Я слышу, как ты дышишь

4.34.5 Разбор вещей, лот № 34

Занятие оказалось настолько скучным и монотонным, что она поняла, почему он так стремился его на кого-нибудь спихнуть, она бы тоже не отказалась, но ей было не на кого. Разговаривая со стенами, она чувствовала себя полной идиоткой, представляла, как он будет слушать ее корявые фразы и усталый тон, пыталась его менять, но получалось еще хуже. Не описав и половины, она так устала и задолбалась, что готова была идти мыть туалет, лишь бы хоть как-то отвлечься, и уже почти решилась. И именно этот момент выбрал господин министр для своего появления.

— Госпожа Вероника, как успехи? — он поклонился у портала, весь такой жизнерадостный, что в него хотелось запустить ближайшим лотом, но ближе всех лежали презервативы и она решила, что не добросит.

— Отлично.

"Дзынь."

— Наслаждаюсь.

"Дзынь."

— Так скучала по бумажной работе, слов нет.

"Дзынь."

Он рассмеялся, подошел ближе и осмотрел стол, уважительно кивнул:

— Хорошо поработали, не ожидал. На чем остановились? Можем поменяться местами и продолжить.

Она встала, пересела на стул напротив, он сел за бумаги, взял карандаш и отыскал глазами крайнюю цифру:

— Ага, лот номер тридцать четыре — взял в руки блестящий квадрат и улыбнулся Вере: — Это что?

— Противозачаточное средство, — медленно проговорила она с предвкушающей улыбочкой, — барьерного типа.

— В смысле? — он быстро черкнул пару слов и стал изучать объект, прощупывая кольцо внутри, — как оно работает?

— Создает барьер, — Вера подперла подбородок ладонью, с ощущением легкого сюра наблюдая процесс познания и изучения, — физический. Я бы вам показала, но в доме, как на зло, ни одного банана, королевские мы доели, а новые я не купила в этот раз.

— Обойдемся без королевских бананов, — шутливо нахмурился министр, опять берясь за карандаш, — материал?

Она толкнула речь про добычу каучука и широкий спектр его возможностей, министр внимательно записывал, слегка краснея, так мило, что Вере даже начало нравиться.

— Дорогое удовольствие? — он пытался выглядеть равнодушно, но Вера улыбалась с видом "я вижу вас насквозь, даже не думайте" и он тоже начинал улыбаться.

— Дорогое. В студенческие годы повышенной стипендии хватало на две больших пачки по двенадцать штук. В общем-то, это все, на что хватало стипендии, так что приходилось искать подработки.

— Не хватало? — многозначительно приподнял брови министр, Вера шмыгнула носом с несчастненьким видом, он закрыл глаза и медленно глубоко вдохнул. Что- то записал, помолчал и попытался сделать серьезное лицо: — Один вопрос. Зачем вы это с собой в сумке носите?

Вера изобразила загадочные глаза и медленно развела руками так широко, чтобы он оценил весь размах разнообразных вероятностей, для чего можно было бы носить с собой противозачаточные.

Он скорчил устало-ироничную физиономию и качнул головой:

— Не понял.

— Ну мало ли, какие бывают ситуации, — медленно пожала плечами Вера, он потер висок, указал пальцем на лот и медленно уточнил:

— Вот это используется в одной, очень конкретной ситуации, и я все еще не понимаю, что это делает в вашей сумке, с которой вы ходили с подружкой на рынок и в кафе.

— Жизнь — непредсказуемая штука, — философски вздохнула Вера, — никогда не знаешь, кого встретишь по дороге, и где вы окажетесь через время, и будут ли там аптеки, это просто перестраховка.

Он выглядел так, как будто хочет схватиться за голову и биться лбом о стол, пока не изменится либо его мышление, либо мир. Вера наблюдала с любопытством юного натуралиста, вздохнула и взяла со стола пустую чашку, сочувственно предложила:

— Водички, может быть?

— Давайте.

Она ушла за водой, когда вернулась, он выглядел чуть лучше, что-то писал, не глядя взял у нее чашку, сделал глоток и кивнул на объект исследований:

— Открывайте.

— Их открывают непосредственно перед использованием.

Он перестал писать, посидел неподвижно, потом все-таки дописал строку и медленно поднял на Веру терпеливый и слегка ненавидящий взгляд, шепотом сообщил:

— Мы не будем их использовать.

— Конечно не будем, их тут всего два, — грустно улыбнулась Вера, увидела на его лице желание все-таки запустить в нее чем-нибудь, улыбнулась шире: — Они одноразовые, их после использования выбрасывают.

— Все равно открывайте, я должен знать, как они открываются.

— Вот тут разрывается упаковка. Не стоит сейчас, откроете на аукционе, там смазка, она высохнет, потеряете часть материала для исследований.

Он взял, попробовал чуть-чуть надорвать упаковку, махнул рукой и отложил:

— Ладно, — опять стал писать, Вера смотрела на его руки, на воротник рубашки.

— А в вашем мире как это выглядит?

Он поморщился и ответил, не поднимая головы:

— Обычный амулет.

"Дзынь."

— Ну, не совсем обычный, — он с досадой посмотрел на "часы", на Веру, она изобразила любознательные глазки и улыбку маленькой мерзости, он беззвучно ругнулся и положил карандаш, с лицом "как же вы меня задолбали, нате, подавитесь" достал из-под одежды амулеты, перебрал и предъявил Вере маленький металлический брусок на цепочке.

— Он из металла? — подняла брови она, остальные амулеты были каменными или стеклянными, все.

— Нет, это контейнер, — он еще более мрачно подцепил ногтем незаметное углубление и раскрыл брусок на коробку и крышку, а внутри коробки оказался сам амулет — ярко-красный камень в форме клыка, и это сочетание цвета и формы почему-то выглядело неприлично, но Вера продолжала смотреть на него во все глаза.

— A почему его так носят, в коробке?

— Чтобы не демонстрировать, — с легким раздражением прошипел министр, она раскрыла глаза еще невиннее:

— Почему?

Он смотрел на нее так, что она почти слышала стук, с которым где-то в глубине его черепа бьется лбом в стены его желание просто лечь на стол, положить на голову подушку и прикинуться, что никакого министра здесь нет. Ее невинный любознательный взгляд ставил рекорд выносливости, наконец министр собрался, вдохнул поглубже и медленно и мягко, как умственно отсталой, объяснил:

— Потому что открыто носить противозачаточный амулет — все равно, что написать цель своего визита к даме у себя ка лбу.

— Это плохо?

— Это неприлично.

— Тогда почему их не делают сразу замаскированными?

— Потому что в определенный момент дама может потребовать его предъявить, и она должна быть уверена, что это именно тот амулет, и что он исправен и заряжен.

— А дамы не могут носить свой?

Он все-таки схватился за голову, Вера на секунду прикусила губу, но изобразила незамутненное любопытство сразу же, как он на нее посмотрел.

— Вы не понимаете?

— Нет. Амулет действует только на мужчин?

— Амулет действует на возможность зачатия, у него большой радиус влияния, не имеет значения, на чьей он шее.

— Только на зачатие? А на инфекции?

— Только на зачатие.

— В вашем мире нет болезней, передающихся половым путем?

— Есть.

— И что вы с ними делаете?

— Лечим.

У Веры отпала челюсть. Министр сидел с постным лицом и излучал желание закрыть тему, Вера с трудом нашла свой голос и прохрипела:

— В смысле? Потом лечите, когда человек уже болен?

— Именно. Неизлечимых на данный момент уже нет, хотя лет десять назад это было проблемой. Но сейчас лечат все, быстро и эффективно, всякие любители гульнуть, вроде Эрика, лечатся чуть ли не каждый месяц, я даже включил это в общую страховку.

Вера сидела как громом пораженная, чувствуя, как вокруг нее вырастают стены инфекционной опасности этого мира, а она проваливается в яму между ними все глубже.

— Божечки, я умру девственницей…

Министр тихо рассмеялся, вздохнул, взял презерватив:

— А эта штука защищает от инфекций?

— Да, это самый надежный способ, практически стопроцентный. Без них ныряют в удовольствия либо люди, которым вообще наплевать на себя, либо давно сложившиеся пары, которые пипец как друг другу доверяют.

— Хотите сказать, у вас без вот этого ничего никогда не было?

Она забрала у него лот номер тридцать четыре, дрожащими руками подгребла блестящие квадратики к себе и кивнула:

— И не будет, никогда, у меня будет два секса в жизни, а потом я уйду в монастырь. Эти штуки не продаются.

Он с неуверенной улыбкой посмотрел на молчащие "часы истины", на Веру, потер переносицу и мягко сказал:

— Давайте поговорим об этом попозже.

— А давайте никогда больше не будем об этом говорить, мне и так уже плохо, — она встала и побрела в ванную мыть руки, на полпути вернулась, взяла со стола презервативы и сунула в карман. Пошла в ванную, новыми глазами глядя на свою кухню, на общее мыло, на ковшик, который Барт обещал вымыть, да так и не вымыл, в тот день, когда схватил тефтелю из тарелки немытой рукой после парка, в котором гуляют все студенты столицы…

У нее начало чесаться все тело, хотелось вымыться и протереть себя спиртом, и весь дом протереть спиртом, а в кухню вообще пускать только через голый коридор и антибактериальный душ.

"Как я здесь вообще выжила?"

Она старательно мылила руки, придирчиво осматривая ванну, унитаз, решетку вентиляции, стыки кафеля, трубы, отверстие крана, выключила воду и заглянула внутрь — там было темно и страшно.

"Нужно купить моющее, дезинфицирующее, очень сильное."

Вытерла руки и вернулась за стол, вся в раздумьях о том, что еще нужно вымыть.

— Все нормально? — неуверенно поинтересовался министр, Вера мрачно кивнула:

— Если не считать того, что я теперь боюсь дверных ручек — да, все окей.

— В этой квартире стоит специальная автоматическая система уборки, которая собирает пыль, отпугивает насекомых и дезинфицирует пол, окна и двери.

— Серьезно?! — количество потрясений за сегодня уже давно превысило норму, Вера взяла чашку и выпила воды, министр педантично переставил чашку обратно к себе.

— Серьезнее некуда. Это дорогая система, ее мало кто может себе позволить, в моем отделе — только я. На базе я поставил ее у Булата на кухне, у Дока в кабинете и в операционных, она потребляет очень много энергии.

Ей стало легче, самую малость. Но презервативы из кармана она решила пока не выкладывать.

— Продолжаем? — устало вздохнул министр, Вера посмотрела на его записи, нахмурилась, пытаясь вспомнить, на чем они остановились.

— Так вы не ответили, почему женщины не носят эти амулеты?

— Потому что женщины, по идее, в них не нуждаются.

Вера наморщила лоб до состояния гофре, пытаясь въехать в эту логику, но голова что-то не работала. Министр медленно глубоко вдохнул, отложил карандаш и выпрямился, развел руками с видом сказочника, начинающего историю:

— Представим себе идеальный мир, в котором все происходит так, как должно быть

— женщины выходят замуж девственницами, и рожают детей от своих мужей, много, столько, сколько получится. И все счастливы.

— И? — опять нахмурилась Вера.

— Мир не идеален, — сообщил министр.

— И?

— Но все делают вид, что он идеален.

— А, — до нее дошло, она с досадой махнула рукой и поморщилась: — Так бы и сказали, что все прикидываются дев… Точно! — она распахнула глаза, сама восхищенная своей идеей, — я спасена! В мире же есть девственники, какое счастье. Я не пойду в монастырь, фух. — Достала из кармана презервативы и положила на стол: — Можете продавать.

"Дзынь."

— Хотя… Наверное, нет, рано. Пусть все-таки побудут у меня.

Она подняла глаза, министр держался за голову и с надеждой смотрел на "часы истины", Вера усмехнулась:

— Понятно теперь, почему у вас девственницы так ценятся, еще бы, с такой ситуацией. Ох и мир у вас…

— У нас?! — пораженным шепотом переспросил министр, поднимая на Веру полубезумный от когнитивного диссонанса взгляд, — это вы только что заявили, что собираетесь иметь дело только с девственниками!

— Я одна такая, что ли? — развела руками Вера, — вы тоже не отказались бы. Бедные женщины — амулет носить неприлично, защититься от инфекций нельзя, предел! Вы в курсе вообще, что многие заболевания у мужчин протекают бессимптомно, они их просто переносят, а болеют ими женщины! И женщин хоть проверить можно, а мужчины вообще могут все "чайные" города обойти и всю заразу из них на себя собрать, а потом любимой принести букет — нате вам, дражайшая супруга. Жесть… Не удивительно, что у вас Призванные дохнут как мухи, тут даже дышать, наверное, опасно. Как я выжила, я не понимаю…

У нее опять начали чесаться руки, она вытерла их об юбку, министр держался за голову и мрачно смотрел в лист, время шло, он посмотрел на часы, на Веру, мягко сказал:

— На самом деле, меня это тоже удивило. Когда вы заболели белой лихорадкой, Док сделал полный анализ вашего организма, и судя по результатам, у вас есть иммунитет к большей части болезней нашего мира. Эти результаты смотрела вся лаборатория управления, они поверить в это не могли. Мастер Аскольд после Призыва почти год непрерывно болел всякой ерундой, которой у нас обычно болеют дети, потом изобрел специальную процедуру, которая позволяет позаимствовать чужой иммунитет, я потом такое делал своему Призванному, но ему не полностью помогло, он тоже несколько раз сильно болел. А вы отделались белой лихорадкой и все, это большое везение.

— Круто, — мрачновато улыбнулась Вера, покивала и повторила: — Супер, отлично. Продолжаем?

— Да, было бы неплохо. — Он придвинул следующий лот, написал номер на маленькой бумажке, которых Вера нарезала целую гору, вопросительно посмотрел на Веру. Она кивнула:

— Балетки, обувь. Кожа, резина, ткань. Недорогие, относительно.

— Зачем вы их с собой носите?

— Вы же видели мои босоножки, в них особо не поскачешь. А балетки много места не занимают, можно быстро переобуться, если вдруг приспичит побегать.

— Тоже "на всякий случай"? Ну-ну. Дальше.

— Зубная щетка. Пластмасса, пластик. Дешевая. А это паста, в пластиковой тубе. Я не знаю, из чего она сделана.

— На случай "мало ли где придется ночевать"? — иронично приподнял брови министр, не поднимая головы от бумаг, Вера показала язык его макушке, он усмехнулся: — Я все видел.

— Да я и не скрывала, могу еще раз показать.