Запрещенный ритуал

Глава 9

К отцу Мартису дойти не успела.

Буквально в пяти шагах от его кабинета мне пересек дорогу паж в желто зеленом ми-парти[1], за ним двое слуг постарше.

– С дороги! – меня отодвинули в сторону. – Посторонись!

За слугами следовал полный, разодетый в золотую парчу и темно-синий бархат мужчина средних лет, с бородкой. Его лицо могло служить эталоном важности и самодовольства в Палате мер и весов. Перед ним паж с поклоном открыл двери.

– Ну что, друг мой Мартису, как моя Альдегондочка поживает? Собрала щедрую жатву сердец? – весело спросил вельможа, входя в кабинет. Слуги застыли перед входом. Я насторожила уши.

– Добрый день, эрл Гриеску! – раздался льстивый голос отца Мартису. Затем отец выглянул, увидел меня и распорядился злым шепотом:

– Приведи Альдегонду! Быстро!

– Не могу! – развела руками я.

– Что там, почтенный Мартису? – властно спросил гость.

– Тут как раз ее подружка, она позовет вашу дочь, – угодливо отозвался отец.

– Моя дочь абы с кем дружить не станет, желаю взглянуть на эту девушку.

Отец Мартису ухватил меня за рукав и втащил в кабинет. Эрл Гриеску смерил меня суровым взглядом сверху вниз, затем снизу вверх. Перевел тяжелый взгляд на отца Мартису.

– Шутить изволите, достопочтенный? Эта простолюдинка недостойна прислуживать моей дочери! О какой подруге вы говорите?

– Она проявляет похвальное рвение к наукам и обладает даром… мы еще не разобрались, каким. Я как раз хотел лично заняться этим вопросом, когда вы почтили нас визитом, – зачастил отец Мартису.

– Позови мою дочь! – приказал мне эрл. – Немедленно!

– Не могу. Не знаю, где карцер, – отозвалась я не без злорадства. – Да и вряд ли меня туда пустят.

– Что?! Я не ослышался? – переспросил гость. – Карцер?

На отца Мартису было жалко смотреть. По лицу поползли пятна, он суетливо перебирал пальцами пояс белого облачения и обильно потел.

– Я доверил вам свою дочь! – загремел эрл. – И что узнаю?!

– Сейчас все выясню, – пролепетал отец Мартису.

– То есть, вы не занимались моей дочерью, – сделал вывод эрл. – А ведь я вам дал достаточно денег, чтоб вы о ней позаботились! – перевел взгляд на меня. – Девушка! Отвечай! Ты видела мою дочь?

– Да, – кивнула я. – Она применила боевую магию и нарушила еще пару-тройку правил проживания в общежитии по мелочи. Трое монахов приговорили ее к обезмаживанию, была вспышка и Альдегонда исчезла. Больше ничего не знаю.

Эрл Гриеску пригвоздил отца Мартису взглядом к стене, и начал подниматься из глубин кресла. В его руке засиял огненный шар.

– Я пойду, – пискнула я, мухой вылетела за дверь и очень плотно ее закрыла.

Бах! В кабинете раздался взрыв и вопль отца Мартису. Слуги эрла преградили мне дорогу с вопросами в глазах.

– Заняты, беседуют, – пояснила я и подпрыгнула от следующего взрыва. – А нам бы подальше встать!

Слуги понятливо отступили, и вовремя: из проема вылетела дверь, а следом, в клубах дыма, отец Мартису в закопченной рясе.

– Это не я! – завопил он, проворно отползая от эрла. – Это Рузелла!

Думаю, они и без меня разберутся, решила я, отступая в боковой коридор.

Надо девчонок предупредить, что отец Альдегонды справедливость раздает, подкрепляя огненными пульсарами. Наверное, важная шишка, если Мартису так лебезил перед ним.

[1] Ми-парти – одежда пажей, слуг, рыцарей в геральдических цветах сюзерена, из разных половинок.

К месту «беседы» уже сбегались чернорясные стражи.

На половине дороги мне встретилась семенящая Рузелла с посохом, с парочкой послушниц за плечами. Я быстро поклонилась, как учили, но она не обратила на меня никакого внимания.

– Опять мальчишки расшалились, – пробормотала она, проходя мимо.

– Девчонки, ахтунг! – завопила я, влетая в наш дворик.

– Кто такой Ахтунг? Новый жених приехал? – заинтересованно блестя глазками, спросила Геро. – Тролль?

– Приехал папашка Альдегонды и бушует. Разгромил кабинет отца Мартису и прожег ему облачение.

Ротики приоткрылись, глазки выпучились.

– Всем покинуть помещение! Все в сад! – рявкнула я. – Если ему не понравятся апартаменты, куда поселили его дочурку, что будет?

– Будут строить новое крыло, – понятливо ответила Руперта, шустро собирая рукоделие.

Мы просидели в саду пару часов, но все было тихо. Видимо, Рузелла нашла аргументы для разъяренного эрла. Или он не дошел до нашего крыла.

– Кушать хочу, – вздохнула Синтия.

– А я боюсь эрла больше, чем хочу кушать, – возразила Геро.

Еще через час мы вернулись в дом. Все проголодались и устали ждать.

Со слов забежавшей на огонек (и пирожки) послушницы, Альдегонду вытащили из карцера, но злости в ней не убавилось. А вот магию из нее выкачали всю, и неизвестно, восстановится ли источник. Эрл Гриеску предъявил Обители иск за ущерб здоровью дочери, а Обитель предъявила эрлу иск за учиненные разрушения. Отец Мартису больше не распорядитель отбора, он брал взятки, чтоб дочерям уважаемых людей доставались женихи получше. Ему назначено покаяние.

Жить с нами Альдегонда не будет, ей предоставили отдельный гостевой домик и персонального целителя. Эрл Гриеску назвал наше крыло конюшней, недостойной даже мулов его хозяйства.

Все облегченно выдохнули. Скандалистку, пуляющуюся пульсарами, никто не хотел в соседки. Да и без пульсаров терпеть ее гонор было сложно.

– Почему тут перед ними расстилаются? Он кто? – спросила я.

– Вообще-то он владыка этой страны, – хмыкнула Мартелла. – Эрл. Король. Нам же рассказывали.

Видимо, я прослушала этот момент. Мне было важнее про магию, а кто уж там король, сочла малоинтересной информацией. Значит, мы все иномирянки, а Альдегонда местная? За взятку принятая на отбор? Она не призывалась на алтаре, а просто приехала? Ну, все как у нас! Я умилилась. Миры разные, а нравы те же! Большие деньги из тебя хоть мисс мира, хоть звезду эстрады сделают. Хоть доктора наук! Главное, чтоб денег хватило.

– Эрл на меньшее, чем дракон, не согласен. Ему нужна военная помощь, – прошептала Синтия. Вот как ушлая дочь торговца всегда узнавала новости первая?

Мы все переглянулись со злорадными улыбочками. Игнис Повелитель Бурь, ты попал! Еще неизвестно, кто огребет больше в этом союзе. Стервозная Альдегонда с помощью папы задаст жару драконам. Это не беззащитных послушниц насиловать!

Я вообще не понимаю, как Рузелла допускает подобное в Обители. Это ведь что-то вроде монастыря? Должно быть смирение, целомудрие и прочее благонравие?

Девчонки посмотрели на меня секунду, а потом заржали.

– Это боевой орден, вообще-то, – Мартелла утерла слезу. – Учатся воевать с любыми тварями, берут заказы на выслеживание и кражу редких артефактов, убийства, похищение людей. Девушки тут учатся втираться в доверие и обладают такими постельными навыками, что отдыхает элитный бордель для извращенцев!

– А та девица, что выползала чуть живая из спальни драконов, не сдала зачет? А Ориэлла? – спросила зло.

– Ее никто не заставлял крутить хвостом перед драконами! Все знают, что драконы на женскую плоть крайне падки, и сдерживаться не привыкли. Это не ее покорные гаремники, она переоценила свои силы.

– Но нас в самом деле отвратительно охраняют! Если Адель и Магду похитили, а Юви сбежала!

– Думаю, пантеру давно поймали, и она сидит где-нибудь в клетке, – Синтия посмотрела на меня с жалостью. – А на Адели и Магде отрабатывали навыки.

То-то меня удивляло полнейшее равнодушие к судьбе пропавших. Чего волноваться, в самом деле, если у ордена похищение людей – базовая тренировка? Вот же твари! И теперь от нас требуется спокойно ждать, кому мы достанемся? Принцы платят за участие? Наверняка еще и ставки принимаются?

– А почему с нас тогда требуют смирения и послушания?

– Это для женихов. Для некоторых невинность и неискушенность лучше любой конфетки, – объяснила Руперта. – Но многим плевать, у оборотней и орков это недостаток, значит самка непопулярна, раз никому не нужна.

Я фыркнула. Нравы были достаточно свободными, пока конкистадоры не привезли из свежеоткрытой Америки сифилис. Вот тогда церковники и забегали, потирая руки! Завопили о каре господней за распущенность. Но молитвами сифилис не лечился. Невинность стала гарантом полового здоровья. Знаменитый Казанова использовал кондомы из овечьих кишок и хрустальные шарики. Растолченный шарик употреблял внутрь с вином, начиналось кровотечение и воспаление желудка, поднималась высокая температура, выжигающая заразу. Провалялся недельку и снова здоров, готов цеплять новую болячку.

Состязание за Руперту отложили, чему она нисколько не огорчилась.

Эрл Гриеску потребовал поставить первым состязание за его дочь. Сделать приличные трибуны, укрытые коврами, развесить флаги и цветочные гирлянды. Он не позволит своей дочери сидеть на дешевой табуретке возле песчаного ринга, огороженного канатами!

Гордость не позволила женихам отказаться от борьбы перед лицом короля. Даже Альберик Пещерный был вынужден нацепить кованые латы и наточить секиру. Мартелла ужасно за него переживала.

– Альберик не может показать себя трусом, но эта змея ему совершенно не нужна! Вдруг он победит и ему ее навяжу-у-ут! Я не хочу быть младшей женой!

Мы утешали Мартеллу, а я думала, что победить дракона, тигра и нага у гнома нет никаких шансов. Еще ведь остаются эльф, орк и вампир! И на закуску – волки и котики! Сопровождающими принцев разбавили команды, так что оба младших брата дракона оказались противниками Игниса; волков и котиков равномерно размазали по обеим командам. Вышло по семь бойцов.

Схватка началась после торжественного прохода перед трибуной, где восседал эрл Гриеску и довольная Альдегонда. Однако роскошное алое платье и тяжелые украшения не прибавляли ей красоты, наоборот, подчеркивали пикантную зеленцу и темные круги под глазами, просвечивающие через слои пудры.

Я не мастер описывать поединки, но стремительностью и кровожадностью никто не отличался. Орк, войдя было в азарт, начал раскидывать противников, но быстро спохватился, опасливо посмотрел на трибуну и сбавил напор. Любой, получивший маломальскую царапину, поднимал руку и бессильно валился на песок. Их уносили лекари, под свист и смех толпы. Альберик, лежа на носилках, посылал воздушные поцелуи Мартелле.

Волки и тигр устроили настоящее шоу с прыжками, кувырками, яростным шипением и рычанием. Котики не отставали, бойцы катались по песку, яростно вопя угрозы. От драконов шарахались буквально все. Я думала, их опасаются, как опасных бойцов, но в очередной момент они оказались близко к канатам, и все ощутили удушающую вонь от их одежды и обуви. И за котиками они носились всерьез в попытках задушить. Котики держались дружно, и плевать хотели на разделение команд. Когда Фламмаркус отшвырнул одного, двое сразу ударили с двух сторон в живот. Об подкатившегося волка споткнулся и упал Гриффит. Котики и волк тут же были унесены с арены. Следующими унесли драконов. После грозного рыка старшего они разлеглись в живописных позах, бросив свои короткие мечи.

Сильно хромающий тигр запросил пощады у нага, и наг охотно его отпустил. Гном, подпрыгнув, опустил булаву на шлем орка и тот с готовностью упал. Гном почесал задумчиво бороду, глядя то на булаву, то на поверженного орка. Мы хохотали от души на трибунах, когда победитель орка вдруг схватился за бок и упал на своего противника. Оба с нетерпением ждали, когда их уберут.

Вампир и эльф остались внезапно одни на арене. Вампир тут же бросился на песок и закричал, что просит пощады. Эльф, задумчиво полирующий ногти, вздрогнул и обвел арену недоумевающим взглядом.

– Нет! – с ужасом закричали оба эльфийских советника, но прозвучал гонг и звучным басом победителем был объявлен Калессион Эрланд Лучезарный.

Такого радостного единения трибуны еще не видели: все орали, прыгали и обнимались от восторга. Все «раненые» моментально почувствовали себя лучше и выкатились на арену, чтоб поднять на руки победителя и пронести его на своих плечах. Принц Калессион растерянно хлопал глазами, пока его чествовали. Он ухитрился победить, не вынув шпагу из ножен.

Альдегонда хлопала в ладоши и подпрыгивала на своем кресле, пока эрл не сказал ей что-то резкое. Прыгать она прекратила, но посмотрела на нас с чувством глубокого превосходства. Мы ей махали и искренне улыбались. Ну, а что не улыбаться? Все живы, никто не пострадал. Особенно хищно улыбалась Доримена. Эльф, пренебрегший дриадой, нашел свою награду.

С крайне недовольным видом эрл Гриеску покинул трибуну.