Запрещенный ритуал

Глава 22

Кипарисовый дворик встретил меня тишиной.

Ну, этого и следовало ожидать. Руш оттрепал Куша, и они унесли Вирра к себе. Правильно и логично. Пусть им там кошечки ссадины вылизывают, и все остальное, что пожелают. А я не буду вспоминать, не буду печалиться и вообще, жизнь прекрасна. Котов много, а я у себя одна.

Умница Легретта оставила зажженный светильник и поднос с ужином на столе. Правда, все давно остыло, но аппетит был после прогулки просто зверский. Так что даже холодная каша с мясом и ржаной хлеб с сыром пошли на ура.

Поплескалась в бочке с водой (слава подогревающим артефактам!), и задумалась: спать голой или в сорочке. Она была несвежая, а чистое белье Легретта не принесла. Брезгливость победила, и я кинула сорочку в корзину.

В этот момент теплые руки закрыли мне глаза. Чужое дыхание пощекотало шею.

– Угадай, кто, – игриво шепнули на ухо и лизнули его.

– Отец Певериль? – сказала из чистой вредности и продолжила перечисление. – Отец Мозер? Отец Кандид? Отец Аллас? Брат Стур? Брат Орм? Брат Хинц?

– Мать моя кошка! – восхищенно выдохнули сзади. – Ты настолько ненасытна?

Ладошки исчезли, и я быстро обернулась. Куш стоял, моргая и теребя пояс теперь уже малиновых шаровар.

– Что за явление блудного кота? – спросила спокойно, а сердце вдруг сделало кульбит. – Ку…

Я хотела спросить о Вирре, но не успела. А потом и не захотела. Целовался Куш так, что я бы отдала ему первое место на конкурсе поцелуев! Не слишком напористо, как будто хотел сожрать, не слишком мягко, будто сомневался, не слюняво, ровно так, как было нужно и нравилось мне!

Гормоны яростно выплеснулись в кровь и затоптали остатки здравого смысла.

– Вирру пришлось трудно, он ставил первую связь, обычно это делает старший, а теперь легче, ты чувствуешь меня. Моя кошечка! – промурлыкал Куш, а у меня коленки враз ослабли. Пришлось уцепиться за Куша.

– Драгоценное сокровище мое!

– Н-нет, – пролепетала я, пытаясь сохранить рассудок.

– Кошечка! Не противься, я же чувствую твое возбуждение, ты изнемогаешь от желания, – прошептал мне на ухо искуситель.

Изнемогаю, ну и что? Я не этим местом руковожусь в своей жизни!

– Уйди! – вялой рукой махнула в сторону двери и попробовала выкрутиться из мягких, но крепких объятий.

– Мур-рочка!

Куш был везде. Его руки только что были на моих ягодицах, а теперь оказались на груди, скользнули по талии, одна рука стала ласкать ложбинку на затылке, а вторая огладила живот.

– Я сейчас умру, – только и могла сказать я. Пульс грохотал в висках, по коже маршировали колонны мурашек, соски сжались и вызывающе торчали верх, а между ног пылал пожар.

– Я не дам тебе умереть!

Я взлетела наверх в крепких руках и оказалась на кровати. Ноги просто сами неприлично разъехались в стороны. Да что же, весь организм взбунтовался против меня сегодня?! Этот раскисший кисель требовал спаривания!

– Ты моя жена и я невероятно счастлив!

Куш избавился от одежды в один маг. Да там и одежды было… дернешь за веревочку, шаровары и свалятся.

Гладкий, невозможно горячий, скользкий и твердый член коснулся меня внизу. Сил моих больше нет! Я взрослая женщина, я не могу устоять перед таким желанием. Не вкусить наслаждения с так вожделеющим меня мужчиной.

– Ты моя любимая женщина и я буду любить тебя всю жизнь!

Я могла только простонать в ответ и обнять стремительно накрывшее меня тело. Куш был бесстыден и ненасытен. Он играл на моем теле, как виртуоз, он больше меня знал, как я хочу, и что я хочу, и делал то, о чем я не смела и мечтать! Я охрипла от криков и утратила ощущение реальности.

После краткого сна (кот при этом так и не вышел из меня), он повторил репертуар. Теперь он был не ураганом, а нежным бризом. Он мурлыкал, вылизывая мои ступни, а я не могла пошевелить даже пальцем.

Да я даже не знала, что могу такое вытворять и столько чувствовать! Получается, у меня хороших мужиков вообще в жизни не было. Были торопливые, неумелые, эгоистичные потребители. Ну, хоть в сорок лет узнала, как оно бывает. Повезло. Кому-то за всю жизнь не удается.

Можно вцепиться в богатого и статусного мужика ради денег. Но в яркого любовника, который возносит тебя на небеса, можно не просто вцепиться, хочется прорасти у него под кожей, раствориться в нем и никогда больше не расставаться. Как самец глубоководного удильщика-церарии навсегда присасывается к самке, становясь ее придатком.

Пожалуй, теперь я понимаю, из-за чего бабы сходят с ума и творят безумства, ломая налаженную жизнь, разрушая неплохие семьи, предавая собственных детей. А если еще и любовь по голове шибанет? Противиться такому невероятно трудно. Это лечить надо! Как наркоманию.

Мысли текли вялые, но я очень хорошо проанализировала свои ощущения и эмоции. Нет, я не влюбилась. Отдавая должное постельному мастерству, чувствуя нежность и теплоту, я прекрасно смогу жить без него. И буду.

Хороший мальчик. Я поправила одеяло, укрывая спящего парня. Пусть в княжестве тебе достанется самая ласковая кошечка, которая тебя будет любить и родит тебе кучу котят.

Я не смогу быть бессловесным дополнением мужа и украшением дома, а принцы потребуют именно этого. Не слишком тут к женщинам лояльны, никакой самостоятельности не потерпят. Была бы еще полезная магия, тогда могли бы считаться, но у меня не понять, какой дар, и толку от него особого нет.

Буду жить дальше, сохранив в сокровищнице памяти эту волшебную ночь. Я не потеряю себя, никогда не стану зависеть от мужчины, и устрою свою жизнь так, как это потребуется мне. Может быть, это неправильно, но меня с детства приучали к самостоятельности. Образование, востребованная специальность и хорошая работа, а не пустая надежда встретить принца, который враз решит все твои проблемы. Трех принцев, ага.

Сердце пело, улыбка сама наползала на лицо.

Утром я пошла на занятия, как обычно. Надо урвать последние крупицы знаний напоследок, ведь завтра будут состязания в нашу честь. Послезавтра общая свадебная церемония и отъезд.

Соревнования обещали быть нешуточными.

Записались все принцы, кому законом дозволялось иметь несколько жен, даже те, кто уже отхватил одну невесту, к немалому возмущению Руперты, Ориэллы и Синтии. Приехать с женой после Отбора – совсем не то, что приехать с двумя. Внимания в два раза меньше. Они не могли понять, что женихи могли во мне найти.

Я скромно помалкивала. Помимо упругой кожи и высокой груди взрослой женщине тоже есть, чем увлечь мужчину. Если, конечно, он намерен заглянуть глубже, чем декольте. В кошелек, например. Вариант «в душу» не рассматриваем в принципе. Одноклеточным многоклеточных не понять. У меня в сорок лет поклонников было больше, чем в двадцать, меня это не удивляло, уже знаешь, как себя вести, что и как сказать мужчине, чтоб они считали тебя интересной, да и уверенность в себе есть. А вот девчонки бесились. В их мирах сорок – глубокая старость, внуки, болезни и немощь.

– Патер Мозер, а расскажите нам про пуругов, – вдруг прервала лекцию о гоблинах Доримена. – Откуда они взялись и вообще.

– Это кара богов за нарушенный порядок мироздания и напоминание людям об их ничтожности перед богами! А сегодня мы говорим о гоблинах, – отец Мозер не позволили увести себя в сторону.

Доримена разочарованно вздохнула.

– Ну, хотя бы артефакт покажите от них, – поддержала я дриаду. – Интересно же! Никогда не видела таких!

Синтия бросила на меня внимательный взгляд.

– Ну, хорошо. Полагаю, в том не будет большой беды, если мы заглянем после лекции в мастерскую наших артефакторов. Пуруги – страшное бедствие, – вздохнул отец Мозер. – А какие у вас самые страшные звери?

Девчонки с удовольствием перечисляли разных монстров их миров. Летучих, плавучих и ползучих. Кусачих и ядовитых, хищных и агрессивных.

– Комары, – мой ответ встретили громким хохотом.

– Что вы смеетесь? Крайне неприятный вид казни – раздеть и привязать на ночь на съедение гнусу. Комары крупные, серые, полосатые и рыжие, мелкие черные, крошечные мошки-мокрецы забиваются в волосы, в нос, лезут в глаза, уши, пьют кровь, оставляя зудящие волдыри. Они тучами летают, покрывая кожу сплошным шевелящимся ковром. У нас в лес ходят в плотной одежде с сетками на лицо, хоть какое там жаркое стоит лето, раздеваться нельзя. Умереть можно.

– От обескровливания? – ахнула Геро.

– От анафилактического шока. У вас знают об аллергии? Это повышенная чувствительность к какому-то веществу, запаху, к еде, к шерсти, пыли. От одного комара бывает волдырь, которой порой чешется так, что кожу хочется содрать, а от тысячи комаров? Они еще и болезни переносят. Ежегодно в мире от укусов комаров и последствий укусов умирает свыше семисот тысяч человек. А, например, убийств в год совершается в два раза меньше. Комары наносят колоссальный ущерб экономике.

– Вы должны об этом рассказать отцу Певерилю, ему будет интересно, – благодушно кивнул отец Мозер.

Я враз озлилась. Может, еще и образцы доставить? Чтоб этот гений генетики вывел комара со слона ростом, чтоб он осушал человека за один укус? Уже бегу, роняя тапки.

Доримена сказала, что пуруги – многократно увеличенные садовые вредители из числа мельчайших. Она подумала и нашла аналоги. В силу почти невидимых размеров от них может пострадать разве что кустик земляники. Поэтому землю прокаливают или проливают кипятком, где они заводятся. Отцу Певерилю удалось сделать из них пугалку для множества миров.

Давайте уж лучше про гоблинов говорить.

После лекции мы выстроились парами и чинно направились в мастерские.

– Ни за какие коврижки с тобой не пойду! – сказала Доримена, которой я рассказала о вылазке, коротко прошептала свои догадки и предположения. – У меня все бутоны тогда отвалились от перенапряжения! Чуть не облысела из-за тебя!

– Я пойду! – Мартелла хлопнула меня крепкой ладонью по спине, я чуть носом в спину Геро не уткнулась. – Это дело надо выяснить, Марина права.

– И как? Там же ни росточка, ни листочка, один камень кругом!

– Гномы прекрасно умеют обходиться с камнем, – снисходительно улыбнулась Мартелла.

– Ты рассказала Альберику, – догадалась я. – Он нам поможет?

Мартелла расцвела и довольно кивнула.

Вышли мы в знакомое мне место. Только направились не в тот ангар, где брат Стур собирал Покорителя Небес, а в соседний.

– Соблюдайте тишину! Ничего не трогайте и под руку мастерам не лезьте! – строго предупредил отец Мозер. Все-таки с преподавателем нам повезло. Он действительно любит учить людей, даже если ему достаются такие бестолковые курицы, как мы.

В длинном помещении было чисто и светло.

Ы-ы-ы! Я увидела примитивный конвейер. Работник брал из ящика шнурок, надевал бусину, разворачивался и отдавал другому работнику за соседним столом. Тот быстро завязывал два узла и передавал третьему. Третий пришивал круглые блестящие монетки, четвертый завязывал еще два узла, пятый цеплял кисточку. Последний продевал шнурок, на котором всему этому следовало висеть. Я закатила глаза. Точь-в-точь подвески-амулеты из красного шелкового шнура, которые продают в Китае возле каждого монастыря. Медного колокольчика снизу не хватает.

– Увидели что-то знакомое? – ласково осведомился отец Мозер.

– Да, у нас существует похожая организация труда, только… – я хотела сказать про конвейерную ленту, но Мартелла наступила мне на ногу. – Только такого я никогда не видела!

Действительно, совсем мозги разжижились, с чего бы я им тут рационализацию вводила!

– Собранные амулеты напитывает силой маг-артефактор, отец Пульхер.

Мы прошли в следующую комнату.

За высоким столом сидел сухонький старичок, он любовно оглаживал каждый амулет и шептал заклинание. Ни лупы, ни пинцета, ни щипчиков. Я думала, артефакторы больше работают руками и инструментами. Вон у него их сколько развешано по стенкам.

Отец Мозер поблагодарил отца Пульхера за возможность приобщиться к его великолепной работе.

– Да я такое сошью за пять минут, – небрежно высказалась Руперта, когда мы нестройной группой возвращались в крыло невест.

– Тогда почему они так дорого стоят? – спросила Синтия.

– А мы сходим к нашим, – Мартелла подхватила меня под руку.

Я слегка удивилась, но не стала спорить. К нашим, так к нашим.