Укротить сердце

Глава 46

Руби

Я моргаю, перед глазами все расплывается, когда я пытаюсь сориентироваться. Я в постели. В комнате темно и прохладно. Боль пронзает мое левое запястье. Гремит гром, небо за окном темное и грозовое. Откинув голову на подушку, я вижу пыльный «Стетсон» Чарли на стуле, придвинутом вплотную к моей кровати. На прикроватной тумбочке стоит стакан с виски.

Когда я приподнимаюсь на локтях, из тени выходит фигура и встает надо мной.

― Чарли, ― шепчу я.

Кровать прогибается, когда он садится рядом со мной.

― Подсолнух. ― Его голос ― глубокий, сильный, звучит, как знакомая песня. Он убирает прядь волос и обхватывает мое лицо большой мозолистой ладонью. Я тянусь к его прекрасным прикосновениям.

― Ты помнишь, что случилось? ― спрашивает он.

― Я потеряла сознание на Стреле, ― шепчу я.

Он качает головой, выражение его лица мрачное, страдальческое.

― Я не должен был пускать тебя на эту чертову лошадь.

Смахнув слезы, я смотрю на изможденное лицо Чарли.

― Это не твоя вина. Это моя.

Меньше всего мне хочется, чтобы он винил себя.

Слезы текут по моим щекам.

― Прости меня, Чарли. Мне так жаль.

― Не извиняйся, ― говорит он строгим голосом, приподнимая мой подбородок, чтобы я посмотрела в его яростные голубые глаза. ― Малышка, если я должен что-то знать, расскажи мне сейчас. Пока я не сошел с ума. — Его голос срывается. ― Не заставляй меня гадать.

― Хорошо, ― говорю я. ― Я расскажу тебе.

В горле у меня пересыхает, но я не отрываю взгляда от его лица, собираясь с духом.

Я касаюсь своей груди, отслеживая сердцебиение.

Мы почти закончили.

Больше не нужно бежать.

Я не хочу быть циничной, злой или ненавидеть свое сердце.

Или себя.

Я должна сказать ему правду.

Даже если я его потеряю.

Глубоко вздохнув, я сажусь ровнее и говорю:

― У меня проблемы с сердцем.

Чарли закрывает глаза, словно ожидал этого.

― Какие именно проблемы с сердцем?

Я сглатываю и продолжаю.

― Это называется суправентрикулярная тахикардия, или сокращенно СВТ, ― говорю я. А потом я выпускаю все это на свободу. Как брат и отец защищали меня. Весь медицинский жаргон. Мои триггеры.

― Стресс ― штука коварная, ― объясняю я Чарли. ― Как будто электрический заряд в моем сердце отключается, и когда это происходит, я теряю сознание. Я называю это трепетанием.

Чарли смотрит на меня так, будто все наши отношения этим летом прокручиваются перед его мысленным взором. Его широкая грудь вздымается и опускается.

― А твои таблетки? ― Слова срываются с его губ. ― Это и есть лечение?

Я киваю.

― У меня есть лекарства и методы, как предотвратить приступ, если я чувствую его приближение, но… мне становится хуже. ― Я прерывисто вздыхаю. ― Сегодня я была у врача. Он говорит, что я должна поехать домой и обратиться к кардиологу. Таблетки больше не помогают.

― А что тогда поможет?

Я качаю головой, желая, чтобы он понял.

― Это не то, что ты можешь исправить, Чарли. Мне никогда не станет лучше. Однажды мое сердце остановится и больше никогда не забьется, я умру.

Чарли издает какой-то мучительный звук.

Я продолжаю.

― Может пройти два года, а может и двадцать. У моей матери случился сердечный приступ. Моя тетя умерла в двадцать восемь лет. Продолжительность жизни с таким диагнозом невелика. ― Я прикусываю губу и смотрю на свои руки, признавая горькую правду. ― Мне не следовало быть здесь этим летом. Я сделала только хуже. Я была безрассудна со своим сердцем. — Я встречаюсь с его глазами. ― С твоим.

Отвернувшись от меня, он обхватывает голову руками и глубоко дышит.

― Чарли… ― Я кладу ладонь на его мускулистую спину, но он срывается с кровати и пересекает комнату.

Когда он отстраняется от меня, я разражаюсь слезами.

― Ты злишься. Я понимаю.

Он сжимает кулак, упирается им в стену, зажмуривает глаза и прижимается к нему лбом.

― Я не злюсь, Руби. Черт, я…

Опустошен. Разбит.

Я вижу это на его лице, ощущение, что я выбила землю у него из-под ног.

Его сердце разбито.

Я сделала это с ним.

― Почему ты мне не сказала? ― спрашивает он, отталкиваясь от стены и расхаживая по комнате, как зверь в клетке. На его красивом лице появляется растерянность.

Я потираю уставшие глаза.

― Я никогда не думала, что увижу тебя снова, не говоря уже о том, чтобы работать на тебя. А потом мы заключили сделку по поводу ранчо «Беглец». — Слабый, полный слез смех сотрясает мое тело. ― Предполагалось, что это временно. И я не хотела, чтобы ты относился ко мне как к сломанной или хрупкой. Я хотела хоть раз пожить без ограничений. Если бы ты знал… ты бы смотрел на меня по-другому.

Взгляд Чарли смягчается.

Я всхлипываю, сдерживая слезы.

― Я не думала, что это имеет значение. Что в конце лета я уеду. Но потом я влюбилась в тебя, Чарли, узнала о Мэгги, и Форд сказал… ― Чарли ругается. ― Я пыталась уехать. Я не хотела причинять тебе еще больше боли. Но я… я не смогла. ― Я задыхаюсь от рыданий. ― Я слишком сильно тебя люблю.

Чарли стоит у двери, его массивная фигура напряжена и неподвижна, он осмысливает то, что я ему только что сказала.

― Ты должна была сказать мне, ― рычит он, его грубый голос пронизан болью.

Я киваю.

― Я знаю. Я пыталась. Каждый день я говорила себе, что расскажу тебе, и каждый день я трусила. Я была эгоисткой. Я боялась причинить тебе боль или потерять тебя.

Его челюсть сжимается, и он решительно направляется ко мне.

― Ты прошла через все это в одиночку. Все это время тебе было больно, ты страдала и болела, а я ни черта об этом не знал.

Горячая слеза скатывается по моей щеке. Сердце разрывается от боли. Я заслужила его гнев и разочарование. Мне нет оправдания, мне нечего возразить.

Чарли вздыхает, нахмурив темные брови, и закрывает глаза.

― Ты заставила меня пройти через ад, Руби.

Моя нижняя губа дрожит.

― Я знаю. Мне очень жаль. Я не могу передать словами, как мне жаль.

Тишина. Ужасная, чудовищная тишина.

Слабая, я сажусь на край кровати. Мои босые ступни касаются прохладной твердой древесины, ища опору.

― Я хочу сказать тебе, что люблю тебя. Я хочу сказать тебе, что никогда еще не жила так, как этим летом, благодаря тебе. Я хочу сказать тебе, что мое сердце всегда будет с тобой, даже когда оно перестанет биться.

Его крупная фигура оседает, а лицо морщится.

― Руби, не надо.

Я касаюсь своей груди, биение моего сердца успокаивается, и я заставляю себя продолжать.

Мы почти закончили.

Всхлипывая, я качаю головой, вытирая слезы со щек.

― Я не жалею об этом лете, Чарли. Я бы повторила все сначала, даже если все закончится вот так.

Чарли поворачивает голову, и суровое выражение его лица сменяется шоком.

― Закончится?

― Это должно закончиться.

Я принимаю решение.

Боже, это будет больно, но я должна отпустить его.

― Мне становится хуже, Чарли. Я думала, что смогу это сделать, но я не хочу, чтобы ты проходил через это.

Он замирает, перестает дышать.

Слезы переполняют меня.

Я поднимаюсь на шаткие ноги и оглядываю комнату в поисках своих вещей.

Прищурившись, он поворачивается ко мне, проводя рукой по своей темной бороде.

― Что ты делаешь?

― Облегчаю тебе жизнь. ― Я всхлипываю. ― Я солгала тебе и твоей семье. Я могу умереть, Чарли. Я не могу подарить тебе детей. Я уйду, хорошо? Я…

Внезапно Чарли уже не стоит у двери. Одним быстрым движением он прижимает меня к своей мускулистой груди.

― Уйдешь? ― с недоверием спрашивает он, его голос срывается. ― Я уже останавливал тебя однажды. С какой стати, черт возьми, я должен позволить тебе сбежать сейчас?

― Я солгала тебе, ― выдыхаю я. От внезапного ощущения, что я снова в его объятиях, у меня подкашиваются ноги. Ухватившись за его рубашку, чтобы не упасть, я прижимаюсь лицом к его груди и плачу. ― Ты должен меня ненавидеть.

Он усмехается. Вибрация прокатывается по его телу и проникает в мое.

Затем он обнимает мое лицо своими большими ладонями и смотрит мне в глаза.

― Я злюсь? Волнуюсь? Я не буду тебе врать. Да, и то, и другое. Но Руби, малышка, пока твоя любовь наполняет мои легкие, я твой, а ты моя. Ты все еще мой подсолнух.

Я так сильно плачу, слезы бесконечным потоком катятся по моим щекам. Я так рада, что все закончилось. Чарли знает правду, знает каждую частичку моего сердца. И все равно…

Он не хочет меня отпускать.

Как я могла сомневаться в этом мужчине?

Чарли утирает мои слезы большими пальцами.

― Нет никаких сомнений в том, что я люблю тебя, нет никаких сомнений в том, что мы будем вместе, ― шепчет он, прижимаясь теплыми губами к моему лбу. Его голос дрожит от волнения. ― Я не уйду. Я не могу. Так что больше никогда не говори об этом.

― Хорошо, ковбой. ― Я широко улыбаюсь. Слезы блестят на моих ресницах. ― Не буду.

В ответ Чарли целует меня с такой силой, что я задыхаюсь. Мои пальцы зарываются в его густые темные волосы. Его губы полные, мягкие, они впиваются в меня, убеждая, что все будет хорошо. Я прижимаюсь к нему всем телом. А потом он отрывает меня от пола, и я снова оказываюсь в его объятиях.

Там, где мне всегда было самое место.