Руби
Хуже. Мне становится хуже.
Мои руки сжимают руль в смертельной хватке, пока я еду из города обратно на ранчо «Беглец».
Слова доктора прокручиваются у меня в голове.
Вернитесь к своему кардиологу.
Сбавьте скорость. Не перегружайте себя.
Если вы не будете осторожны, вы можете умереть. Существует определенная вероятность резкой остановки сердца.
Я проснулась рано утром, едва ли через час после приступа, и выскользнула из дома. Я оставила Чарли спать дальше одного. Сегодня он отправился в Бозман, чтобы окончательно оформить статус заповедника, но это не мешает ему оставлять мне многочисленные голосовые сообщения и слать смс. Я провела пять часов на приеме у врача в Воскрешении, с моим кардиологом в Zoom, рассказывая им о своем сердце и слушая их советы. И все говорят одно и то же.
Отправляйся домой, чтобы поправиться.
Но как? Как я поеду домой после этого лета?
Грусть захлестывает меня.
Я люблю эту жизнь. Я не хочу возвращаться к прежней, но какой ценой?
Неужели это тот риск, на который мне придется пойти?
Жить, смирившись с судьбой?
Или вернуться к спокойной жизни, зная, что у меня есть ковбой, который любит меня, и этого достаточно?
Что такое достаточно?
Я никогда не боялась умереть. Я боялась не жить, но теперь, когда я поняла, что это такое, мысль о том, что я могу все это потерять, мысль о жизни без Чарли, слишком болезненна.
Впустую. Все кажется потраченным впустую. Все это лето, все мили на этом старом Скайларке, все вычеркнутые строчки в списке моих желаний, вся любовь, которую я испытываю к Чарли, ― все впустую.
По дороге я представляю себе его будущее. Он встретит кого-то еще. Гостью, туристку, местную жительницу. Кого-то живого и здорового. У них будут дети, семья, долгая совместная жизнь ― все то, что я не могу ему дать. Он забудет меня.
Так и должно быть.
Я издаю сдавленный крик. От одной мысли о жизни без Чарли мне становится плохо.
Я смотрю на грозовые тучи, которые спускаются с Луговой горы и надвигаются на Воскрешение. Я нажимаю на педаль газа, управляя машиной едва сдерживая слезы.
Это кажется зловещим. Знак того, что мне нужно принять решение, пока не стало слишком поздно.
Я делаю решительный вдох.
Как я могу уехать? Как я могу вернуться к чему-то другому, кроме этой разбивающей сердце, дикой жизни?
На долю секунды я снова оказываюсь на заправке в Уинслоу, с бутылкой кока-колы в руке и картой, разложенной передо мной. Изменила бы я свой выбор, если бы могла? Направила бы свое сердце по другому пути?
Нет.
Ответ ― нет.
Я бы не стала ничего менять. Даже ради своей жизни.
После этого лета я больше никогда не вернусь к жизни в полусне. К тому, чтобы смотреть на мир через окно спальни или экран компьютера.
Все эти мили, все эти годы мое сердце вело меня к Чарли.
Я должна дать ему выбор ― принять это, простить меня или нет. Любить меня… или нет.
Если он этого не сделает, я пойму. Я буду жить дальше.
Это моя ошибка.
Я должна признать ее.
Я должна открыться.
Сказать Чарли правду.
Укротить свое сердце.
Мой телефон звонит, и я вздыхаю, увидев имя Макса.
Почему он выбрал именно этот момент? С тех пор как я решила остаться в Воскрешении, я избегала его звонков. Но больше не могу его игнорировать.
Дрожащими руками я паркую машину на обочине, потому что не думаю, что смогу вести этот разговор и безопасно управлять автомобилем.
Я подношу телефон к уху.
― Привет.
Макс выдыхает с облегчением.
― Значит, ты жива.
― Едва ли, ― шепчу я, снова глядя на грозовые тучи. Мое сердце бешено колотится, эхом отдаваясь в голове.
― И что это значит?
― Ничего.
Макс ругается.
― У тебя был приступ.
Я чуть не роняю телефон.
― Что? Нет.
― Я знаю, Руби.
Он прав. Он может. Мой брат был частью моего сердца с тех пор, как оно у меня появилось.
― Сколько? Сколько ударов, Руби? ― Испуганный голос Макса прорывается сквозь мой затуманенный разум.
― Слишком много, ― говорю я категорично.
― Черт. Я еду за тобой.
Я качаю головой, снова и снова.
― Не надо. Не стоит.
Я чувствую, что моя жизнь ускользает у меня из рук.
Я хочу выйти замуж за Чарли.
Я хочу жить на ранчо.
Я хочу так многого, но мне кажется, что мое время вышло.
― Я знаю, где ты.
Мои глаза распахиваются и становятся огромными, как блюдца. Ужас сковывает мою грудь.
― Что?
― Ты в Воскрешении, штат Монтана. Я позвонил Молли. Я нашел страницу в Инстаграме, которую ты ведешь.
Я издаю горький смешок.
― Поздравляю, Макс. Старший брат-детектив одержал победу.
― Я еду за тобой.
Кислород покидает мои легкие.
― Нет, ― выпаливаю я. ― Ты не можешь.
― Почему нет? ― Тяжелое молчание, затем: ― Только не говори мне, что ты решила остаться.
― Хорошо. Не буду.
― А он знает?
― Кто знает?
― Ковбой, который любит тебя?
Я зажмуриваю глаза. Они снова на мокром месте.
― Он меня не любит.
Мимо проносится большой грузовик, сотрясая мою машину.
Макс издает сухой истерический смешок.
― Ты видела ту фотографию, где вы вдвоем у ручья? Потому что я видел. Он любит тебя, идиотка. ― Его голос срывается. ― Что будет с парнем, Рубс?
Из меня вырывается дрожащий вздох.
― Я собираюсь рассказать ему.
― А это вообще имеет значение? ― спрашивает Макс, и я гадаю, кого он имеет в виду ― меня или Чарли. В любом случае, он прав.
― Ты мудак, Макс.
― А ты лгунья, Руби.
Такое чувство, что мне дали пощечину. Пока я сижу здесь, собираясь с духом, и пытаюсь быть сильной, я слышу это. Самый ужасный звук.
Макс плачет.
― Ты перегружаешь себя.
Я сглатываю горький комок в горле. По моей щеке скатывается слеза.
― Макс. Пожалуйста. Перестань.
Последнее, что мне нужно, это услышать от старшего брата о том, как я облажалась. Я и так чувствую себя дерьмом.
Я чувствую себя сломанной. Увядшей. Как цветок без лепестков.
― Ты больна, Руби! ― кричит он, заставляя меня подпрыгнуть. ― Жизнь ― это не гребаная сказка. Начни заботиться о себе. И перестань влюбляться, черт возьми.
Я смотрю на телефон, широко раскрыв глаза и чувствую себя так, словно мне нанесли удар ножом.
Это жестоко.
Но я заслуживаю этого. Заслуживаю за то, что обманула Чарли. За то, что заставила моего брата, отца и мое сердце пройти через ад.
― Может, ты и прав, Макс. Может, я не заслуживаю любви. ― Я закрываю глаза, и из меня вырывается рыдание. Слезы льются непрерывным потоком. ― Я не заслуживаю ничего. Никого. Потому что ты хочешь, чтобы я жила в клетке.
Макс резко вдыхает.
― Это не то, что я…
― Пошел ты, Макс.
Я сбрасываю звонок. Сердце колотится так сильно, что становится больно.
Оцепенев, я наблюдаю, как стая птиц плывет по небу.
Свободные.
Они все летят, летят и летят.
Если сердце перестает биться, существовало ли оно вообще?
Если я влюбилась, имеет ли это значение?
Если все говорят «нет», почему я слышу только «да»?
Я глубоко вздыхаю.
Затем отключаю телефон, зажмуриваю глаза и кричу.
Мне нужно почувствовать себя живой. Последний всплеск жизни, который успокоит мою душу. Последнее «ура» перед тем, как я расскажу Чарли правду.
Я паркую машину на подъездной дорожке у дома Чарли и иду к конюшне. Яркий солнечный свет, хотя он и борется с облаками, наполняет меня энергией, электричеством. Макс, кричащий на меня, словно чужеродная тьма, поселился в моем сердце. Я не знаю, как с этим справиться. Я зла и расстроена, и я сама себе не нравлюсь.
Я хочу вернуть свое подсолнечное настроение. Мне нужно солнце.
Мне нужно спокойствие. Мне нужно прокатиться верхом.
Форд, меняющий седло в конюшне, удивленно моргает, когда я врываюсь в конюшню.
Чарли, должно быть, рассказал ему, что случилось утром, потому что он выпрямляется и говорит:
― Ты должна отдыхать. ― Его светло-карие глаза изучают мое лицо, на его обычно спокойном лице читается беспокойство.
Я знаю, что он видит. Слезы. Гнев. Безрассудство.
― К черту отдых, ― говорю я, задыхаясь.
Форд смотрит, потянувшись к радио на бедре.
― Руби…
Я игнорирую его.
― Оставь меня в покое, Форд.
После Макса я не в том настроении, чтобы мне указывали, что делать.
Я подхожу к стойлу Стрелы и выпускаю его. Он спокойно идет ко мне, потому что уже знает меня. Я вижу, как Форд исчезает, когда я седлаю Стрелу по-западному. В голове прокручиваются инструкции, которые дал мне Чарли. Сначала вальтрап, потом седло, закрепить ремни, затем уздечка.
В груди что-то сжимается. Сердце предупреждает меня, что нужно сбавить темп.
Никогда.
Я слишком многое могу потерять.
Мой дом. Мое ранчо. Моего ковбоя.
Когда я заканчиваю, я поднимаю руку, и мои пальцы касаются морды Стрелы.
― Эй, ― шепчу я, и на моих губах появляется неуверенная улыбка. ― Мы сделаем это, хорошо? Потом я поговорю с Чарли. Что ты думаешь об этом, милый, красивый мальчик?
Серьезные черные глаза смотрят на меня в ответ. Я прижимаюсь лицом к его щеке, вдыхая запах сена и лошади.
Затем я взбираюсь на громадную черную спину Стрелы. В голове мелькает лицо моей матери, и я прикасаюсь к браслету на запястье.
Чти свое сердце, пока не станешь им.
Это дикое сердце знает ответ.
Последняя поездка.