Проклятие на наши головы

Я не стала отказываться и шагнула в спальню. Сейчас там горел только ночник на тумбочке. Фрид посадил Мика на кровать, которую еще не успел расстелить, и кот тут же улегся, словно дома. Вот уж кто никогда не волновался по пустякам, так это он.

На меня саму вдруг накатила неуверенность. Я понимала, что разговор нам предстоит очень непростой, и не слишком хорошо представляла, как к нему правильно подойти. Нам выпал шанс стать еще ближе друг к другу. Фрид готов мне открыться, довериться. И теперь самое главное – это доверие оправдать, что бы ни скрывалось в его недавнем прошлом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила, рассеянно разглядывая комнату.

– Неплохо, – спокойно ответил Фрид. – Думал, будет хуже. Но я еще даже могу ходить, а значит, мое тело отнеслось к нашему путешествию вполне снисходительно. А как ты?

– Так же, – я пожала плечами. – Проклятие угомонилось. Здесь, в доме, оно никогда не напоминает о себе.

– Я рад.

Мой взгляд зацепился за прикроватную тумбочку. Прямо за ней, в углу возле окна, стояла знакомая коробка, накрытая полотенцем.

– Ты решил забрать ее к себе? – удивилась я.

– Да, – кивнул Фрид. – Почему-то кажется, что так будет лучше.

– Мя! – одобрительно мявкнул Мик с кровати.

Я подошла поближе и заглянула внутрь, тихонько сдвинув полотенце. Сойка сидела, нахохлившись, и даже не обратила на меня внимая. Выглядела она по-прежнему не слишком хорошо. Уныло опущенные крылья, блеклые перья, словно готовые вот-вот рассыпаться, оставив свою хозяйку голой. Как же жаль, что бабушки нет в городе. Мы бы могли отдать птицу на выхаживание ей. Но придется справляться своими силами.

– Подожди немного, ладно? – попросил меня Фрид. – Как раз собирался дать ей лекарство.

Он осторожно подхватил птицу и достал из коробки. На фоне длинных и сильных пальцев мужчины она казалась совсем хрупкой. Фрид погладил ее по голове.

– Бедняга, – вздохнул он.

– По крайней мере, ей не стало хуже, – попробовала обнадежить я. – Может, просто нужно время?

– Надеюсь на это, – тихо ответил мужчина.

Он взял лежавший на тумбочке шприц с лекарством и поднес к птичьему клюву. Надавил, как показывала госпожа Нодрак, и сойка, не сопротивляясь, приоткрыла клюв. Фрид нажал на поршень, стараясь, чтобы она не подавилась. Птица сглотнула.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь. То, как этот большой, сильный мужчина заботился о попавшем в беду существе, подкупало. Ведь он делал это не для того, чтобы покрасоваться передо мной. Было видно, что Фрид неподдельно переживает.

– Вот так, – пробормотал он, возвращая птицу в коробку. – Поправляйся.

Я положила полотенце на место. Фрид вздохнул и сел на кровать, глядя куда-то в пространство.

– Знаешь, мы можем… – начала я, когда молчание слишком уж затянулось.

– Как ты, наверное, уже поняла, я был следователем, – проговорил он, перебивая.

– Да, это было несложно, – я чуть улыбнулась.

– Но вряд ли ты догадалась, что я был не просто следователем, а магом.

– Магом? – переспросила изумленно.

– Менталистом, – уточнил Фрид.

Его плечи опустились, словно ему было тяжело вспоминать. Хотя почему «словно»? Это явно не та история, которую можно рассказывать за ужином с друзьями. И видимо, она будет еще страшнее, чем мне казалось. Потому что за все то время, что мы знакомы, я даже не заподозрила в мужчине магию. Да, туманники менталистов не слишком охотно показываются посторонним. Но кьюр обязательно был бы рядом со своим человеком, когда тому становилось плохо. А Фрид переживал свою боль в одиночестве. Это могло значить только одно: никакого дара, как и кьюра, у него больше нет.

– Я был менталистом и работал в Центральном следственном управлении. В отделе особо тяжких.

– Тебя там явно ценили, – заметила я.

– Ценили, – эхом повторил Фрид.

Не удержавшись, я сжала его плечо.

– Я еще ребенком решил, что пойду в полицию, – признался он тихо. – А когда во мне проснулся дар менталиста, посчитал, что сами боги одобрили мой выбор. На отлично отучился в школе, потом в академии, быстро вырос от стажера до полноценного следователя, получил перевод в Центральное. И считал, что этом – вся моя жизнь. Пока не случилось последнее дело.

– Что за дело?

– Наш отдел занимался особо тяжкими преступлениями не только Карендорфа, но и всей Мерании. И этой весной мне пришлось расследовать такое преступление в Глиже.

– В Глиже? – переспросила, прокручивая в голове карту королевства. – Где это?

– Небольшой город на востоке, на трассе Швицк-Вельфильд.

– И что там произошло? – спросила я осторожно.

– Банда, – ответил Фрид. – Там завелась банда. Пятеро отморозков тормозили на трассе грузовики, убивали водителей и выносили весь груз. Может, ты читала об этом.

– Читала, – подтвердила я.

Как же было не читать, если об этом писали даже наши свишенские газеты? Жестокие, удивительно наглые нападения. Убийцы не оставляли ни следов, ни свидетелей, и за несколько недель умудрились погрузить в панику едва ли не всех водителей королевства.

– Следствие Глижа перед бандой оказалось бессильно, – Фрид вздохнул. – Трасса там проходит через горы и густые леса, где очень легко устроить засаду, но почти невозможно организовать нормальные поиски. К тому же местный следователь подозревал, что преступники были не просто отлично организованы, а имели подвязки в полиции или дорожной инспекции. Поэтому мне пришлось действовать очень осторожно. Не буду утомлять тебя подробностями, но за две недели мне удалось вычислить почти всех членов шайки. Оставалось только найти их логово, где они прятали награбленное перед тем, как отправить дальше, и где держали некоторых жертв, за которых хотели получить выкуп.

– Нашел? – спросила негромко, подозревая что-то очень нехорошее.

– Нашел, – улыбнулся мужчина немного горько. – Ночью проследил за одним из бандитов и вышел на логово. Они устроили его недалеко от Глижа, в ущелье. Глижский следователь, который мне помогал, отправился в город за подкреплением, а я остался караулить.

Фрид сделал паузу, собираясь с силами. Я затаила дыхание и молча ждала продолжения.