Сон выдр

Эмили

— Никогда так вкусно не ела.

После роскошного обеда мы поспешили обратно в квартиру, чтобы растянуться на диванах. Мельком думаю об отце: уверена, ему бы понравился ресторан. Джейк гулко смеется, явно тоже объелся.

— Я же говорил, что там вкусно.

— Ты не предупредил, что порции такие огромные!

— Ну тебе не обязательно было есть все, что она нам принесла. Ты сама подстегнула Мартин.

— Было бы кощунством что-то оставить.

— Я боялся, ты начнешь тарелку вылизывать.

— Без шуток, едва не сорвалась.

Мы хохочем. Я поворачиваюсь на бок, хотя мой желудок яростно протестует против такого выбора позы. Джейк следует моему примеру. Мы смотрим друг на друга. Его лицо снова омрачено тенями.

— Что?

— Ничего…

— Давай, поговори со мной.

Он вздыхает.

— На этом диване всегда спал брат. Странно видеть здесь тебя.

Начинаю вставать, но Джейк меня останавливает:

— Нет, не поднимайся, прошу. Я не собирался тебя прогонять. Здесь больно находиться, но с тобой спокойнее.

Да, странное ощущение. Англичане называют это silver lining. То, что приносит утешение в тяжелой ситуации. Не знаю точного перевода и не уверена, что он вообще существует. Не хочу спрашивать у Джейка, он начнет надо мной смеяться. Сама часто упрекаю его за английские словечки.

Он переворачивается на спину и кладет руку на живот.

— Серьезно, Мартин, видимо, подумала, что я ничего не ел с тех пор, как в последний раз был в ее ресторане.

— Она очень тепло к тебе относится, практически по-матерински.

— Да, ты права. Мы с Матом редко готовили.

— С такой божественной кухней это преступление!

Джейк кивает.

— Марианна тоже так думала. Она готовила в этой квартире больше, чем мы, это точно. Может, потому что она девушка…

— Место женщины на кухне? Очень современно, Джейк.

Он смеется, двигает подбородком из стороны в сторону.

— Я не это имел ввиду.

— Да ладно, и что же ты хотел сказать?

Мгновение Джейк подбирает слова.

— Все женщины в моей жизни всегда заботились обо мне. Кормили, ну и не только. Вот я о чем.

— Ясно. Хорошо объяснил.

Он мягко улыбается. Ему идет. Улыбка вообще красит людей, и в случае с Джейком это особенно верно. В последнее время он чаще позволяет себе расслабиться. И от этого хорошо уже мне.

Я разглядываю квартиру: наверное, мы скоро уйдем, и не факт, что я когда-нибудь сюда вернусь. На тумбе в углу комнаты я замечаю черно-белую фотографию в светлой деревянной рамке. Это Марианна, бывшая Джейка. Наверное, я уже видела сотни ее снимков. Она по-прежнему остается одним из самых популярных инфлюенсеров в Квебеке. Но такой Марианну еще никто не видел. Все дело в характере фотографии. Марианна, как всегда, потрясающе красива. В ее спокойном серьезном взгляде чувствуется глубина. Макияж легкий, кожа гладкая, сияющая, каштановые волосы собраны в свободный пучок. Больше всего поражают темные мечтательные глаза. Это простая фотография, никакой гламурности, но тем не менее она раскрывает всю гамму эмоций, которые улавливает даже мой неопытный глаз.

— Ого, она прекрасна, — выдыхаю я, имея в виду как фотографию, так и саму Марианну.

Джейк прослеживает мой взгляд и с ухмылкой кивает.

— Хочешь, расскажу историю этой фотографии?

— Валяй.

— Я поставил ее там, чтобы позлить тогда еще не бывшую. Ну вообще я тоже считал Марианну красивой. Она хотела выложить снимок в «Инстаграм», но я уперся; никогда не разрешал ей использовать мои фотографии. Эту Марианна особенно любила, она тут очень удачно вышла. Тогда я распечатал фото и поставил на видном месте, чтобы Марианна постоянно о нем вспоминала. Хотел пошутить, но не получилось. Теперь я немного лучше понимаю почему…

— Какой же ты засранец.

Он пожимает плечами, глядя мне в глаза. Мне вдруг становится жарко. Это не имеет ничего общего с температурой в квартире.

— Я знаю, — отвечает Джейк.

Он всегда поддакивает любой гадости, что о нем говорят. Только на сей раз блеск в его глазах другой; Джейк смотрит не цинично, а скорее весело, почти маняще. Как будто не просто сознается, что балбес, но и предлагает мне выяснить, что стоит за этим заявлением.

Мы возвращаемся в Л’Ассомпсьон в тишине, разнеженные хорошей едой и перевариванием пищи. Теперь черед Джейка выбирать музыку. Он ставит и мои любимые треки, и какие-то непривычные. Так я узнаю о его любимых группах. Он обожает фолк: мы явно поладим.

Позже, когда я сортирую на своем компьютере фотографии, которые принесу в колледж, чтобы обработать их в Lightroom — редакторе, который учит нас использовать преподаватель, — приходит сообщение от Джейка. Это снимок. Я открываю его через iMessage, и на экране возникает мое собственное лицо. Это черно-белое фото: сегодня я поняла, что Джейк делает только такие снимки. В кадре я сосредоточенно смотрю в сторону, держа в руках камеру. Мои губы приоткрыты, свет идеально падает на лицо, веснушки заметны, но не слишком сильно, а волосы образуют темный ореол вокруг моей головы.

Я не люблю фото. Не люблю, когда меня снимают.

Никогда в жизни не знала, что я такая красивая.

Придя в себя, пишу ответ:

От его слов где-то внизу живота разливается тепло. Тот жар, что я ощутила сегодня в квартире, вновь проносится по телу. Вспоминаю наш недавний разговор.

— Но больше ничего не будет.

— Что?

— Мы только друзья. Я не намекаю, что ты рассчитываешь на большее. Но последнее время стараюсь действовать осторожно. Поэтому лучше сразу предупрежу, что могу быть лишь другом. Просто хочу прояснить.

И я согласилась. По крайней мере, мне так показалось.

А теперь смотрю на это фото. Обычно если парень дает понять, что восхищается тобой, то намекает: ты ему нравишься. Но Джейк не такой, как все, поэтому нечего питать лишние иллюзии. Я должна просто принимать его комплименты, не прося большего. Как с лимоном: невозможно выжать еще что-то, если уже осталась только корка.