Все красотки - по ранжиру

6

Понс чувствовал себя очень несчастным. Ему было стыдно за свою беготню по школьному коридору с дикими воплями, ему было стыдно за многое другое, что произошло с ним в этот злосчастный день. Как ни скверно было на душе, он раз за разом мысленно спрашивал себя: выскочил бы он из кабины туалета так же стремительно и выл бы так же истошно, окажись на месте мистера Маммера кто-нибудь другой? Чем больше он думал об этом, тем лучше осознавал необходимость и неизбежность именно такого своего поведения. Весьма вероятно, что он заранее спланировал, что будет делать, еще до того, как дверь открылась и он увидел вошедшего. Но поступил бы он точно так же, окажись за дверью, скажем, Тигр или мистер Криспвелл… или кто-нибудь еще… вместо Маммера? Понс размышлял над всем этим — несчастный, жалкий, униженный, раздавленный. Маммер был в его воображении чем-то несомненным и неоспоримым. И был он, конечно же, всего лишь последней каплей, которая и вызвала такую бурную реакцию Понса. Тут уж у него никаких сомнений не было. В воспоминаниях он погрузился в еще более отдаленные времена. Он вспомнил, как в конце прошлого семестра, случайно зайдя в туалет, он повстречал там Маммера и узнал о нем нечто постыдное, что очень обескуражило его, озадачило и даже напугало: мужчина предложил ему… короче, сделал ему грязное, постыдное предложение, причем, в такой завуалированной форме, что Понс не сразу допер, что к чему, пока не стало поздно. Хотя до дела не дошло, так как он в конце концов понял, что хотел от него этот педераст, и сумел во время уйти, неоскверненный и неразвращенный, незапачканный. Он постоянно думал об этом грязном случае, как будто погружался в мусорную яму. Он не сказал о случившемся никому, так как раньше не слышал ничего порочащего Маммера, если не считать помешательства того на стремлении внедрить в их школе обучающие машины или программное обучение. Маммер был настоящим фанатом этих новомодных новаций в образовании, против которых резко выступали Понс и Тигр. Ему еще хотелось знать: почему Маммер выбрал именно его? Что во мне особенного? Думал Понс. Почему он выбрал именно меня? Это весьма тревожило Понса, но он никогда и ни с кем не поделился своей тревогой, так как ему было чрезвычайно стыдно. Со временем все это начало забываться, хотя он теперь старался обходить Маммера за милю. Общаться с ним, конечно же, приходилось на уроках тригонометрии. И вот опять эта встреча в туалете… Таков уж у него, Понса, непреклонный характер: он почти что желал не то, чтобы непременно убить Маммера, но, по крайней мере, сломать ему парочку ребер, или проломить череп, например. А что теперь ему делать? Рассказать о нем полиции? Или кому-нибудь еще? А что, если Маммер и есть убийца? Разве не может такой извращенец убить девушку? Каков ловкач! Понс взвешивал все аргументы, упорно размышляя над этим, крайне взволнованный. Снова он возвращался к преследующей его мысли: возможно ли, чтобы ни один человек на свете, даже Тигр, не знал об этой слабости, извращенности Маммера? Сам он никогда ни от кого не слышал, что тот педераст. Конечно, кто бы мог подумать о нем такое?! Он женат, у него дочь, рожденная в браке, в придачу! Почему же я? Понса тревожил этот вопрос, он его волновал всегда, но сейчас — вдвойне. Он ощущал себя обязанным кому-нибудь рассказать о Маммере. Если бы только он хоть раз услышал от кого угодно нечто порочащее Маммера! Он непременно выдал бы свой секрет. Прежде всего, он рассказал бы его Тигру.

Понсу было не по себе. Теперь он находился в кабинете Проффера вместе с капитаном Серчером, из полиции штата, который привел его сюда прямо из туалета, совсем недавно. Он чувствовал к Серчеру искреннее уважение: он казался Понсу умным, серьезным и толковым полицейским офицером. Хорошо сложенный, высокий, тот здорово выглядел в штатском костюме и совсем не был похож на этого шута горохового — Джона Полдаски. Боже! Что за пугало! Понс с трудом сдерживал улыбку, вспоминая о нем.

Понс отвечал на вопросы Серчера. Капитан говорил с ним спокойным, мягким голосом, и манеры у него были спокойные и мягкие, как у Тигра. И это сходство в манерах заставило Понса проникнуться еще более теплыми чувствами к капитану Серчеру. Вопросов было множество и самых разнообразных, заставивших Понса на время забыть, что делать с Маммером, в конце концов. Но спокойные и мягкие манеры Серчера не вывели Понса из его несчастного состояния. За пределами личного кабинета Проффера, на территории мисс Креймайр, шеф полиции Полдаски, множество полицейских в форме, мистер Проффер и другая пестрая публика, собравшаяся там, оживленно обсуждали случившееся. Телефон, не переставая, трещал. Интересно, мистер Проффер сам отвечал на звонки? Понсу любопытно было знать это. Мисс Креймайр покинула свою рабочую комнату. Сейчас она лежала на очень удобной кровати в школьной амбулатории, под опекой опытной, компетентной школьной сестры — довольно пухленькой особы, миссис Мортлейк. Хотя Понсу не дано было знать об этом. Капитан Серчер записывал что-то в свой блокнот, а Понс, только что ответивший на тридцать шестой вопрос, по крайней мере, уместный и точный, наблюдал, как капитан был полностью погружен в свои записи. Понса интересовало, когда же истощится фантазия Серчера, и он прекратит задавать все новые и новые вопросы. Капитан, конечно, знал, что он делает и чего добивается, — в этом уж Понс не сомневался ни капельки. Проницательный наблюдатель и тонкий интерпретатор человеческой натуры, каким он был, несмотря на свой юный возраст, Понс понимал Серчера. Сказать ли ему о Маммере, о его грязном предложении? А что, если Маммер не имеет никакого отношения к убийству? Не станет ли сам Понс козлом отпущения? Не может ли так случиться? Понс сохранял спокойствие и уравновешенность, решив, что обдумает все это поглубже, когда останется один.

— Прекрасно, Понс, — сказал капитан. — По-моему, я задал тебе все вопросы, которые только мог придумать, — он остановился, понимающе поглядев на подростка.

Понс оценил его деликатность.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил капитан. — Мне искренне жаль, что я отнял у тебя так много времени. Возможно, ты когда-нибудь поймешь, почему это потребовалось. Тебе тяжело перенести то, что с тобою сегодня случилось, у тебя, должно быть, шок. Я вспоминаю, как я сам впервые столкнулся с подобным… — Он на мгновение сделал паузу. — Но я был значительно старше тебя, — тогда я был уже полицейским. И позволь мне сказать, что я прекрасно понимаю твое самочувствие. Ну, как ты?

— Ах! — ответил Понс. — Не так уж и плохо, капитан.

Серчер понимающе кивнул.

— Ну, я думаю, тебе лучше сейчас отправиться домой и немного успокоиться, хотя, я понимаю, сделать это нелегко — многие захотят задать тебе миллион вопросов… Я знаю… Будь готов к этому, Понс.

— Что же я должен им говорить? — растерянно спросил Понс, внезапно осознав этот факт, испугавшись назойливых вопросов любопытствующих.

Серчер слегка пожал плечами.

— Избежать этих вопросов невозможно.

— Мне все можно им рассказывать? — внезапно поинтересовался он и сразу же пожалел о сказанном.

— Что все, Понс? — спросил у него капитан.

— Ну, абсолютно все, — ответил Понс экспромтом.

Капитан окинул его взглядом.

— Ты сам знаешь, что им говорить, — наконец произнес он.

— Но вы это одобряете? — снова спросил Понс.

— Я вынужден одобрить, — Серчер улыбнулся ему.

— Она была замечательной девушкой, — грустно сказал Понс. — Мне очень не хотелось быть тем парнем, который первым обнаружил ее тело. — Он помолчал и добавил тихим голосом: — Вы найдете убийцу, я уверен, капитан, вы должны его найти. — Он снова помолчал.

— Мы попытаемся, — ответил Серчер, поднимаясь.

Когда Понс выходил из кабинета директора школы, рука капитана покровительственно покоилась на плечах юноши. Все присутствующие в приемной обернулись к нему и к капитану. Воцарилось молчание.

В полной тишине Серчер произнес:

— Мистер Проффер, я думаю, нужно позволить Понсу пойти домой и провести там остаток дня. Будет неплохо, если вы отпустите его. Можно ему пойти?

— Конечно, капитан, — с готовностью согласился Проффер. Затем он обратился к парню: — Тебе нужно пойти домой, Понс. Одному Богу известно, что ты пережил, сынок. Возьми несколько дней для отдыха. Я думаю, ты нагонишь пропущенные занятия и будешь выполнять домашние задания. Я не сомневаюсь, ты на это способен.

— Хорошо, мистер Проффер, — сказал Понс.

— Я могу тебя подбросить на машине, — предложил капитан.

— О… не надо… все в порядке. Я доберусь сам, капитан, — ответил парень.

— Ты уверен, сынок? — спросил мистер Проффер.

— Все будет в порядке, мистер Проффер.

— Может быть, все-таки пусть кто-нибудь подбросит тебя домой, Понс? — мягко сказал Серчер.

— Давайте я подвезу его, — предложил Полдаски. Сердце у Понса упало.

— По-моему, вам лучше остаться здесь, шеф, если вы, конечно, не возражаете, — серьезным тоном сказал Серчер.

И Понс вздохнул с облегчением, молчаливо поблагодарив капитана.

— Ладно, я остаюсь, — промямлил шеф полиции.

И ничего больше не добавил.

Понс сказал:

— Хорошо, я пойду домой и соберусь с мыслями. А сейчас мне нужно забежать в класс и забрать свои вещи.

— Правильно, Понс, — одобрил капитан. Он повернулся к одному из полицейских; — Энди, пойди с ним и проследи, чтобы он благополучно попал домой, без происшествий… Затем возвращайся сюда.

Полицейский кивнул и вышел из приемной кабинета директора вместе с юношей.

— А теперь, мистер Проффер… — услышал Понс слова капитана, когда в сопровождении полицейского покидал приемную…

В коридоре, где он ожидал встретить, по крайней мере, сотни своих товарищей по школе, Понс не увидел никого, за исключением прибывших из штата полицейских. Те прекрасно выполнили свой долг. Они водворили всех учеников (и учителей) назад в классы, что сделать было отнюдь не легко. Когда Понс проходил по школьному коридору, он заметил, что возле каждой двери стоял полицейский. Это были все, как на подбор, массивные, грозные парни, похожие, как также заметил Понс, на игроков "Нотр-Дама"- Увидев их, Понс почувствовал возбуждающий трепет; на таких можно полностью положиться. Холодок уважения охватил его при виде этих хорошо вооруженных, дисциплинированных, подтянутых полицейских. Он невольно пожалел преступников, которым приходилось иметь дело с такими стражами порядка и законности. Небольшая дрожь возбуждения пробежала по его телу, она всегда наступала у него, когда он испытывал подобное чувство уважения и гордости. Полицейский, вышагивающий рядом с ним, был мощным мужиком, футов шести ростом, по крайней мере. Он возвышался над Пенсом, который для своего возраста имел средний вес и рост.

— Все очень переживают из-за того, что случилось с этой девушкой, отважился начать разговор Понс, поднимаясь по ступенькам.

— Да, — ответил Энди.

— Особенно… ее родители… — Понс сделал еще одну попытку завязать разговор, но ничего из этого не вышло.

— Да, — односложно подтвердил полицейский.

Они прошли мимо кабинета главного воспитателя школы — Тигра. Понс заметил, что на двери кабинета висела бумажка с надписью; "Экзамен: не мешать!" — он понял, что Тигр очень занят. Никто никогда не входил в этот кабинет, когда висела эта предупреждающая надпись. Если бы даже полицейский не сопровождал его, в любом случае, Понсу не суждено было увидеться с Тигром, по крайней мере, сегодня. Ему следует обождать, по крайней мере, до завтра, потому что навряд ли ему сегодня еще доведется придти в школу. Понсу очень хотелось знать, поставят ли полицейского возле его дома. Это было бы грандиозно! Да, Тигр — единственный человек, с которым Пенсу хотелось поговорить в это трудное время, и даже сообщить ему ту чудовищную вещь, насчет Маммера, которая больше всего волновала его. Возможно, ему удастся увидеться с Тигром сегодня вечером после уроков, на футбольной тренировке — или ее отменили? В самом деле, отменили ли тренировку? Понс внезапно подумал об этом, задохнувшись от охватившего его волнения, Он позвонит Тигру попозже, и все у него узнает. Он был почти уверен, что игру не отменили. Это была важная встреча. "Карвертон" — мощная команда, действительно хорошо выступающая в этом сезоне. Понса охватило волнение при мысли о предстоящей игре, о сегодняшней тренировке, если она вообще состоится. Но даже если ее не отменили, и он встретится там с Тигром, то доверительного разговора у них не получится, потому что на тренировке Тигр — совсем другой человек: он будет там тренером, целиком поглощенным футболом и игроками. Единственное место, где можно спокойно поговорить с ним — его кабинет, то есть место, мимо которого они только что прошли. Возможно, стоило бы сейчас постучаться в двери; несмотря на табличку? Он хотел было так и поступить, но боялся попросить полицейского вернуться — ему было неудобно просить об этом у этого грозного стража законности и порядка. В этом Энди-полицейском есть что-то такое — Понсу трудно даже представить, чтобы он смог попросить его о чем-то. В любом случае, уже слишком поздно возвращаться к кабинету Тигра. Они уже приближались к классу. Понс огорченно вздохнул. Ему нужно будет попозже позвонить Тигру, разузнать обо всех изменениях насчет игры и тренировки, и, возможно, договориться о личной встрече с ним, если не на тренировке, то сегодня попозже. "Прощай, милая!" — эта странная записка вспомнилась ему снова, и ему вдруг стало смешно. Он находил эту записку забавной, и ему захотелось рассмеяться. Однако, он сдержался и немедленно подавил в себе этот неуместный импульс веселья, так как тот, кто прикрепил записку на мертвую девушку, несомненно, сумасшедший. И разве такая мерзость может быть смешной? Ему только захотелось слегка усмехнуться. Горько. Усмешка, смешанная с болью, — вот как выглядело его лицо, когда Понс вошел в свой родной класс, и именно так все поняли эту едва заметную улыбку, застывшую на его губах. Конечно, сам Понс хотел этого, а как восприняли другие выражение его лица — этого знать дано ему не было.

— Эй! Посмотрите, кто пришел?! Это же Понс! — вскричала добрая половина класса при его появлении.

По крайней мере, половина мужская. Почти все вскочили на ноги и собрались вокруг него плотным кольцом, со всех сторон посыпались реплики, взволнованные восклицания и вопросы. Сквозь этот журчащий поток взволнованных голосов Понс разобрал реплику, брошенную какой-то девушкой: "Мне никогда еще не приходилось слышать такого безумного воя никогда!" — И это замечание больно ударило по его самолюбию. Мистер Голден, их классный наставник, попытался было приструнить подростков, но, как всегда, мало преуспел в этом. Такой уж он человек! Понсу даже стало его жаль.

Энди сам взялся за наведение порядка.

— Разойдитесь! Дайте дорогу! Садитесь по местам! — внушительно командовал он.

По крайней мере, на Понса это произвело сильное впечатление. Энди был настоящим воплощением представителя власти, неоспоримого авторитета, да еще вооруженного. У Понса в этот момент мелькнула безумная мысль… а что если бы у мистера Голдена был пистолет…

— Эй!.. Мы просто хотели бы поговорить с Пенсом… — крикнул Ронни Мерлин полицейскому.

К нему присоединились другие. Все они разом набросились на Энди:

— Да!

— Правда же!

— Понс! Что означал твой дикий визг?

— Расскажи, что ты там увидел? Понс, милый!

— Дружище! Приятель!

— Что случилось? Что тут происходит? Разве мы не можем поговорить с ним?

Это был безумный поток голосов, восставших против власти. Понс посочувствовал Энди. Не позавидуешь ему — ну и работенка выпала на его долю!

— Послушайте! Я не шучу! — гремел Энди во все горло, казалось, от его крика дрожит вся школа.

Двое или трое одноклассников Понса стушевались и отступили немного назад. Остальные держались непреклонно и продолжали орать, кто во что горазд. Целая какофония разнообразных голосов обрушилась на Энди.

— Боже! Какой ублюдок! — долетел до Понса чей-то голос.

Он зажмурил глаза, так как никогда не сквернословил.

— Немедленно садитесь по местам, черт бы вас побрал! Вот все, что я от вас требую! — продолжал орать Энди, перекрывая голоса взбунтовавшихся учеников. Понс застыл в ужасе перед этой непреклонной силой.

— По-моему, этот сукин сын собирается расстрелять всех нас! Он на это способен! — выкрикнул кто-то из середины толпы во всю глотку.

Раздался громовой смех и дружный топот ног.

— Он бы действительно застрелил кого-нибудь из нас, этот огромный легавый! Эй, ты, легавый! — крикнул кто-то еще.

Это был Джек Делано, заметил Понс. Это замечание вызвало новый взрыв смеха. Даже мистер Голден готов был расплыться в улыбке. Это надо было видеть! Что там творилось! Понс попытался вспомнить, видел ли он, чтобы их классный когда-нибудь смеялся? Заинтригованный, он продолжал следить за его лицом. Затем как-то сразу, неожиданно наступила тишина. Все постепенно расселись по своим местам. Понс был поражен. Он никогда не сможет разобраться в этих странностях человеческого поведения. А ему казалось, что он способен постичь самую суть всего, что он хитер. Оказалось, что многое ему еще непонятно. Он стоял здесь, пораженный. Они все еще пожирали его глазами. А он удивленно таращился на них. Странно, он почему-то подумал сейчас о Вьетнаме.

— Забирайте свои вещи, — пробормотал Энди.

Понс так и сделал. Они вышли из класса…