Выбери меня

Глава 44

Идеал не для всех

Серёжа приезжает ко мне на следующий день. Готовит куриный бульон.

— Я не хочу есть, — отрицательно кручу головой.

Говорит осуждающе:

— Ты может и не хочешь. А он — хочет, — указывает на живот.

Покорно вздыхаю.

— Ладно. Только если немножко.

Подносит ложку к моему рту. Отворачиваю лицо.

— Я сама. Такими темпами ты скоро утку за мной выносить будешь.

Усмехается. Поев, я действительно чувствую себя лучше. Опухоль с горла как будто спала и сосредоточилась в районе дальнего зуба. Морщась, потираю ноющую щеку рукой. Неприятно отдаёт в ухо.

Серёжа смотрит на меня строгим взглядом.

— Ну хватит. Надо ехать к врачу. Если это зуб, ромашкой мы его точно не вылечим.

— Я боюсь, — ною капризно.

— А толку? Надо решать проблему.

— Нет. Давай ещё подождём немножко.

Протестующе накрываю подушкой своё лицо. Он убирает её решительным движением.

— Уже подождали. Если начнётся осложнение, станет только хуже.

Тянет меня за руку, заставляя приподняться с постели.

— Признайся, это твоя изощрённая месть?

— Если тебе нравится так думать, то да.

Сползаю с кровати, придерживая больную щёку рукой. Слегка теряю равновесие. От длительного лежания в постели кружится голова.

Вздохнув, Серёжа подхватывает меня под коленями. Оказавшись на его руках, шепчу:

— Куда ты меня несёшь?

— Кое-кому не помешает принять душ.

— Божеее… — стону, уткнувшись в его плечо. — Обязательно было это говорить?

Усмехается одним уголком рта.

— Да. Иначе бы ты не согласилась.

В клинике, в которую привозит нас Серёжа, меня принимают экстренно. Возможно, ввиду моего особого положения, а возможно — кое-кто пошептался о чём-то с администратором.

Дело оказывается в верхней семёрке. Врач вскрывает мне старую пломбу. Прочищает скопившийся там гной. Поскольку я беременна, обезболивающее мне полагается самое слабое. Зажмурившись, стойко терплю.

Стоматолог говорит, что перенесённая мною болезнь подстегнула воспалительный процесс и привела к соответствующим последствиям. После родов мне обязательно следует показаться, чтобы решить этот вопрос по-человечески. То, что было сделано сейчас — лишь временная мера.

После проведённой процедуры мне становится значительно легче. С онемевшим наполовину лицом выхожу из кабинета врача.

Алёхин сидит на диванчике в зоне ожидания. На ногах — фиолетовые бахилы.

— Всё нормально?

Киваю беззвучно, давая понять, что не могу говорить.

Он привозит меня домой. Раздев как ребёнка и уложив в постель, шепчет:

— Поспи немного. Через пару часов можно будет поесть. Приготовлю что-нибудь.

— Зачем ты это делаешь? — бормочу сонно.

Отвечает после паузы.

— Если бы я знал.

— Это не твой ребёнок.

— Я в курсе, — хмыкает невесело. — Но спасибо, что напомнила.

— Я — не твоя девушка.

— Знаю.

— Ты не обязан…

— Спи уже.

Слышу едва уловимый шорох шагов, слабый скрип прикрываемой двери в спальню. Поворот ручки балконной двери. Курить, наверное, пошёл? А это, между прочим, вредно…

Последняя связная мысль покидает моё измученное сознание.

Просыпаюсь сама. Так бывает, когда человек хорошо выспался. Правая щека почти не болит, чувствуется лишь лёгкое онемение.

Осторожно встаю с постели. Слабость ещё присутствует, но я определённо чувствую себя лучше. Веду носом, улавливая какие-то нереально аппетитные запахи с кухни. Иду туда, опираясь ладонью о стену. Облокотившись о косяк, останавливаюсь в проходе.

Алёхин лежит на диване, вытянув ноги. Голова запрокинута, глаза прикрыты. Руки сложены на груди, придерживая мобильный. Рядом — ноутбук. Экран потух, но индикатор бодро светится зелёным.

Подойдя ближе, вглядываюсь в его лицо. Спит? Устал, наверное…

В животе недвусмысленно урчит. Бодро ковыляю к плите. Сначала приподнимаю крышку кастрюли побольше. Принюхиваюсь. Суп какой-то? Кажется, это домашняя лапша? Удовлетворив любопытство, тянусь к высокой сковороде по соседству. Батюшки святы. Рагу с… Присматриваюсь, наклоняясь ближе. С фрикадельками!

Рот переполняется слюной.

— Руки помой, — голос Алёхина за спиной.

Обернувшись вижу, как он потягивается, сидя на диване.

— Как самочувствие? — спрашивает, направляясь к кофемашине.

— Нормально. Я тоже буду.

— Что? — поворачивается ко мне вопросительно.

Киваю на кофемашину.

— Эээ, не. Тебе морсик. Ромашковый чай — из горяченького.

— Ну, Серёжа… — тяну совершенно по-детски, капризно надувая губы.

— Сначала поешь. Потом посмотрим. Если ты… — смотрит на часы. — Если ты чувствуешь себя лучше, мне надо отлучиться кое-куда.

— Конечно, без проблем.

Куда это он собрался!?

— А ты разве не пообедаешь со мной?

— Только если по-быстрому, — кивает после паузы, соглашаясь.

Жадно набрасываюсь на еду, как только Серёжа ставит передо мной тарелку. Мне нужно всё и сразу. Первое, второе и компот!

Он медленно жуёт, наблюдая за мной. Усмехается, не удержавшись.

— Вот это аппетит.

— Это было божественно, — утерев губы салфеткой, откидываюсь на спинку своего стула. Поглаживаю живот. — Кажется, ему тоже понравилось.

— Что? Почему? — удивляется Серёжа.

— Пинается, — поясняю, улыбнувшись.

Он пялится, словно завороженный движениями моих ладоней. Спрашиваю, не отдавая себе отчёта — для чего:

— Хочешь… Хочешь потрогать?

Пожимает плечами.

— Дай руку.

Нерешительно протягивает правую.

— Вот здесь. Чуть-чуть ниже, — направляю его. — Чувствуешь?..

Серёжины глаза округляются.

— Охренеть. Он и правда… там.

— Ага, — киваю довольно.

Сидим так несколько долгих секунд в полной тишине, прислушиваясь.

Нарушаю молчание первой.

— Серёжа… Я хотела сказать. Спасибо тебе большое за всё. Правда. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Кивает молча.

— Но это лишнее.

Поднимает на меня взгляд. Мой голос слегка дрожит, когда я продолжаю:

— Мы ведь расстались. По сути, мы друг другу никто. Ты не обязан делать… этого всего.

Плотно сжимает челюсти.

— Да, возможно, ты права.

— Ну вот…

Перебивает меня:

— Мы больше не пара, но это не значит, что я не могу испытывать к тебе простые человеческие чувства. Дружеские, к примеру.

— Дружеские? — скептически приподнимаю бровь. — Кажется, мы это уже проходили. И чем это в итоге закончилось? Помнишь?

— Помню. Возможно… возможно, нам нужно было через это пройти.

— Как это? — удивляюсь.

— Чтобы понять, что мы можем быть только друзьями, — на его лице повисает странное выражение, когда он говорит это.

— Серёжа… — говорю предупреждающе. — Я не хочу, чтобы ты рассчитывал на что-то большее. Ты же видишь… — развожу ладони в сторону, открывая живот. — У меня сейчас несколько иные приоритеты.

— Вижу. Это трудно не заметить, знаешь ли, — криво усмехается. — Что плохого в том, если мы сохраним эту дружбу? Я знаю, что тебе сейчас нужна помощь. Так вот, я готов помочь, — раскрывает ладони, копируя мою позу.

— Мне это не очень удобно. Понимаешь…

— А что, если это нужно мне?

Вопросительно смотрю на него.

— Мне нужно тебе помочь. Что если так? Не спрашивай — зачем. Просто прими это.

— Я хочу, чтобы ты жил своей жизнью. Не зацикливаясь на мне…

— Я и живу.

— Я имею в виду… личное.

— Я тоже.

Его слова отдаются лёгким уколом в сердце. Я знаю, так будет правильно. Я ношу чужого ребёнка. И скорее всего, это мой единственный шанс стать матерью. Было бы несправедливо лишать Серёжу того же.

Я знаю, это правильно. Но всё равно почему-то больно.

— Я…

Перебивает меня:

— Почему ты готова принять помощь любого, но только не от меня?

— Что? Нет, это не…

— Руслан, — припечатывает. — Этот твой однокурсник, у которого ты работаешь. Моя сестра.

Смотрю на него, онемев.

— Ладно, ладно. Я поняла. В рамках разумного — почему бы и нет.

— Хорошо, — его лицо немного смягчается. — Когда к врачу?

— Плановый осмотр — в понедельник. Надо бы сдать анализы… — встаю со стула. Лёгкая боль стреляет в поясницу. Потираю спину, морщась.

— Что?

— С тех пор, как центр тяжести в моём теле сместился, периодически стреляет, — усмехаюсь невесело. — Я всё чаще чувствую себя развалюхой, — неуклюже пытаюсь пошутить, чтобы снять напряжение.

— Повернись, — встаёт рядом со мной. Кладёт руку чуть повыше ягодицы. — Давай помассирую.

— Если не затруднит.

Оперевшись руками о столешницу, наклоняюсь чуть вперёд. Серёжа разогревает пальцы, сжимая и разжимая кисти.

— Холодные, — поясняет в ответ на мой вопросительный взгляд.

Задирает мою домашнюю футболку. Уверенно и чётко обхватывает пальцами мышцу, слегка сжимая.

Благодарно стону.

— Если будет больно, скажи.

Молча киваю, не в силах ответить. Это невероятно приятно.

Он перемещает ладонь на левую сторону. Чувствую его дыхание на своей шее. Волоски на коже невольно встают дыбом под роем пробегающих по спине мурашек.

— Невралгия, скорее всего. У меня было такое, когда однажды перестарался в зале.

— И всё ты знаешь, — мурлычу шутливо, наслаждаясь его поглаживаниями. — Идеальный Серёжа.

Шепчет тихо:

— Идеальный. Но не для всех.