Во власти серого цвета

Сорок шесть

Я ворвалась в двери «Гордости Королей», спасаясь от ледяного зимнего дождя, под который попала, чтобы добраться сюда. Тьюсдей смотрела на меня широко раскрытыми глазами, но не пыталась меня остановить, пока я входила в голубую дверь, ведущую в мастерскую.

Это было похоже на дежавю.

— Оуэн! Оуэн! Оуэн! Оуэн! Оуэн! Оуэн! Оуэн!

Из динамиков доносилась песня Big Punisher «Still not a Player», но мой голос все равно разносился, привлекая внимание других механиков, когда я пробегала мимо их постов, пока не добралась до Роуди.

Услышав меня, он вылез из черного «Форда F-150», над которым работал, и поймал меня, когда я врезалась в него.

— Что случилось, Мечта? Что случилось? Тебя кто-то поимел? Дай-ка я достану свой пистолет.

Я поймала его за руку, когда он повернулся, чтобы сделать это.

Сумасшедший.

Иного я бы от него не ожидала.

Задыхаясь, я без слов протянула ему запечатанный голубой конверт, который сжимала всю дорогу из дома.

— Он здесь, — сказала я ему, когда наконец перевела дыхание.

— Здесь, — медленно повторил он, все ещё не понимая, что происходит. У него в голове зажегся свет, когда я кивнула и подпрыгнула на носочках. Следующий вздох оставил его в беспорядке. — Как раз вовремя, черт возьми.

То, на что, как мы думали, уйдут недели, заняло месяцы, и вот, наконец, свершилось. Ответ на вопрос, благословил ли Бог наш союз или отверг его. Мы уже были на приеме в лаборатории, и все ещё ждали результатов, чтобы подтвердить те, что уже были у меня на руках.

— Ну, что там написано? Ты его открывала?

— Нет. Я хотела подождать тебя.

Наши глаза встретились, и мы оба, казалось, задавали друг другу один и тот же вопрос. Так ли это, или нет?

— На какое-то время это сработало, — прошептала я в конце концов. — Но мы не можем так жить, Оуэн. Мы не можем быть во власти серого цвета. Это не наше место. У меня был отец. Мне не нужен другой. Я буду любить тебя, несмотря ни на что.

Роуди вздохнул, толкнул меня к грузовику и прижался лбом к моему.

— И я когда-нибудь женюсь на тебе, Мечта. Несмотря ни на что.

Я сглотнула от боли, которую причиняло счастье его обещания.

— Значит, мы сделаем это.

Он чмокнул меня в губы.

— Мы сделаем это.

— Вместе.

— Вместе.

— Что происходит? — любопытная задница Рока подошла к нам прежде, чем я успела открыть конверт.

У меня в голове зажглась лампочка, и я, оттолкнув Роуди в сторону, протянула конверт его мальчику.

— Открой это.

Невежественная задница Рока оглядела меня с ног до головы.

— Твои руки не выглядят сломанными.

— Просто открой его, — огрызнулся Роуди.

Рок хмыкнул и выхватил его у меня, а затем вскрыл конверт. Я видела, как расширились его глаза, когда он достал бумаги и понял, что это такое, а затем они бешено просканировали страницу.

— Вслух! — одновременно крикнули мы с Роуди.

К этому времени Голден и Джорен тоже подошли к нам. Моё сердце вырывалось из груди, и Роуди, должно быть, почувствовал это, потому что притянул меня к себе.

— Может, нам стоит сделать это наверху и побыть наедине? — сказала я, заметив любопытные взгляды остальных механиков.

— Да, освободите комнату на минутку, — приказал Роуди. Остальные механики и техники посмотрели на своих боссов, сгрудившихся в кружок, а затем друг на друга в замешательстве. — Убирайтесь к чертовой матери! — рявкнул Роуди, когда они зашевелились недостаточно быстро. Я закрыла лицо рукой и покачала головой, пока они бежали к двери.

Он был таким чертовски грубым.

— Что там написано? — спросила я, когда мы остались одни. Рок встретил мой взгляд, и моё сердце упало от раскаяния в его глазах. — Нет, — задыхалась я.

— Джада — твоя мама, — проговорил Рок. Я прислонилась спиной к Роуди, чтобы удержаться на ногах. Он резко вдохнул и крепко обнял меня.

— А я? — настаивал Роуди. — Что говорят обо мне?

— В случае с двадцатилетней Атлас Бек, Оуэн Рэй… ты не являешься отцом!

Я вырвалась из хватки Роуди и схватила рабочую рубашку Рока.

— Что ты сказал?

Рок ухмыльнулся.

— Он не твой папа, маленькая сестричка. Поздравляю и соболезную.

Я закричала и бросилась Року на шею, держась за него изо всех сил, когда он подхватил меня и закружил вокруг себя.

— Вы двое хотите снять комнату, или я могу забрать свою гребаную девчонку, братан?

Рок стиснул зубы и назвал Роуди хейтером, прежде чем отпустить меня.

Я побежала обратно к своему мужчине и обхватила его руками и ногами.

— Я так и знала, — закричала я, покрывая поцелуями его красивое лицо.

— Нет, я так и знал. Твоя задница не давала мне покоя, рыдая каждую ночь, — сказал Роуди, отчитывая меня.

— Заткнись, Оуэн.

Он поставил меня на пол, и мы оба долго смотрели друг на друга, пока Голден не прочистил горло.

— Поздравляю, — прошептал он своим хриплым голосом, прежде чем уйти.

Рок уже отвалил на свою станцию, а Джорен остался с затравленным взглядом, уставившись в пространство.

Выражение его лица было примерно таким, какое можно было бы ожидать от человека, которому только что сообщили о конце света.

— Ты в порядке? — спросила я.

Темный взгляд Джорена, так похожий на мой, обратился ко мне, и впервые в нём не было враждебности. Только опустошение. Сожаление. Его губы разошлись, но когда слова, казалось, подвели его, он ушел.

Однако Джорен не вернулся на свое место.

Он выбежал из мастерской, и я вздохнула. После того как мы с Роуди вернулись из Осеолы, Джорен несколько раз пытался поговорить со мной, чтобы начать все сначала, но я каждый раз давала понять, что не готова. Я не была уверена, что когда-нибудь буду. Я не могла забыть, как он обращался со мной, сколько раз пытался убедить Роуди изменить мне и как стремился избавиться от меня после того, как нашел ту фотографию. Но… это было невозможно. Может быть, когда-нибудь я смогу простить его за все это, но этот день был не сегодня.

— Кто-то должен убедиться, что он не собирается убить свою жену.

Роуди покачал головой.

— Сомневаюсь. Джада бросила его после той ночи, когда все стало известно.

— О.

Моё сердце неожиданно и, возможно, виновато забилось. Если бы я никогда не играла в игры Сисси и профессора Сондерс, Джада и Джорен, возможно, все ещё были бы вместе. Они не были бы счастливы, но, тем не менее, были бы вместе и делали бы друг друга несчастными.

— Мне жаль это слышать.

— Все уладится само собой, — ответил Роуди. Между Джореном и Роуди все ещё сохранялась напряженность, они не разговаривали друг с другом, не срываясь, с тех пор как Роуди признался, что трахал жену друга на протяжении всего их брака.

— Как и у нас?

— Да, — рассеянно отозвался Роуди, оглядываясь по сторонам, а затем открыл заднюю дверь пикапа. — Запрыгивай на секунду. Я хочу с тобой кое о чем поговорить.

Все ещё находясь на седьмом небе от осознания того, что ничто больше не стоит у нас на пути, я не сразу поняла, что это за выражение в его глазах.

— Правда, Оуэн? Я не собираюсь трахаться с тобой в машине какого-то незнакомца, когда вокруг другие люди.

— Это круто, малышка. Позже мы можем потрахаться дома, а твоя мама будет сидеть в коридоре и слушать, как ты скачешь на моем члене.

Дерьмо.

Я совсем забыла о своей маме.

После того, как она вышла из комы, и врач разрешил ей путешествовать, мы с Роуди собрали её вещи и перевезли к нам.

Она не решалась покинуть дом, который делила с моим отцом, но её жизнь была на заключительном этапе, а моя была здесь, за сотни миль оттуда. Не потребовалось много уговоров, чтобы она решила, что гораздо важнее провести оставшееся у неё время со мной, чем в том пустом доме наедине со старыми воспоминаниями.

Дни, последовавшие за её пробуждением, были самыми тяжелыми.

— Ты действительно здесь, — прошептала моя мама, как только к ней вернулся дар речи.

— Да, мамочка. Я здесь, и мне так жаль, что я ушла. Прости, что я не боролась сильнее.

— Ты так долго боролась, детка. Я просто хотела, чтобы ты жила своей жизнью.

— У меня есть смысл жить только благодаря тебе и папе. Я просто была так зла, что ты не сказала мне правду, и теперь хочу, чтобы ты никогда об этом не говорила.

— Я скучала по тебе каждый божий день, — сказала мне мама.

— И я больше никогда тебя не покину. Я хочу быть с тобой каждый божий день, сколько бы нам ни осталось.

Наши отношения ещё не исцелились, но мы делали успехи, и я каждый день благодарила Бога за то, что он не наказал меня за то, что я сделала с Сисси, забрав маму. Я знала, что прощание — лишь вопрос времени, но нам был дан второй шанс, и я не хотела его упустить.

Что касается профессора Сондерс, то я никогда не позволяла себе думать о ней. Я знала, что хочу сделать, как только проследила за ней до дома, как только рассказала Роуди обо всех подозрениях, как мы проникли в её дом и нашли улики — электронные письма, которыми мы обменивались на её компьютере, канцелярские принадлежности в её столе, их фотографии со школьных времен. Роуди даже не подозревал, что профессор, о котором я так хорошо отзывалась, была Сисси, лучшей подругой Джады.

После того как я убила её, Роуди заставил меня пойти на терапию — из-за этого и из-за многих других вещей: смерти отца, моего саморазрушительного поведения, озера, страха быть брошенной, его… нас.

Сеансы помогали, но я не думала, что когда-нибудь смогу вернуться к той невинной девочке, которой была раньше, и не была уверена, что хочу этого. Если этот опыт и научил меня чему-то, так это тому, что для выживания в этом мире необходимо немного темноты.

А с Роуди, который прикрывал мне спину и любил меня так безжалостно, мне больше не нужно было чувствовать себя одинокой.

— Хорошо, только быстро.

Я бросилась на колени Роуди, его руки обвились вокруг меня, а мои губы — на его губах, пока я тянулась к пряжке его ремня. Моя куртка и джинсы были быстро сброшены, а стринги отброшены в сторону, когда Роуди ввел свой член.

— Черт возьми, Мечта, — он застонал, когда я медленно опустилась на него. — Ты заставляешь меня хотеть засунуть в тебя ребенка, когда насаживаешься на него.

Звук его ладони, шлепающей меня по заднице, эхом разнесся в тишине грузовика.

— Нет, пока я не закончу колледж, — напомнила я ему.

— Да, да, да, — ворчал Роуди, толкаясь в меня. — Я услышал твою лживую задницу в первые девять раз.