Сон выдр

Джейк

Рано утром в субботу я связался с Кристин. Это было не лучшее время, чтобы ее беспокоить, но я знаю, что она всегда читает сообщения, даже по выходным. Тем не менее мне было стыдно: нелегко ей быть постоянно на связи, на случай, если у кого-то из пациентов случится паническая атака. Наверное, поэтому мы ей столько платим. И раз уж я ценю своего доктора, то постарался выразиться кратко.

— Привет, Кристин. Ты знаешь, я стараюсь как можно меньше беспокоить тебя в нерабочее время, но хотел бы поговорить с тобой. Я в порядке, не волнуйся. Правда в порядке. Я не употреблял. Просто завтра мне нужно идти обратно в свою квартиру, и я немного волнуюсь. Перезвони мне, если сможешь. Спасибо. Спасибо.

От волнения я дважды поблагодарил ее. Затем сел за столик в патио в задней части дома. Мама возилась снаружи, готовила свои клумбы к зиме.

Два года назад мы с Матье задумались о покупке нового дома для Лины и Андре. Брат хотел провернуть все молча, устроить сюрприз. Думал подарить им гигантский особняк с гаражом на две машины для Андре и огромным двором, где мама смогла бы разбить сад. Похвальное намерение, но из осторожности я предпочел заранее узнать у матери, подходит ли ей такой вариант. Она была очень тронута, но от подарка наотрез отказалась.

— Почему? Там же площадь в десять раз больше!

— Знаю, Джейк. Просто этот дом — мой. И он мне нравится именно таким. С ним связано столько воспоминаний.

Она указала в угол гостиной.

— Там ты сделал свои первые шаги. А вот Матье пошел на кухне, рядом с посудомойкой. Именно здесь вас зачали, здесь вы выросли, здесь произошли самые радостные события моей жизни. Это дороже всего.

Она подошла и коснулась моей щеки. Посмотрела на меня обеспокоенным взглядом, который не имел ничего общего с разговором о доме. В то время я только начал употреблять окси. Даже не подозревал, что моя жизнь вот-вот перевернется с ног на голову.

— Зачем мне бросать то, на что у меня ушли годы, и начинать с нуля? В жизни лучше опираться на то, что уже имеешь, Джейк. Беречь это. В противном случае рискуешь упустить то, что действительно важно.

Мудрая мысль. Матье тогда ее не оценил. Мы не знали, представляет ли мама, по какому пути мы идем, и что спасения уже нет. Думаю, сердцем она почувствовала, что ее сыновья, которые слишком быстро выросли, вероятно, ошибаются. И все же решила нам довериться. Иногда я задаюсь вопросом, осталось ли сегодня хоть что-то от того доверия. Или мы разрушили его своим дерьмом. По своему опыту знаю, что это не обязательно возобновляемый ресурс.

— Все хорошо, Джейк? — спросила мама, возвращая меня в настоящее, и вытерла грязной рукой щеку, оставив на коже темный след.

Я повертел в руках онемевший телефон. Лина оставила свои садовые инструменты и присела за стол рядом со мной.

— Да, все хорошо. Но я принял решение, и оно меня тревожит…

— Расскажешь?

Я давно перестал вываливать на маму свои переживания, не хотел добавлять ей тревог. И все же мне нужен был ее совет.

— Да, хорошо. В общем, есть у меня… подруга…

— И?

— Мы совсем недолго общаемся. Еще только узнаем друг друга. Я осторожен.

Мама серьезно кивнула. Для нее явно важно, что я открылся, пусть даже немного.

— Ну вот, и я пообещал ей помочь с фотопроектом для колледжа.

Лицо моей матери просветлело. Лина любит фотографию, от нее мне передалась эта страсть. Именно она показала мне, как наводить фокус, настраивать параметры, чистить оборудование. Именно она подарила мне это желание смотреть на мир по-другому. На самом деле я знаю, что всегда видел мир иначе, чем другие; просто мама позволила мне сделать этот взгляд материальным, через объектив камеры.

— Какая замечательная идея, — прошептала она.

— Да, я знаю. Но…

— Но?

— Все мое оборудование осталось в квартире.

— Ой.

И вот так всего одно слово прогнало свет с ее лица. Она становится задумчивой.

— Можно задать вопрос?

— Конечно, любой.

Ну не совсем: некоторые вопросы до сих пор ставили меня в неловкое положение, и мама прекрасно это знала.

— Что тебя больше всего напрягает в возвращении туда?

Я хотел ответить: «Наркотики». Но замялся. Да, я боялся, что квартира вернет меня в прошлое, к моим вредным привычкам. Однако знал, что, помимо постоянной угрозы срыва, особенно боюсь ступить туда, где остро почувствую отсутствие Матье. Как будто я собирался потерять его во второй раз. Целую неделю после смерти брата я был под кайфом. Пил, курил, закидывался окси. Однажды вечером у меня закончился алкоголь, поэтому я зашел в первый попавшийся бар. В тот роковой вечер и появилось то печально известное видео, на котором я теряю контроль. Мама и Андре нашли меня и вытащили оттуда.

С тех пор я не возвращался в квартиру. Не мог переживать потерю брата в месте, которое напоминало о нем больше, чем любое другое.

— Я боюсь сорваться, — признался я.

— Понимаю. Знаешь, у меня тут есть камера. Хочешь, возьми ее. Но… Джейк?

— Да?

— Я знаю, это тяжело, но однажды тебе придется сделать этот шаг. Я рада, что ты решился. Потому что… Знаешь, я слышу тебя по ночам.

Я озадаченно нахмурился.

— Когда я кричу во сне?

— Нет. Когда ложишься. Я слышу, как ты стучишь в стену. Как вы с Матье всегда делали.

Я опешил. Мы с братом играли в эту маленькую игру все наше детство и юность, свято веря, что никто про нее не знает.

— Ты нас слышала?

— Конечно. Однажды, любовь моя, тебе придется смириться с тем, что, сколько бы ты ни стучал, он не ответит.

Она встала, подошла и поцеловала меня в макушку. Позже мне перезвонила Кристин. Мы немного поболтали, но я понял, что разговор с мамой уже придал мне все необходимое мужество.

Когда мы с Эмили входим в квартиру, я вижу, как потрясенная лисичка внезапно останавливается.

— Да, я знаю, — спокойно говорю я, хотя сердце бьется так сильно, что кажется, будто оно вот-вот вырвется из груди. Затем считаю до трех и закрываю за нами дверь.