Я слышу, как ты дышишь

4.32.6 Благословение потерпевших

С той стороны портала их встретила пара ребят в ниндзя-костюмах, министр поставил Веру на пол, убедился, что она в порядке, стал заполнять журнал. Постучал к Доку, Док позвал его в кабинет на что-то срочно посмотреть, министр приказал эскорту отвести Веру к Санту, а сам пообещал присоединиться позже.

Сант лежал недалеко от той палаты, в которой когда-то восстанавливался после транса Барт, внутри комнаты оказались почти одинаковыми — стол, шкаф, бледный желтоватый свет и три кровати вдоль стен, занята была только одна — на ней лежал забинтованный, обожженный и убитый горем министр Шен.

Вера с трудом сделала следующий шаг и попыталась отогнать иллюзию, напомнив себе, что это копия, а настоящий министр Шен сейчас в каморке Дока, совершенно целый, но картина все равно вызывала комок в горле и колючую нервную чесотку во всем теле, она сжимала пальцы в кулаки, чтобы не начать бессмысленно теребить ими что угодно, пытаясь выплеснуть этот разрывающий на фрагменты шелест кусочков мыслей в голове.

Он, похоже, был на обезболивающих, потому что своим недавно осознанным шестым чувством она не ощущала его боли, он вообще никак не ощущался, как будто там никого не было. Но картина… Забинтованная голова, вся, кроме лица, на лице толстый слой затвердевшей желтой мази, взявшейся неровной коркой на неровных ожогах, они вроде бы начали заживать, но все еще выглядели жутко. Глаза без ресниц и с короткой щетиной на месте бровей, распухшие красные веки, сухие светлые пятна в уголках. Руки, не забинтованные, гораздо хуже, чем лицо, на них смотреть было страшно, но парадоксально легче — руки министра Шена выглядели по-другому, похоже, меняли для сходства только ладони.

Парень приоткрыл глаза, дернулся и открыл шире, но тут же обмяк, лицо опять оплыло в маску без выражения.

— Обознался? — с улыбкой шепнула Вера, присаживаясь у кровати так, чтобы ему не нужно было поворачивать голову. — Я тоже обозналась. Жуткое ощущение.

Он слабо улыбнулся, приоткрыл глаза и посмотрел на нее. Она кивнула:

— Привет. Я пришла пожелать тебе удачи. Выздоравливай скорее.

Он задышал громче и чаще, как будто собираясь с силами, очень тихо сказал, едва размыкая губы:

— Пожелайте Лике. Пожалуйста. Касим — ее врач.

— Хорошо. Удачи, Лика, удачи, Касим. Буду желать каждый день, пока она не поправится.

— Спасибо, — еле слышно шепнул парень, Вера попыталась улыбнуться:

— Она скоро поправится. Вы же оба там были, ты хорошо выздоравливаешь, значит, и она тоже скоро будет в порядке.

— Она… пострадала сильнее, — с усилием прохрипел Сант, Вера нахмурилась:

— Как так получилось? У вас же одинаковые щиты.

— Она меня закрыла.

Вера застыла, пронзенная этой новостью как ледяной иглой во весь рост.

Сант закрыл глаза, а она смотрела на его руки и грудь, руки — грудь, обожженные руки и совершенно целая грудь…

"Она не сказала ему "руки"…"

Перед ее глазами как в замедленной съемке прыгал через стол министр Шен, за его спиной светилась синим рамка в окне, а он сгребал ее в охапку и…

"Руки!"

И ладонь на затылок, и лицом в свою грудь, плотно… Чтобы не было у нее потом вот такого лица, как сейчас у Санта. И таких рук.

"Лика меньше ростом, сколько смогла — столько закрыла."

Вера поняла, что ее трясет, и что если бы она не стояла на полу на коленях, то уже упала бы. Перед глазами пылала комната, завивался клубами дым, а под щекой стучало разогнанное до форсажа сердце, которое успело…

— Что тут такое? Вера? — она подняла голову, комната плыла, белый силуэт подошел ближе и оказался Доком, его встревоженное лицо приблизилось, он взял ее за щеки, ощупал голову, заглянул в глаза и шепотом затараторил как будто сам себе: — Ой-ой-ой… как плохо-то все, как плохо. Вера, Верочка, ау! Я здесь, сюда ко мне, мне тоже надо, я их всех лечу. Давай, приходи в себя, давай-давай.

В голове резко прояснилось, она вдохнула поглубже и отодвинулась, поняла, что сидит на грязном каменном полу, а на нее молча смотрит Сант, без выражения, едва приоткрыв глаза. Док был ближе, и говорил громче, но она смотрела на Санта и слышала его молчаливую мольбу.

— Пойдем, хватит, все, давай вставай, тебя еще другие красавчики ждут, тоже копченые, пойдем-пойдем, — Док закинул ее руку себе на шею, подхватил и почти вынес из палаты, зашел в следующую и усадил на край пустой кровати, отодвинулся и заглянул в глаза: — Легче? Нормально, все?

— Нормально, — слабо шепнула она, ей действительно стало легче, физически, хотя в голове продолжала вращаться морозная сфера, за которой бушевало пламя. Ей хотелось увидеть министра Шена, скорее, срочно.

— Точно легче? Блин, надо амулет доработать. Сильна ты, Вера, я даже не потяну, наверное, придется великих просить. Черт. Водички дать? На, — он протянул ей мятую кружку, она выпила глоток и вернула. — Лучше? Допивай, я вот тут поставлю на столе. Ну если лучше, то я пойду тогда, у меня там эксперимент. Зовите, если что.

Хлопнула дверь, Вера осталась в тишине, протерла глаза и попыталась осмотреться — здесь свет был холодно-синим, он резал глаза, вышибая слезы, ей опять пришлось их тереть и вытирать руки.

— Прям так плохо? — иронично поинтересовались где-то рядом, она узнала голос Артура, усмехнулась:

— Здравствуй, нарушитель порядка. Как ты тут оказался?

— Сам прихромал, — самодовольно заявил Артур, — а вот кое-кого принесли.

Она все-таки пришла в себя и осмотрелась, улыбнулась лежащему напротив Артуру, он выглядел вполне здоровым, если не считать слегка распухшей челюсти и разбитой губы, зато его мускулистая грудь и руки, которыми он теребил одеяло, как будто специально сдвигая ниже, привели ее в чувство куда эффективнее, чем Док и вода. Она улыбнулась шире и перевела взгляд на вторую кровать — там лежал на боку, слегка нервно улыбаясь, укрытый до пояса и тоже очень рельефный Эрик. Лысый. И без бровей.

— Сменил имидж? — чуть улыбнулась Вера, он кисло усмехнулся и кивнул:

— Мой парикмахер просто жжет.

Вера дотянулась до кружки на столе и допила воду, посидела еще немного, пытаясь собраться, встала и пересела на кровать к Артуру, чуть не упав за эти два шага, взяла его за руку и закрыла глаза, обреченно выдыхая:

— Удачи. Ты как-нибудь можешь узнать, подействовало или нет? Ты же маг.

Он иронично фыркнул:

— Если я маг, это не значит, что я мастер энергетической диагностики, так говоришь, как будто каждый маг специализируется на абсолютно всем. Откуда мне знать? Я боевик и менталист, могу тебя молнией треснуть, могу сказать, почему тебе так хреново. И помочь, кстати, могу, если ты амулет снимешь.

— Нет, госпожа, — подал голос один из ниндзя-охранников, Вера поджала губы и вздохнула:

— Мне ничего нельзя снимать, Артурчик. Мне можно только воду пить и удачи желать. Закончу раздавать удачу и пойду прилягу. — Она обернулась, оценивая расстояние, тяжко вздохнула и со скрипом встала. Сделала пару шагов и присела у кровати Эрика, заглянула в его загадочно-зеленые глаза и кивнула: — Удачи. Выздоравливайте, я пойду.

Попыталась встать, но это было так тяжело, что она почти обрадовалась, когда он спросил:

— Что написано у тебя на руке?

— Ничего, я лентяй и не пишу, — она с облегчением села обратно, посмотрела на левую руку с надписью на часах и правую вообще без надписи, он улыбнулся:

— А раньше что было написано?

— "Протяни руку".

Он улыбнулся шире и предложил ей ладонь, она фыркнула, но взяла. Посмотрела на него, невольно останавливаясь взглядом на плечах, спросила:

— А что написано у тебя на плече?

— "Воюю за мир".

— Прикольно. Это ты уже здесь написал, или раньше?

— Раньше. Я всегда воевал за мир, всю жизнь.

Она чуть улыбнулась и попыталась забрать руку, но он резко притянул ее ближе и прижался губами к пальцам, крепко, она попыталась отдернуть руку, но он удержал. Артур прыснул и рассмеялся, Вера еще раз дернула руку, нервно усмехнулась:

— Сдурел? Или у вас тут это нормально считается?

— Это — нормально, — самодовольно улыбнулся Эрик, — вот это — ненормально, — схватил ее за воротник и притянул к себе, она отвернулась, но он все равно поцеловал ее в щеку у самого рта, рядом оказались ниндзя-охранники, через секунду она уже стояла у двери, Артур смеялся, Эрик лежал с ухмылкой победителя, подчеркнуто не глядя на стоящего рядом охранника, улыбнулся Вере:

— Вот это было неприлично, да. Понравилось?

— Ты больной, — поморщилась Вера, вытирая щеку рукавом, он радостно кивнул:

— Еще бы! О моей болезни весь отдел знает, неужели ты была не в курсе? Шен не приносил тебе цветы?

— Псих, — она терла щеку, повернулась к охраннику, который до сих пор держал ее за плечи, мрачно сказала: — Идем отсюда.

— Вера! Подожди, — она уже отвернулась, Эрик сказал ей в спину: — Эй, не обижайся! Я хотел убедиться, что это действительно ты. Я не верил, что ты не пострадала, с Шена станется всем соврать. Я рад, что ты в порядке.

Она поморщилась, и с трудом собравшись с силами, сказала:

— Не делай так больше.

— Шутишь? Я буду делать это каждый день! Я так рад, что ты в порядке, я бы себе не простил, если бы кто-то из нас умер раньше, чем это случится. Вера? Подожди!

Она открыла дверь и вышла, с ней вышел один из охранников, второй догнал у поворота. Она мрачно терла щеку и психовала, мысленно избивая себя дубинкой — реакция как у забора, могла бы и раньше отодвинуться.

В своих мечтах она уже проиграла десяток идеальных сценариев, в которых отодвигается вовремя, отвечает что-нибудь очень остроумное или вообще не подходит к нему, но это уже случилось, и это грызло ее.

"Ему донесут все до секунды, до последнего слова."

Из каморки Дока вышел министр Шен, с таким лицом, что она поняла — уже донесли. Как это возможно, она не думала, просто поняла резко и отчетливо, он взял ее за плечо, быстрым шагом протащил через портал и ушел обратно. Когда она пришла в себя после бесконечной секунды ужаса под колесами, его не было рядом.