Растворяюсь в тебе

Судя по внезапному болезненному выражению на его лице, Коул говорит, что я могу называть его «сэр» только ради меня, но у него это вызывает отвращение. Поскольку эта ночь — про хорошие вибрации, я не хочу ничего испортить ни для одного из нас.

— Знаешь что? Я передумала. Я не хочу все усложнять. Просто опусти меня на член без всяких титулов.

Его грозовые глаза на мгновение стали серьезными.

— Ты действительно умеешь говорить, милая.

— Спасибо. — Я вставляю его член между губами и трепещу перед ним ресницами.

Медленная ухмылка овладевает его ртом, превращая полные губы в нечто прекрасное и опасное, что приводит меня в эйфорию.

Да, именно так. Это чувство, которое он мне дарит...

Это эйфория.

Без предупреждения Коул хватает меня за подмышки, поднимает, бросает на кровать и рычит: — На руки и колени, красавица.

Я переворачиваюсь и быстро вскарабкиваюсь на место, и просто чудо, что я не вывихнула себе что-нибудь.

Слышу, как рвется фольга. Затем сильные руки обхватывают мои бедра и крепко сжимают их. Коул вводит в меня свой член, притягивая к своему телу одновременно с толчком вперед. Я стону от чистого удовольствия. Должно быть, ему это нравится, потому что он начинает трахать меня жестко и глубоко, удовлетворенно хмыкнув.

Затем он скользит рукой по моим ногам, находит мой пульсирующий клитор и щиплет его.

— Такая мокрая, — шепчет он, когда я стону. — Скользкая и набухшая. Ты так хороша, милая. Эта красивая мокрая киска такая идеальная, что я буду трахать ее всю ночь напролет.

Не в силах больше держаться на ногах, я падаю лицом на матрас, а он продолжает входить в меня. Зажав кулаки в простынях, закрываю глаза и раздвигаю ноги шире, встречая каждый его толчок рывком бедер.

Коул что-то напевает. Похвалу или ругательства, я не знаю. Слова теряются под грохотом моего сердца и стонами, вырывающимися из моего горла. Остается только глубокий, успокаивающий звук его голоса. Он омывает меня, охлаждая горящую кожу и проникая во все хрупкие трещины, оставленные Четом внутри меня, заполняя бесплодные, пустые пространства полями разноцветных полевых цветов и сверкающими водопадами, которые гасят темную пустыню моего сердца и превращают ее в зеленеющий рай.

В груди становится тесно. Горло сжимается. Внезапно - черт - я борюсь с желанием заплакать.

Не знаю как, но Коул это чувствует. Он замедляет свои толчки, а затем и вовсе останавливается, наклоняясь, чтобы положить предплечье рядом с моей головой.

— Милая, — бормочет он, прижимаясь к моему уху. — Ты в порядке?

Я говорю «да», но это означает «нет». А у него, должно быть, большой опыт общения с женщинами, потому что он знает. Не отстраняясь от моего тела, Коул осторожно опускает нас на матрас, обхватывает своим сильным телом мое и заключает меня в объятия.

Прижавшись губами к моей шее, он нежно говорит: — Скажи мне, что тебе нужно.

Чет никогда не был таким чутким. Таким щедрым. Таким замечательным.

Глаза слезятся, и я делаю прерывистый вдох.

— Прости. Я не хочу все испортить.

— Ты ничего не испортишь.

— Уверена, это не то, что ты себе представлял, когда я делала тебе предложение.

— Какую часть?

— То, что я вся такая плаксивая.

Его тон смягчается.

— Я знаю, это из-за моего сексуального мастерства. Мне говорили, что оно просто ошеломляет.

Несмотря на стеснение в груди, мне удается усмехнуться.

— Твое высокомерие просто зашкаливает, это точно.

Он сжимает меня и целует в шею. Его тон становится дразнящим.

— Скажи правду. Мой член так великолепен, что тебе захотелось разрыдаться от радости, как только ты его увидела.

— Что за мужчина называет свой член великолепным? По-моему, это ты читаешь слишком много любовных романов.

Коул шепчет: — Признайся. Он прекрасен. Ты хочешь сделать из него святыню.

— Ради Бога.

— И жечь благовония в этих маленьких золотых подставках. И разложить фрукты и цветы вокруг основания, воспевая его в благоговейных песнопениях.

— Вау. Что бы ты ни курил, я хочу немного.

Он осыпает мою шею мягкими поцелуями, спускаясь к плечу, где нежно покусывает меня.

— Я просто кайфую от тебя.

От сладости этого чувства у меня перехватывает дыхание. Через мгновение я прочищаю горло, чтобы избавиться от лягушки в нем.

— Это слова из песни.

— Возможно. Но я серьезно.

Должно быть, я сошла с ума, потому что я ему верю. Тяжело вздохнув, закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его плечу. Коул проводит рукой по моей руке, затем сжимает мое бедро. На мгновение наступает созерцательная тишина, а затем он говорит: — Мы можем остановиться, если хочешь.

Мои глаза распахиваются.

— Ты шутишь? Ни за что! Я не позволю, чтобы один маленький глупый плаксивый момент помешал лучшему члену в моей жизни!

Его грудь сотрясается от беззвучного смеха. Придя в себя, Коул серьезно говорит: — Тебе стоит работать в Hallmark. Из этого получилась бы невероятная поздравительная открытка.

Затем он выгибает бедра, проталкиваясь в меня еще глубже.