Растворяюсь в тебе

Я сижу с Челси всего пять минут, когда замечаю Дилана у барной стойки. Мы ненадолго встречаемся взглядами, прежде чем я отворачиваюсь, молясь, чтобы он не подошел к нашему столику.

Поскольку Богу я не нравлюсь, Дилан подходит к нашему столу.

— Так, так, смотрите, кто пришел! Привет, Шэй.

— Здравствуй, Дилан.

— Кто твоя красивая подруга?

Челси окидывает его взглядом, в течение одной наносекунды определяет, что у него не те часы, туфли или стрижка, которые соответствуют ее финансовым требованиям, и дарит ему одну из своих улыбок, которые появляются раз в миллион лет.

— Я Челси. Привет.

Не понимая, что его уже оценили и определили недостаток, Дилан улыбается ей.

— Приятно познакомиться, Челси. Мы с Шэй работаем вместе.

Она говорит: — Как захватывающе.

На этой неделе я старалась избегать его, но было несколько запоминающихся столкновений. Во вторник он застал меня в комнате отдыха за кофе и спросил, замужем ли я. Когда я ответила, что нет, он сказал, что, возможно, скоро это исправит, и при этом уставился на мою грудь.

В среду он бежал к лифту, в котором я ехала, пока двери закрывались. Мы вместе спустились на парковку, пока он рассказывал анекдоты о членах, а я подумывала о том, чтобы сообщить о нем Рут в отдел кадров.

А сегодня утром он случайно прислонился к раме открытой двери моего кабинета и спросил, не слышала ли я о новом потрясающем клубе в центре города. Когда я ответила, что нет, он принялся описывать его в мельчайших подробностях. Уже через несколько секунд стало ясно, что он говорит о стриптиз-клубе.

— Невероятный декор, — сказал он. — Я большой поклонник хорошего интерьера.

Это все равно что сказать, что вы подписываетесь на Playboy ради статей.

Теперь он смотрит то на меня, то на Челси, словно хочет стать мясом в нашем сэндвиче с сыром.

Без приглашения он перетащил стул за соседний с нами стол и сел.

— Ладно, не нужно так агрессивно игнорировать меня, дамы. Вы начинаете выглядеть отчаянно.

Мы вежливо смеемся над его глупой шуткой и обмениваемся страдальческим взглядом.

— Как прошла твоя первая неделя работы на Гринча, Шэй?

Я скорее выколю себе глазные яблоки, чем скажу этому болвану что-нибудь негативное о Коуле, поэтому я широко улыбаюсь. — Замечательно. Он действительно замечательный.

Дилан кривится.

— Это не то слово, которое я бы использовал. Коул МакКорд — мудак.

Мне не нравится, что Дилан использует имя Коула. Это кажется слишком знакомым и неуважительным. Более того, мне не нравится, что он называет его мудаком. Это касается только меня, и я бы никогда не сказала этого вслух кому-то другому. Особенно коллеге по работе.

Раздраженная, я стираю с лица улыбку и холодно смотрю на него. Дилан не замечает. Он слишком занят разглядыванием декольте Челси.

— Коул? — говорит она, откусывая чипсы из тортильи. — Почему это имя кажется мне знакомым?

Я бросаю на нее многозначительный взгляд. Челси замирает, потом ее глаза расширяются. Она произносит «Нет!»

К счастью, Дилан решает спросить, не может ли он угостить нас выпивкой. Желая избавиться от него, я говорю «нет, спасибо» и надеюсь, что он уйдет, но Челси никогда не упускает возможности воспользоваться своей привилегией «красивая девушка — бесплатная выпивка» и соглашается.

— Две «Маргариты», пожалуйста. Ты просто прелесть.

— Сейчас вернусь, дамы.

Он встает, выпячивает грудь и оглядывается, чтобы убедиться, что все вокруг видят, что за его столом сидят две женщины, как будто мы его гарем.

Как только Дилан уходит, Челси наклоняется вперед и шипит: — Коул? Тот самый Коул?

— Тот самый.

— Какого хрена? Почему ты не сказала мне об этом раньше?

— Я только в первый день работы узнала, что он мой босс.

— Ты работаешь там уже неделю!

— Я знаю, но мы не разговаривали всю неделю.

— Ты должна была позвонить мне в понедельник утром! Ненормальная! Я тебя ненавижу! — Глаза блестят от возбуждения, она наклоняется ближе и понижает голос до шепота. — Расскажи мне все.

Я вкратце рассказываю ей о ситуации, начиная с того, как Коул захлопнул дверь своего кабинета у меня перед носом, и заканчивая тем, что я случайно подписалась как мисс МакКорд в служебной записке. Когда я заканчиваю, Челси откидывается на спинку стула и изумленно смотрит на меня.

— Каковы шансы, что ты в итоге будешь работать на того же парня, с которым у тебя была интрижка на одну ночь?

— Астрономические. Я виню тебя во всем этом.

Она смеется.

— Не за что.

— Нет, это не благодарность. Это катастрофа.

— Кто-нибудь еще знает?

— Никто. Я унесу это с собой в могилу.

— Так что я могу рассказать только Энджел и Джен.

— Никто, Челси. Это слишком проблематично.

— Почему это проблематично?

— Я трахнула своего босса!

— И что?

— И то, что это неэтично.

Она насмехается.

— Не похоже, что это было сделано намеренно.

— О, это было намеренно.

Челси хватает меня за запястье, задыхаясь.

— Подожди, это произошло снова?

— Нет. И не будем об этом, потому что в компании строгие правила, запрещающие такие отношения. К тому же, я не думаю, что мы нравимся друг другу.

— Какая разница, нравитесь ли вы друг другу? Этот мужчина горяч и оставил тебя гулять по облакам! Садись обратно на этого пони и скачи на нем в закат!

Я качаю головой в недоумении.

— Ты само воплощение романтики. Отпусти мое запястье.

Она делает это, только чтобы взять еще одну тортилью и откусить от нее. Сочные сплетни всегда вызывают у нее чувство голода.

Дилан возвращается с двумя «Маргаритами» и ставит их на стол.

— Фирменное блюдо, дамы. Пейте. Я сейчас вернусь. Мне нужно взять пиво.

Как только он оказывается вне пределов слышимости, Челси снова начинает говорить.

— Я буквально убью тебя за то, что ты заставила меня ждать, чтобы услышать это. Как ты хочешь умереть?

— Заткнись.

— Знаю, я позвоню твоему горячему боссу и спрошу, не мог бы он оттрахать тебя до смерти. — Она делает глупое лицо и имитирует половой акт.

— Тебе что, двенадцать? Прекрати.

— Послушай, ты же знаешь, что это неизбежно.

— Что именно?

— То, что ты снова будешь скакать на его члене.

— Этого не случится.

— Это обязательно произойдет. В офисе будет столько сексуального напряжения, что ты будешь отскакивать от стен.

— Он работает на другом этаже. И он игнорирует меня. Он не хочет делать это снова.

— Милая, этот мужчина купил тебе два обеда и блузку от Balmain. Поверь мне. Он хочет с тобой переспать.

— Кто хочет с тобой переспать?

Мы с Челси отстраняемся друг от друга и в ужасе смотрим на Дилана, который стоит над нами, держа в руках запотевшую бутылку «Модело».

Он наклоняет голову в мою сторону и подмигивает.

— Вы двое только что говорили обо мне?

Хорошо, что я еще ничего не ела. А то вся рубашка была бы в пятнах.

— Ха-ха. — Я хватаю «Маргариту» и выпиваю ее, желая, чтобы потолок упал ему на голову.

Дилан снова занимает свое место, устраивается поудобнее и начинает разглагольствовать о выбоинах на дорогах. Очевидно, он входит в какой-то мелкий местный политический комитет, которому поручено обследовать все выбоины на западной стороне. Это заставляет его чувствовать себя очень важным, о чем свидетельствует то, сколько раз он говорит: — Это действительно большое дело.

Челси в вежливом молчании ест чипсы и делает вид, что слушает, хотя на самом деле она считает минуты до того, как истечет срок ее благосклонности, купленной за счет «Маргариты».

Судя по ее остекленевшим глазам, у него осталось около тридцати секунд.

— Ух ты, да ты уже прикончила свой напиток! Я принесу тебе еще один.

Ухмыльнувшись одной из своих несносных ухмылок, Дилан встает и направляется обратно к бару.

Когда он уходит, Челси стонет.

— Боже мой, этот парень мог бы усыплять животных своей индивидуальностью. Ему следовало бы пойти работать ветеринаром.

— Это было бы бесчеловечно. Давай закажем еду. У меня в животе урчит.

Мало того, что у меня урчит в животе, так еще и голова какая-то странная. Возможно, это побочный эффект от вдыхания одеколона Дилана.

Мы листаем меню, которое оставили нам, когда мы садились за стол, и решаем, что два блюда мы разделим, потому что мы всегда едим с тарелки друг друга. Челси подзывает официантку, и мы делаем заказ.

Затем, как назойливая сыпь, возвращается Дилан. Он протягивает мне свежую «Маргариту» с таким торжеством, словно это рождественский подарок, на приготовление которого он потратил всю зиму.

— Спасибо.

— Не за что.

Он занимает свой стул и наблюдает за мной, пока я делаю глоток. Его улыбка исчезла, и он выглядит по-другому. Более напряженным.

— Ты очень сексуальная. Но ты и так это знаешь. Я вижу это по тому, как ты расхаживаешь по офису, задрав нос.

Челси фыркает.

— Помедленнее, тигр. Нельзя обрушивать на нее все свои чары сразу, она упадет в обморок.

Я ставлю бокал на стол и поворачиваюсь к нему, подняв брови и с вызовом в голосе.

— Прости?

Доказывая, что он бесчувственный мерзавец, Дилан не отступает и не пытается притвориться, что шутит. Он лишь пожимает плечами, как будто мне повезло стать объектом его внимания, и продолжает в том же духе.

— Это был комплимент.

— Это прозвучало совсем не так.

— Мне нравятся уверенные в себе женщины.

— Похоже, тебе больше всего нравится разрушать их.

Он смотрит прямо мне в глаза и улыбается.

— Или срывать с них одежду.

В груди разлилось тепло. Я бы сказала, что это гнев, но у меня также слегка кружится голова, а в желудке стало кисло. Я отвожу взгляд от Дилана и сосредотачиваюсь на Челси.

У нее странный пушистый ореол вокруг головы.

Она хмурится.

— Ты в порядке?

— Думаю, мне нужно в туалет. Сейчас вернусь.

Встаю и с удивлением обнаруживаю, что мне приходится держаться за стол, чтобы не упасть. У меня дрожат ноги, а сердце бьется слишком быстро. Медленно пересекая ресторан, пытаюсь вспомнить, что ела на завтрак и обед. Должно быть, я съела что-то не то.

Я добираюсь до дамской комнаты, включаю кран и брызгаю на лицо холодной водой. Мое отражение в зеркале выглядит ошеломленным. Цвет лица ужасный. Несмотря на то, что мне жарко, цвет лица серый.

Выключаю воду и опираюсь на раковину. Закрыв глаза, делаю несколько глубоких вдохов. Это не помогает. Пульсирующая музыка в стиле ранчера, звучащая из динамиков под потолком, усиливает головокружение.

Вытирая лицо бумажным полотенцем, я стараюсь держаться на ногах. Но выходя за дверь, спотыкаюсь и ударяюсь о стену.

Несколько мгновений стою в тусклом коридоре у старого, неработающего телефона-автомата, потея и задыхаясь, и думаю, что, черт возьми, со мной происходит. Я чувствую себя так, словно выпила десять рюмок текилы.

Снова закрыв глаза, сглатываю горячую желчь, поднимающуюся в горле.

— Вот ты где. Ты в порядке, Шэй? Давай я тебе помогу.

Голос принадлежит Дилану. Ровный и низкий, он доносится до меня как будто издалека. Сильная рука обхватывает меня за плечи и сжимает.

— Я в порядке, правда. Мне просто нужно... мне нужно... — Я не знаю, что мне нужно. Я не могу думать. Мой мозг работает неправильно.

— Тебе лучше пойти домой и лечь в постель. Ты выглядишь очень больной.

Когда открываю глаза, зрение расплывается. Пытаюсь оттолкнуться от стены, но у меня нет сил.

Моя нехватка сил вскоре перестает иметь значение, потому что Дилан отрывает меня от стены и начинает вести в противоположном направлении по коридору, откуда я пришла, к выходной двери в конце.

— Подожди. Подожди. Дилан, позови Челси. Мне нужна Челси.

Он обнимает меня за плечи и подталкивает вперед, затыкая мне рот, когда я издаю слабый крик от страха. Я снова спотыкаюсь, теряя равновесие, но он ловит меня, грубо хватая и притягивая к своей груди.

— Еще несколько шагов, — шепчет он мне на ухо. — Я доставлю тебя домой в целости и сохранности, Шэй. Моя машина прямо за углом. Я отвезу тебя.

Почему я не чувствую своих ног?

Это последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем я теряю сознание и падаю в пустоту.