Преследующая Призрака

Глава 2

Светлячки должны быть такими пикантными?

Я пристально смотрю на браслет, который нашел на земле, и на то место, где его возможный владелец только что скрылся в ресторане.

На серебряной цепочке изображен светлячок с каким-то желтым драгоценным камнем под крыльями.

Я попросил женщину подождать, но, видимо, ресторан казался куда интереснее.

А может, она убегала от меня.

Я и не замечаю, насколько пугающим могу показаться иногда.

Даже сбросив привычный капюшон и переодевшись в вполне удобную одежду. Я начинаю думать, что это не столько связано с моей одеждой, сколько со мной.

— Эй, Призрак! — Тень выпрыгивает из окна на первом этаже заброшенного здания на другой стороне улицы и в несколько шагов добирается до меня. Понятия не имею, какого черта он там делал, но, опять же, Тень предпочитает окна, даже если входная дверь безопасна.

Он проводит рукой по светлым волосам и стряхивает пыль со своей белой футболки. Его руки украшают разноцветные татуировки китайских тигров. Они скалятся, как и дикая сторона того, кто их носит. Широкая ухмылка растягивает его губы, когда он показывает большим пальцем в сторону угла.

— Таракан пошел туда.

Я бросаю последний взгляд на черный вход в ресторан и убираю браслет в карман.

Не в моих привычках хранить то, что мне не принадлежит, но если Светлячок хочет вернуть свой браслет, то ей придется прийти и забрать его.

При мысли о том, что я снова увижу эти пылающие голубые глаза, мои губы подрагивают.

— Ты только что улыбнулся? — Тень смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Этот человек был не только свидетелем, но и совершил сам бесчисленное количество убийств, но никогда не выглядел таким потрясенным.

— Что в этом плохого? — говорю я, когда мы ускоряем шаг вслед за нашим парнем. Он бы не ушел далеко.

— Ты никогда не улыбаешься. Прекрати это делать. Этот взгляд будет преследовать меня в дневных снах.

— Ты имеешь в виду кошмары?

— Это одно и то же, приятель, — он бежит вперед и огибает угол.

Когда я догоняю его, Тень уже держит Джонни за воротник и прижимает к кирпичам старого здания. Этот переулок в разы хуже предыдущего. Здесь больше мусора и сильнее пахнет отходами, но меня это не беспокоит.

Нас бросали в места и похуже этого. Через несколько лет это становится... нормальным.

Не знаю, что это говорит о нас.

Сквозь здания пробивается солнечный луч, подчеркивая безумный взгляд стальных серых глаз Тени. Взгляд убийцы.

Я бросаюсь к нему, мои плечи напрягаются.

Должно быть, остатки наркотика «Омега» дурманят его мозг.

— Отойди, — говорю я, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. С мольбой в глазах Джонни встречает мой взгляд. Его тело трясется, и он выглядит так, будто вот-вот обмочит штаны.

Это его, ебучая, заслуга. Он должен испытать на себе, каково это — быть загнанным в угол кем-то, кто сильнее него.

Но он не заслуживает смерти. Мы уже достаточно убили за всю жизнь.

Судя по тому, каким образом Тень обхватывает шею Джонни, он сломает ее через несколько секунд.

— Я сказал. Отойди на хрен, — выдавливаю я из себя. Когда он крепче прижимает Джонни к себе, я хватаю Тень за руку и отталкиваю его назад. Друг бросается в мою сторону. Я смотрю ему в глаза, не мигая и не двигаясь.

Тень — подпольный боксер. Его удар — не шутка, но я готов принять его, если это выведет его из режима убийства.

Его кулак замирает в сантиметрах от моего лица. Тень моргает, и роботизированный взгляд медленно исчезает. Цвет возвращается к его щекам. С протяжным вздохом он опускает руку и делает шаг назад.

— Блядь. Виноват.

— Это «Омега» виновата, — говорю я.

Если бы нас не заставляли принимать этот ядовитый наркотик с раннего подросткового возраста, мы бы не превратились в машины для убийства, которые понимают только язык крови и насилия.

Мой взгляд устремляется на Джонни, который пытается уползти. Он замирает и поднимает руки вверх.

— Клянусь, я ничего не делал. Ну же, у нас перемирие, так что...

— Заткнись, таракан, — Тень помассировал виски. Симптомы ломки. Скоро они начнут проявляться и у меня. — Еще одно слово, и я вырву тебе язык.

Джонни сжимает губы в линию, но при этом громко сглатывает.

Я приседаю перед ним и берусь за запястье, которое чуть не сломал ранее. Мой тон звучит спокойно, когда я сдавливаю его.

— Больно?

Лицо Джонни искажается от боли, но он судорожно трясет головой.

— Передай сообщение президенту Джо, если он еще слушает тебя, — я продолжаю сжимать его запястье, пока его лицо не краснеет, а шрам не становится уродливо блекло-белым. — Если кто-нибудь из вас еще раз сунется на нашу территорию для продажи этих мерзких наркотиков или будут приставать к девушкам в «Ле Салун», я сожгу всю его контору дотла, — я улыбаюсь. — Понятно?

Его голова качается вверх-вниз. Страх в его глазах и дрожь в теле взывают к той части меня, которая не в себе. Мое зрение застилает красная пелена, как будто в мои вены впрыснули дозу «Омеги».

В голове мелькают пятна крови.

Убить.

Ты ничего не стоишь, если не убиваешь.

Я закрываю глаза и стискиваю зубы. Желание, стремление пролить кровь так велико. Еще больше капель крови плещется за моими веками.

Капля.

Капля.

Капля.

Я не тот человек.

Больше нет.

Мне надоело быть омеговской марионеткой.

Надоело смотреть, как умирают люди, которых я считаю семьей.

Мои глаза открываются, и красный цвет исчезает из поля зрения.

Испуганный взгляд Джонни встречается с моим, но он жив.

Я поборол гипноз «Омеги».

Пусть и частично.

Я дергаю запястье, и кости трещат под моими пальцами.

Джонни воет от боли. Тень ухмыляется, продолжая массировать виски.

— Это чтобы напомнить тебе о необходимости держать руки при себе, — я отбрасываю его вялое запястье и встаю.

Мы должны вернуться в «Ле Салун», пока ситуация не стала еще хуже. Я не смогу контролировать приступы Тени, если не справлюсь со своими собственными.

Тень пошатывается, когда мы выходим из тупика. Я почти протягиваю руку, чтобы поддержать его, но он ненавидит это.

Мы все боремся по-своему. Здесь нет места для жалости друг к другу.

— Мы будем пить сегодня? — спрашивает он, как только мы оказываемся в моей машине. — Алкоголь — это единственное, что поможет мыслям в моей голове не звучать, как гребаная скорая помощь.

— У Кайла день рождения, — я сворачиваю на главную улицу. — Он устраивает частную вечеринку в клубе.

— Слава богу, — губы Тени подергиваются. — Кайл — счастливый придурок, раз знает свой возраст и даже дату рождения.

А мы не помним, потому что один из побочных эффектов «Омеги» — ретроградная амнезия. Мы почти ничего не помним из своей жизни до того, как нас похитили в «Преисподнюю» и превратили в машины для убийства.

Я помню только несколько фрагментов, связанных со встречей с Тенью. Нам было лет по десять-одиннадцать, и его избивали головорезы постарше. Несмотря на свое огромное боксерское тело сейчас, раньше Тень был тощим ребенком. Я не смог усидеть на месте и бросил в бандитов камень. Затем нас с Тенью стали бить одновременно. Туман спасла наши задницы, крикнув: «Полиция!»

Она всегда была самой умной среди нас.

С того дня мы втроем были одной командой. Это одно из немногих моих воспоминаний, сохранившихся до «Омеги».

— Хорошо, что у нас есть этот маленький засранец, чтобы считать наш возраст, — продолжает Тень. — Сколько ему лет исполняется в этом году?

— Двадцать четыре.

Он почесывает голову, словно в глубокой задумчивости.

— Его приняли, когда ему было сколько? Шесть?

— Пять, — мои губы поджимаются в отвращении от того, в каком состоянии он прибыл. Кайл был маленьким и плаксивым, и его не следовало брать таким юным.

— Ты стал его наставником, когда нам было около семнадцати? Так что сейчас нам, наверное, тридцать пять или тридцать шесть. Но ведьма Туман намного старше.

— Нет, не старше, — я качаю головой. Тень считает своим долгом раздражать Туман до чертиков.

— Погоди-ка, блядь, минутку, — его глаза расширяются. — Значит ли это, что мы приближаемся к кризису взросления?

— Ты имеешь в виду кризис среднего возраста?

Тень нахмурил брови.

— То же самое, черт возьми.

— Нет, это не так.

Но раз уж он снова смешивает идиомы, то, похоже, ему лучше. Никаких серьезных симптомов отмены. Мои плечи расслабляются.

Телефон вибрирует. Я бросаю взгляд на устройство, и мое тело снова становится напряженным.

Аид. Глава «Преисподней» и нашего долбаного ада.

Улыбка исчезает с лица Тени, когда я нажимаю «принять».

— Призрак, — в трубку проникает холодный, чопорный тон Аида. Я почти представляю, как он закуривает сигару и откидывается на спинку коричневого кожаного кресла в своем кабинете. — Продержите фирму в рабочем состоянии еще несколько месяцев. Возникли осложнения. Моему другу потребуется некоторое время, чтобы вернуться.

Я крепко сжимаю руль. Его друг и один из партнеров, Оуэн Грин, — отморозок, которого поймала полиция, но которому нужно, чтобы его нелегальный наркобизнес функционировал, даже пока он за решеткой.

Чтобы отправить нас на тот свет, Аиду достаточно было просто дать денег. Он готов продать свою и наши души дьяволу за деньги.

Собственно, уже продал.

— Все хорошо, — говорю я самым спокойным тоном, на какой только способен.

Как будто у Аида нет шпионов за моей спиной. Но пока они держатся в стороне от моего ближайшего окружения, Аид ничего не узнает о нашем плане.

— Скоро откроется новый завод.

Я замираю. Черт. Мне удалось дать наводку в управление полиции и разоблачить предыдущий завод, чтобы избежать огромного распространения наркотиков в моем районе. Я ожидал, что Аид и его партнеры вернутся с другим производством, но думал в запасе у меня больше времени. Как, черт возьми, они справились с этим менее чем за два месяца?

— Я ожидаю, что к концу следующего месяца доходы удвоятся, — продолжает Аид. — Я оставляю остальных твоих товарищей в качестве гарантии.

— Но...

Линия разрывается.

Аид звонит только для того, чтобы отдать приказ. Мнения других не имеют значения.

Я с визгом останавливаю машину. Я бью по рулю с такой силой, что боль пронзает костяшки пальцев.

— Приятель! — Тень сжимает мое плечо. — Какого хрена он теперь хочет?

— Удвоить доходы. То есть вдвое больше наркотиков и вдвое больше продаж.

— Черт возьми. Не могу поверить, что он так быстро запустил новую фабрику, — Тень прищурился. — А мы не можем ее уничтожить?

— Нет, — я подпер подбородок руками. — Мы обнародовали информацию о прежнем заводе менее двух месяцев назад. Если повторим это, Аид будет уверен, что это подстроено. Он проверяет нас этим. Нам нужно пока удвоить доходы и придумать, как сделать так, чтобы новое производство исчезло.

Тень откидывается на спинку кожаного кресла.

— Мы чертовы убийцы, а не мафия. Мы не должны заниматься всем этим.

— Как только мы слезем с «Омеги» и все выйдут на свободу, сразу же сожжем все это место дотла.

А до тех пор мы застряли в преисподней Аида.

Мы с Тенью устраиваемся в кабинете Туман в «Ле Салун». Мягкий красный свет освещает винтажные обои и гостиную в стиле шестидесятых.

Это наша база для разработки стратегии. Никаких подслушивающих устройств и камер.

Туман поднимается из-за стола и садится напротив нас. На ней облегающее черное платье с длинными рукавами и красные туфли на каблуках под цвет ее волос и ногтей.

И крови.

Волосы Туман всегда напоминают мне о крови. Что не очень хорошо для моей попытки побороть влияние «Омеги».

— Быть мадам этого места утомительно, — она массирует шею. — Эти девчонки все время ссорятся. Мне даже придется через несколько дней проводить собеседование с новыми.

Тень подходит к шкафу и наливает нам скотч. Он предлагает каждому из присутствующих по бокалу, после чего берет свой и садится. Его саркастический тон расцветает, когда он обращается к Туман:

— Они уже называют тебя мамой? Или ты, наверное, такая же старая, как их бабушка?

— Заткнись, гаденыш, — Туман бросает на него недовольный взгляд. — Не загрязняй мое пространство своим голосом.

— Жги, — темно-рыжая голова Пламени выглядывает из-за дивана. Вероятно, он спал там все это время. Это его способ борьбы с «Омегой». Он встречает мой взгляд, его глаза стеклянно-бледно-голубые. — Могу я что-нибудь поджечь?

— Не сегодня, Пламя, — я потягиваю свой скотч.

На его лице мелькает разочарование.

— Я выслал вам прибыль от акций.

— Понял, — говорю я. Он гений в цифрах и взломе теневых банковских счетов. Он помогает увеличить прибыль, воруя у других организаций, занимающихся торговлей людьми. Только делать это нужно в малых дозах, чтобы не насторожить Аида и не нажить врагов среди остальных мафиозных группировок по всему миру. Итак, мы не сможем удовлетворить двойную выручку Аида, если новое предприятие не начнет производство.

А это последнее, что я хочу делать. Я опустошаю половину бокала скотча.

Пламя исчезает за диваном.

— Тогда спокойной ночи.

— Выпей с нами, придурок! — зовет Тень, но Пламя даже не шевелится.

Глаза Туман остекленели, когда она отпила из своего бокала.

— Дьявол любил выпить. Помнишь, как он провел несколько месяцев в Шотландии, чтобы уговорить старика продать ему редкий скотч?

Моя грудь напрягается, когда я опустошаю свой бокал до дна. Дьявол был частью моей семьи, но «Омега» забрала его.

— «Нулевая команда» без него уже не та, — Тень поднимает свой бокал. — За Дьявола. Покойся с миром, ублюдок.

— За Дьявола, — мы с Туманом повторяем.

«Нулевая команда» — первые члены «Преисподней». Мы начинали с пятидесяти подростков. Омега убила тридцать восемь. Те из нас, кто выжил, обучили второе поколение и оставались бесами Аида на протяжении десятилетий.

Затем Дьявол умер без каких-либо видимых симптомов. Он пил с нами, а после упал замертво. После моего расследования выяснилось, что «Омега» уничтожила его изнутри, как рак пятой стадии.

Это был тревожный звонок для всей «Нулевой команды». По крайней мере, для пятерых из нас.

Остальные — заложники в «Преисподней», пока мы не закончим эту миссию. Аид знает, что «Нулевая команда» всегда была моей семьей и я никогда их не брошу. Именно поэтому он отправил со мной только четверых. Он знает, что я вернусь за остальными.

— Где именинник? — спрашивает Туман. — Кайл так популярен среди девушек, все хотят быть его подарком на день рождения.

Тень смеется.

— Наверное, трахается с ними, пока мы разговариваем.

— Большинство девушек используют его, чтобы привлечь внимание Призрака, — весело говорит Туман, переводя взгляд на меня. — Даже с твоей тайной личностью ты привлекаешь внимание. Как насчет того, чтобы привлечь одно, Джулиан?

— Нет.

У меня нет времени отвлекаться.

— Не слушай ее, — Тень ударяет бокалом по столу, и капли разлетаются во все стороны. — Она использует своих девушек, чтобы расслабить, а потом нападет, подобно ядовитой змее.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — она показывает пальцем на Тень. — Я бы никогда не использовала девушек.

— Ты знаешь, о ком я говорю, старая карга. Где она?

— Еще раз назовешь меня старой каргой, и я разрисую стену твоими мозгами.

— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, старая карга. И перестань хмуриться, морщины начинают проявляться.

У меня запульсировали виски. Не знаю, то ли это симптомы ломки, то ли эти двое их вызывают.

Или и то, и другое.

Тень и Туман ближе всех ко мне, но они чертовски раздражают, когда вцепляются друг другу в глотку.

Я встаю, чтобы налить себе еще выпить. Они по-прежнему переругиваются.

— Так шумно, — бормочет Пламя на заднем плане.

Когда я прохожу мимо окна, мое внимание привлекает движение.

Кайл, мой ученик, моя обязанность с тех пор, как я обучал его в «Преисподней», и которого считаю сыном, обхватывает рукой плечо женщины.

Не просто какую-то женщину.

Это та самая женщина, которая ударила Джонни по яйцам в переулке. Только теперь она уже не в джинсах и толстовке. На ней красное платье до середины бедра, которое обтягивает ее тело во всех нужных местах. Волны каштановых волос спадают до середины спины.

Она чертовски красива, но в то же время... необычна.

Как кто-то может превратиться из уличного бойца в точное копирование девушек Туман?

Что-то тут не так.

— Эй, Туман, — говорю я.

Она приостанавливает свою битву с Тенью.

— Да?

— Позволь мне помочь с собеседованием с новой девушкой.

— Правда?

Мои глаза щурятся на макушку девушки, и я необъяснимо рад видеть ее снова.

— Да, правда.

И снова здравствуй, Светлячок.