Тебе желаю счастья

Глава 37

— Конечно, отвезете, — отказываться я и не собиралась. Нагло уселась на переднее сидение черной зверюги. Неловко и неграциозно. Пожалуй, красиво усаживаться в такие огромные машины можно только если твои ноги длинной с километр.

Мне же и пытаться не стоило. Впрочем, я и не стремилась выглядеть красивой в глазах Забелина. Этот тип меня начал раздражать. Ведет себя, как типичный мажор, а не профессор.

Едва мы отъехали от университетской парковки до ближайшего светофора, горящего красным, телефон Забелина разразился трелью. Взглянув на экран, мужчина выдал очередную, начавшую раздражать меня, ухмылочку, а затем перевел невыносимые синие глаза на меня и, продолжая улыбаться, ответил.

— Слушаю… А что происходит? … Разве мы о чем-то договаривались? Я был должен тебе услугу, не более. Теперь мы в расчете… Не переживай, мое воспитание не позволит мне ничего лишнего. Хотя… Хотя нет, переживай.

И отключился.

Загорелся зеленый, и мы тронулись. Довольно долго ехали молча под заунывный инструментал, льющийся из стереосистемы. Когда тишина стала невыносимо гнетущей, я была готова на конструктивный диалог.

— Зачем вы это сделали?

— Я уже ответил вам, Савельева, это произошло случайно. Я не заметил вашу машину.

— Если бы это действительно было так, то и на вашем зверюге, как минимум тоже была бы царапина. Но я не об этом. Зачем вы помогли мне на философии?

— Узнал, какая оказывается талантливая студентка учится на моем факультете и не мог допустить, чтобы какая-то философия портила ее табель успеваемости или хуже того — испортила диплом.

— Я обычная. Таких на факультете сотни.

— Да что вы говорите, Савельева? Неужели кто-то еще из третьекурсников является создателем одной из популярнейших компьютерных игр в нашей стране?

— Это не только моя заслуга, — потупилась я.

На самом деле мне было сложно принимать похвалу. Хвалили меня мало. Редко. И только за что-то действительно выдающееся. Считалось, что комплименты в принципе портят характер, развивают в человеке гордыню и тщеславие. А эти качества бабуля относила к смертным грехам. Поэтому всегда, когда кто-то восхищался моими достижениями, я испытывала в некотором роде чувство стыда, неловкости и незаслуженности. Словно украла чужую славу. Чувствовала себя кем-то вроде капризного чумазого ребенка, слепившего кривой куличик в песочнице, а мамаши вокруг восхваляют сие творение, аки пирамиды египетские.

Работа над игрой приносила мне много удовольствия, хоть и была подчас изнуряющей. Бабушка называла это баловством, не достойным серьезного внимания. Детской забавой. И в чем-то отчасти я была с ней согласна.

Так за что же меня тут хвалит Забелин?

За то, что получилось совместить развлечение и заработок?

Сомнительное достижение.

— Согласен, с вами работает сильная команда, но насколько я знаю, ее собирали уже под вас после победы в конкурсе.

Боже, надо просто поблагодарить его за похвалу, иначе получится еще хуже! Забелин может решить, что я набиваюсь на дальнейшие комплименты. Черт, почему же мне так сложно сказать простое «спасибо».

— Да… наверное, это так… спасибо, — нескладно выдавила я из себя, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Скажите, Феврония, гейм-дизайн — это ваш выбор будущей профессии? Планируете и дальше развиваться в данном направлении? У вас уже есть идеи помимо «Хроникера»?

Иван Александрович прищурился, ожидая ответ, которого я и сама не знала. В «Хроникер» я вложила душу. А если честно, то в нем я просто выплеснула все, что скопилось внутри. Это был мой вымышленный мир, где я точно знала, какие законы в нем действуют, кто друг, кто враг, в чем смысл существования каждого из героев. В нем было все, что я люблю и все, что ненавижу. Он спасал меня от одиночества внутри себя самой.

В некотором роде работа над созданием игры стала для меня психотерапией. Способом борьбы с внутренними демонами, обретающими с помощью компьютерной графики плоть и кровь. Способом получить любовь…

Если в реальной жизни это чувство в мою сторону направлено не было, то моя героиня в любви купалась. Может, и стоило сходить к настоящему психотерапевту, но меня и так все устраивало.

Был ли внутри меня еще один мир?

Такой, который мог бы стать прототипом новой игры?

Думаю, нет.

Сейчас, когда работа над «Хроникером» завершена, я чувствую, будто и внутри меня завершился какой-то очень важный этап. Это и опустошение, и облегчение. И радость, и печаль. И восторг, и разочарование.

Как будто я прочла эпилог долгой истории. С одной стороны наступил долгожданный хэппи энд, с другой — прощание с героями, терпкое послевкусие и утрата…

— Не знаю, Иван Александрович, — ответила после затянувшейся паузы. — Вряд ли. Вымышленный мир и так глубоко меня затянул, кажется, настало время социализироваться.

— Прекрасно. В таком случае, возможно, у меня есть гораздо больше шансов вас заинтересовать своим предложением, чем я предполагал.

— Заинтересовать меня предложением?

— О, да, Феврония Савельева. У меня для вас есть кое-что интересное, кое-что значимое и важное не только для геймеров-бездельников, но и для страны в целом.

— Что именно вы имеете ввиду?

— Я предлагаю вам перевестись в другой ВУЗ. Военный. Пройти программу целевого обучения с дальнейшим трудоустройством в ФСБ, ФСО, СВР, МВД или даже в Роскомнадзоре, полным соцпакетом и возможностью получения доступа к новейшим разработкам в области кибербезопасности страны, программному обеспечению военно-оборонной промышленности, возможность участвовать в создании инновационных способов связи в службе внешней разведки и многое-многое другое, где ваш выдающийся талант может максимально раскрыться и служить на благо отечеству.

— А разве для этого не надо иметь кристально-чистую семейную историю до пятого колена? Окончить какую-нибудь школу милиции или кадетский корпус? Быть в конце концов мужского пола?

— Мы можем долго обсуждать все нюансы и аспекты ваших вопросов, но если их свести к одному слову, то я вам отвечу — нет. Подумайте, Феврония. Целевое обучение предполагает контракт минимум на пять лет работы после окончания ВУЗа, но это работа на ведущих площадках среди специалистов экстра-класса.

— И о каком ВУЗе вообще идет речь? Тайная школа чародейства и волшебства где-нибудь на Колыме?

— Военно-Космическая Академия в Питере.

— Там учатся одни кадеты!

— Значит, разбавишь их стройные ряды.

— Я не умею маршировать и носить форму! Посмотрите на меня, Иван Александрович — у меня волосы розовые!

— У нас есть несколько факультетов, где нет столь жестких требований к внешнему виду. Мы умеем ценить в первую очередь ум и создавать комфортные условия для продуктивной работы. При желании трудоустройство можно получить уже на третьем курсе. Да, придется подписать кучу бумаг, пройти всевозможные проверки и тестирования, но взамен вы получите уверенность в будущем, возможность для самореализации, стабильный доход, знания и … да, погоны.

— Вы так говорите, словно и не являетесь замдекана абсолютно другого ВУЗа. Прямо шпион в тылу врага, вербующий в союзники стратегически важных объектов.

Забелин ухмыльнулся, но отрицать не стал. Как-то по-мальчишечьи сверкнул синими глазами, после чего затормозил.

— Подумайте, Феврония Савельева. Встретьте Новый год. Закройте сессию. И найдите меня в деканате, чтобы сообщить свой положительный ответ.

— А если я не захочу?

— Я огорчусь. И есть большая вероятность, что через некоторое время снова сделаю вам предложение. А пока будьте готовы в понедельник к поездке в Сколково. Возможно, эта экскурсия поможет вам в принятии решения. Мы приехали. Кажется, вас ожидают.

Всмотревшись за темное стекло, я заметила, что Забелин припарковался у моего подъезда. Вспомнила, что не называла ему свой адрес и мужчина, будто прочел мысли и ответил.

— Я вас немного изучил, не обессудьте.

Открыла было рот, чтобы съязвить, но мой взгляд уперся в стоящий неподалеку БМВ. Черный, блестящий, с узнаваемой графитной аэрографией. Его дверца распахнулась, выпуская наружу фигуру, от вида которой сердце зашлось в приступе тахикардии.

Стас!

— Я подумаю над вашим предложением, Иван Александрович, спасибо, что подбросили, — не глядя на мужчину, на ватных ногах выскочила из салона, едва не угодив под огромные колеса.

Раздраженно цокнул и тяжело вздохнул за моей спиной Забелин, но я даже не оглянулась. Захлопнула дверцу и услышала, как автомобиль замдекана уехал прочь. Именно услышала. Не увидела. Взгляд был прикован к знакомой фигуре, до боли родной и желанной.

Через дорогу от меня, метая из глаз яростные искры вслед отъехавшего Ивана Александровича, быстро обходил свою машину Килинин, вынуждая мое тело забывать, как необходимо правильно работать.

К горлу подскочил ком, размером с теннисный мячик, мешающий дышать, при этом легкие расширялись в полную мощь, заставляя грудь часто вздыматься и опадать. Голова вспыхнула жаром, руки заледенели. Во рту пересохло, но при этом между ног я ощутила неконтролируемую влагу и короткие волнообразные спазмы.

Стас открыл заднюю дверцу и не без труда вытащил из салона какую-то нереально огромную нежно-розовую козу. С выпученными фантастически реалистичными глазами, в пышном платьице белого цвета и лаковых серебристых ботах.

Он приближался то ли со скоростью света, то ли с медлительностью улитки. Я не могла понять. Время застыло вязкой густой массой, обволакивая тело и проникая в мозг, мешая думать.

— Привет, Стрекоза! Ждала?