Прежде чем нас разлучат

Глава 28

Такер

Я выхожу из комнаты для допросов, и Майлз следует за мной по пятам, мой взгляд останавливается на офицере, прислонившемся к стене снаружи.

— Можешь увести его в камеру, — тихо говорю я.

Он кивает, прежде чем пройти мимо нас в комнату для допросов, где мы только что оставили плачущего Пола Лейна. Слезы не по Амаре — его давней подруге — или по двум мальчикам, которым теперь придется расти без родителей. Они по свободе, которую он только что потерял.

Две недели назад Амара набралась смелости сбежать от него после многих лет жестокого обращения, а прошлой ночью, прямо перед тем, как мне позвонили, когда я лежал на диване с Мирандой, Пол все же выследил свою бывшую в доме ее бабушки. В отличие от всех предыдущих случаев, когда он заявлялся к ней с подарками и извинениями, на этот раз он пришел с пистолетом и выстрелил в нее, как только она открыла дверь, в то время как ее мальчики — четырех и шести лет — спали в доме.

Нам потребовалось три часа и около дюжины офицеров, чтобы выследить негодяя в доме его новой подружки на другом конце города, и четыре часа мы с Майлзом выбивали из него признание. Мы уже знали, что это он убил Амару. Ее бабушка стала свидетелем того, как он уехал на своей машине после того, как услышала выстрел и нашла внучку мертвой на своем пороге. Но нам требовалось признание и местонахождение пистолета, чтобы избежать осложнений в будущем, когда он предстанет перед присяжными.

Подойдя к своему столу, я сажусь в кресло и провожу ладонями по лицу. Я чертовски устал.

— Я позвоню бабушке Амары, — тихо говорит Майлз из-за стола напротив, и я убираю руки, чтобы посмотреть на него. — Она захочет знать, что он признался.

— Ага, — соглашаюсь я, но, в конце концов, признание не поможет ей лучше спать по ночам. — Не забудь дать ей контакты Холли и сказать, что если ей что-то понадобится, она сможет обратиться к ней.

Холли работает в некоммерческой организации Клэя, которая помогает женщинам, сбежавшим от своих обидчиков или сутенеров, а также жертвам торговли людьми. Они обеспечивают пострадавших жильем и помогают найти работу или предлагают помощь в таких случаях, как наш, когда семью приходится собирать по кусочкам.

— Не указывай мне, как делать мою работу, — огрызается он.

Я не обижаюсь. Майлз тоже устал, и не только от бессонной ночи, но и от морального истощения из-за убийства очередной женщины от рук мужчины, который утверждал, что любит ее.

Вы часто слышите, что между любовью и ненавистью есть тонкая грань, и она становится более очевидной, когда вы воочию наблюдаете истинную жестокость отношений между обидчиком и его жертвой.

Еще час уходит на то, чтобы заполнить необходимые документы для передачи дела окружному прокурору, и перед тем, как выключить компьютер, я открываю свой почтовый ящик. При виде электронное письма с горячей линии по делу Кристен я нажимаю на него и просматриваю сообщение.

Анонимный источник отправил текст, который включает номер горячей линии, а также дату и время отправки сообщения.

Вам нужно поговорить с пастором Джонатаном Грином из Всемирной церкви. Он что-то знает о смерти Кристен.

Когда я смотрю на Майлза, он поворачивает голову в мою сторону.

— На горячую линию пришла анонимная наводка по делу Кристен. В ней сказано, что нам нужно поговорить с пастором Грином из Всемирной церкви.

— Из той мегацеркви за городом? — Он поднимает бровь. — Это туда ходила Кристен, когда дружила с Изабель и Ливи?

— Не уверен. Уточню у Барбары.

Я смотрю на часы на стене напротив. Уже больше пяти, но я все равно звоню Барбаре, и она подтверждает, что Кристен посещала именно эту церковь. Итак, я нахожу номер церкви и, набрав его, подношу телефон к уху. Раздаются гудки, и Майлз не отрывает от меня глаз.

— Всемирная церковь, Ребекка слушает. Чем могу вам помочь? — отвечает пожилая женщина.

— Здравствуйте, Ребекка. Это детектив Беккет из полиции Нэшвилла. Мне нужно поговорить с пастором Грином.

— О, — выдыхает она. — Сегодня его нет, но я могу оставить ему сообщение, чтобы он вам перезвонил.

— Я бы очень хотел поговорить с ним лично. Он будет завтра?

— Ну… — на мгновение она замолкает, затем тихо говорит: — Я могу соединить вас с его секретарем, и она сможет внести вашу встречу в его расписание.

— Буду вам признателен, — отвечаю я, и линия на несколько минут замолкает.

— Лорен у телефона, — отвечает моложавая женщина.

— Здравствуйте, Лорен. Это детектив Беккет из полиции Нэшвилла. Мне нужно назначить встречу с пастором Грином.

— По поводу? — спрашивает она, и у меня сжимаются челюсти.

— По поводу убийства девушки, которая была членом вашей общины, — говорю я, и телефон надолго замолкает.

— Эмм… — слышу щелчки клавиатуры, когда она печатает. — На завтра у пастора Грина назначен массаж, но он должен вернуться в офис к часу.

— Час подходит.

— Хорошо, я вас записала. Когда приедете, пожалуйста, припаркуйтесь позади здания и войдите через служебный вход.

— Так и сделаю. Спасибо, Лорен.

— Пожалуйста. Хорошего дня. — Она вешает трубку, и я делаю вдох.

— Встреча с пастором завтра в час, после того, как пастор Грин вернется с массажа.

— С массажа? — Майлз качает головой. — Так и знал, что нужно было выбирать другую гребаную профессию.

— Согласен. — Я откатываю кресло, и Майлз делает то же самое. — Ты домой?

— Да, нужно дать Карен передышку.

Я киваю. Карен — няня Винтер, женщина лет пятидесяти, которая приходит на ночь, когда Майлза вызывают, например, как вчера. Она также забирает Винтер из школы, пока Клэя и Уиллоу нет в городе.

— А ты едешь домой?

— Только чтобы принять душ и переодеться. Я ужинаю с Мирандой и Кингстоном.

Взяв мобильный, в который не заглядывал весь день, вижу на экране пару непрочитанных сообщений от Миранды. В первом она спрашивает, каков срок за умышленное убийство. В следующем сообщает, что Эмма присоединится к нам за ужином, и она позже объяснит, почему.

Дерьмо. Вот вам и расслабляющий вечер с Мирандой и Кингстоном.

Сидя в кабинете пастора Джонатана Грина, я оглядываюсь по сторонам и пытаюсь сдержать отвращение.

Мы росли с Патриками, и нам приходилось ходить с ними в церковь каждое воскресенье, и именно в это время моя вера в организованную религию исказилась. Я не мог понять, как пастор мог стоять перед прихожанами и просить их дать больше, в то время как большинство семей, сидящих на скамьях, едва дотягивали до конца месяца с парой долларов на счету. Тем временем пастор каждый год менял себе машину на новую, жил в лучшем районе и отдавал своих детей в частную школу.

Я не верил и до сих пор не верю, что если бы Бог был среди нас сегодня, Он одобрил бы то, как человечество продолжает использовать его имя, чтобы наживаться на людях, которые ищут веру во что-то большее, чем они сами.

И, судя по обстановке кабинета, пастор Грин соткан из той же ткани, что и пастор Патриков. Очень дорогой письменный стол, картины на стенах, фотографии пастора Грина и его семьи, отдыхающих по всему миру на фоне знаковых достопримечательностей, и внедорожник «Mercedes Benz», припаркованный в специально отведенном для него месте за церковью. Очевидно, очень хороший образ жизни обеспечен той десятиной, которую его паства отдает каждую неделю.

О, я уверен, что Всемирная церковь и ее прихожане жертвуют деньги и проводят сборы пожертвований во время праздников, но я готов поспорить на свои деньги, что наличные, которые каждый человек передает еженедельно, копятся на личном банковском счете пастора, чтобы он мог показать людям, что если ваша вера в Бога достаточно велика, вы, возможно, тоже сможете водить машину за двести тысяч долларов.

— Простите, что заставил вас ждать.

Пастор Грин входит в офис с чашкой кофе, в рок-н-ролльной футболке, джинсах и ремне, вероятно, стоимостью в тысячу долларов.

— Ничего страшного.

Мы с Майлзом встаем, чтобы пожать ему руку и представиться, затем наблюдаем, как он садится за стол, который до смешного слишком велик для него.

— Так чем я могу вам помочь?

— Мы поговорили с Барбарой Стейбл, и она подтвердила, что Кристен Стейбл раньше посещала у вас молодежную группу и работала в детском саду во время воскресной службы.

Я открываю фотографию Кристен на своем телефоне и передаю ему. Наблюдаю, как он смотрит на фотографию, и легкий огонек в его глазах и то, как его пальцы сжимают телефон, говорят мне, что он помнит Кристен.

— Все верно. — Он возвращает мне телефон. — Но прошло некоторое время с тех пор, как она была у нас. Я… мы все слышали о ее кончине и были опечалены этой новостью.

— Можете немного рассказать нам о ее пребывании здесь и о том, с кем она проводила время?

— Ну… — Он наклоняется вперед, ставя чашку с кофе. — Хотел бы я сказать, что хорошо ее помню, но воскресную службу посещают почти две тысячи человек, а в молодежной группе более сотни детей, и ей руковожу не я, а мой племянник, Стивен. Уверен, он с радостью поговорит с вами.

— Он сегодня здесь?

— Позвольте мне уточнить.

Он берет трубку со стола, и мы слушаем, как он спрашивает Стивена, дома ли он, а затем велит ему прийти в кабинет, объяснив, что с ним хотят поговорить два детектива.

— Он придет через несколько минут. Он на другой стороне здания. — Пастор смотрит между нами. — Хотите кофе или воды, пока мы ждем?

— Я в порядке, — отвечаю я, и Майлз говорит то же самое.

Грин кивает.

— Кто-нибудь из вас ходит в церковь? — спрашивает он, откидываясь назад с чашкой кофе.

— Нет, — говорим мы хором.

Видимо, он понимает, что мы не открыты для дальнейшего обсуждения этой темы, потому что ничего не говорит. Но, кажется, испытывает облегчение, когда через несколько минут в дверь стучат.

— Входите, — зовет он, и в кабинет заходит Стивен.

Первое, что я замечаю, Стивен — привлекательный парень лет двадцати с небольшим, с более длинными волосами и чертами лица, как у участника бойз-бэнда. Как и его дядя, он одет модно, даже, можно сказать, круто, — джинсы и толстовка с капюшоном, дорогие туфли. Если он возглавляет молодежную группу, то, скорее всего, все девушки без ума от него, а мальчики, вероятно, мечтают быть на его месте.

— Стивен, это детектив Беккет и детектив Тэтчер. — Он машет рукой в нашу сторону.

— Приятно познакомиться с вами. — Стивен пожимает нам руки, и я отмечаю, что у него влажные ладони.

— Они пришли поговорить о Кристен Стейбл, — говорит пастор Грин.

Я снова открываю фото в своем мобильном, чтобы дать ему посмотреть — хотя знаю, что мне это не нужно. Он узнал ее имя, и, если судить по его побледневшему лицу, что-то знает.

— Я знал ее. — Он откашливается. — Чем могу помочь?

— Ваш дядя упомянул, что она посещала вашу молодежную группу.

— Каждую среду вечером и по воскресеньям после службы. — Он встает рядом с дядей, отгораживаясь от нас столом. — Она приходила с Ливи и Изабель. Все трое были близки.

Я киваю.

— У нее были проблемы с кем-нибудь?

— Нет, — мгновенно отвечает он. — У нас все ладят.

— Вы знаете, почему девушки перестали проводить время вместе или почему Кристен перестала посещать молодежную группу и церковь? — спрашивает Майлз.

— Мне она не рассказывала, но Ливи и Изабель упоминали, что Кристен начала общаться с девочкой из школы, которая была… — Он трет губы друг о друга. — Проблемной.

— Порой овцы отбиваются от стада, — вставляет пастор Грин, разочарованно качая головой.

— Разве не ваша работа — возвращать их обратно? — спрашивает Майлз, и челюсти пастора Грина сжимаются.

— Можем ли мы получить список всех детей, которые посещают молодежную группу? — спрашиваю я, прерывая обмен взглядами дяди и племянника, и пастор Грин сосредотачивается на мне, после чего смотрит на Стивена.

— Конечно, у вас есть адрес электронной почты? — спрашивает Стивен, и я встаю и вручаю ему свою визитку, Майлз тоже вскакивает со стула.

— Если вспомните что-нибудь странное, связанное с пребыванием Кристен у вас, пожалуйста, свяжитесь с нами, — говорю я, пожимая мужчинам руки после Майлза.

— Непременно, и если вы хотите посетить воскресную службу, для вас всегда найдется свободная скамья. К нам уже ходят несколько офицеров.

— Спасибо, — бормочет себе под нос Майлз, когда мы уже подходим к двери, но останавливается и оборачивается, чтобы спросить: — Где проходят еженедельные собрания молодежной группы?

— В здании на заднем дворе.

— Спасибо, — отвечаю я и выхожу за дверь.

Когда мы оказываемся на улице и садимся в мой внедорожник, я смотрю на брата, у которого, как я знаю, те же мысли, что и у меня.

— Как относишься к выездной экскурсии в среду? — спрашивает он, и я улыбаюсь.

— Я люблю экскурсии.

Я запускаю двигатель и отъезжаю с места, стараясь не питать особых надежд, но, черт возьми.

Думаю, у нас может быть зацепка.

Наконец-то.