Все красотки - по ранжиру

55

Серчеру все это было не по душе. Он освободил Джима Грина, адвокат которого, Фил Марло, пообещал разнести в клочья полицию штата. Серчер не сомневался, что тот эту угрозу способен выполнить, если бы предоставилась такая возможность. Он арестовал мистера Маммера согласно навету Мак-Дрю (через Понса де Леона), и вынужден освободить его также, после нескольких часов допроса, поскольку не получил ни одной зацепки, указывающей на участие Маммера в убийстве Джилл. Не говоря уже о том, что сам он ни на йоту не сомневался в неспособности Маммера к подобным "подвигам", каким бы он ни был "голубым" — активным или пассивным (в этой своей слабости Маммер вынужден был признаться). Слишком хлипок был Маммер для таких дел. Мужчина или парень, которые перетаскивали погибших девушек, были, безусловно, мощного телосложения. В любом случае, Маммер явно не подходил на роль преступника. Он был бы последним в списке Серчера, если бы только он не поймал бы его на месте преступления. И даже в этом случае он отказался бы поверить своим глазам. Очевидно, в школе орудовал какой-то очень ловкий пройдоха, находящий удовольствие в убийстве красоток и не оставляющий после себя никаких следов. Что помогло бы Серчеру напасть на его след? Опять же, кроме идиотской записки без отпечатков пальцев, у Серчера ничего абсолютно не было. И он очень сожалел, что пришлось освободить этого парня, Грина, так как тот был самой подходящей кандидатурой на роль преступника. Но у него не было выбора.

Убийство второй девушки, когда Джим Грин сидел в каталажке, сняло с него все подозрения. Теперь на Серчера нажимали со всех сторон. Он знал, что скоро сам губернатор штата всунет нос в это дело, боясь потерять голоса избирателей на предстоящих выборах. Не говоря уже о генеральном прокуроре, который вот-вот сядет ему на хвост. Да и уйма журналистов просто не дает ему прохода. Хорошо, у него хватает полицейских, чтобы отбиться от назойливых репортеров. Он думал о последнем убийстве. Он знал определенно только то, что девушку задушили. Да еще то, что в ней нашли много мужской спермы, кто-то хорошенько позабавился с ней. Но, безусловно, это совсем не походило на изнасилование. Патологоанатом начисто отметал даже подозрение на это. Не было никаких знаков борьбы, девушку убили без применения насилия, казалось даже… при ее содействии… как это ни странно. Конечно, все это выглядело непонятно и — необъяснимо. Серчер горестно покачал головой. Кто же был этим "психом"? Скольким еще девушкам Соерсвилля суждено погибнуть от рук этого идиота? Не лучше ли было бы рекомендовать закрыть школу вообще? Последний вопрос особенно мучил его и возбуждал в нем противоречивые чувства и мысли. Родители, вероятно, захотят, чтобы школу закрыли. Если ее не закроют, они могут просто держать детей дома и не пускать их в такую зловещую школу. Он не мог бы осуждать их за это. Бог свидетель, он не имел права осуждать родителей, опасающихся за жизнь своих детей. Но… с другой стороны… он также знал, что это был самый надежный путь для преступника, или скорее, сумасшедшего избегнуть наказания, кем бы он ни был на самом деле. Кто он? Серчер медленно опустил сжатый кулак на стол из орехового дерева в кабинете Проффера, четыре или пять раз, по крайней мере. Был ли это парень? Или учитель? Он уже вычеркнул имя одного учителя из своего списка подозреваемых. А как насчет других? Может быть, Проффер? Он подумал несколько минут и начисто отверг это подозрение. Он даже слегка усмехнулся. Затем, снова став серьезным, он понял, что обязан проверить, не является ли один из учителей сумасшедшим убийцей. Кто бы это мог им быть? Кто этот преступный безумец? Серчер крутанулся в кресле Проффера и посмотрел в окно. Он увидел широко раскинувшиеся спортивные площадки… футбольный стадион… один из лучших в этом регионе… тренировочное поле… баскетбольную площадку. Все-таки какой красивый город Соерсвилль, раздумывал он над прекрасным видом, открывающимся из кабинета. Он подумал о Джиме Грине. Он почувствовал себя не очень хорошо. Он надеялся, что не причинил парню особого вреда. Конечно же, он подверг парня суровым испытаниям. И совершенно напрасно, как сейчас выяснилось. Нужно обязательно встретиться с ним и попросить у него прощения… если к этому времени Марло со своей бандой не уволит, его с работы, подумал он, слегка улыбнувшись, вспомнив про этого настырного борца за права человека.

Но кто же все таки этот кровожадный безумец? Как найти его? Переждать еще немного, пока тот сам не обнаружит себя? Сколько еще цветущих соерсвилльских красавиц он успеет прикончить, пока его не споймают? Усмешка совершенно исчезла с лица Серчера. Он неподвижно сидел в кресле, бессмысленным взглядом уставившись на спортивные площадки из окна директора школы…

Понс, опустив голову, смотрел себе под ноги. Он находился в школьной библиотеке, откуда только что ушла Мона. Она здорово помогла ему освоить премудрости ненавистной ему математики. Если все пойдет и дальше так же успешно, он скоро догонит своих одноклассников и будет понимать новый материал, который объяснял Маммер на уроке. Но она ушла, и Понс уставился себе под ноги. Он мысленно погрузился в те события, происшедшие сегодня. Он уже знал, что освободили Маммера. Ну, что ж, Серчеру и его команде, видимо, лучше знать, виновен Маммер или нет. Интересно, вернулся ли этот Маммер в школу или нет. Он поговорит о нем с Тигром, он еще выждет и посмотрит. Конечно, только несколько человек знали теперь тайну Маммера. Понс продолжал смотреть себе под ноги. Не нужно притворяться, что он может высоко держать голову. Единственная отрадная новость — это то, что освободили Джима Грина, хотя он еще не появлялся в школе. Возможно, завтра он придет сюда. Он находился под тяжестью невеселых дум. Он подумал о старике Билле Ханивелле и посочувствовал ему. Он наверняка знал, что тот почувствовал, когда открыл дверь той кладовки. Какое тяжелое испытание! А как насчет команды? Он еще не получал указаний от Тигра к сегодняшней тренировке. А игра? Бедная Ивонн… Дважды он был у кабинета Тигра, и дважды видел на кабинете записку "Идет экзамен". Он чуть было не решился нарушить правило и не вошел в кабинет главного воспитателя, проигнорировав записку. Ему до смерти хотелось увидеть Тигра и поговорить с ним обо всем, что произошло сегодня. Он чувствовал себя отвратительно. Действительно, он сперва воспринял известие о смерти Ивонн, как настоящий мужчина. Ему помогла надежда, что они поймали преступника. Теперь же — жесткая правда происшедшего навалилась на него всей тяжестью, и он чувствовал себя совершенно опустошенным. И что в этом плохого? Как он должен вести себя? Разве он не должен чувствовать себя отвратительно? Как же должен вести себя настоящий мужчина в таких обстоятельствах? Понс, низко склонив голову, рассуждал обо всем этом.

— Привет, Понс, — теплый и знакомый голос приветствовал его.

Он поднял голову и увидел мисс Нектар. Ему сразу же полегчало. Он даже мог улыбнуться ей, хотя эта вымученная улыбка совсем не походила на ту, которой он обычно встречал мисс Нектар.

— Привет, мисс Нектар, — поздоровался он.

— Нет настроения?

На ней было платье какого-то осеннего цвета. Понс внезапно осознал, что оно ей очень идет. Прекрасно… Осенняя листва, еще оставшаяся на деревьях осенью… просто прекрасно… Это бессвязное предложение как-то само собой мелькнуло в его голове, возникнув как-то неожиданно, помимо его желания. Оно почти преследовало его. Было ли оно не зависимо от него? Он прислушался к нему. Он посмотрел на нее. Он всегда восхищался ею, не так сильно, конечно, как мисс Бетти Смит, этой женщиной своей мечты. Но… все-таки…

— Мне действительно грустно, — тяжело вздохнув, сказал он.

— Я знаю, как тебе сейчас тяжело, — посочувствовала она.

— Хотелось бы мне знать, что здесь творится? — спросил Понс.

— Мне бы тоже хотелось это знать… — пробормотала она. — Если бы хоть кто-нибудь знал… — нежно сказала она парню.

— Как вы думаете, закроют нашу школу? — спросил Понс.

— Я не знаю, все это так ужасно…

— И все же я надеюсь, что школу не закроют, — сказал Понс, ощущая теплоту, которая возникла между ними.

Ему захотелось еще большей теплоты и близости с ней. Он посмотрел на нее. Неужели она чувствует то же самое? Он был уверен, что она испытывает к нему те же чувства. Какая удивительная женщина, полная теплоты и сочувствия. Как его мать. Почти что. Он взглянул на ее груди.

— Что ты ищешь? — тихо спросила она.

— Я не знаю, — искренне ответил Понс.

— Бедный мальчик, — нежно посочувствовала мисс Нектар.

— Куда идет наш город? — полным боли голосом спросил Понс.

— Как тебе помочь? — спросила мисс Нектар, явно тронутая горем мальчика, протянула руку и дотронулась до его щеки.

Он почувствовал это прикосновение мягкой, теплой женской руки. Руки его матери. Он ощутил ее чудесный запах. Он глядел ей в лицо. Там он прочел теплоту, сочувствие, нежность и любовь. Ее карие глаза. Ее волосы. У нее коричневые волосы. Ее губы прекрасны. Полные, мягкие, зовущие к поцелую. Он знал. Глаза у нее загорелись. Он почувствовал, что на его глаза навертываются слезы. На ее лице он уловил еле заметный намек на улыбку, предназначенную только ему, он знал, что она понимает его.

— Я не знаю, — снова сказал Понс. — Я просто не знаю.

Он очень хотел, чтобы она не отнимала руку от его лица. Но она убрала руку. Он увидел, как рука медленно скользнула по его лицу и упала вниз, вдоль ее тела. Он остался стоять неподвижно, просто проводил ее руку взглядом. Потом посмотрел на нее. После мисс Смит и его матери, она самая теплая женщина в мире. Ему очень хотелось, чтобы она его обняла. Он желал прижаться к ней, к ее груди. Сердце у него часто забилось.

— Скоро состоится большое собрание, — сказала она. — Я слышала.

— Да? — сказал он, все еще надеясь, что она его обнимет.

— Да. Мне так сказали, — подтвердила она. — Там будут члены школьного совета, Управляющий из округа… наш директор… полиция из штата…

— Серчер тоже будет?

— Его так зовут?

— Да.

Она вздохнула. Он увидел ее глаза. Сердце у него громко застучало.

— И я думаю, что они примут решение…

— Насчет закрытия школы?

— Так я слышала.

Теперь уже Понсу действительно захотелось заплакать. От желания, страстного и неодолимого, прижаться к ее груди и оттого, что желание это невыполнимо, он готов был разрыдаться. Слезы были готовы ливнем хлынуть из его глаз. Что их удерживало? Он сам удивлялся и изумлялся этому, снова уставившись в ее груди.

— М-м-мисс Нектар… — сказал он.

— Да? — нежно переспросила она его.

— Вы такая красивая.

Наступила неловкая пауза.

Она улыбнулась. Видел ли он когда-нибудь у кого-нибудь такую милую улыбку?

— Понс… — сказала она очень мягко и очень нежно. — Мне так ужасно приятно слышать это.

Понс почувствовал приближение дрожи. Уже, внутри, там, где буйно колотилось его сердце, он начал дрожать. Если эта дрожь возникла, то он пропал. Ее невозможно сдержать. Он уже вошел в это состояние. Он очень рад, что они находились между стеллажами с книгами. Он надеялся, что никто больше сюда не заглянет. Библиотека обычно пустует в это время дня… но… кто может с уверенностью сказать… Было бы неудобно и стыдно, если бы кто-нибудь ненароком заглянул сюда. Он стал бы посмешищем… Однако, как же ему хотелось, чтобы она обняла его!

— Мисс… Нектар… — сказал он.

— Да?

Он больше не мог этого вынести. Он знал, что он этого не переживет. Его уже била сильная дрожь. Опасность поджидала уже за углом. Она все понимала. В любую минуту сюда могут зайти.

Горячее и любимое создание стояло рядом с ним, глядя на него. А вдруг она рассмеется ему в лицо? Понс замирал от ужаса при одной только мысли об этом.

— Понс… — сказала она, ее голос ласкал его. — Что у тебя на уме?

Он едва слышал то, что она говорила ему.

— Куда ты смотришь?

— На ваше… лицо…

Она улыбнулась.

— Просто… на ваше лицо, — повторил он.

Как она улыбалась!

— Ох, как же вы красивы… — выдохнул Понс.

— Что вы искали? — спросила она.

— "Джонатан Уайльд"…

— Это чудесная книга…

— Фильдинг достиг удивительного мастерства в искусстве иронии, как-то ухитрился он произнести что-то связное.

— Я согласна с тобой…

— Вы читали эту книгу?

Она улыбнулась.

— Конечно же, читала.

— Я хочу прочесть ее еще раз.

— Я дам тебе экземпляр…

— Именно ее я и искал…

Она улыбнулась.

— Вы любите футбол?

Она улыбнулась, но ничего не ответила.

— А я очень люблю.

— Я это знаю.

— Вам здесь нравится?

Вопрос оказался совершенно неуместным. Понс понял это, как только произнес эту фразу. Внезапно он осознал, что ему просто нечего больше сказать. Они стояли совсем рядом. Что произойдет дальше? Она была таким сверкающим цветком. Возможно, стеллажи с книгами рухнут на пол? Понса это бы нисколько не удивило…

— Это очень хороший город… — до его слуха донесся ее ответ.

— Даже теперь, после этих ужасных событий? Она слегка пожала плечами. Ему нравилось это изящное движение ее чудесных плеч, Ее платье слегка приподнялось над ее грудьми, когда она пошевелила плечами.

— Даже теперь.

— Вы поздно ложитесь спать?

Она улыбнулась. Понс почувствовал, что его охватил стыд. Как он посмел спросить ее об этом? Он крепко сжал губы, он ничего больше не скажет ей. Ему нравилась ее улыбка, в которую он готов погрузиться весь, с головой…

— Ты не убийца… правда же, Понс? — прошептала она очень тихо.

Это предположение больно задело его.

— К-к-конечно же, нет, — ответил он.

— Я знаю, что ты не убивал.

— Я не смог бы убить даже муху.

— Я знаю, Понс.

— Почему же вы спросили меня об этом?

— Я просто пошутила, Понс.

Он знал это. Ну и шуточки! Она чуть не свела его с ума! Сколько же еще может он выдержать? Сколько еще они смогут простоять тут? Он просто умрет здесь. Без ума от нее, Понс не знал, что предпринять. Он подумал о мисс Смит, о Бетти Смит. Он про себя произнес это дорогое ему имя. Какая была удивительная возможность! Ему следовало знать, что делать. Теперь, здесь, он ясно понимал это, вторая чудесная возможность предоставилась ему. Как же это получилось? Дважды? Подряд? Понс раздумывал над этим. Как это могло случиться с ним? Время шло…

— В-в-вы полагаете… у вас есть эта книга? — наконец, выдавил он из себя.

— Ты, милый мой мальчик…

Он увидел, что происходит, и был уверен, что все это ему лишь снится. Он проснется в любую минуту, и сон исчезнет. Она обняла своими мягкими руками его вздрагивающие плечи. Она мягко прижала его к себе. Он прижался к ней. Она ласково гладила его по голове, и положила ее на свою грудь. Понс дрожал, как осиновый лист. Он чувствовал, как ее руки гладили его по голове. Она продолжала шептать: — Ты — мой милый, милый мальчик…

Понс ощущал у себя под головой нежные, мягкие груди. Было ли еще что-нибудь в мире нежнее и ласковее этих грудей?

Внезапно он разрыдался. Она продолжала шептать ему ласковые слова. Он рыдал, потеряв над собой контроль. Слезы ливнем хлынули из его глаз. Она ласкала и утешала его, как родного сына…

Они находились в глубине библиотеки, со всех сторон окруженные стеллажами из книг.

Мари в неистовстве страсти, распростертая на полу кабинета главного воспитателя, издала пронзительный крик, который мог бы затушить два или три каделябра, а возможно, и все четыре. Она выбросила ноги вверх, умоляя его еще и еще глубже войти в нее, когда они с Тигром парили и парили… где-то высоко над землей…

Шеф полиции переживал тяжелую муку. Он был почти рядом с тем местом, где обнаружили тело девушки, он чувствовал, что оно должно быть где-то здесь, недалеко, и он чуть было не обнаружил это тело сам. Имей он в запасе минут десять-пятнадцать! Он мог бы поспеть как раз во время и оставить с носом Серчера и его банду. Теперь же ему осталось только горевать о потерянных возможностях, которые были у него под носом. Серчер снова отправит его регулировать транспортное движение, которое невероятно оживилось. Полицейские машины из штата запрудили все улицы. Краем уха он слышал о том, что собираются закрывать школу. Он видел, как неожиданно появились здесь Джон Стейтер и некоторые другие члены школьного совета. И еще кое-кто из крупных шишек также появился в городе. Они явно что-то замышляют. Только что? Шеф сгорал от любопытства. Собираются закрыть эту чертову школу? Зачем? Что из этого хорошего получится? Он размышлял над всем этим, собираясь пойти и высказать им кое-что. Он им также скажет, что они тем самым помогут этому негодяю выскользнуть из лап правосудия. Ну, хорошо, возможно, убийца находится не в школе… Но сколько же еще будет жертв, сколько еще девушек падет от рук негодяя? Одиннадцать? Семь? Сколько же еще будет убито безвинных школьниц? В любом случае, у Серчера и его банды ничего не получится, если они будут заезжать сюда наскоком. Полдаски еще более разгорячился, стараясь распутать транспортный затор, обмениваясь теплыми словами с полицейскими, загромоздившими своими машинами весь город. Он покажет им всем, так как они не смогут распутать это темное дело. Если кто вообще и сможет найти преступника, то только он, Джон Полдаски. Он покажет всем этим умникам, как нужно работать. И тогда-то Серчер пососет себе пальцы, да будет поздно. У него есть план. И он знает, как его осуществить. Он с нетерпением ждал своего выхода на арену. Он знал, что сможет сделать это. Серчер никого не найдет. Абсолютно никого. Он знал это. Если только этот "псих" не объявится сам и не наденет добровольно на себя наручники… Это он знал наверняка!

— Шеф, как бы убрать ваш автомобиль с этого места? — спросил молодой приезжий полицейский, повысив на него голос.

Полдаски никогда раньше не видел этого парня. И откуда взялся этот наглец?

Он заорал на него:

— Не беспокойся об этом автомобиле, крошка! Посмотри-ка лучше на этот проклятый плимут вон там! Передвинь его, мальчик!

Молодой полицейский оглянулся. Шеф полиции продолжал орать на него. Это был поток ругательств.

— Мать твою..!

Так он закончил…