Все красотки - по ранжиру

15

Серчеру явно не везло. Он нанес грустный визит в дом, где жила Джилл Фэабанн, встретился с ее пораженными горем родителями, подвез их в морг полиции для опознания тела (Серчер не любил этого, но так требовал закон), возвратился с ними назад (вместе со своими двумя старшими помощниками) и, после того, как разогнал собравшуюся там толпу соседей, родственников, любопытствующих горожан и других зевак, включая журналистов, начал детальный и систематический осмотр дома, обратив особое внимание, конечно же, на комнату бывшей предводительницы болельщиков и на ее личные вещи. У нее была очень уютная и женственная комната, окрашенная в мягкие, пастельные тона и соответственно обставленная, Он чувствовал себя в ней как захватчик. Но нужно было провести осмотр — ничего не поделаешь. Он нашел несколько писем, разбросанных по разных местах — в ящиках письменного стола, на прикроватном столике, на настенных полках, собрал их, чтобы захватить с собой, спросив предварительно разрешение у ее родителей. На столе для глажения он увидел фотографию девушки в форме болельщицы футбольной команды. Серчер некоторое время смотрел на нее, чувствуя себя прескверно.

Он попытался сопоставить фотографию с тем зрелищем, которое видел в туалете школы, и с безжизненным телом, которое опознавал вместе с родителями в морге. Это было непереносимо. Он почувствовал себя отвратительно. Он сделает все возможное, чтобы найти ее убийцу, но он знал, что уже ничто не сможет вернуть саму девушку к жизни. Это был, вероятно, самый страшный момент в его работе, с которым Серчер постоянно сталкивался, но привыкнуть к нему он до сих пор никак не мог. Он отвернулся, наконец, от фотографии, чтобы продолжить осмотр вещей. Но письма оказались единственным, стоящим внимания, что он обнаружил в ее комнате. Чтобы хоть немного улучшить его настроение, в полицейском автомобиле привезли результаты лабораторных исследований и предварительного осмотра тела убитой. Первый отчет не дал абсолютно никаких результатов. Второй же содержал то, что ему было уже известно: девушка была задушена, но совершенно очевидно, что попытки изнасилования не было. Она скончалась около девяти часов утра. Вместо ожидаемого утешения, это еще более испортило настроение Серчеру. Он лелеял надежду, что опытные эксперты лаборатории хоть что-нибудь прояснят. Листок бумаги, найденный на месте преступления, оказался чистым, никаких отпечатков пальцев на нем не нашли. Серчер оказался в безнадежной ситуации. Несмотря на его крепкий, уравновешенный характер, он действительно был чрезвычайно обескуражен. Он чувствовал, что ему предстоит тяжелая работа, и был готов к ней… — теперь уже никаких сомнений не оставалось. Единственное, на что он еще надеялся — это письма, которые могли бы пролить хоть небольшой свет на поиски преступника. Он оставил своих помощников и спустился вниз поговорить с родителями, которые сидели в скромной гостиной, очень тихие и внешне спокойные, тесно прижавшись друг к другу.

Серчер говорил с ними деликатно и мягко.

— Я ничего не обнаружил, стоящего внимания. Но спасибо за разрешение осмотреть комнату вашей дочери.

Они не сказали ничего.

— Возможно, что-нибудь прояснят письма. Я надеюсь на них.

В ответ — снова молчание. Он чувствовал их глубокую скорбь и отчаяние.

— Миссис Фэабанн, — сказал он, как можно мягче и деликатнее. — Вела ли Джилл личный дневник? Запись событий ее жизни? Что-нибудь в этом роде?

Убитая горем женщина посмотрела на него. Он должен был задать ей этот вопрос. Когда-нибудь она поймет и оценит его действия. Теперь же он просто ждал ответа на свой вопрос, хотя допрашивать женщину в таком состоянии было очень нелегко.

— Я не думаю, — ответила она просто.

— Я не думаю, чтобы она вела подобные записи, — вступил в разговор ее муж, добавив: — Вы не нашли никакого дневника?

— Мы ничего не нашли.

— Я полагаю, что его просто нет.

— Ничего похожего на него? Родители обменялись взглядами.

— Нет, насколько нам известно, — ответил мистер Фэабанн.

Молчание.

— Мистер Фэабанн, — смущенно пробормотал Серчер. — Смогу ли я задать вам еще один вопрос? Ходила ли Джилл с кем-нибудь из парней? Был ли кто-нибудь у нее, кто питал к ней серьезные намерения?

Женщина была теперь уже готова разрыдаться. Она нашла в себе силы ответить:

— Я не думаю, что у нее был постоянный ухажер.

— Она не ходила ни с кем, — подтвердил ее муж.

— Кто-нибудь звонил ей по телефону?

— О, боже, ей постоянно звонили, — ответил отец Джилл.

— Я не могу назвать вам ни одного молодого человека, который бы постоянно ухаживал за Джилл, о котором я знаю, потому что такого человека просто не было, как я уже сказала вам, капитан, — с трудом выдавила из себя женщина, разразившись слезами. Муж обнял её.

Серчер очень спокойно сказал:

— Я не буду задавать вам больше никаких вопросов. Я просто прошу вас сообщить мне, если вы что-нибудь вспомните, если у вас появится что-либо, интересующее нас. Могу я попросить вас об этом?

— Хорошо, капитан, — ответил мистер Фэабанн. Серчер немного помедлил, сочувственно глядя на них. Потом пошел наверх к своим помощникам. Вскоре все трое сошли вниз и уехали.