям и исчезают за ними.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но в тот момент, когда мы с Такером входим в двойные двери, я останавливаюсь как вкопанная. Когда Такер сказал, что Клэй оборудовал для Винтер игровую комнату, я предположила, что он имел в виду типичную игровую комнату — кубики, может быть, пластиковую детскую горку или что-то подобное, и множество игрушек. Я даже не предполагала, что он имел в виду целую детскую зону, за посещение которой платишь деньги.

— Это дом на дереве? — недоверчиво шепчу я, когда Винтер появляется из-за ветвей, прежде чем с визгом соскользнуть с длинной горки.

— Ага.

— Вау. — Я оглядываюсь и замечаю заполненный бар, огромный телевизор и три дивана.

— Майлз и Винтер жили с Клэем до того, как их квартира была закончена, поэтому он построил все это для нее.

— Кингстон сойдет с ума, если увидит это. — Я иду через огромную комнату к игровой площадке с полноразмерными качелями, перекладинами и горкой.

— Когда он возвращается к тебе?

— Послезавтра. Потом он проведет со мной несколько дней.

— Мы приведем его сюда в эти выходные. Винтер хотелось бы иметь кого-то, с кем можно играть и командовать.

Я смеюсь и прислоняюсь к боку Такера, он отпускает мою руку, чтобы обнять за талию, его пальцы скользят вверх под мой свитер, касаясь кожи.

— Подружка дяди Такера, не хотите поиграть со мной? — кричит Винтер с дома на дереве.

— Ее зовут Миранда, жучок.

— Ладно! Миранда, не хотите поиграть со мной? — снова кричит она.

— Безусловно!

Я смеюсь, затем смотрю на Такера, когда он не отпускает меня.

— Что? — спрашиваю я, когда он ничего не говорит.

— Ничего.

Он с нежностью целует меня, и в этом поцелуе есть что-то важное. Хотелось бы мне знать, что именно.