Сироткам в академии (не) место

Глава 39. Схватка

Альберт де Вуизар

Коридор казался бесконечным. С каждым шагом он тянулся всё дальше, словно втягивая нас в чрево чего-то древнего и мерзкого. Каменные стены, покрытые зелёным налётом и старыми рунами, сочились влагой. То тут, то там виднелась плесень, в том числе магического происхождения, запах разложения бил в нос густой, липкой волной. Сырость, металл и что-то ещё, не сразу понятное — сладковатое, будто запах падали, смешанный с благовониями ритуальных курений.

От этой смеси кружилась голова и слегка подташнивало. Очень хотелось просто повернуть обратно, но я ни на минуту не сомневался в том, что мне надо двигаться вперёд.

Тьма вокруг была не полной — факелы, вделанные в держатели, трепетали неровным, слабым, рыжим светом. Но этот свет только усиливал впечатление, что мы в пасти чудовища.

Впереди следователи проверяли каждый поворот, слаженно и точно, будто были тут не в первый раз, но я прекрасно понимал, что это не так. Это просто наработанный годами навык — именно он сейчас спасал все наши жизни, потому что я даже не сомневался в том, что в этих коридорах таилось немало неприятных сюрпризов и ловушек.

Мы сворачивали из одного узкого прохода в другой, миновали несколько боковых ответвлений, и в каждой такой развилке находили всё новые следы безумия.

В одной из первых комнат стоял прогнивший алтарь, испещрённый бороздами от ритуальных ножей. На полу валялись обугленные кости животных, под сводами клубился чёрный копоть. Воздух был настолько густым, что казался сиропом, наполненным тяжёлым запахом старой крови и горелых трав, что я даже закашлялся. Здесь было столько боли, даже агонии, что я до сих пор её чувствовал. Мерзкое место.

— Сюда регулярно приносили животных в жертву, — отозвался один из следователей, взглядом окидывая потолок, где пятнами въелась сажа. — Ритуалы для закрепления тёмных контрактов.

— Продолжаем, — коротко отдал приказ отец, а я сжал губы в тонкую ниточку, потому что не мог сейчас даже представить, что именно видит и ощущает мой отец. Ведь его ментальные способности намного выше, чем мои. И как он только справляется?

Чем дальше мы шли, тем более ужасными становились находки. В одной из камер мы наткнулись на груды черепов. Не только животных. Среди них я различил человеческие. Маленькие, словно детские. Некоторые со следами вскрытия черепной коробки. Кто-то, не торопясь, резал их, изучал. Я чувствовал, как горло сжимается в тисках. Внутри всё клокотало от ужаса и ярости.

Я сделал шаг ближе и уловил след ментального шлейфа. Не яркого. Слабого, как дыхание угасающей свечи, но отчётливого. Паника. Страх. Боль.

Алисия.

Я резко обернулся к отцу.

— Она здесь, — сказал я, почти срываясь на крик. — Она рядом!

Отец бросил на меня короткий, понимающий взгляд. Его лицо оставалось спокойным, но я видел, как напряглась каждая мышца.

— Быстрее, — скомандовал он.

Мы двигались дальше, ускоряя шаг. Следователи открывали каждую дверь, врывались в каждый проход, не тратя ни секунды на сомнения. И вот — в одном из поворотов коридор разошёлся вширь, и оттуда сочился красный, пульсирующий свет.

— Там, — прохрипел я.

Мы бросились к источнику.

Я ворвался первым — сердце стучало в висках, дыхание рвалось из груди. Зал, в который мы попали, был большим, как капелла древнего собора. Стены украшены ритуальной резьбой, пол — сложным узором кровавых символов. Свечи в черепах отбрасывали тревожные тени. Всё это промелькнуло перед моими глазами как одна невнятная, блеклая картинка. Мой взгляд был устремлён в другое место — туда, где посреди комнаты стоял массивный алтарь из чёрного камня, отполированный до блеска. На нём — Алисия. Бледная, почти прозрачная, со следами крови на запястьях и лодыжках. Красные ленты впивались в кожу, не давая пошевелиться. Губы её были полуоткрыты, а глаза закрыты — но я чувствовал, что она жива. Ещё жива.

Над ней склонился Маркус де Гард с окровавленным кинжалом в руке. Это было похоже на какой-то кошмар, на что-то из страшных снов, но самым ужасным было понимать, что всё это происходит на самом деле. Ещё доля секунды — и кинжал вонзится в мою невесту, и всё в этом мире потеряет значение.

— Нет! — мой голос сорвался в рёв, от которого стены дрогнули.

Я выплеснул наружу весь накал своей ментальной магии. Волна ярости и боли, сгусток пылающей энергии разорвал пространство. Воздух в комнате словно воспламенился, пол под нашими ногами задрожал, словно живой, по стенам побежали трещины, а древние руны засветились зловещим красным светом. Всё вокруг качнулось, затрепетало, предметы дрогнули на алтарях и полках, заклинания врагов начали трещать и рушиться под моим натиском.

Но — к моему отчаянию — большинство устояло.

Они пошатнулись, да. Кто-то застонал, кто-то едва не рухнул на колени, но эти люди были не случайными гостями на кровавом празднике. Нет. Это были не испорченные аристократы-игроки в тьму ради забавы. Перед нами стояла закалённая секта, фанатики, не раз погружавшиеся в глубины запретных искусств. Они были готовы умереть здесь, в этом зловонном склепе. И были готовы убивать.

— Перехватить! — скомандовал отец.

И бой вспыхнул мгновенно, как факел, брошенный в сухую солому.

Магия полетела с обеих сторон, всплески энергии сливались в клубы ослепляющего света. Заклятия сталкивались в воздухе, разрывая пространство между нами. Плети силы взвились, как змеи, пронзая пол и стены, срывая факелы с креплений. Руна за руной взрывались, выплёвывая волны огня и холода.

Я кинулся вперёд к подонку Маркусу, но чувствовал, как пуст мой резерв. Тот ментальный всплеск выжег почти всё до дна, оставив лишь слабый, потрескавшийся остаток. Щит поднялся не сразу, и потому, когда один из фанатиков метнул в меня зачарованный кинжал с гравировкой, я успел поднять защиту в самый последний миг. Лезвие с визгом отскочило от магического барьера и, перевернувшись в воздухе, стукнулось о камень, высекая искры.

Я не дал себе времени на передышку и шагнул вперёд, игнорируя ноющую боль в голове. Магия таяла слишком быстро. Понимая это, я уже сознательно переносил акцент на физическую силу. Проклятие! Ещё немного — и придётся драться кулаками, как простой наёмник. А ведь я смеялся, когда отец заставлял меня уделять больше внимания физической подготовке и буквально доводил до истощения бесконечными тренировками, но сейчас я был готов признать, что он был прав.

Рядом отец вёл бой с хладнокровной яростью. Его заклинания летели с молниеносной скоростью, защищая следователей и рассекая вражеские ряды. Он сковал целую группу врагов ледяным куполом, затем разбил его изнутри вспышкой магии, разметав фанатиков по сторонам, как тряпичных кукол.

Следователи работали быстро и методично: удары шли наотмашь, заклинания подавляли врагов, цепи ловко выбрасывались из артефактов и сковывали падающих на колени магов. Но их было неожиданно много. Гораздо больше, чем мы предполагали.

Слишком.

Но меня интересовал только один человек.

— Опоздал, сын герцога! — выкрикнул Маркус с хищной ухмылкой и взмахнул кинжалом над Алисией, будто нарочно давая мне время разглядеть лезвие, уже запятнанное кровью.

Я собрал остатки сил и ударил ментальной волной с такой силой, что трещины поползли по камню под ногами. Плевать, что я зачерпнул из жизненной энергии, разве имеет значение здоровье, когда речь идёт о жизни Алисии? Энергия взорвалась передо мной — ослепительный выплеск, сотрясший зал. Маркус пошатнулся, кинжал дрогнул в его руке, но он устоял. Проклятие! Его защита поглотила часть удара, мрачно вспыхнув, как погребальный костёр.

Я рванулся к нему, надеясь остановить его кулаком. Или хоть чем-то.

Он ударил. Волна ледяной воды хлестнула в меня, сбивая с ног, проникая сквозь одежду до костей. Она была ледяной, обжигающей до ломоты. Я почувствовал, как силы тают, как дрожь пронзает тело, но отчаянным рывком прорвался сквозь неё, пробивая путь скорее кулаками и каким-то безумным упорством, чем магией. Поглощённый яростью, я не чувствовал ни ожогов, ни режущего холода ледяных брызг, что хлестали по плечу и лицу.

Я должен был остановить его. Что бы ни стоило.

Отец разбирался со всеми остальными, и я был почти уверен в том, что рано или поздно, но они справятся. Мне же предстояло сойтись лицом к лицу с Маркусом.

Он замахнулся снова, но я рванул руку вперёд, цепляясь за лезвие ментальным захватом. Слабость сжала меня стальным обручем, мир пошатнулся, но я не отпускал. Кинжал замер в воздухе, вспыхнул от напряжения и с лязгом вырвался из его пальцев. Я перехватил его в воздухе, стиснув так крепко, что рука онемела, а потом с силой бросил прочь. Лезвие закружилось и со звоном ударилось о камень.

— Не тронешь её! — прорычал я, срываясь на хрип.

Маркус попытался отступить, но я, даже почти без магии, обрушил на него шквал атак. Плевать, что моя сила иссякала. Я бил кулаками, плечами, всем телом, вкладывая в каждый удар всё, что у меня осталось. Его защита трещала. Из носа у Маркуса заструилась кровь, он захрипел, спотыкаясь, отступая к алтарю, как загнанный зверь.

Я прорвался.

Добрался до Алисии, разрывая алые ленты на запястьях и лодыжках, словно они были змеями. Хватая её за плечи, прижал к себе, почти не веря, что она ещё дышит.

— Я здесь, слышишь? — прошептал я, не узнавая свой голос. — Ты со мной.

Она слабо открыла глаза. Бледность её лица пугала, но в глубине глаз теплился свет жизни. Слабая тень улыбки мелькнула на её губах.

Живая. Она жива.

— Уводите её! — скомандовал отец, его голос звучал как приговор.

Следователи ринулись ко мне, вставая живым щитом между мной и новыми атаками. Последние фанатики пытались прорваться к алтарю, но отец взмахнул руками, и ментальная буря, с грохотом сорвавшаяся с его ладоней, размела их по залу.

— Всех в цепи! — приказал отец. — Всех!

Я поднял Алисию на руки. Она была почти невесома, словно жизнь едва теплилась в ней. Её глаза снова закрылись, но дыхание оставалось ровным.

Жива. Это всё, что имело значение.

Мы вышли из зала под охраной отряда, сквозь руины магии и цепи, которыми сковывали уцелевших фанатиков. Вокруг ещё гремели отзвуки сражения, искры магических всплесков подсвечивали каменные своды.

Я выбрался на воздух и вдохнул глубоко, полной грудью, впервые за все эти мучительные часы.

— Всё кончено, — прошептал я, чувствуя, как в груди, наконец, расплетается тугой узел.

Но в ту же секунду мир перед глазами качнулся. Голова закружилась, ноги предательски подогнулись, и я ощутил, как тело слабеет, утекая в никуда. Последним, что я успел заметить перед тем, как провалиться в темноту, была Алисия в руках одного из следователей. Её дыхание было ровным. Она жива.

А потом меня накрыла темнота.

Амелия и Себастьян совсем не пара. Она - заучка с колючим характером, он - спортсмен и невыносимый зазнайка. Однако, один секрет связал их крепче каната. Им придется работать вместе, ведь впереди Турнир волшебников, а значит на кону все, к чему они так упорно стремились.Только вот проще сказать, чем сделать! Как теперь не завалить турнир или друг друга?