Проклятие на наши головы

Оказалось, имеем не так уж и мало. Фрид еще раз озвучил то, что я уже знала, и добавил новости из Карендорфа. Они заставили нас всерьез задуматься.

– Я не специалист в ритуалистике, – пробормотал Манн, глядя куда-то в пространство. – Однако твой брат прав: голубые опалы действительно используются в серьезных целительских ритуалах. В том числе и в моей собственной лечебнице.

– Значит, его вряд ли мог провести не-маг, – моргнула я растерянно. – Маги в подозреваемых у нас – Нодраки, Гетцели и Шванцы. Но целительство больше тяготеет к магии воды. Неужели это Йозеф Нодрак?

– Я бы не был столь категоричен, – качнул головой менталист. – При должном старании и подготовке даже не одаренный может устроить всякое.

– Верно, – поддержал его Фрид. – За свою карьеру я видел еще и не такое.

– Может, это делает выгоревший маг, который хочет исцелиться и вернуть силу? – предположил Леон.

– Таких у нас вообще нет. Я имею в виду, среди подозреваемых.

– Странно то, что если нашему преступнику действительно понадобился некий целительский ритуал, то он отрабатывал его на случайных людях, – потер подбородок Фрид, – ни Сольчик, ни Ольстен не похожи на тех, кто нуждается в серьезной целительской помощи. Так какой же результат хотел увидеть преступник? Чего он добивался?

– Раз он делал все именно так, логично предположить, что ритуал либо незаконный, либо опасный, – заметил Леон. – Либо то и другое одновременно.

– Может, он был направлен на подчинение? – я стала перебирать варианты. – Получение воспоминаний? Отъем жизненной силы?

– Или отъем магии, – вдруг вскинулся менталист. – Да, отъем магии или энергии. – Он забрал у Фрида папку и пролистал содержимое. – Хм, вот результаты обследований пострадавших… Как интересно. А ведь у них на аурах характерные следы, чем-то похожие на те, которые появляются из-за выгорания. И кьюры… Кьюры пострадали тоже. И у меня складывается ощущение, что это был не откат, а именно целенаправленное воздействие на них.

Пусть я поняла мало, звучало логично.

– Вот только несмотря ни на что, они выжили и почти полностью восстановились. А Луиза Лец погибла, – нахмурилась я. – Это значит, что он отобрал у нее магию?

Сойка тихонько чирикнула. Я жадно уставилась на нее, пытаясь понять, не подает ли птица знак. Но та снова нахохлилась и замолчала.

– Даже если и не отобрал, Лец такого вмешательства не пережила, – констатировал Фрид.

– Этот человек должен был не один год учиться, чтобы придумать свой ритуал, – разумно заметил Леон.

– А еще экспериментировать, – согласился Фрид. Немного подумал и посмотрел на меня. – Что там за гнездо нежити было в лесу?

– Трупы мелкой живности, – ответила, перебирая в памяти вчерашнюю ночь. – Белки, зайцы и все такое.

– Пойдем-ка посмотрим на твой трофей.

Я подорвалась и бросилась в подвал. За мной с нервным мявканьем спешил Мик. Вчера я заперла сову в самой маленькой комнате, закрыв дверь чарами и укрепив поводок. Поэтому обнаружила ее там же, где и оставила, сидящей в дальнем углу и таращившейся на дверь пустыми глазницами.

– Мя? – вопросительно мяукнул Мик.

Фрид остался у порога. Я сама, осторожно натягивая поводок, шагнула к сове. Иногда нежить сохраняла обрывки воспоминаний своего живого тела, но быстро стало понятно, что это был не наш случай, к сожалению. В этой сове ничего не осталось, кроме нескольких инстинктов, трансформированных Потусторонним. Нападать, жрать, прятаться… Примитивные желания примитивной твари.

Остановившись в шаге от некро-птицы, я села на пол. Мик устроился рядом, и мы вместе, почти что одними глазами, посмотрели на голые кости. Их окутывала темная дымка, видная только некромагу, в которой кое-где еще можно было распознать переплетения энергетических каналов. Но все они переплетались в одной единственной точке: крошечной искорке Потустороннего, бившейся там, где когда-было сердце.

И больше ничего. Ни ритуальных знаков на костях, ни чужого поводка, ни эха заклинаний. Хотя все это позволило мне сделать совершенно однозначный вывод.

– Это дикая нежить, – проговорила я, изучив птицу со всех сторон.

– Дикая?

За спиной послышались шаги. Фрид подошел ко мне и опустился на колено.

– Или стихийная, как еще говорят некромаги. То есть ее не поднимали некромагией намеренно, – пояснила я. – Она поднялась сама.

– Почему такое происходит?

– Причин несколько. Некроманомалия, побочный эффект какого-нибудь ритуала. Ну или она просто умерла неправильно.

– Каким образом животное может умереть неправильно?

– С ней что-то случилось перед смертью. Что-то, что искорежило ауру. У животных она не такая, как у людей, но вот такого вмешательства вполне хватило, чтобы превратить мертвое тело в нежить.

– Ты говорила, там было целое гнездо, – вспомнил Фрид.

– Да. Десятка два вот таких, как эта сова.

– Это мог сделать человек?

– Да, и я склоняюсь к варианту, что без человека не обошлось. Слишком уж много нежити. Там могла постараться и некроаномалия, конечно, вот только ночью я не почуяла ее следов. Стоит съездить туда еще раз и проверить.

– Я поеду с тобой, – кивнул Фрид, поднимаясь. – Пойдем, не будем терять время.

Ехать мы решили на машине Фрида и уже совсем скоро оказались там, откуда стартовали вместе с Лукашем. Днем все выглядело так же мило и прилично, как и ночью. Аккуратные домики, душистый луг, где сейчас кормились многочисленные пчелы, стена леса. Рядом со стогом, где мы устроили засаду ночью, оказалась разрыта земля, окорок исчез, а следы копыт ясно говорили о том, что на ароматный дух все же явились кабаны.

Я плохо запомнила путь, по которому мы шли, но у нас был Мик, который вполне сошел за проводника. Кот быстро сориентировался и повел нас к оврагу.

– Вот тут все и случилось, – пробормотала я, останавливаясь на его краю.

– Нежить обитала внизу? – уточнил Фрид.

– Да, на самом дне.

– Тогда спускаемся.

При свете дня овраг оказался не настолько глубоким, как мне виделось в темноте, но все равно весьма заросшим. Его дно покрывала густая сочная трава, и я была почти уверена, что от сильных дождей тут образуется настоящее болото. Не самое приятное место для нежити, на самом деле. И еще один аргумент в пользу того, что она завелась тут не сама по себе.

Воткнув посох в мягкую землю, я сосредоточилась и послала во все стороны поисковое заклинание. Чары разлетелись, проникая под землю, окутывая кусты и выплескивалась наверх, за границы оврага, но вернулись ни с чем. Некроаномалии не было. Как не было и старых захоронений, бесхозных артефактов, алтарей и прочих радостей, способных пробудить неживое.

Чтобы найти хоть какие-нибудь следы, я прошлась по оврагу, внимательно глядя себе под ноги. В паре мест опустилась на траву, пытаясь рассмотреть почву под ней. Как следует пошарила по кустам. Собрала все остатки костей и перьев, которые мы пропустили ночью. И задумчиво замерла над этой кучей, пытаясь понять, что именно с ней не так.