Все красотки - по ранжиру

64

— Понс, ты очень хороший танцор, — сказала Бетти Смит.

— Правда? — спросил Попе, сам удивляясь, как у него все хорошо получается.

Звучала ровная, медленная мелодия. Играл вибрафон. Бетти была мечтательная и прекрасная, полная горячей жизни. Они были слиты вместе, несмотря на одежду. Ее щека прижималась к его щеке, которая, конечно, пылала, как огонь. Он пытался изо всех сил отодвинуться от мисс Смит своей нижней частью тела, не прикасаться к ней внизу, так как его член был в возбужденном состоянии. Но она, казалось, ничего не имела против. На самом же деле, ей это даже нравилось, она даже сама хотела этого, и поэтому Понс, в конце концов, прекратил попытки отодвинуться. Он позволил себе слиться с ней полностью.

— Конечно же, ты прекрасно танцуешь, — говорила она, когда они медленно кружили в танце. — Конечно же, — повторила она, Понс снова начал дрожать. — Тебе нравится танцевать со мной? — нежно спросила она.

— М… м… Бетти… Я думаю, это просто великолепно… — ответил парень.

— Что случилось? — прошептала она, ощутив его дрожь.

— Б-б-боже!.. — едва прошептал он.

— Ну-ну… Сейчас… — прошептала она ему на ухо.

— Я причиняю вам боль?

— Конечно же, нет… — она говорила так мягко, ее теплое дыхание ласкало ему ухо, от нее исходил такой чудесный запах. — Конечно, нет… — шептала она. — Конечно же, нет, ты мне не причиняешь никакой боли. Мне с тобой очень хорошо, — уверяла она его.

Сердце у Понса стучало, его тело била мелкая дрожь. Но ей это нравилось. Она еще теснее прижалась к нему и обняла его еще крепче. Нежность. Теплая, божественная нежность. Он все еще беспокоился, не причиняет ли ей боли. Он не хотел этого. Он не понимал, где он находится, здесь, там, в каком-то сне, но он все равно об этом беспокоился. Может ли это причинить ей боль? Это тоже его тревожило. Понс представлял собой целую связку тревог и забот. Вообще, такое состояние у него было всегда, когда танцевал, поэтому он старался танцевать поменьше. Он всегда надевал плавки, когда отправлялся на танцы, и они помогали ему избежать неловких ситуаций. Хотя носить плавки не очень удобно. В прошлом году на вечере он танцевал с Энн Уилльямс, лишь недавно поступившей в их школу, и плавки тогда здорово помогли ему. Где эта малышка научилась так танцевать? Почему же он не надел плавки сегодня? Он удивлялся, трепеща, сознавая, что находится в мягких объятиях Бетти, которая все время что-то нашептывала ему на ухо…

— Это же очень милая вещь… как же она может мне причинить какой-нибудь вред?

Ее рука ласково гладила его шею. Он еще никогда не встречал такой нежной и гладкой ручки, даже у его матери. Что она делает сегодня вечером? Он все время думал о ней.

— У вас есть мать? — спросил он на одном дыхании.

Она так мягко рассмеялась, что он едва услышал ее смех. Ее губы касались его уха.

— Вы?.. — снова хотел он задать ей тот же вопрос.

— Понс… — сказала она. — Милый Понс. — прошептала она мягко, прямо ему в ухо, обеими руками обхватив его шею.

Руки Понса обнимали ее тело. Он представлял собой дрожащее, трепещущее, горячее тело, прижатое к ней.

— Конечно же, у меня есть мать. Очень хорошая мать, — тепло сказала она, мягко отстранившись от его уха и глядя ему прямо в глаза. — Такая же хорошая, как и твоя… — добавила она.

— Я рад… — сказал Понс.

— Расскажи мне о своей матери, — попросила она.

Понс посмотрел ей в глаза. Где еще увидишь такие прекрасные глаза? А такие роскошные волосы? Разве это он здесь, рядом с такой красавицей?

— Я… я люблю ее… — сказал он.

— Она тебя целует на ночь?

— Д-д-да…

— Вот так?

Мягкие, полные, теплые губы прижались к его губам. Какие сладкие губы! Понс никогда не знал и даже не слышал ничего о таких губах. Будет ли он тем самым, каким был до сегодняшнего вечера?

— Ум-м-м-м… — произнесла она, оторвавшись от него на мгновение, теплая, влажная. — Вот так?

Что его удерживало от взрыва? Она была мягкой, роскошнейшей. Он тесней прижался к ее телу…

— Боже… — только и смог произнести он. — Святой Боже…

Она снова поцеловала его. Он дрожал теперь очень сильно, потеряв над собой всякий контроль. Ее рука ласкала его голову.

Он был готов упасть в обморок. Ее поцелуй был уже другим: ее язык, горячий, как огонь, проник ему в рот и исследовал там каждый уголок.

— Б-б-бетти… Бетти… — едва выговорил он, ему не хватало воздуха.

— Что случилось? — прошептала она, продолжая свои божественные ласки.

Он услышал, что играет уже другая мелодия. Это была мягкая джазовая музыка, тихая и медленная. Когда она успела поставить новую пластинку? Сколько у нее еще таких мелодий? Они теперь стояли на середине комнаты, близко и тесно прижавшись друг к другу и уже не танцевали, просто качались в такт музыке. Сколько они уже стоят здесь? Она продолжала целовать его.

— Мне очень нравится… танцевать, — сказал он. — С вами, — добавил он.

— А что еще мы будем делать? — спросила она.

Розы. Только розы. Какое теплое у нее лицо. Она теперь смотрела на него. Ее рука гладила его голову и щеки, очень нежно.

— Попе… послушай… мой милый малыш… — сказала она. — Я хочу, чтобы ты взял себя в руки.

Ее мягкий и теплый голос звучал для Понса божественно. Но ему хотелось знать: как он сможет взять себя в руки? Он еле стоял на ногах… Как он это сделает? Он попытался думать о футболе, о различных игровых комбинациях. Он пытался думать об этом, приложив максимум усилий. Он подумал о своей матери.

— Постарайся… — попросила она. — Ну, пожалуйста… Потому что мы будем заниматься чем-то очень приятным… Знаешь это? — очень тихо прошептала она. — Закрой глаза…

Когда он еще так дрожал? Он закрыл глаза, как она приказала. Он думал об отце. О Пеппи. О Рыжем Джо. О Джилл. Об Ивонн. О Хетти. Хетти. Нежные пальчики расстегивали ему рубашку… Тигр…

— Понс, — ее голос звучал, как во сне.

Что она еще собирается сделать? Он просто стоял, позволяя ей делать с ним все, что она хотела. Он бы умер здесь, какое это теперь имеет значение? Он видел перед собой колодец, глубокий, темный колодец. Он дрожал, дрожал всем телом… Он начал думать о журнале "Ридерс дайджест"…

— Открой глаза, — приказала она своим ласкающим ухо голосом, когда, казалось, прошло миллион лет.

Понс с трудом заставил себя открыть глаза.

Она стояла совершенно обнаженная, на ней ничего не было, она стояла перед ним, умопомрачительно прекрасная… Ее божественная фигура… Ее халатик лежал на полу… Он сходил с ума, глядя на нее. Ее рыжие волосы… Музыка играла… "Тристан и Изольда"… Могло ли это происходить наяву? Вот все, что он запомнил. Он осел на пол…