Растворяюсь в тебе

Я готовлю яичницу-болтунью в сковороде, которую нашел под ее плитой, смотрю, как дрожат мои руки, и удивляюсь этому. Я никогда не был таким неуверенным, но знаю, что это не из-за того, что я сделал прошлой ночью.

Это из-за нее. Она влияет на меня.

«Нравится тебе это или нет, но теперь я твоя девушка», — заявила Шэй, словно это было решение суда. Как будто это было неизбежно. Финал.

Как будто это не было самым худшим решением, которое она когда-либо принимала.

Да, до этого момента я фантазировал о ней миллион раз. И да, я хотел узнать ее получше. Но я не знал, как отреагирую на ее мгновенное принятие того, на что я способен. Не знал, как это меня тронет.

Когда я смотрел в ее глаза и она говорила, что ей нет дела до Дилана, а есть дело только до меня, что-то тяжелое и глубокое сдвинулось в моей душе, словно тектонические плиты, движущиеся под поверхностью планеты, меняя то, как все выглядит сверху.

Шэй не плакала, не кричала, не обвиняла меня в том, что я чудовище. Она просто услышала ужасную правду и приняла ее с милостью, которой я не заслуживаю.

Затем она воткнула в землю кол и объявила меня своей территорией.

Я никогда не встречал никого, похожего на нее.

Я не уверен, благословение она или проклятие.

Звонит мой мобильный. Я достаю его из кармана, смотрю на экран и прикладываю к уху.

— Киллиан. Не ожидал тебя услышать.

— И я не ожидал услышать, что ты уволил одного из своих сотрудников, но вот мы здесь.

Меня не должно удивлять, что он знает. Киллиан Блэк всегда все знает. Удивительно то, что он звонит мне по этому поводу.

Обычно он не вмешивается в мои дела, работая в основном с Каллумом и моим отцом, которые считают, что я не в курсе их деловых отношений с печально известным бывшим главой ирландской мафии. Он якобы умер много лет назад, но жив и здоров и управляет группой из тринадцати влиятельных семей, подобных моей, которые работают вместе с международными правоохранительными органами — но в основном в обход их.

Достаточно сказать, что я не невежда. Но мне выгодно, чтобы моя семья так думала.

— Это проблема для вас?

— Нет.

— Хорошо.

— Проблема в твоем брате.

Я насмехаюсь.

— Что Каллум сделал сейчас? Взломал правительственный спутник, чтобы шпионить за своей женой?

— Не Каллум. Картер.

Я хмурюсь. Мой младший брат не замешан ни в чем более проблематичном, чем организация слишком большого количества коктейльных вечеринок на своей яхте и попытки списать их на расходы компании.

— Что происходит с Картером?

— Он встретился с руководством компании TriCast.

Киллиан мог бы с таким же успехом ударить меня ногой в живот, так отреагировало мое тело на эту фразу. У меня сбилось дыхание. От шока я чуть не роняю лопатку, которую держу в руках.

— TriCast? — Они наш главный конкурент. Мы ненавидим друг друга. Какого черта ему с ними встречаться?

— Потому что они устали от конкуренции, приятель. Они сделали ему предложение о приобретении.

— Приобретении? В смысле нас?

— Да.

— А мой отец знает?

— Нет. И Каллум тоже. Картер сделал это сам.

Разгневанный тем, что мой брат поступил так безрассудно, не говоря уже о том, что поступил подло, я огрызаюсь: — Этот мелкий ублюдок. Я оторву его тупую голову куклы Кена.

— Это лишь вопрос времени, когда об этом станет известно. Если МакКорд примет участие в заседании совета директоров TriCast, люди начнут думать, что у вас внутренние проблемы. По крайней мере, финансовые проблемы. Я подумал, ты захочешь узнать об этом, чтобы быть готовым обернуть все в свою пользу.

— Я ценю это. Любопытно, почему ты не позвонил Каллуму по этому поводу?

Киллиан усмехается.

— Не пойми меня превратно, приятель, но твой старший брат с такой же вероятностью сбросит Картера с крыши, как и поговорит с ним по душам о верности. Я не хотел быть причиной преждевременной смерти парня.

— Хорошая мысль. Спасибо, Киллиан.

— Не за что. А твоя новая девушка — просто фейерверк. Желаю удачи.

Он отключается, а я стою и думаю, не вживил ли он мне в последний раз, когда я его видел, какое-то микроскопическое GPS-устройство с аудио-видео компонентом.

Хотя, не думаю, что это ему по плечу.

— Привет.

Шэй стоит у холодильника и наблюдает за мной. Она переоделась из мятой рабочей одежды и теперь в коротком черном шелковом халате, который идеально подчеркивает ее ноги и босые ступни, а также все прекрасные изгибы.

Я кладу телефон обратно в карман и пытаюсь притвориться, что ее вид меня не убивает.

— Привет. Что ты делаешь?

— Я услышала твой голос и поняла, что соскучилась по тебе. Кажется, яйца подгорают.

Оглянувшись на сковороду, я переворачиваю яйца лопаткой и осматриваю результат.

— Зависит от того, как ты понимаешь, что такое подгорание.

— Я не знала, что у этого слова есть несколько определений.

— Конечно. Как и у слова «подруга». Может означать подругу женского пола, может означать что-то другое.

Когда я выключаю газ и переставляю сковороду на холодную конфорку, она подходит ближе и улыбается.

— Хмм. Звучит сложно.

— Так и есть.

— Это не обязательно.

— Но так и есть.

— Если я попытаюсь пролезть к тебе под руку, ты меня оттолкнешь? Просто сначала проверяю, насколько сильное сопротивление получу, чтобы подготовить контрнаступление.

Когда я вздыхаю, Шэй пробирается ко мне и обнимает меня за плечи. Повернувшись лицом к моей груди, она обхватывает меня за талию и улыбается еще шире.

— С тобой одни проблемы, — бормочу я, целуя ее в лоб.

— Это говорит сам мистер Неприятность. Кстати, я почистила зубы.

— Поздравляю.

— Я говорю тебе это только для того, чтобы ты не боялся меня поцеловать. У меня было дыхание дракона, но теперь все сладко. Вот, проверь. — Она откидывает голову назад и поджимает губы.

Шэй такая чертовски милая, что я просто хочу ее укусить.

— У нас не может быть отношений, Шэй.

Она смотрит на меня нежным взглядом и подносит руку к моей щеке.

— Мы уже вместе. А теперь поцелуй меня, пока я не разозлилась и не испортила тебе настроение.

— Мне так интересно, почему ты всегда думаешь, что все в твоих руках.

— И мне так интересно, почему ты думаешь, что я не получу того, чего хочу.

Шэй приподнимается на цыпочки и прижимается своими губами к моим. Я мягко опускаю ее обратно, затем беру со сковороды небольшой кусок теплой яичницы и подношу его к ее рту.

— Ешь.

Не разрывая зрительного контакта и не возражая против моих приказов, она открывает губы и позволяет мне кормить ее.

Ее розовый язычок, ее сладкий рот, ее зубы, царапающие кончики моих пальцев... Черт.

Мне становится тяжело.

Она жует и глотает, а затем улыбается мне.

— Видел бы ты свое выражение лица сейчас, красавчик. Это что-то новенькое.

Мне нравится, что она называет меня красавчиком. Нравится, как она бросает мне вызов. И то, что она не боится меня, хотя должна была бы, ведь я дал ей более чем достаточно поводов для этого.

Мне нравится все, что я видел в этой странной, упрямой женщине. И если я не буду осторожен, то вскоре увязну слишком глубоко, чтобы отпустить ее.

Сам того не сознавая, я целую ее.

Шэй прижимается своим телом к моему и целует меня в ответ, не уступая мне в страсти, и трется грудью о мою грудь. Я держу ее голову в своих руках и наслаждаюсь ее ртом.

Когда поцелуй заканчивается и мы оба тяжело дышим, она шепчет: — Я нуждалась в этом уже несколько недель и не переставала думать о тебе с той ночи, которую мы провели вместе. Я столько раз заставляла себя кончать, думая о тебе. Представляла, что мои пальцы — это твой язык, и каждый раз, когда я достигала кульминации, я выкрикивала твое имя.

Я вздыхаю. Как она может быть такой совершенной?

Но мне нельзя отвлекаться. Ей нужно отдохнуть и поесть, а также восстановиться. А вот что ей не нужно, так это чтобы я лапал ее, как того хочет эгоистичный монстр похоти внутри меня.

Глядя мне в лицо, Шэй твердо говорит: — О чем бы ты ни думал, прекрати это.

— Я подумал, что мне нужно дать тебе отдохнуть.

— Как я уже сказала, прекрати. И не рычи на меня. Ты меня не запугаешь.

Стараясь не улыбаться, я хмурюсь.

— Тебе нужна еда, Шэй.

Потираясь об меня, она вздыхает: — Так накорми меня.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, что нет. Черт, я никогда не думала, что наблюдать за тем, как мужчина борется со своим желанием ко мне, может быть так горячо.

Запустив руку в ее волосы, я сжимаю пальцы в кулак и держу ее голову неподвижно, глядя ей в глаза.

— Ты. Будешь. Есть. Понятно?

— Конечно. Знаешь что?

— Что?

— На мне нет трусиков.

Маленькая дьяволица точно знала, что это со мной сделает. Мы смотрим друг на друга, пока мой член пульсирует.

Значит, это война.

Вызов принят.

Я беру со сковороды еще один кусок яичницы и подношу его к ее губам. Шэй мгновенно открывает рот и принимает его, отчего мой член снова пульсирует. Когда она проглатывает и обсасывает мои пальцы, я выдыхаю. Затем она просовывает руку мне между ног и нежно сжимает мой твердый член.

Когда я в качестве предупреждения крепко сжимаю ее волосы, она шепчет: — Я обещаю, что буду хороШэй и больше ничего не буду делать.

— Ты лжешь.

— Да. Накорми меня еще яйцами, пожалуйста.

Сердце колотится. Голова раскалывается. Мои яйца болят. Как будто у Шэй есть кнопка, которая управляет моим адреналином, и она нажимает ее снова и снова.

Я беру со сковороды еще одну порцию яичницы. Когда она открывает рот, то проводит рукой вверх, сжимает головку моего члена, затем снова проводит по всей длине. Она жует и глотает, все это время глядя мне в глаза.

Вынимаю пальцы из ее рта и ослабляю завязки на халате. Он распахивается, обнажая ее грудь, мягкий живот, изгиб одного пышного бедра.

Я смотрю на ее твердые соски, слушаю ее прерывистое дыхание и наблюдаю за пульсом, трепещущим у основания ее красивого горла, и понимаю, что то, чего я хочу от нее, — это действительно опасная вещь.

Я хочу владеть ею душой и телом.

Даже больше этого, я хочу, чтобы она владела мной.

Хочу быть единственным мужчиной, который заставляет ее смеяться, единственным мужчиной, который заставляет ее пульс биться, единственным мужчиной, который трахает ее. Тем, кто вытирает ее слезы и держит за руку. Тем, кто заботится о ней. Тем, о ком она мечтает, с кем ссорится и мирится. Тем, кому она обещает себя. Тем, кого она любит больше всех на свете.

И то, как сильно я хочу всего этого, поражает меня.

Я не такой.

Или, по крайней мере, не был таким, пока не встретил Шэй.

Я резко отстраняюсь. Затем запахиваю ее халат, завязываю пояс на талии и беру ее на руки.

Когда я несу ее обратно в спальню, она вздыхает.

— О, смотрите. Мистер Темный и Бурный вернулся.

— Тебе нужно отдохнуть. Вот этим ты и займешься. — Пройдя через дверной проем спальни, я несу Шэй к кровати и осторожно укладываю на матрас. Затем натягиваю одеяло до самого подбородка.

Она смотрит на меня с явным разочарованием и качает головой.

— Ни слова. Сейчас я принесу тебе стакан воды, и ты его выпьешь. Потом уснешь. А когда проснешься, я накормлю тебя нормальной едой.

Во взгляде Шэй разочарование сменяется надеждой.

— Не такой едой. Господи. Ты еще хуже, чем я.

Она улыбается.

— Спасибо.

— Это был не комплимент.

Зевнув, Шэй закрывает глаза.

— Глупый ты человек. Конечно, это он и был.

Через несколько секунд ее дыхание замедляется. Она зевает и прижимается щекой к подушке.

И вот я стою, наблюдая, как она спит, перечисляя все причины, почему мне стоит уйти и никогда не возвращаться, борясь с собой, чтобы поступить правильно и оставить эту прекрасную женщину в покое.

Я не могу ее заполучить. Не так, как мы оба хотим. Это невозможно.

С болью в груди я выхожу из комнаты, тихо закрывая за собой дверь.