Все красотки - по ранжиру

45

Тигр возвращался к себе в кабинет после занятий в драмкружке. Репетиция удовлетворила его. В школе, несомненно, много талантов. Тигр усмехнулся про себя. Чего стоит одна Рошелл, которая, если захочет, станет национальной звездой первой величины. Она уже на полпути к успеху. Смотреть на нее, слушать ее — истинное наслаждение. Он не мог дождаться момента, когда спектакль будет готов. С особым чувством он ждал премьеры — это, конечно же, будет грандиозное зрелище! Сэнди предложила неплохую идею насчет "Шести характеров". Это полная драматизма, сильная вещь. Если ее поставить как следует. И он уверен, что Рошелл в ней будет прекрасна. Она бы чудесно справилась с ролью дочери. Какая прекрасная роль для нее! Какая роль! Да, Сэнди тут попала в самую точку. Он серьезно разработает постановку этой пьесы. Кто бы смог сыграть роли маленького мальчика и девочки в этой пьесе? Хотелось бы знать, подумал Тигр. Возможно, кто-нибудь из учеников начальной школы. Как раз то, что надо! Джейн, его собственная дочь Джейн смогла бы справиться с этой ролью. Тигр снова усмехнулся. Луби Лу, конечно же, страшно удивится этому. Ронни сыграет отца. Это будет, пожалуй, самая трудная из всех ролей, которые до сих пор ему выпадали, но Тигр уверен, что он справится, если хорошенько поработает над собой. Тигр продолжал рассуждать над этим. Уже пора было идти на футбольную тренировку, школьные занятия закончились. Он хотел еще заскочить на минутку в свой кабинет, оставить там книги и кое-что просмотреть. Он подумал об Энн Уилльямс. Она прочла свои строки слишком быстро, в этом вся загвоздка. Он обязательно скажет об этом, как только ее увидит. Он удивился, как этого не заметила Мари. Она обычно точно подмечает подобные вещи. Футбольная тренировка. Тигр внезапно помрачнел, вспомнив о ней. В какой форме будут игроки сегодня вечером? Как насчет Понса? Смогут ли они с ним что-нибудь сделать? Он все-таки надеялся, что кое-что удастся сделать. Тигр чувствовал себя неважно. Но как только он очутится там, вместе с командой, на футбольном поле, он почувствует себя намного бодрей. Снова перед ребятами предстанет прежний Тигр, как всегда это с ним бывало, когда он встречался со своей командой лицом к лицу. Даже при таких тяжелых обстоятельствах. Грустных обстоятельствах, прямо скажем. Он любил свою футбольную дружину еще с тех далеких дней, когда принял ее после отставки старика Хинка Хендерсона, этого изумительного тренера, у которого он многому научился. Разве не гордился бы старик Хинк рекордом команды! Он неплохо сам работал с командой. Но в руках Тигра, она уже который сезон подряд не знает поражений! Одна или две ничьи за все это время! Невероятно! Тигр гордился тем, что его усилия не пропали даром. А именно благодаря ему команда выступает так успешно, — в этом он не сомневался. А кто бы не гордился на его месте? Игроки, конечно, великолепные. Какие игроки! Тигр был благодарен Богу за такой подбор игроков. Он подумал о миссис Мортлейк. Сколько еще нужно проявить терпения, чтобы завоевать ее? Какая красотка! Какие у нее бедра. Когда-нибудь его глаза увидят эти бедра обнаженными? Увидят ли? Нужно быть очень терпеливым и настойчивым. Терпение — самая сущность взрослой жизни, без сомнения. Без терпения невозможны никакие достижения. Силы инерции, постоянно возвращающие жизнь назад к ее примитивным, мертвым формам, — труднопреодолимы. Невероятно. Что может их преодолеть… если только, конечно, не на какое-то мгновение, временно. Жизнь — явление временное… Когда же это он танцевал в последний раз с Луби Лу? Тигру внезапно захотелось вытащить свою любимую, свою единственную жену, эту милую сладкую женщину, куда-нибудь в романтичное место и потанцевать с ней всласть. Может быть, в "Крутящееся колесо"? Надо заглянуть как-нибудь в этот приятный кабачок. Обязательно. Решено. Любимый зайчонок, как это ему удалось заполучить такое сокровище? Он жаждал прижать ее к своей груди и медленно пройтись с ней в танце, погрузясь в сладкие грезы, вместе с ней. Какой партнер! И не только в танцах. Но и в жизни. Он полностью был отдан ей. А она ему. Насколько это ему известно. Она была обычной соерсвилльской девушкой. Он получал от нее удивительные письма в Корее. Теперь такие же парни получают подобные письма во Вьетнаме. Это самая грязная война, какая только велась когда-либо и где-либо в мире, и Тигр был рад, что он в ней не участвует. Что случается там со всеми этими, в основе своей, скромными парнями? У всех у них есть матери. И как они уживутся в этом обществе, когда вернутся домой? Какими членами общества они будут? После всего того, что они там повидали? Что человеческая жизнь значит для них? В этой самой грязной из всех грязных войн она не значит ничего. Изжарить их всех до одного — вот был их девиз, он знал это. Что за грязная война, вздохнул Тигр. Что он должен говорить о ней своим ребятам, когда на занятиях по гражданскому праву всплывает время от времени этот вопрос, он уходит от прямого ответа, но слышит отдельные замечания и комментарии учеников. Его ребята не глухие и не слепые, они все видят и все понимают. И не только наиболее умные из них, такие, как Рошелл или Понс, но и многие другие их сверстники. Они прекрасно понимают, какое грязное дело эта война. Снова и снова Тигр тяжело вздыхал и сокрушался. Он думал о предстоящем матче по футболу. Они с Понсом должны сделать необходимые перестановки в разных линиях команды из-за отсутствия Джима. Что случится? В какой форме будет команда? Он подошел к своему кабинету. Он открыл дверь. И был удивлен, увидев внутри Ивонн Меллиш, ожидающую его…

Понс спустился по ступенькам в цокольный этаж школы, туда, где находились раздевалки. С ним был Динк Риган. Он почувствовал себя на все сто процентов лучше, когда рассказал обо всем Тигру. Ему хотелось знать, связался ли тот уже с Серчером. Если повезет, Джим может вернуться уже сегодня вечером. Он, конечно, говорил с Диком о Джиме. Динк очень беспокоился о Джиме, хотя Понс и сказал ему, что произошло в действительности.

— Без него нам будет трудно, Понс… — сказал Динк.

— Попытаемся что-нибудь придумать.

— Используя те же схемы игры? Как и раньше?

— Обожди до тренировки… вечером тебя ожидает сюрприз…

— Да?

— Могу поспорить, Тигр уже разработал что-нибудь новенькое…

— Надеюсь… — сказал Динк, повернув свою кудрявую голову, чтобы поздороваться с несколькими маджореттками, выходящими на поле тренироваться. — А у тебя есть какие-нибудь новые идеи, Понс?

Понс усмехнулся:

— Возможно и есть.

— Только не трогай Боба Фритко. Надеюсь, ты не собираешься переводить его в переднюю линию атаки, Понс?

— Боба? — Он улыбнулся еще шире. Где это, интересно, Динк выкапывает такие странные идеи. — Я так не думаю.

— Надеюсь, что нет!

— Хотя он неплохой игрок, Динк… серьезно… — сказал Понс. — Я думаю, его куда лучше использовать для отбора мяча…

— Туг уж он действительно хорош…

Они шли по коридору цокольного этажа к раздевалкам. Навстречу им выскочила еще одна стайка маджоретток. Они весело улыбались.

— Привет, Динк!

— Привет.

Они поздоровались и с Понсом.

— А как насчет той комбинации, которую мы так удачно применили в прошлой игре? — спросил Динк. — Мы будем ее отрабатывать?

Понс снова усмехнулся. Он действительно думал над этой комбинацией. Если бы Джим не был сейчас в полиции, он бы обязательно попросил Тигра отшлифовать ее.

— Обожди до начала матча, — сказал Понс.

— Расскажи мне хотя бы в общих чертах, Понс… мне так не терпится узнать, как мы собираемся играть… кроме шуток…

— Ну, хорошо… я расскажу тебе… — скромно начал Понс объяснять тактическое построение команды на следующую игру.

Динк удивленно хлопал ресницами… внимательно слушая объяснения Понса. Он всегда знал, что можно полностью положиться на Тигра и Понса, они-то уж команду не подведут. Он сделает все, чтобы их задумки осуществились на все сто процентов. Он всегда помогал им. Он хотел закончить свою школьную карьеру в ореоле славы их футбольной команды, которая сейчас была на взлете. Он не мог дождаться, чтобы увидеть, какую же тактическую новинку приготовили Понс и Тигр на этот раз… А они обязательно что-то подготовили. Он точно это знал…

— Привет… — сказал Тигр Ивонн, закрывая дверь.

Конечно, он удивился, но даже не подал виду. Он улыбнулся ей. Она устроилась на кресле возле письменного стола ожидая его. Она улыбнулась ему и ответила на приветствие, хотя, на взгляд Тигра, она выглядела не особенно жизнерадостной. Ее обычно сверкающие теплые глаза казались слегка потухшими, возможно даже просто тусклыми. Назначил он ей это время? Тигр обычно помнил такие вещи. Нет, не назначал. Конечно же, ему приятно увидеть ее, хотя этот визит не был заранее запланированным и даже, в какой-то степени, неожиданным. Его интересовало, но в то же время и озадачивало, чем же вызван столь неожиданный визит. Сколько же времени он может ей уделить? Команда уже ожидала его. Он быстро взглянул на часы. Возможно только… У нее чудесные коричневые волосы. Прекрасные волосы. На ней была одета юбка и свитер. Кто бы еще выглядел так шикарно в свитере, кроме нее!? Возможно, ее сегодня избрали капитаном болельщиков на место Джилл? Может быть, она пришла, чтобы сообщить ему эту новость? Он подошел к ней и положил руку ей на головку.

— Что случилось, милая? — спросил он, гладя ее чудесные мягкие волосы.

— Тигр… — прошептала она очень тихо.

Он заметил слезы у нее на глазах. Она обхватила руками его талию.

— Эй… скажи мне… — очень тихо прошептал он. — Ты просто скажи мне… — добавил он, решив, что команда может и обождать… ради такого случая.

— Я хочу выйти за тебя замуж… — сказала она, едва сдерживая рыдание. Слезы уже стекали по ее щекам.

Тигр с чувством, близким к отчаянию, выслушал это признание, хотя он предчувствовал его заранее, и сейчас понимал, или, пытался понять ее состояние. Такая уж его доля. Так как, в конце концов, подобное признание ему не в новинку.

Он продолжал гладить ее головку, зная, что она сейчас нуждается в утешении.

— Правда? — спросил он с юмором.

— Да, это правда, — сказала она и подняла вверх голову.

Ее лицо заливали слезы. Это его очень расстроило.

— Ну, что ты… — сказал он, приподнимая ее из кресла и обнимая ее.

Он мог ощутить тепло, пульсирующее в девушке и обращенное к нему. Она поцеловала его своими чудесными губами. Он ласкал ее груди через мягкий свитер. На его лицо капали ее слезы.

— Я действительно хочу, чтобы ты стал моим мужем, — сказала она, прервав поцелуй, но оставаясь по-прежнему в его объятиях и глядя ему прямо в лицо. Ему нравились эти карие глаза.

Какие же они все-таки красивые, ее карие глаза. Проливающие потоки слез…

— Я бы не возражал, — сказал он, продолжая ласкать ее. — Это теперь вполне возможно. — В шутку или всерьез сказал он ей — не поймешь.

Она стала еще теплее. Он, тронутый ее искренностью, теснее прижался к ней.

— Это правда, Тигр? — прошептала она.

— Конечно.

— Я ведь не шучу, Тигр…

— Я знаю.

Она снова поцеловала его так, как только она могла это делать. Его рука проскользнула за ворот свитера. Он ласкал ее сокровища. Конечно же, никакого бюстгальтера на ней не было. Он нащупал их сладкие верхушки, они уже ждали его ласк. Он погладил пальцами ее твердые соски, и продолжал их ласкать.

— Тигр… — вздохнула она.

— Ты — моя милая…

— Для этого я ожидала тебя здесь…

— Как ты?

— Я хотела с тобой поговорить…

— Мне нравится разговаривать с тобой…

— Я действительно хочу, чтобы ты женился на мне, дорогой, — она примолкла, слегка вздыхая в его объятиях, откинув назад голову и закрыв глаза.

Ему очень нравился ее нос.

— Я действительно хочу этого… — она шептала едва слышно. — Я просто… я… Тигр… я не могу больше выдержать… это… — сказала она, и Тигр почти ничего уже не говорил. — Я очень тебя люблю, мой дорогой Тигр… мой, только мой… — скороговоркой прощебетала она. — О мой Тигр, на одном дыхании выдохнула она.

— Я все понимаю, — шептал он, стягивая с нее свитер и расстегивая блузку. — Ты думаешь, что я этого не знаю? Милая? Ты моя милая, любимая… — говорил он, обеими руками обхватив ее сокровища.

— Поэтому… дорогой… Я… решила… — сказала она. — О несчастная Джилл… — внезапно воскликнула она. — Итак, я решила… — заявила она твердо. — Дорогой, мы обязательно должны с тобой расписаться… сказала она.

Зачем? Хотелось Тигру задать простой вопрос, но он ничего не говорил, просто кивал головой, помогая ей выскользнуть из юбки, восхищенный ее грацией, ее фигурой. Он ласкал это стройное тело. Он шептал ей на ухо, покрывая его поцелуями.

— Я собираюсь всем рассказать о нас… Тигр… если ты не женишься на мне… — Она вздохнула. — Я так тебя люблю… — сказала она, взвалив эту небольшую проблему на плечи Тигра, а он между тем продолжал ласкать ее длинную шею, так как его Желание возрастало, она возбуждала его сильнее других. Он начал ласкать ее бедра, все еще что-то ласковое шепча ей на ухо, его рука проскользнула между бедер, гладя их шелковистую кожу. Времени оставалось очень немного. Команда долго не могла ждать своего тренера.

— Ты уже? — спросил он, лаская ее между бедер, продвигаясь к раю, а она продолжала вздыхать и позволяла гладить себя везде, где ему хотелось.

— Я расскажу всем… — сказала она, падая назад, на спину, медленно… вместе с ним… поддерживаемая им… — Абсолютно каждому… — произнесла она едва слышно.

— Когда? — спросил он, мягко опуская ее на пол, на спину, конечно же, на ковер, снимая с нее остатки одежды, шелковые трусики и отбрасывая свои собственные трусы, одним ловким движением, отметив для себя, походя, преимущества способа — колени к груди.

Но отбросив его из-за катастрофической нехватки времени, этого основного жизненного фактора, наиболее безжалостного из всех жизненных факторов, и приготовился возлечь на нее обычным способом. Она уже была готова принять его. Он глянул на нее на мгновение. Восхищенно. Она стонала, призывно раскинув ноги. Какое сокровище! Она явно умирала от любви к нему. Милое сокровище! Он ее просто обожал.

— Сразу же после… — ответила она хриплым шепотом, едва слышно. Если ты… не пообещаешь… — добавила она, когда он влезал на нее.

Без всяких сомнений, он понимал ее, так же, как и то, что он ей очень нужен. Он вошел в нее чудесно, с помощью этого традиционного метода. Ее ноги поднялись выше, хотя ее ступни по-прежнему были прижаты к полу. Тигр гладил ее всю, а она чудесно двигалась под ним.

— Я обещаю… — произнес он, едва осознавая это, так как он исступленно гладил ее, и они оба изнывали от страсти.

— Правда? Ты обещаешь? — спросила она, пылая от страсти, убыстряя темп, изысканно подмахивая ему в бешеном темпе. Где находится седьмое небо? Она бы нашла ему дорогу туда…

— Конечно… — ответил он на самой вершине наслаждения…

— Ох! — простонала она. — Ox!.. Ox! — воскликнула она, прижимаясь к нему, когда они содрогнулись и забились в последних судорогах, одновременно, мощно, изумительно…

Она оторвала от пола ступни и обвилась вокруг него ногами, очень крепко… Ему не хватало дыхания, он ловил открытым ртом воздух…

— Прости меня… — наконец сказала она, освобождая его.

Ее ноги скользнули по полу и вытянулись во всю длину. Она раскинулась на полу, широко расставив ноги и отдыхала.

— Ты действительно обещаешь жениться на мне? — спросила она, припав к нему и целуя его, ее язычок проник к нему в рот, встретившись с его языком.

Он повторил свое обещание с легкой печалью, почувствовав вдруг, действительно, прилив печали, — в этом не было никакого сомнения. Конечно же, она такая юная. И великолепная. И прекрасная. Она настоящая красавица. Совершенная красавица. В этом-то и заключалась основная печаль. Так как она представляла собой воплощение печали. Он знал это. Тигр, принимая в этот момент решение, чувствовал печаль в своем сердце, ему даже было трудно выговорить вслух ее имя. Он ощущал ее язычок у себя во рту, такой невероятно нежный и ласковый, основательно обученный этому тонкому искусству, как будто бы она всю жизнь только и делала, что постигала все тонкости этого искусства. Она действительно решила, что он должен на ней жениться. Он знал это. Он всегда пытался не доводить дела до этого, но она очень чувствительная девушка с живым воображением. В этом то и была вся печаль. Глубочайшая печаль. Он был озабочен так же, как и опечален. Он не отрицает, что всегда опасался, и должен был предвидеть, что она затеет эту игру. Он сам вынудил ее к этому. Она такая прекрасная. Я становлюсь старым, я старею. Эти слова звучали внутри его, усиливая его печаль. Вдвойне. Игра, не приносящая удачи. Тигр, медленно оторвавшись от ее роскошных губ, посмотрел на ее лицо. Ее глаза открыты, она выглядела такой счастливой. Как стыдно. Он не мог найти слов. Его рука медленно прошла по ее лицу, медленно он ласкал это юное, сияющее от счастья лицо. Он с трудом удерживал слезы. Конечно же, она намеревается осуществить задуманное, он знал это. Слезы наполнили его глаза, готовые вырваться наружу. Настоящий стыд. Он ласкал ее лицо. Она покрыла ласкающую ее руку поцелуями. Она гладила его спину, ласково и нежно.

— Ты чем-то озабочена? — почти с надеждой прошептал он.

— Нет, — с чудесной улыбкой ответила она.

— Нет?

— Нет, Тигр, — прошептала она. — Нет.

Он вздохнул, наслаждаясь ее ласками и поцелуями, продолжая гладить ее по лицу. Это был катастрофический стыд. Статистика просто убивала его. Один шанс из десяти тысяч, — да, к этому он должен быть готов. Но теперь. Это бы разбило другого человека. Исполненный печали, он вынужден был предпринять решительные действия. Странно, но стишок детской песенки возвратился снова. Он звучал внутри его и снаружи… только мгновение и исчез. И тогда он подумал: к чему идет Соерсвилль? Правда ли это? Невероятно. Он знал. Слезы уже невозможно сдержать. Он склонился над ней и поцеловал ее, чтобы она не увидела его слез. Он гладил и ласкал ее, теплую, юную, любимую…

— Ты собираешься рассказать своей жене? — счастливо улыбаясь, спросила она.

— Сегодня вечером, — вынужден был ответить он, запечатав ей губы поцелуем, самым нежным поцелуем, а его руки оставили ее лицо и нашли ее шею, задержавшись здесь, лаская ее. Ее голова была откинута назад.

— Тигр… — сказала она со вздохом, готовая взлететь от счастья. Дорогой… — прошептала она, когда он покрывал поцелуями ее шею, такую белую и нежную, он ласкал ее обеими руками. Ей это очень нравилось.

— Мне это так нравится… О!.. — сказала она.

Ее голос дал ему знать, что она готова на все. Ее теплое тело. Ее сердце, стучащее горячо в этом прекрасном теле. Он смотрел на нее. Слишком прекрасной казалась ему эта милая девушка. Вот и все.

— Любимая… ты — настоящий рай… — шептал он, и миллионы лет печали звучали в его голосе… Его любящие руки продолжали ласкать ее шею…

— Дорогой, — задыхаясь, шепнула она на вершине блаженства…

Понс был в раздевалке, где уже собралась почти вся команда. Он обходил каждого игрока, проверяя его экипировку. Все они, пританцовывая, надевали свои доспехи, перед тем как выйти на поле. Сегодня они делали это несколько замедленнее, чем обычно, не так оживленно, хотя, сказать по правде, их необычная скованность не особенно бросалась в глаза. Хотя оттенок печали, конечно же, витал в атмосфере раздевалки. По покойному лидеру болельщиков команды тосковали и горевали все как один. Без исключения. Понс знал это. Они готовились к тренировке, и Понс с радостью заметил, что отсутствовала лишь горсточка игроков, менее трети команды, трое или четверо. Хотя еще оставалась надежда, что они появятся. По крайней мере, он надеялся на это. Правда, он только что потерял надежду на Джима Грина. Ну, ничего, завтра вечером тот обязательно будет на тренировке. Конечно, не позднее завтрашнего вечера. Несомненно. По правде говоря, сам Тигр несколько задержался сегодня, но эта задержка вполне объяснима. Видимо, Тигр, рассуждал Понс, сейчас как раз связался с Серчером. Понс был все еще слегка напуган по поводу этого дела, хотя Тигр уверял его, что не стоит беспокоиться, все будет в порядке. Он надеялся, что так и будет. Он не хотел быть в эпицентре разворачивающихся событий, связанных с Маммером. Что касается этого парня, Маммера, никто никогда о нем не узнает, и он будет продолжать преподавать здесь до конца своей жизни, если, конечно, он не виновен в гибели Джилл. Во всяком случае, это отведет подозрения от Джима, и его освободят. Что он мог еще сделать? Тигр одобрил его поступок полностью. У него не было выбора…

— Ну, как эта плечевая прокладка, Бип, в порядке? — интересовался Понс у квадратного, мощного парня, Ральфа (Бипа) Сэтчела, этого могучего парня, их наиболее надежного линейного игрока, который мог блестяще отобрать мяч. Это, пожалуй, один из лучших игроков при отборе мяча.

— Все в порядке, Понс… — ответил парень на удивление тоненьким, как у маленького мальчика, голоском. — По-моему, — добавил он.

— Дай-ка взгляну.

Парень согнулся в три погибели, чтобы Понс смог дотянуться до его плеча, и он тщательно проверил спортивные доспехи у этого мощного парня. Они были в порядке.

— Вроде ничего, — сказал он. — Над ними хорошо поработали наши мастера.

— Да! — с улыбкой согласился Бип.

Понс улыбнулся и двинулся дальше, ободряюще похлопав его по локтю. Он задержался у следующей раздевалки, где другой линейный игрок, массивный юноша по имени Эл Бартоломео, правый защитник, заканчивал надевать спортивные доспехи.

— Покажи-ка мне твой шлем, Святой, — попросил Понс парня, который, не говоря ни слова, полез в свой шкафчик, вытащил шлем и передал его Понсу. Тот внимательно осмотрел шлем.

— Ага… Я думаю, тебе лучше сменить шлем… — сказал Понс. — Видишь вот эту трещину? Святой посмотрел на трещину.

— Да, ты прав, по-моему… — А потом добавил; — Эй, а как ты догадался об этом дефекте?

— Я заметил, что ты себя неудобно чувствовал в этом шлеме на прошлой тренировке, Святой, — ответил парень.

— Ты прав, так и было! — усмехнулся Святой.

— Я принесу тебе другой шлем, — улыбнулся Понс, направляясь в складское помещение, где его помощник, молодой новобранец команды Билли Кинг сортировал различное спортивное снаряжение.

— Дай-ка мне шлем, — попросил его Понс.

— Еще один?

— Да, у Святого трещина в шлеме. Конечно, того же размера.

Юноша нашел нужный шлем и протянул его Понсу. Он забрал у него старый шлем и выкинул его в угол.

— Эй, Понс! — сказал он.

— Да? — спросил парень, внимательно осматривая новый шлем.

— Джим сегодня будет на тренировке?

— Не думаю, — ответил Понс и отошел.

— А где Тигр? — спросил вдогонку юноша.

— Он скоро придет, — ответил Понс с уверенностью.

Он передал новый шлем Святому и продолжил обход. Странно, но в это мгновение он подумал о Моне Дрейк. Он рассказал ей о своих проблемах с тригонометрией, убедив ее в конце концов, чтобы она согласилась помочь ему. И она пошла ему навстречу. Они договорились встретиться завтра в библиотеке и начать совместные занятия. Он был ей очень благодарен, потому что был уверен, что она действительно поможет ему. Он тепло улыбнулся, подумав о Моне Дрейк. Она действительно хорошо к нему относилась. Она была добросердечна к нему, сочувственно отнеслась к его трудностям.

— Ну, привел в порядок свои ботинки, Фиф? — спросил Понс у Эла "Фифи" Гауди, этого взрывного защитника, на плечах которого держалась почти вся оборона команды. Он был третьим по результативности игроком в команде. Его берет "Нотр-Дам" в следующем сезоне. Об этом сказал ему Тигр.

— Да, Понс… — ответил темноволосый, мощный парень — Билли позаботился о моей обуви… перед тем, как ты подошел.

— Ну, что ж, хорошо, — сказал Понс. — Все-таки дай-ка я сам взгляну на них.

Улыбаясь, Фифи протянул ему башмаки. Понс проверил их. Затем он отдал ботинки назад парню.

— Ты можешь в них убить кого-нибудь, — заметил Понс.

— Да, я знаю, — сказал парень.

— Как дела у брата? — поинтересовался Понс.

— О, он уже поправился, — сказал защитник. — Он будет на поле уже в следующем матче, увидишь.

Понс удовлетворенно улыбнулся. Брат Фифи учился на старшем курсе в университете штата и неплохо выступал за команду этого заведения. Однако, во время последней игры повредил себе руку. Понс прошел дальше и проверил экипировку у Слима Элкинса. У него все оказалось в порядке. Понс обошел всех игроков, проверив каждого. Этому его научил Тигр еще в самом начале его работы с командой. Первым долгом, когда Тигр появлялся на тренировке, он осведомлялся: "Всех проверил?". Понс усмехнулся, обойдя всех, ему было бы неудобно ответить на этот вопрос отрицательно. Он никогда так не ответит. Ему нравилась игра, ему по душе команда. Даже два или три неудачника, которые большую часть времени проводили на скамье запасников, или выходили на игру изредка, — не будем называть их имен, — даже они ему нравились. Он проверил каждого, конечно же, за исключением Джима Грина, о котором он с грустью подумал, проходя мимо его шкафчика. Возле нее лениво натягивал свои доспехи Джерри Конски. Его шкафчик был последним, самым крайним.

— Как насчет Джима? — осведомился этот асе, когда Понс проверил его доспехи.

У него была неисправна набедренная прокладка.

— Я бы сам хотел знать, — ответил ему Понс. — Возможно, Тигр скажет.

— Я тоже на него надеюсь.

— Ты бы сменил набедренную прокладку, — посоветовал ему Понс, проходя дальше.

Тигр еще не пришел. Понс возвратился в комнату тренера немного обеспокоенный этим. Некоторые игроки уже начали потихоньку выходить из раздевалки, собираясь на поле. Дик, на ходу натягивая спортивный свитер, просунул голову в комнату тренера.

— Тигр уже здесь?

— Он скоро придет.

Тигр шел по коридору и размышлял о бесчисленных и не поддающихся расшифровке, не говоря уже о их неизбежности, парадоксах человеческой жизни. Она полна иронии, у всех людей, без исключения. Он никак не мог осознать это. Что же именно хранит жизнь от полного уничтожения, если все эти склонности будут полностью осознаны? Была ли это любовь, эта божественная, все усмиряющая сила, она единственная? Должно быть, именно она. Так как всякое человеческое существо, размышлял Тигр, каждое отдельно взятое человеческое существо с любым интеллектом, если только это не идиот, раньше или позже понимает силу и наличие этих абсолютных, ужасных парадоксов, склонностей и всего остального. Даже простак. Например, рассуждал дальше Тигр, он любит Луби Лу ни на йоту не меньше, чем самый счастливый женатый человек. Он действительно просто обожает ее. Он безумно влюблен в нее, всегда был так же влюблен, и, вероятно, всегда будет ее любить до безумия, пока их не разлучит смерть, — в этом не может быть никакого сомнения. Он помнил как это чувство возникло с самой их свадьбы в старинной церквушке, этой самой прелестной церквушке во всем Соерсвилле, около дюжины лет тому назад. Эта церковь имела свою особую атмосферу, будучи построена в колониальном стиле, который особенно любил Тигр. Действительно, это его излюбленный архитектурный стиль. И тем не менее, будучи безумно влюбленным в нее, в женщину своей мечты — возможно, исключая эту исключительную девушку, Рошелл, полностью неотделимую от нее, он постоянно боролся с очень странным сном, который он только что вспомнил. Он держал их "ручную кошечку" перед самым ее лицом, перед этим любимым лицом. Он держал свой пенис, который они между собой любовно прозвали их "ручной кошечкой", таким образом, что его головка находилась прямо перед ее лицом. Ясно, это был не очень приятный акт. Далее, как будто этого недостаточно, он спрашивал ее, очень нелюбезным тоном; "Скажи, что это такое?" — и махал пенисом прямо перед ее носом. Но, вероятно, ее ответ был наиболее странной частью его сна. Она ответила:

"Это задница кота!" Громко, отчетливо и вызывающе грубо. Определенно грубо. Вот так оно было во сне. Он исчез, испарился, этот сон. Он размышлял над этим сном, направляясь к пику его сегодняшнего дня — на футбольную тренировку. Чем ближе он подходил к спортивной площадке, тем скорее все остальное погружалось в долину исчезающих теней, призраков. Оставался только футбол, его ум концентрировался только на нем. Как всегда. Это самое происходило всегда. При любых обстоятельствах. Как только он подходил к раздевалкам, он встретил капитаншу марджоретток Марджори Айвэнмор, которая направлялась, в окружении своих подруг, на тренировку. Он едва заметил ее, ответив на ее приветствие чисто автоматически. Она, конечно же, поняла его состояние. Когда он дошел до раздевалки, он уже был только Тигром, настоящим Тигром, легендарным главным футбольным тренером, всецело им, и только им. Никем другим. Они все это знали, и в этом, короче говоря, и заключался основной секрет его феноменальных успехов на спортивном поприще. Он это знал. Не теперь, конечно. Как раз теперь он был только ходячей концентрацией силы, мощи, стратегических замыслов и тактических построений… Обладающий и наделенный свыше этой редкой способностью проецировать свою концентрацию на каждого отдельного члена своей выдающейся футбольной команды, до самого тупого и глупого ее игрока, включая Бипа Сэтчела, этого незаменимого игрока, умеющего отбирать мяч. Сколько он уже весит, удивлялся Тигр, входя в раздевалку…