Твоя на одну ночь

Глава 44

Саар Милисента

Сезон пыльных бурь в самом разгаре.

Месяц Гнева крушит и беснуется за прочными стенами особняка Джоев, обрушивает на ставни охапки песка. Никто не выходит за порог. Даже Пират предпочитает не слезать с рук Эми, жмётся к людям.

Я почти всё время провожу в своей комнате. Или занимаюсь учёбой вместе с Самантой. Горы книг в её спальне растут каждый день, как и её нервозность – экзамены всё ближе. Но у меня слишком силён ужас перед разгулом стихии, который в кровь и кости въелся за годы одинокой жизни в Чёрном конце, в разваливающемся доме, который каждый раз всё хуже и хуже выдерживал удары стихии, и я боялась, однажды развалится совсем. Поэтому относиться ко всему спокойно, как обитатели этого дома, привыкшие к сытой безопасности, у меня не выходит.

Я всё ещё никак не могу свыкнуться с тем, что в кухне в любое время есть вода, и запасы еды не нужно каждый день пересчитывать и мучительно растягивать, чтобы хватило до конца Месяца Гнева.

Все школы, лавки, публичные места в городе закрыты до конца сезона бурь. Эми не ходит в школу, но не то, чтобы сильно по ней скучает. Всё её внимание занимают новые обитатели её котофермы – кошка отъелась и стала удивительно пушистой и ласковой, а котята растут не по дням, а по часам, и уже пытаются лезть во все щели и обследовать свой новый дом.

Графиня пишет натюрморты при свете свечей. Граф пропадает ночами над опытами в своей лаборатории в подвале дома.

Слуги играют в карты и сплетничают. Короче, у всех есть какое-то дело.

И только у меня такое ощущение, словно жизнь замерла. Я не живу, а существую. Как будто жду, сама не знаю чего.

Сириус меня снова избегает после того разговора в кабинете графа. Я даже его ни разу не видела с того дня, как он узнал о моих магических способностях. Я много думала о том моменте, как он схватил мою руку и не хотел отпускать. Как странно смотрел. Как изменился его голос. И чем больше думаю об этом, тем больше понимаю, что ему не всё равно. Мне не показалось – он и правда относится ко мне не так, как должен к обычной прислуге.

К тому же, он единственный, кто знает мою тайну, кроме Эми. Но никому её не выдал. Даже сестре не сказал – Саманта с её любопытством точно бы попыталась выведать у меня все подробности, но она общается со мной, как обычно. Значит, Сириус молчит о том, что видел в тот день. Как исчезла прямо у него из рук…

Это значит, на него и правда можно положиться. Он надёжный. Я мало в своей жизни встречала людей, которым могла бы вот так безоговорочно доверять.

И это терзает сильней всего.

Мне кажется, я к нему несправедлива, но никак не могу понять, что делать, чтобы перестать его обижать.

Я думала, может, у меня получится разобраться в себе за этот месяц. Если есть хоть маленький шанс, что я смогу его полюбить… полюбить не как друга, а так, как он, кажется, хотел бы, чтобы я его полюбила… но ничего не выходит. Я не могу найти в своей душе ничего к Сириусу, кроме жгучей благодарности и искренней симпатии.

Всю меня заполнил проклятый Дракон. И теперь там нет места ни для кого другого. Дан снова стал мне сниться по ночам.

Я видела, как синий Дракон, почерневший от ночной тьмы и потоков ревущей воды, хлещущей с грозовых небес, летит через бурю. Сверкающие молнии разрывают тучи над самой его головой. Ветер рвёт крылья, пытается сломать, пытается заставить повернуть обратно, но Дракон упрямо летит всё дальше и дальше. Только вперёд. Куда?..

Пенные валы гигантских волн колышутся под ним, и мне страшно даже представить, какая там глубина. И что бы со мной было если б я, не умеющая плавать, попала в эту воду. Я лишь раз видела настоящий Океан – в воспоминаниях маленького Дана. И вот теперь вижу каждую ночь, снова и снова. Это завораживающее, и в то же время пугающее до ужаса зрелище.

Гроза над Океаном.

Когда просыпаюсь среди ночи, слышу завывание ветра за плотно запертыми ставнями. Сухой стук песчинок в твёрдое дерево, окованное металлом. Рядом уютно сопит сестра. Ложусь и с бешено колотящимся сердцем пытаюсь заснуть снова. Конечно же не выходит, и я до самого утра лежу, тупо пялясь в потолок. А перед моими глазами – бегущие до самого чёрного горизонта гигантские волны бурлящего Океана.

Даже не верится, что где-то может быть так много воды. Может, я просто схожу медленно с ума, вот и видится такое?..

Как бы они ни был мучительно долог, Месяц Гнева закончился. В этом году он длился куда дольше обычного. Это означало только одно. Не у всех хватило приготовленных запасов, чтобы просидеть так долго взаперти.

Ещё несколько дней граф Джой велел всем сидеть дома. Сказал, специальные королевские службы ходят по городу и убирают песок, поваленные деревья, принесённый мусор, осматривают разрушения.

В конце концов, было дано добро, и мы с Самантой рискнули совершить вылазку. Обшарпанный и потрёпанный вид города удручал.

Я знала, что так бывает всегда, и ещё долго после конца Месяца Гнева все что-то чинят, красят, подновляют, приводят свои дома и улицы в порядок. Но первое время всегда – это кошмар. Лишний раз вспоминаешь, как же всё-таки человек беззащитен перед разгулом стихии. И насколько хрупка наша жизнь. Как свеча на ветру. Её огонь так легко погасить.

Даже говорливая Сэм притихла. Мы бредём по городу, крутим головами во все стороны и почти не разговариваем.

В этом году выдался особенно жестокий Месяц Гнева. И когда мы проходим мимо кучек уставшего, измотанного народу, постоянно слышим тот тут, то там – о чём шепчется весь Аш-Серизен. Меня пугают эти слухи.

Говорят, что это всё драконы виноваты.

Это из-за них кары небесные обрушиваются на Саар.

Мол, чем чаще прилетают эти ящеры, тем яростнее пыльные бури. И тем сильней высыхает Саар.

Мне хочется подбежать – и спорить, спорить до хрипоты! Доказывать, что драконы, наоборот, пытаются залечить раны наших миров, заделать прорехи в барьере меж Сааром и Эриданом и починить баланс энергии. Но это означало бы выдать тайну Дана, а я даже без его магического приказа никогда бы так не поступила. Он мне доверился. Я не имею права предать его доверие. Как бы он со мной не поступил. Даже если просто воспользовался. Даже если теперь выбирает себе невесту, как рассказывал мне Белый дракон… а может, уже выбрал?!

Столько времени прошло, как мы не вместе.

За это время он вполне мог уже и жениться. А может, скоро какая-нибудь красотка-драконица родит ему наследника… Он же Император, сказал мне Лиссандр. Ему положено… наследников…

- Милли, ты идешь?

Стою, задыхаясь, и не могу сделать ни шагу. Снова эти мысли, жалят как отравленные пчёлы. Я не знаю, куда от них деваться. Стоит представить моего Дракона, улыбающегося, счастливого, с какой-нибудь благородной леди, разодетой в парчу и жемчуга… мне становится больно дышать.

- Ты бледная, как полотно. Может, вернёмся?

Саманта осторожно трогает мою руку. Я встряхиваю головой, пытаюсь очнуться.

- Нет-нет. Я в порядке. Идём дальше.

Мне хочется дойти до Чёрного конца и посмотреть, как он пережил сезон бурь. На Золотой улице и так понятно – там самая большая трагедия, что клумбы поломались.

Чёрный конец встречает вереницей траурных процессий.

Мы с Самантой стоим на обочине грязной улицы, по которой сквозь пыльное месиво – здесь никто так и не убрался толком, и королевские службы сюда, конечно же, не добрались – медленно бредет толпа людей.

Заунывное пение плакальщиц. Какой знакомый напев.

Тех, кого забрал Месяц Гнева, как всегда понесут хоронить в пустыню.

Саманта крепко стискивает мои пальцы, у неё слёзы на глазах. Она никогда раньше такого не видела. Поэтому я и не хотела её с собой брать, но она настояла. На её платье косятся. А ведь она надела «самое простое». Но даже её самые простые платья здесь кричат о достатке. Не говоря уж об украшениях в ушах и на пальцах. Соломенная шляпка на светлых кудрях (от лучшей столичной шляпницы, конечно же) выдаёт привычку прятать нежную аристократическую кожу от солнечных лучей. Сэм этого всего не понимает. Для неё это – как само собой разумеющееся. Но она очень бросается в глаза здесь.

Я уже почти решаю повернуть обратно. Хватит на сегодня впечатлений.

Как от одной из процессий отделяется худая, измождённая женщина средних лет. Её седые волосы выбиваются из-под чёрного платка. Она кидается к нам. И чуть не набрасывается на меня с кулаками, пока я стою как столб и пялюсь на неё в полном шоке, пытаясь понять, что происходит.

- Это ты, дрянь! Всё ты виновата! – кричит женщина, задыхаясь. И половина процессии оглядывается на нас. Но люди продолжают медленно идти.

Мы с Самантой и так стояли, практически прижавшись лопатками к стенам домов из старого выщербленного кирпича. Отступать некуда. У бесноватой горят глаза, как будто она сошла с ума. Может, и правда, умом повредилась? В Месяц Гнева и не такое бывает. Не все могут выдержать такое долгое нахождение в четырёх стенах, в вечном ужасе.

- Вы меня с кем-то путаете… - бормочу я.

- Ну конечно! – выкрикивает она и надвигается ближе. – Это из-за тебя мы потеряли кормильца! И что теперь делать, как теперь жить?.. А я говорила ему, не надо в этот дом возвращаться! Он проклят! Ничего хорошего там не будет! Бывшая твоя, говорю, там померла, недобрая там энергия!

И тут до меня начинает что-то доходить.

- Мой отчим?..

- Помер, да упокоят предки его светлую душу! Помер, голубчик! Такой человек был, золото, а не человек! Особенно, когда не пил, - принялась причитать она, вытирая сухие глаза.

- Что случилось? – в полном шоке переспросила я.

Через поток сдавленных рыданий и оскорблений мне наконец-то удалось уловить суть.

В нашей жалкой лачуге обвалился потолок, не выдержал одной из бурь. И отчима пришибло. Хорошо, дети отделались испугом. И матери с малышами удалось кое-как перебраться к соседям.

- Ты виновата! – продолжала как заведённая повторять женщина, имя которой я не могла вспомнить, как ни пыталась. – Если бы ты позаботилась о том, чтоб как следует починить крышу! Признавайся – специально не сказала, что она на ладан дышит? Или может, даже испортила к нашему приезду? Вот же гадина подлая, и как таких земля держит…

На нас оглядывались всё чаще.

А я стояла, смотрела на неё и не знала, что сказать.

Жалко ли мне было отчима? Рада ли я была? Известие о его смерти вообще ничего не тронуло в моей душе.

Я понимала только, что если бы не странный каприз судьбы, под упавшими балками могла бы лежать сейчас я. Или Эми. В справедливость небес я давно не верила. Как и в судьбу.

Но сейчас чувствовала острую благодарность за то, что этот ужасный месяц мы с сестрой пережили под надёжной крышей. И рядом с хорошими людьми.

- И как я теперь детей буду одна кормить? – выла вдова.

Мне стало жалко её до слёз. Она ведь не виновата, что всё это случилось. И я прекрасно знала, каково это, остаться одной без средств к существованию, когда на тебе голодный ребёнок. Я понимала, в каком она сейчас безвыходном положении.

Моя рука сама собой потянулась к холщовому мешочку на поясе, в котором лежала часть денег, полученных от Джоев. Я хотела купить что-то из одежды в лавках, если они снова открылись.

Саманта перехватила мою руку и крепко сжала моё запястье.

- Милли, не смей! – её голос дрожал от гнева. Крылья аристократического носика трепетали. – Как у вас только язык повернулся её обвинять! А вы подумали о бедных девочках, которые остались одни, когда переманивали чужого мужа? А когда выгоняла Милли из собственного дома?

Теперь уже люди, не скрываясь, останавливались и глазели на спектакль. У нас в Чёрном конце такое любят. Вдове злобно оглянулась по сторонам, но ничего не сказала. Её измождённое лицо пошло алыми пятнами.

А потом Саманта сдёрнула со своего пальца тонкое золотое колечко. Сделала шаг к вдове моего отчима, и сунула его ей в руку.

- Вот! Возьмите. Этого вам хватит, найти новый дом. Хотя бы на первое время. А потом вам придётся идти работать! Как работала Милли всю жизнь! И не смейте больше никогда её оскорблять! Иначе… иначе я подам на вас в суд за клевету!

Она сдула упавший на лицо золотистый локон, схватила растерянную меня за руку и потащила прочь.

Ох, зря я пересказала Сэм всю свою жизнь, пока мы скучали дома… кроме разве что той части, которая касалась Дракона.

Это я по-прежнему не могла делить ни с кем.

Но в любом случае подруга теперь знала меня, как облупленную. И кинулась защищать, как себя. Я была растрогана до глубины души.

Вдова моего отчима стояла и смотрела нам вслед. Она больше ничего не сказала, только зажала кольцо в кулаке.

А мы уходили всё дальше и дальше от Чёрного конца. К центральной площади, куда стекались все улицы. И всю дорогу Саманта меня распекала. Она так завелась, что никак не могла успокоиться.

- Господи, меня всю аж трясёт от такой несправедливости! Нет, ну как так можно! А ты?! Не смей больше расшвыривать деньги направо-налево! Иначе у тебя так их никогда и не будет! До сих пор не могу поверить, что ты отдала той гадине, Леруш, все, что получила за работу Проводника!

Я ужасно смутилась. Точно зря столько откровенничала. Саманта явно вознамерилась превратиться в мою совесть. Пробормотала в ответ:

- Да я и сама уже много раз пожалела. Просто была вся в душевном раздрае после того, как ушла от Дракона. И думала, это единственный способ, чтоб нас с Эми оставили в покое. А ты сама-то! Зачем ты отдала ей своё кольцо?

- У меня таких колец в шкатулке! – отмахнулась Саманта. – Ну ладно. Я тебе ещё вправлю мозги на место, ты у меня научишься себя больше ценить и не давать в обиду. И знаешь что я ещё думаю?

- Мне уже страшно, - улыбнулась я.

Сэм энергично шагала вперёд, подметая пыль бледно-зелёной юбкой. Она задорно подмигнула мне.

- Всё, что с нами в жизни случается, это не просто так. Да, ты ужасно настрадалась! И то, что у тебя забрали дом, было жуть как несправедливо. Зато цепочка этих событий привела тебя в наш дом, чему я безмерно рада. В конце концов, кто тогда помогал бы мне так здорово готовиться к экзаменам?

А мне вдруг взгрустнулось.

Я торопливо шла по улицам за Самантой, пытаясь за ней успеть, и в который раз думала об одном и том же. Месяц гнева позади, на носу экзамены. Уже через несколько дней. Саманта, разумеется, их сдаст и поступит. И если лорд Джой не даст мне место где-нибудь у себя в оранжереях… придется искать новое место работы.

Мои невесёлые размышления оборвались, когда мы вышли на площадь. Я встала, как вкопанная, и не могла сделать ни шагу.

Фонтан. Тот самый, который наполнял Дан.

Он совсем пересох. И песком замело его глубокую чашу. А ещё…

Кто-то обезглавил деревянную статую водного дракона. И написал на ней красной краской, так сильно напоминающей кровь, что у меня мурашки пошли по спине.

Всего одно слово. Значение которого я не понимала.

«МЕРД!»