Выбери меня

Глава 21

Старая знакомая

Моё ЭКО предварительно запланировано на февраль.

Как объяснил мне врач, подготовка к процедуре может занять несколько месяцев. Очень важно убедиться в том, что мой организм готов к полноценному вынашиванию ребёнка.

Первым делом из своей жизни я исключаю алкоголь. По рекомендации врача совершаю длительные пешие прогулки ежедневно. Стараюсь спать не меньше восьми часов в сутки. Для меня, привыкшей вести полуночную жизнь, это непросто.

Сдаю три тысячи разных анализов, прохожу обследование. Некоторые процедуры я уже делала раньше в Питере. Другие — для меня в новинку.

Константин Николаевич назначает мне длинный перечень обязательных к приёму лекарств и витаминов. Гормональная терапия. Я стараюсь избегать этого слова, так как оно меня немного пугает.

Мой туалетный столик в последнее время напоминает скорее аптечную полку, весь уставленный баночками с таблетками всевозможных форм и расцветок.

По совету Константина Николаевича я также посещаю психолога. Она оказывается приятной женщиной средних лет. Оформленное мягкими волнами каре из тёмных волос. Непритязательный макияж. Располагающая к себе манера общения и тихий, словно убаюкивающий голос.

Елена Евгеньевна долго говорит со мной. Распрашивает меня о моём прошлом. Я сама не замечаю, как рассказываю ей всё. О своем браке, о своих неудачах. О том, как я пришла к решению родить. Как это принято называть сейчас — «для себя».

Выслушав меня, она советует не игнорировать личную жизнь. Объясняет что-то пространно и даже слегка нудно. Инстинкт размножения. Психологический настрой. Правильная позиция. Когда она произносит такое простое, но важное слово «гормоны», я оживаю.

Гормоны? Вот это мне уже понятнее.

Елена Евгеньевна утверждает, что есть вещи, на которые нельзя повлиять таблетками. Человеческая психика — очень тонкая материя. Поэтому лекарства это, конечно, хорошо, но далеко не всё. Элементарные объятия иногда могут дать больше, чем неделя приёма медикаментов. Выхожу от психолога, полная новых идей и поводов к размышлению.

Донора решено выбрать ближе к началу проведения основной процедуры. Как объяснил мне доктор, у клиники имеется собственный донорский банк, и мне не придётся заниматься этим вопросом отдельно.

Все образцы проходят тщательный отбор и принадлежат мужчинам до тридцати трёх лет, так как этот возраст считается лучшим с точки зрения репродуктивности.

Старательно гоню от себя мысли о том, что мне самой через пару месяцев тридцать пять, и внимательно слушаю врача.

Он говорит, что я могу ознакомиться с донорскими анкетами. В них указывается возраст, национальность, цвет волос, глаз, а также профессия и увлечения. К каждому донорскому «делу» собираются и прикладываются детские фото, аудиозаписи голоса и даже образцы почерка!

И знаете, мне становится как-то сразу легче. Одно дело мифический образ, а другое — конкретное представление о человеке, который, возможно, даст жизнь моему ребёнку…

Я терпеливо прохожу все назначенные врачом процедуры. Никто не в курсе происходящего в моей жизни, кроме, пожалуй, мамы.

Во-первых, я не хочу сглазить. Во-вторых, у Алёнки там свои хлопоты. У Маши мучительно режутся зубки. Моей подруге сейчас просто не до меня, и я это прекрасно понимаю.

Так, незаметно наступает Новый год. Ежегодный новогодний корпоратив — классика жанра.

Коллектив агентства, к которому я уже успела прикипеть всей душой, составляет в общей сложности двенадцать человек, включая Тиму и меня.

Большой шумной компанией мы собираемся в недавно открывшемся в нашем городе баре. Это модное нынче местечко, успевшее уже нашуметь и даже прославиться. Меня, прожившую больше десяти лет в Питере, удивить сложно. Но тут я вынуждена признать, что по меркам провинции здесь очень неплохой уровень.

Концепция бара, сооружённого в здании старой котельной, построенной более века назад, удивляет. Это так называемый «руин-бар», от слова «руины». Владельцы заведения постарались сохранить неповторимый дух этого места.

Кирпичные стены при ремонте не трогали, поэтому кирпич здесь полностью оригинальный, девятнадцатого века.

Каминный зал находится в бывшем помещении котельной. Камин, на самом деле — это старинная печь, в которой давным-давно нагнеталось давление для подачи воды.

Изюминка бара — комната, в которой при помощи депозитных карт можно самостоятельно наливать любые напитки из специальных кранов: от коктейлей и вина до пива и сидра.

Но моё внимание привлекает не это. А винтажный музыкальный автомат с песнями, установленный у стены в главном зале.

У меня так и чешутся руки понажимать на многочисленные рычажки и кнопки.

На мой резонный вопрос бармен мнётся, мол, это личная собственность владельца бара.

Я не сдаюсь:

— А можно поговорить с владельцем? Я уверена, он разрешит мне!

Уж я приложу для этого все свои силы и максимум очарования.

— Я боюсь, это невозможно, — отвечает бармен. Судя по бейджику, его зовут Павел.

Успеваю заметить его короткий взгляд в сторону вип-кабинки, вход в которую перекрыт бархатной шторой благородного винного оттенка. Ага! Сразу понимаю, что к чему.

Задаю наводящий вопрос, внимательно следя за лицом бармена Паши.

— А он часто здесь бывает? — невинно хлопаю ресницами.

Паша опять косит глазом на штору. Штирлиц из него так себе!

— Эээ… Иногда.

— Ясненько! — почти пропеваю эти слова. — А можно мне ещё одну безалкогольную сангрию?

— Да, конечно.

Когда Паша отходит, чтобы смешать необходимые для коктейля ингредиенты, я разворачиваюсь и резво шурую по направлению к заветной шторе.

— Девушка, Вы куда? — слышится мне вслед. Не обращаю ровным счётом никакого внимания. Делаю вид, что эти слова вовсе не мне адресованы.

— Девушка!

Напустив на себя благожелательный вид, резко распахиваю штору и… застываю.

Потому что за столом сидит не кто иной, как… Серёжа Алёхин собственной персоной.

Он что-то пишет размашисто на разложенной перед ним планшетке. Напротив — включенный нетбук. Рядом стоит тарелка с недоеденным, по всей видимости, ужином. Механически отмечаю идеальную прожарку стейка. Чашка свежесваренного кофе, судя по запаху. Пачка стиков для «айкос».

Серёжа поднимает на меня недоумённый взгляд. Его глаза слегка округляются. Изгибает брови в своей излюбленной ироничной манере.

Фокусируюсь на его уютном, явно кашемировом свитере приятного оттенка «кэмел». Он резко контрастирует с его небритым лицом. Никогда не любила всю эту растительность на мужских лицах. Это же не клумба, твою мать. На ум приходит совершенно неуместное в данный момент воспоминание о том, что борода у Алёхина до неприличия мягкая…

Лихорадочно соображаю, как я выгляжу сейчас. На мне сегодня короткая кожаная юбка цвета бордо и чёрный лонгслив со спущенными плечами. Помада, наверное, давно стёрлась… Нервно поправляю волосы, не в силах сдержать порыв.

— Сергей Александрович! — извиняющийся голос бармена Паши за моей спиной. — Она сама. Я не разрешал ей Вас беспокоить. Сергей Александрович…

Закатываю глаза непроизвольно. Да Господи боже. Звезда в шоке!

«Сергей Александрович» медленно перемещает взгляд на переминающегося с ноги на ногу позади меня Пашу.

— Ничего страшного, Павел. Это моя… старая знакомая.

И вроде бы ничего такого он не сказал, стандартная расхожая фраза. Но я чётко улавливаю содержащийся в ней посыл.

Знакомая? Старая!? Совсем офигел, Алёхин?

Мои ноздри раздуваются сами собой. Серёжа как ни в чём не бывало смотрит на моё перекошенное лицо, слегка закусывая ухмылку.

— Оставь нас, Паш. И принеси то, что она пьёт — сюда.

Уверенным движением руки отодвигает в сторону тарелку. Складывает нетбук.

Паша, чьего присутствия позади я больше не ощущаю, шустро ретируется.

Серёжа уже не скрывает радостной широкой улыбки.

— Ну, что стоишь? Присаживайся.

Не утруждая себя придерживанием подола юбки, плюхаюсь на диванчик перед ним. И только после этого говорю:

— Ну, привет. Сергей Александрович.