Усадьба госпожи Ленбрау

Глава 20

В одной руке я держала мешочек с двадцатью золотыми, во второй – расписку, что в течение месяца Флоси обязуется выплатить мне ещё семнадцать. Вернулась в мастерскую и положила всё это в шкаф.

А сама села за работу. Завтра я должна ехать в город и отвезти Рамиссе пять сумок. Значит, буду шить до утра, если понадобится.

К счастью, до утра сидеть не пришлось, закончила я раньше. Но, когда добралась до кровати, было уже далеко-далеко за полночь.

Разумеется, проспала. Без завтрака Бабура меня не отпустила, пришлось терять время. А затем ещё ждать, пока Ерон, напрочь забывший о поездке, запряжёт Стрелку.

Я вполуха слушала, как Иста отчитывает конюха, и думала, что смогу сегодня увидеть Идана. Конечно, завтра или послезавтра он должен сам приехать, но мне хотелось застать его таким, какой он в своей обычной жизни.

То есть без меня.

В голове рисовалась картинка, где сосредоточенный доктор Ленбрау, в белом халате и шапочке, почему-то похожий на Айболита, приставляет к впалой груди пожилого пациента древний стетоскоп в виде трубки с раструбом.

Очень хотелось посмотреть на него такого. Войти в кабинет, когда Идан сидит там усталый после окончания приёма. Поздороваться и увидеть, как теплеет его взгляд, когда доктор узнаёт свою жену.

Я вздохнула. Ужасно соскучилась по нему. Прошла всего одна ночь, а кажется – вечность.

Но сначала нужно заехать к Рамиссе и отдать сумочки. Она, наверное, уже меня потеряла.

Дрожки подпрыгивали на ухабах. Дребезжали рессоры. Ерон что-то негромко напевал, так, что я могла разобрать лишь мотив, но не слова. А Иста рассказывала о покосе и о новых работниках. Десятка Година пришлась няньке по вкусу, да и Бабура отнеслась к ним одобрительно.

– Мужики работящие, умелые, порядочные, – перечисляла Иста, – в рот лишку не берут, за собой следят.

– Мне показалось, Бабура неравнодушна к Годину. Что думаешь об этом?

– Вы тоже заметили? – нянька хитро улыбнулась. – А чего бы и нет? Дело-то холостое. Глядишь, и свадебку по осени справим. Коли вы позволите.

– Почему я могу не позволить? Они же взрослые люди, пусть сами решают.

Иста вскинула на меня удивлённый взгляд, а затем кивнула своим мыслям.

– Ох, я уж и позабыла, что вы пришлая. Будто всю жизнь вас знаю.

Действительно. И я забыла, что Иста с Бабурой по закону принадлежат Еженике Ленбрау. А значит, мне и решать их судьбу.

– Давай сначала спросим у самой Бабуры, вдруг мы с тобой выдумали то, чего нет. Или Годин вообще уже женат.

– Нету у него жены. Годков пять ужо, – вздохнула Иста. – Померла родами вместе с ребятёнком.

Мы помолчали немного. Жену Година было жаль и неродившегося малыша тоже. Однако прошло уже достаточно времени, чтобы оставить горе в прошлом и начать новую жизнь.

Но вмешиваться я не стану, потому что не чувствую себя вправе. Принимать подобные решения мои люди будут самостоятельно.

В этот раз поездка прошла легче. К тряске я привыкла. Событий за эти дни произошло море, было, что обсудить с Истой. Да и в будущее я теперь смотрела с оптимизмом, который помогал легче переносить трудности. Тем более такие незначительные, как ухабистая дорога.

Ерон сразу привёз нас к торговому ряду, но остановился метров за сто от его начала.

– Баршня, – голос у возницы был необычным, и это заставило меня выглянуть из-за его спины.

На улице творилось нечто странное. У шляпной лавки Рамиссы собралось с десяток хорошо одетых девиц, которые что-то громко обсуждали, возмущённо жестикулируя.

– Чего это они? – Иста тоже выглядывала из-за спины Ерона, только справа.

– Может, лавка закрыта? – предположила я.

Мы посидели ещё пару минут. Ничего не менялось. Юные девы по-прежнему возмущались, из магазинчика никто не выходил.

– Надо идти, – я вздохнула.

Пробираться сквозь толпу сердитых девиц – удовольствие так себе, но выхода у меня не было. Раз обещала привезти сумки, значит, должна это сделать.

– Если хочешь, оставайся тут, – предложила Исте.

– Ещё чего! – нянька даже оскорбилась. – С вами пойду. Подсоблю, ежели что.

Она воинственно насупилась. Я спустилась по подставленной Ероном скамеечке, скрывая улыбку. С такой защитницей ничего не страшно. Крепче сжала ручку корзины, в которой, накрытые тканью, лежали сумочки, и двинулась к торговому ряду.

Прошла мимо девиц, обсуждающих какую-то нахалку, у которой совсем нет совести. Сделала вид, что собираюсь идти дальше, но, как только обогнула их, свернула к лавке.

Иста шла за мной след в след. Несмотря на воинственность, при виде такого количества барышень она оробела. Я подумала, что надо бы отправить её с каким-нибудь поручением, но было уже поздно. Мы стояли у закрытой двери лавки.

– Эй ты! Вообще-то, тут очередь! – прилетело в спину, едва я потянулась к ручке.

Пришлось обернуться.

Одна из девиц выступила вперёд. Юная, едва ли старше Еженики, привлекательная, превосходно одетая. Сиреневое платье с изящной вышивкой по подолу и рукавам-фонарикам. Изящные туфельки, модная шляпка, украшенная пышными перьями.

На её фоне я смотрелась едва ли не нищенкой. Поношенное платье и стоптанные туфли хотелось снять и немедленно выбросить. Хорошо, хоть шляпу в этот раз оставила в дрожках. Однако и это не слишком спасало. Волосы наверняка растрепались. Лицо покраснело от встречного ветра. А пальцы были истыканы иголками.

– Таким, как ты, здесь нечего делать, – заявила другая, перо у неё на шляпке было одно, но его длины хватило на половину тульи.

– Вряд ли у такой оборванки есть деньги на модную сумку, – усмехнулась третья.

Я не ожидала подобной агрессии. И теперь только и могла, что беспомощно хлопать глазами. Если у себя в усадьбе я не задумывалась о внешнем виде, то сейчас, благодаря этим девицам, ощутила всю степень убогости своего наряда.

– Извините, – пролепетала растерянно и уже собралась двинуться обратно.

Мне не позволила Иста. Сначала выставила ладонь, удерживая меня. Затем развернула обратно к двери.

– Мы не покупать, мы сумки привезли, – сообщила она девице и, распахнув дверь, чуть ли не втолкнула меня внутрь. – Чего это вы, барышня, удумали? Испугались что ль этих ряженых куриц? – Насмешливо спросила, проходя вслед за мной.

Я мысленно встряхнулась. Действительно, чего это я? Подумаешь, ряженые курицы. Стоит ли обращать внимание?

Едва над дверью звякнул колокольчик, из-за конторки выскочила Рамисса. Волосы у неё были растрёпаны, лицо бледное, а под глазами залегли тёмные тени.

– Нету у меня новых сумок! Я уже сказала – нету! – выкрикнула она с отчаянием в голосе, прежде чем разглядела меня. – Госпожа Ленбрау…

Моё имя в её устах было похоже на стон. Она покачнулась, оседая назад. К счастью, за её спиной стояла конторка. И Рамисса облокотилась на неё.

Я бросила корзину у порога. Одновременно с Истой мы подбежали к хозяйке лавки, подхватили её с двух сторон под руки и усадили на стул.

– Поищи воды, – велела я Исте. А сама схватила журнал со столешницы и начала обмахивать лицо Рамиссы.

– Что случилось? Вам плохо? Вы заболели?

Она не отвечала. Только качала головой.

Появилась Иста с графином, она озиралась по сторонам в поисках кружки. Я кивнула на подоконник, где стоял забытый стакан. Нянька налила в него воды и протянула Рамиссе. У той дрожали руки, мне пришлось придерживать донышко.

В несколько глотков опустошив стакан, Рамисса выдохнула и взглянула на меня.

– Куда вы пропали? Я уже думала, вы не появитесь, – она схватилась за моё запястье и так сильно сжала пальцы, что я охнула. – Эти стервятницы чуть меня не растерзали. Почему вас так долго не было?! Вы же обещали прийти через три дня!

С каждым вопросом, больше похожим на обвинение, голос лавочницы становился громче, а пальцы сжимались крепче. Мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы выдернуть руку из её захвата. На запястье остался красный след.

– Рамисса, мы договорились на пять дней. Я опоздала на один, за что приношу извинения. Что у вас тут случилось?

В этот момент дверь распахнулась, так резко, что оторвало колокольчик, жалобно звякнувший и покатившийся по полу. А в лавку ринулась толпа девиц. Трое первых пытались пройти одновременно и на некоторое время застряли в дверях.

Они толкали друг дружку и активно работали локтями. Наконец барышня в сиреневом платье сумела одолеть соперниц и ворвалась внутрь.

– Это она? Она привезла те сумочки? – девушка кивнула на меня и приказала: – Показывайте! Я буду выбирать первой.

За её спиной вновь началась потасовка.

– Я буду второй!

– Нет, я! Я стояла сразу за Лодиной!

– А я за Миртой!

– Я пришла всего на полминуты позже!

Рамисса тяжело вздохнула и подняла на меня усталый взгляд.

– Вот это и случилось. Надеюсь, вы привезли сумочки. Иначе они порвут нас на клочки.

Толпа у двери разрасталась. Одна из барышень пнула ногой корзину, которая мешала им всем разместиться. Я проследила, как она скользнула вдоль стены, накренилась, но, к счастью, устояла.

Медленно выдохнула, испытывая невероятное облегчение. Ведь стоило корзине перевернуться, как сумочки разлетелись бы по полу. Прямо под ноги нетерпеливых клиенток. И тогда прощай почти неделя кропотливой работы.

Эти несколько мгновений, когда я, забыв о необходимости дышать, наблюдала за движением корзины, всё и решили.

– А-а-а-а! – долго и протяжно закричала я, начиная сопрано и заканчивая на ультразвуке.

Наверное, последние ноты сумели расслышать разве что летучие мыши, но это уже было неважно. Главное, что я привлекла внимание барышень. Девицы замолкли и ошалело уставились на меня.

– Отлично! – я улыбнулась.

Или скорее даже оскалилась, потому что от моей улыбки в помещении повеяло холодом. А барышни единым порывом сделали полшага назад. На целый не хватило места. И так последние ряды уже вжимались в стену.

На месте осталась девица в сиреневом платье и две её подпевалы. Именно они не пускали меня в лавку. А сейчас стояли, брезгливо поджав губы. Мол, как эта оборванка смеет повышать на них голос?

Но кричать я больше не собиралась. В этом не было необходимости. В лавке воцарилась напряжённая тишина.

– Дорогие барышни, я привезла пять сумочек, – из задних рядов раздался разочарованный гул.

Похоже, тут царила жёсткая иерархия, и девушки заранее были уверены, что первыми начнут выбирать девица в сиреневом и её подружки. А остальным придётся как-то решать, кому достанутся две последние сумочки.

– Если мне понравятся, я куплю все пять, – самоуверенно заявила нахалка, даже не подумав приглушить голос. Кажется, кто-то здесь слишком избалован и никогда не слышал слова «нет».

– Лодина! – возмутилась одна из её подружек. Правда, не слишком уверенно.

А я только утвердилась в своём решении.

– Сумочки стоят по двенадцать золотых, – и снова слаженный гул в задних рядах.

Я намеренно завысила цену, надеясь сократить число желающих. И сразу же увидела результат. Некоторые барышни засомневались, так ли им нужна дорогая и непрактичная сумочка.

Однако это было ещё не всё.

– Одна сумочка – в одни руки, – продолжила я устанавливать ограничения. Правда, это вызвало скорее радость, нежели разочарование.

Исключением стала лишь Лодина, которая была возмущена моим произволом.

– Вы не имеете права! – заявила она. – Я куплю столько, сколько захочу. И никто мне не запретит.

Я не стала с ней спорить, просто повысила голос и продолжила говорить.

– Сейчас вы все выйдете на улицу и там определите порядок очереди. Заходить будете по одной, чтобы не допустить толкучки. Сумочки крайне хрупкие. Их легко повредить, – последние слова утонули в новой волне обсуждения.

Девушки решали, кому из них повезёт. И я собралась немного их ободрить.

– Кому не достанется сегодня, не расстраивайтесь, через неделю я привезу ещё сумочек и постараюсь сделать другие аксессуары для комплектов, – эта новость вызвала неподдельную радость.

Лишь Лодина скривилась. Похоже, кому-то не нравится, что и другие девушки смогут приобрести красивые сумочки.

– Привезите их в дом Вигери, у вас купят сразу всё, – предложила она.

Однако я собиралась поступить иначе.

– А вам, Лодина, я ведь правильно назвала ваше имя? – я дождалась кивка и продолжила: – Вам, Лодина, как и двум вашим подругам, я отказываюсь продавать мои сумочки.

– Что?!

– Как?!

– Почему?!

Все три девицы выкрикнули это одновременно.

– Вы были грубы со мной сегодня, а я не привыкла терпеть подобное отношение. Надеюсь, вы переосмыслите своё поведение, и тогда мы продолжим беседу. А сейчас прошу вас троих удалиться.

Лодина упёрла в меня злой взгляд. Однако я уже давно преодолела растерянность, вызванную её грубостью, и теперь смотрела прямо, даже не думая отворачиваться.

– Вы ещё пожалеете! – прошипела Лодина.

Развернулась на месте так резко, что подол обернул икры, и девушка чуть не упала, шагнув вперёд. Её поддержали подруги, но она дёрнула плечами и пошла к выходу с высоко поднятой головой.

Барышни у двери молча опускали взгляды и расходились в стороны, образуя коридор.

Одна из подружек забежала вперёд и открыла Лодине дверь. И, разумеется, не забыла хлопнуть ею хорошенько, когда все трое вышли из лавки.

Тишина внутри стала ещё более ощутимой, чем несколько минут назад, когда я объясняла правила покупки. Оставшиеся девушки смотрели испуганно и… с сочувствием. Впрочем, я не собиралась заострять на этом внимание и объявила:

– Если правила понятны, прошу всех на выход. Через пять минут ждём первую покупательницу.

Барышни медленно выходили на улицу, вполголоса обсуждая произошедшее. Когда лавка наконец опустела, я добрела до кресла для посетителей и рухнула в него. Это противостояние лишило меня сил.

– Госпожа Ленбрау, – подала голос Рамисса, тихо сидевшая прежде за конторкой. – Это было… это было… потрясающе!

Подобрав наконец нужное слово, она вскочила со своего стула и принялась ходить передо мной.

– Думаю, вы первый человек в Холмах, который поставил Лодину Вигери на место, – Рамисса всплеснула руками, да так и оставила их сложенными у груди, продолжив уже другим голосом, в котором проскальзывали нотки тревоги: – Хочу предупредить вас, что эта девушка злопамятна. Вы оскорбили её, выставив из лавки перед теми, кого она считает ниже себя. Вряд ли Лодина забудет такое.

Вот только ещё одного недоброжелателя мне и не хватало. Я вздохнула. Но и оставить хамство безнаказанным не могла тоже. Если таких не ставить на место, они переходят всякие границы. А так Лодина станет держаться от меня подальше.

По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.

Спустя пару минут раздался неуверенный стук дверь. Затем она открылась, и внутрь просочилась одна из девиц. Темноволосая, миловидная, в голубом платье, расшитом синими цветами.

– Здравствуйте, – первая покупательница оказалась на удивление вежливой девушкой. – Уже можно заходить?

После моего кивка и приглашающего жеста она прошла к выставленным сумочкам, внимательно оглядывая их со всех сторон. Барышня протянула руку к сумочке, украшенной синими цветами. Я уже собралась предупредить, чтобы она была осторожнее, как вдруг девушка сама отдёрнула ладонь.

– Я могу потрогать? – она смотрела на меня большими синими глазами. И я подумала, что эта сумочка создана именно для неё.

– Конечно, только аккуратно. Цветы очень хрупкие.

– Я знаю, – ответила барышня и, понизив голос, сообщила: – Сиенна Атли на прошлой неделе на приём к Лодине Вигери пришла с вашей сумочкой. Ни у кого больше такой не было. Сиенна стала королевой вечера. Все хотели посмотреть поближе и расспрашивали, где она взяла такую прелесть. Лодине это не понравилось, потому что королевой всегда должна быть только она. Когда мы выходили в сад, она выставила зонтик. Сиена не заметила и зацепилась за него сумочкой. Один цветок оторвался. Лепестки поломались.

Я, Рамисса и даже Иста внимательно слушали рассказ. Я думала о Лодине, она оказалась мстительной и мелочной особой. Может, и зря я её выставила? Продала бы одну из сумочек втридорога. Позволила потешить самолюбие.

Нет, не зря! Тогда бы пострадало моё самолюбие. От него ничего не останется, если каждый встречный-поперечный начнёт меня прилюдно оскорблять.

Да и что мне может сделать одна самоуверенная девица? Я её и видела-то в первый раз в жизни. Надеюсь, что и в последний.

В отличие от меня Рамисса размышляла о вещах более практичных.

– А с цветком-то что? – спросила она. – Заменили? Я ж помню, там обычные цветы были. Такие в любом саду можно встретить.

– Вот и Сиенна сначала так подумала, – охотно продолжила рассказ девушка. – Отнесла лучшей городской модистке. Та заменила цветок. Он хоть и немного отличался от остальных, но это было почти незаметно. Особенно для тех, кто не знал, что случилось. Вот только не прошло и часа, как цветочек начал вянуть…

Она показала мимикой всю глубину произошедшей трагедии. А я похолодела, вспомнив, как оживила эти цветы магией.

Что если кто-то поймёт, почему они отличаются от других?

– Модистка сказала, лепестки чем-то покрыты, поэтому блестят и сохраняют форму, – после этих слов я выдохнула с облегчением.

Ну разумеется, они покрыты лаком, который нашёлся в любовском доме. Честно признаться, и сама не знала его состава. Для меня было главным, что он хорошо сохраняет цветы.

– А модистка не узнала, чем именно покрыты лепестки? – теперь во мне взыграл профессиональный интерес.

– Нет, она сказала, что это секрет мастера, – и только я гордо расправила плечи, как девушка добавила: – Но пообещала приложить все силы, чтобы этот секрет разгадать.

Значит, мне нужно поторопиться и сшить максимальное количество сумок, пока другие не разгадали мой секрет и не испортили бизнес конкуренцией. Ведь, если не только мы с Рамиссой начнём предлагать товар, он перестанет быть эксклюзивным и серьёзно потеряет в цене.

Впрочем, в массовом производстве нет ничего ужасного. Я тоже могу обучить швей и устроить свою мастерскую. Пусть цена упадёт, зато можно расширить ассортимент, чтобы даже простые люди могли себе позволить красивый аксессуар, а не серый мешочек.

Идея захватила меня, и я почти перестала участвовать в процессе выбора. Отвечала односложно, а чаще просто улыбалась и отходила к окну. Слишком много деталей следовало продумать и просчитать.

Рамисса укоризненно взглянула на меня и сама принялась расхваливать сумочки, подбирая подходящую для каждой клиентки. Я запомнила только, что самая первая барышня выбрала ту, с синими цветами, так подходящими к её глазам.

Спустя полчаса или чуть больше сумки были распроданы. Рамисса закрыла лавку, поставила чайник на маленькую спиртовую горелку и предложила отметить первую успешную сделку. Она принесла из подсобки две чайные пары и мешочек с травами.

– Рамисса, – позвала я и, добившись внимания, попросила: – Принесите ещё одну чашку, пожалуйста.

Лавочница быстро взглянула на Исту, но, ничего не сказав, отправилась в подсобку. Чай мы пили втроём. К нему у Рамиссы была припасена коробка шоколадных конфет, которые она выставила на стол с такой гордостью, что я заподозрила немалую цену лакомства.

– У нас в Холмах чудесная кондитерская. Тисар делает лучшие десерты. А его конфеты разлетаются не хуже ваших сумочек, – улыбнулась лавочница, разворачивая обёрточную бумагу.

Внутри оказалась небольшая жестяная банка, украшенная росписью по крышке и выпуклым узором по бокам. Открывалась банка на манер шкатулки – крышка не снималась, а откидывалась. В памяти всплыло давно забытое слово «бонбоньерка», кажется, именно так называли раньше эти металлические коробки для хранения сладостей.

Я случайно взглянула на Исту. Она наблюдала за открытием с поистине детским восторгом. А когда Рамисса откинула крышку, и на нас пахнуло густым ароматом шоколада, корицы и сливочной помадки, у няньки приоткрылся рот. В глазах застыло выражение, от которого мне захотелось плакать.

Я пообещала себе устроить работникам настоящий праздник с разными вкусностями, какие только найду в Холмах.

Рамисса никак не показала, что не желает сидеть за столом с прислугой. Она разлила травяной настой в три чашки и одну протянула Исте, которая приняла её подрагивающими руками.

Затем мы с лавочницей взяли по конфете. Мне досталась сладкая и масляная начинка из перетёртых орехов. У Рамиссы, судя по белому цвету, было суфле. И только Иста молча прихлёбывала чай, не решаясь даже смотреть в сторону бонбоньерки.

Я раздумывала, будет ли вежливо, если предложу хозяйские и явно дорогие конфеты своей служанке. Или не стоит лишний раз проверять терпение Рамиссы? Мы можем сами зайти в кондитерскую и взять то, что выберет Иста. Да и Ерону с внуком стоит прикупить вкусностей. К тому же я обещала Звану леденец.

Рамисса словно прочитала мои мысли. Она приподняла раскрытую бонбоньерку и предложила Исте:

– Возьмите конфетку, они очень вкусные.

Нянька бросила на неё ошеломлённый взгляд. Бедная служанка получила слишком много внимания и совсем растерялась. Однако глаза её разгорелись. Я видела, как сильно Исте хочется попробовать шоколад. И всё же сначала она вопросительно посмотрела на меня. И только получив моё одобрение, медленно и осторожно, даже трепетно взяла подрагивающими пальцами ближайшую конфету.

– Сделка прошла идеально, – подала голос Рамисса, отвлекая меня от душераздирающего зрелища.

Мне показалось, ей и самой неловко было наблюдать за тихим счастьем Исты, впервые в жизни пробующей шоколад.

– Не ожидала, что цветочные сумочки окажутся так востребованы, – призналась я.

– Я предлагаю продлить договор ещё на тридцать штук, – Рамисса сделала глоток чая и добавила: – По пять золотых за каждую.

– Вы решили увеличить мою долю? – я удивилась. О повышении цены, конечно, хотела заговорить, видя такой ажиотаж. Однако не думала, что лавочница сама предложит.

– С моей стороны будет нечестно этого не сделать, – она улыбнулась. – Даже так я заработала больше, чем ожидала. И заработаю ещё.

– Я думаю, в следующий раз вам стоит устроить аукцион. И объявить о нём заранее, чтобы барышни могли подготовиться.

– Отличная мысль! И как я сама не догадалась? Тогда им не придётся выбирать, кому достанется сумочка. Кто больше предложит, тот и заберёт! – Рамисса захлопала в ладоши. – Я сегодня же сделаю объявление. Как удачно, что вы ко мне зашли тогда. С этими чудесными цветочными сумочками мы с вами озолотимся! И предлагаю прибыль с аукциона поделить пополам! Ваша работа, моя продажа – всё по-честному.

Разумеется, я согласилась. И мы пожали друг другу руки.

После чая Рамисса отсчитала тридцать пять золотых монет, сложила в маленький мешочек на тонком шнурке и протянула мне.

– Здесь в два раза больше, чем мы договаривались, – я приняла мешочек, ощущая его тяжесть.

– Вы не только сшили сумочки, но и организовали продажу сегодня. Если бы не взяли всё в свои руки, даже не знаю, что было бы со мной и моей лавкой. К тому же, как я уже сказала, заработок оказался больше ожидаемого.

Я протянула Исте мешочек, чтобы убрала его в карман, но заметила, как она тщательно заворачивает в салфетку едва надкушенную конфету.

– А ну ешь немедленно! – прошипела ей на ухо. – Мы в кондитерской ещё купим. И Бабуре, и остальным.

Испуг, что её раскрыли, сменился изумлением.

– Иста, пожалуйста, съешь уже эту конфету, иначе мы не уйдём отсюда, – я вздохнула. Как же непросто с этими детьми преклонного возраста.

– Вам не понравилось? – присоединилась ко мне Рамисса, ещё больше смущая няньку. – Может, возьмёте другую?

Лавочница снова потянулась к бонбоньерке, чтобы предложить Исте новый выбор. Однако та быстро размотала салфетку, сунула конфету в рот и проглотила, почти не жуя.

– Очень вкусно, спасибо, – выдала она, краснея от смущения, когда с конфетой было покончено.

От второй категорически отказалась, хотя я видела, что ей хочется.

Когда мы наконец вышли из лавки и сели в наши дрожки, я спросила у Ерона:

– Ты знаешь, где кондитерская?

Возница изумлённо воззрился на меня.

– Как не знать, барышня, коли то любимое ваше место прежде было.

– Вот и проверяю, не забыл ли дорогу, – я улыбнулась, но себе сделала очередное предупреждение – быть осторожнее с вопросами.

– Мигом домчу, барышня, – пообещал Ерон и тронул поводья.

«Мигом» оказалось преувеличением, потому что ехали мы по булыжной мостовой. Колёса подпрыгивали. А вместе с ними и мы с Истой. Подушечка постоянно съезжала, никак не спасая моё мягкое место.

И только радостно позвякивающие монеты мирили меня с необходимостью подобного передвижения. Уж лучше бы пешком прогулялась.

На перекрёстке я узнала улицу, на которой стоял дом доктора Ленбрау. Нужно было свернуть налево и немного пройтись. Однако Ерон направил Стрелку в другую сторону.

– Останови здесь, – велела я.

– Куда вы, барышня? – Иста всполошилась.

Я растянула шнурок на мешочке, который так и не передала няньке. Ничего, пусть будет у меня, пора учиться ответственности. Достала из него горсть золотых, подумав, отсчитала пять штук и протянула Исте.

– Поезжайте с Ероном в кондитерскую, купите коробку шоколадных конфет и обязательно что-то вкусное себе. По желанию. Понятно?

– Понятно, – ответила Иста с видом полного непонимания.

– А потом подъезжайте к дому доктора Ленбрау. Я буду ждать вас там.

– А-а, – протянула нянька радостно. – Поняла.

– Только не забудьте купить вкусностей для себя. И Бабуре возьмите, что она любит. А Звану леденец – самый большой, какой найдёте.

Я отдала последнее напутствие и бодро зашагала в сторону докторского дома, преисполненная радостного нетерпения – скоро увижу Идана.