Проклятие на наши головы

Между менталистом и его пациентом возникло полупрозрачное облачко. В игру вступил туманник. Он подлетел к Ольстену и завис над его головой.

– Сейчас вы в Карендорфе. Вечер, двадцать второе мая. Что вы видите вокруг?

– Я выхожу из квартиры, – немного заторможено проговорил Ольстен. – Перед сном нужно прогуляться, чтобы лучше спать. Я запираю дверь и спускаюсь вниз.

– На улице темно?

– Да.

– Вам не страшно?

– Нет. У нас спокойный район, пусть и не слишком богатый.

– Опишите ваш маршрут, – попросил Манн.

– Я сворачиваю от подъезда налево. Обхожу дом и иду вдоль канала. Я не тороплюсь. Несса сидит у меня на плече.

– Вы видите рядом кого-то еще? Может, кто-то идет следом?

– На другой стороне канала выгуливает свою собаку старик, – ответил Ольстен. – Мы часто видимся вечерами, хотя и не знакомы лично. Мы здороваемся и расходимся, каждый в свою сторону. Я иду дальше. До самого мостика, за которым начинаются склады. Я хочу повернуть, чтобы обойти круг и вернуться к дому, но тут…

Он запнулся. Лицо исказила гримаса. Манн подался ближе и проговорил мягко:

– Помните, вы в безопасности. Сейчас вы – просто зритель, который пересказывает нам историю от первого лица.

– Да-а-а, – вздохнул Ольстен, снова расслабляясь.

Я сидела тихо, как мышь, цепляясь за руку Фрида. Кажется, мы подобрались к самому интересному. Только бы ничего не помешало вспоминать.

– Что было дальше? – мягко поторопил Манн.

– Шаги за спиной. Я слышу их, но не успеваю обернуться. Меня словно бьют чем-то сзади. Не больно, вот только тело сразу перестает слушаться. Я начинаю подать. Меня успевают поймать. Меня и Нессу. И тащат прямо по асфальту…

– Вы видите, что происходит вокруг?

– Нет. Глаза закрыты. Меня тащат. Недалеко. Кладут на что-то твердое и холодное. А потом становится так странно… Жарко и тяжело. Дышать трудно. И как будто что-то тянут из груди…

Он длинно вздохнул и выдал:

– Все. Темнота.

Я разочарованно закусила губу. Ольстен ничего не видел. Из того, что он сейчас сказал, можно понять одно: преступник за ним следил. Следил, готовился, выбирал место, где ему никто не помешает. Однако нам это никак не поможет. Мы и так знаем, что он предусмотрительный и расчетливый гад.

Хотя Вернер Манн явно не привык сдаваться просто так. Немного подумав, он поднялся с кресла, шагнул к Ольстену и присел, словно хотел рассмотреть его кьюра поближе. Ласка подняла голову, ловя его взгляд.

– Поможешь нам? – тихонько попросил менталист. – Ты ведь тоже могла видеть что-то. И если покажешь это мне, мы найдем человека, который хотел вам навредить.

Ласка медленно моргнула. Манн поманил своего туманника. Тот слетел вниз, прямо на Нессу, и укрыл ее, как одеялом. Я затаила дыхание, еще сильнее вцепившись в ладонь Фрида. Мужчина понимающе улыбнулся.

Естественно, общение менталиста и кьюра осталось для нас тайной. Спустя минуту Манн кивнул, вернулся в кресло и произнес:

– Господин Ольстен, вам пора просыпаться. На счет три, просто и спокойно. Один, два. Три!

Ольстен отрыл глаза. Начала его взгляд был каким-то дезориентированным, но мужчина быстро пришел в себя.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Манн. – Голова не кружится?

– Нет, кажется, все в порядке.

К ним подошел Леон с высоким стаканом в руках.

– Выпейте, – велел менталист. – Отличное тонизирующее зелье. Вам не повредит.

Ольстен послушался и, прикончив зелье, спросил:

– Я сказал что-нибудь важное?

– Возможно. В любом случае, вы очень помогли нам. Мой ассистент отвезет вас обратно в гостиницу.

Стоило Леону увести довольного Ольстена, а Фриду – вернуть в гостиную дневной свет, я не удержалась и выпалила:

– Ну как? Что показала Несса?

– Несса не видела лица того человека, – задумчиво произнес Манн. – Он прятался под капюшоном.

– Не думала даже, что менталисты могут общаться и с кьюрами, – проговорила бабушка.

– Я смог сделать это только потому, что под моими чарами находился и маг, – пожал плечами он.

– Неужели мы так ничего и не узнали? – я не скрывала своего расстройства.

– Кое-что Несса все-таки заметила. Нападавший нес ее в руке. И ласка сообщила мне, что у него на левой ладони есть шрам.

– Какой именно шрам? – уточнил Фрид.

– Вот такой.

Манн показал нам руку и провел пальцем поперек ладони.

– На левой ладони? – помрачнела бабуля.

– Ты что-то знаешь?

– У Людвига Дилингера есть шрам, – медленно кивнула она. – Мы же работали вместе. Я даже спросила как-то, откуда он. Людвиг сказал, что в юности влез в какие-то развалины, и ему там защемило руку, едва не раздробив ладонь. Кости собрали, но шрам остался.

– Шрам остался, – радостно повторила я.

Еще одна улика. И если добавить е ней то, что я узнала сегодня утром, то Людвиг Дилингер становится не просто первым в списке подозреваемых. Все указывает именно на него!

– Что-то я вообще ничего не понимаю, – бабушка растерялась. – Что случилось с этим милым мужчиной? И причем здесь Людвиг?

– Вот это мы как раз и выясняем, – вздохнула я.

– Вы общались с Людвигом Дилингером, – проговорил Фрид. – Каким человеком он вам кажется?

– Общались, да. Но так, только на работе и о работе. Людвиг, он… он из тех, кто умеет сосредотачиваться на деле. Умный, сдержанный, рассудительный. Сесилия даже жалела, что Людвиг все же вернулся в семейное дело. Она говорила, что из него получился бы отличный хирург.

– Пожалуй, – пробормотала я, вспоминая лесную нежить.

– Вы подозреваете его в чем-то? – нахмурилась бабушка.

– Да. Так уж вышло.

– Но в чем – не скажете, – проявила проницательность она. – Ладно, понимаю. Тайна следствия и все такое. Но вы хотели показать мне что-то еще? Вернее, кого-то?

Фрид кивнул и молча вышел. Однако быстро вернулся, так что бабуля не успела меня попытать.

– Мы нашли птицу в саду несколько дней назад, – пояснил он, протягивая бабушке руку, на которой сидела птица.

– Похожа на сойку, – констатировала ба. – Можно взглянуть?

Фрид пересадил птицу ей на ладонь. Сегодня наша подопечная выглядела еще лучше. Кажется, еще немного – и она начнет летать.

– Действительно, сойка, – кинула бабушка, когда Фрид пересадил птицу ей на палец. – Самка, возраст назвать сложно. Только цвет оперения слишком уж странный. Никогда не видела белоснежных соек. Это ведь не альбинос.

– Что у нее со здоровьем?

– Все довольно-таки неплохо. Я вижу следы какой-то болезни, но сейчас птица выздоравливает.

– Помните тот странный вопрос, который я задал вам вчера? – произнес Фрид.

– Про кьюра без мага? – уточнила она. – Это оно?

– Да. Посмотрите на нее повнимательнее. Вы ведь сами маг, можете взглянуть и на ауру тоже.

Бабушка растерянно хмыкнула. Поправила очки, в которые, как я знала, был встроен сканирующий артефакт. Еще раз осмотрела сойку.

– Даже не знаю, с чего вам это вообще в голову пришло, – пробормотала бабушка.

– Поверь, у нас есть причина, – сказала я и тем самым поддержала Фрида. Хотя еще несколько дней назад считала его идею фантастической. – Вот просто представь, что кьюр может существовать без человека.

Она бросила на меня обреченный взгляд и пожала плечами.

– Аура у птицы довольно… яркая. Пожалуй, ярче, чем обычно бывает у животных, и с учетом того, что она явно болела не так давно, это выглядит очень необычно. Птица удивительно ручная. Совсем меня не боится. Да и в целом выглядит вроде как смышленой. Вот только это еще ни о чем не говорит.

– И все равно спасибо, – склонил голову Фрид.