Зеркало королевы Мирабель

Глава десятая

Теплело. Под ногами еще позванивала скованная ледком земля, но в воздухе уже ощущалось дуновение оттепели. Маленький отряд, покинув замок, свернул в сторону реки Сегиль, начинающейся на границе с Империей и теряющейся где-то среди болот Озерного края. В прежние времена она несла свои воды к океану, но болота давно уже поглотили ее. Джинджер, замыкающая отряд, предводительствуемый шутом, оглядывалась по сторонам, подсчитывая приметы. Птицы пели, снег блестел под редкими лучами солнца, то и дело выскальзывающими из-за туч. Копыта вызванивали по дороге приятную мелодию. Все это обещало благополучное разрешение ближайших дел и встречу с нужным человеком. Возможно, речь шла о старом барде, с которым хотел встретиться Адмар, а возможно, о ком-то еще. Впервые за долгое время Джинджер пожалела, что не может раскинуть камни, или перетасовать колоду карт. Это дало бы куда более точные результаты. Она перевела взгляд на спину Адмара, все такую же неестественно прямую. Он все еще держался так, словно проглотил раскаленный прут. Джинджер не видела его лица, но едва ли выражение было радостным. Остальные члены отряда были погружены в раздумья, кроме Беатрисы, сомнамбулы без единой мысли и единого чувства. Ну, и еще мастера Уилла: он болтал без умолку, рассказывая какие-то скабрезные истории. Они почти не достигали ушей Джинджер, но даже обрывки заставляли ее краснеть.

Миновав деревню, путешественники свернули на наезженный тракт и вскоре поравнялись с указателем «На Сегиль». Впереди уже блестела река, едва скованная льдом. Ведьма с ужасом представила себе, что сейчас придется войти в ледяную воду, чтобы переправиться на противоположный берег к Королевскому плевку. Мостов здесь, так близко к Империи не строили из глупых суеверий. Якобы лошади имперской армии не умели пересекать текущую воду. Словно они нечисть какая! Однако, подъехав ближе, Джинджер смогла разглядеть покачивающийся на волнах старенький паром, столб с прибитой к нему жестянкой для податей и груду белых камней. Осадив лошадей, путешественники спешились.

Пока Бенжамин договаривался с паромщиком (деньги были только у него), Джинджер приблизилась к Адмару и шуту, задумчиво разглядывающим камни.

— Зачем это?

— Духу перекрестков, — пожал плечами Адмар.

— Как это?

Музыкант усмехнулся.

— Странно, как много в этих краях северных традиций. Я слышал о нем в Льдинных горах. Ну и еще в Горжанских, там его зовут Господином горных дорог. Отправляясь в дальнее путешествие, следует положить на перекрестке камень, непременно белый, и прочитать молитву. Тогда дух перекрестков будет хранить тебя.

Присмотревшись, Джинджер заметила, что груда камней и в самом деле высится на перекрестке, образованном широким трактом и узкой тропой, ведущей вдоль реки.

— И что же, это помогает?

— Понятия не имею, — пожал плечами Адмар.

Шут протянул ему небольшой белый камень, обкатанный, судя по всему, волнами.

— Никогда не поздно проверить.

— Я не помню молитв, — сухо сказал музыкант.

— Никогда не поздно придумать, — парировал шут. — Скажи. Мне будет спокойнее.

Мужчины переглянулись. Джинджер от этого обмена взглядами стало не по себе. Словно бы у них была общая тайна, очень опасная, очень недобрая. Адмар взял камень, погладил его кончиками пальцев, стиснул в кулаке.

— Я не молюсь богам

Но в положенный час

На перекрестке дорог

Камень роняю к ногам

Растет в дорожной пыли

Груда белых камней

Бог перекрестков верней

Прочих братьев своих

Бог перекрестков хранит

Всех, без споров и тяжб

Путников, без разбора —

Младенца и палача

Бог дальних дорог

Груда белых камней

Сверху кладу я свой

Пусть будет путь верней

Я не молюсь богам

Но в назначенный час

В гроб попрошу к ногам

Камешек бросить вас

Положив камень поверх груды, Адмар выпрямился.

— Ты доволен, мастер Уилл?

Шут улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Вполне, мастер Фламиан. А вот и наш молодой друг. Как думаешь, на него распространяется благосклонность Духа?

Адмар вздернул брови.

— Это был мой камень.

— А на меня? — шутливо, надеясь развеять тяжесть, висящую над отрядом с самого первого мгновения, спросила Джинджер.

Музыкант смерил ее взглядом. Ведьме разом сделалось не по себе, но ровно до того момента, как взгляд вдруг потеплел.

— Пожалуй, госпожа ведьма.

И он улыбнулся уголком губ. Джинджер робко ответила на его улыбку, потом перехватила ледяной совершенно взгляд Бенжамина и направилась к своей лошади.

— Здесь я должен с вами расстаться, — объявил шут, пожимая руку сначала Адмару, потому лорду-наемнику. Последнего явно задела такая последовательность. — Дальше вы справитесь сами. Когда пересечете реку, сверните направо. Тропа не слишком приметна, но я попросил своих людей повязать на деревья ленты. Дом старика в чащобе, но вы быстро его найдете. Он особенно не прячется. Удачи вам.

Вскочив в седло, шут умудрился изобразить престранный поклон, потом ударил лошадь пятками по бокам и сорвался в карьер. Проводив его взглядами, путники принялись заводить своих лошадей на паром. Животные волновались, перебирали копытами и трясли головами. Джинджер была с ними полностью согласна: паром не вызывал в ней никакого доверия. Переправившись на противоположный берег следом за лошадьми (ведьма всю дорогу цеплялась за веревочное ограждение), путешественники вновь взобрались в седла. Адмар занял место во главе отряда, сделавшись еще прямее, еще скованнее и еще страшнее. Джинджер подъехала к нему ближе, но заговаривать не рискнула. Свернув направо, маленький отряд поехал вдоль реки по узкой дороге, проложенной между деревьев. То и дело на ветвях попадались яркие ленты, завязанные причудливыми узлами.

— Это традиция куритских поморов, — пояснил Адмар, не оборачиваясь. — Так они просят защиты для своих рыбаков у духов ветра. Даже и не знаю, как этот обычай попал сюда, но Уилл хорошо придумал. Ленты никого не насторожат.

Ехавший сразу за Джинджер лорд Бенжамин процедил что-то сквозь зубы. Едва они только сошли с парома, он помрачнел, и теперь ехал, глядя прямо перед собой. Впрочем, ведьма легко могла его понять: ненавистный Палач мог теперь безнаказанно ему приказывать. Хотя пока Адмар и не злоупотреблял появившейся властью, Бенжамин ежесекундно ждал того момента, когда Палач вздумает отыграться.

Проехав примерно полнэя, Адмар остановился и спрыгнул на снег. Поводив в воздухе рукой, он сокрушенно покачал головой и поцокал языком.

— Дальше пешком. Старик поставил защиту, и всадников она не пропустит. И… — музыкант ссутулился. — Меня возможно тоже. Милорд Бенжамин, идите первым.

Лорд-наемник с подозрением осмотрел дорогу, уводящую в сумрак между деревьями. Он явно ожидал подвоха и от Адмара, и от тропы, и от старика-барда.

— Бросьте, юноша! — раздраженно отмахнулся музыкант. — Я найду способ избавиться от вас, если понадобиться. Старый Мартин — безобиднейшее создание.

— Тогда чего ты боишься? — насмешливо спросил Бенжамин.

Адмар пожал плечами.

— Все относительно.

Бенжамин фыркнул, спешился и пошел вперед, ведя своего коня под уздцы. За ним последовали Филипп и сомнамбула-Беатриса. Джинджер задержалась и пошла в ногу с музыкантом.

— И кто он, этот бард?

— Старый колдун, — Адмар негромко хмыкнул. — Колдуны у вас не в чести, верно? Его высоко ценили мои родители за знания. Кроме того, он был астрологом и картографом. Тридцать лет назад и те и другие были в большом почете. Хотя, боюсь, сейчас он — выживший из ума старик.

Джинджер осторожно коснулась руки музыканта, затянутой в перчатку. Та дрожала. А все приметы по-прежнему указывали на благополучное разрешение дела и на полезную встречу и ценное знакомство. Ведьма отдернула руку и прибавила шагу.

Вскоре за деревьями показалась хижина, сложенная из древних, почерневших от времени бревен. Над крышей из дранки, серебристой от старости, поднималась кирпичная труба, и над ней вился дымок. Перекошенная дверь была приоткрыта, и из домика тянуло теплом, запахом похлебки на травах и чем-то еще таинственным. Так выглядели обычно дома ведуний и знахарок, разве что у тех к трубе обязательно был привязан пук полыни, а на дверном косяке покачивался снятый навеки перстень.

Бенжамин постучал.

— Я ждал вас, — бодро ответил голос, показавшийся Джинджер смутно знакомым.

Дверь со скрипом распахнулась, и на порог вышел худой старик, в Каэлэде обманувший ее на десять монет, а потом указавший им на озерные легенды. Цепкий взгляд его глаз перебегал с одного лица, на другое.

— Лорд из Тура, миледи Беатрис, и вы, госпожа ведьма…. Что ты здесь делаешь? — взгляд замер на лице Адмара.

— Если ты ждал нас, что же ты удивляешься мне? — холодно спросил музыкант.

— Звезды не сообщают подробностей, — парировал старик.

— Тогда я предпочту полагаться на госпожу Элизу.

Джинджер почувствовала себя неуютно, когда глаза старика впились в нее.

— Проходите, — сказал он. — Не обессудьте, у меня гости.

Он распахнул, насколько это было возможно, дверь и пропустил путников внутрь, в распаренное тепло хижины. Большую часть передней комнаты занимал стол. Половина его была накрыта к обеду, а вторая — завалена пучками трав, всевозможной травнической посудой и обрывками бумаги. Не сразу, но Джинджер разглядела и тех гостей, о которых говорил маг. Оба они были одеты в темное, к тому же у обоих были темные — у женщины так просто черные — волосы.

— Мэтр Ноэль, странствующий эксперт, и госпожа Фрида, — представил старик небрежно. Имена вновь прибывших он даже называть не стал. — Садитесь к столу, сейчас будет готов чай.

Бенжамин бережно усадил сестру и устроился на краю лавки. Филипп сел с другой стороны. Они как всегда окружали Беатрису повышенным вниманием и заботой, и это вызывало у Джинджер что-то среднее между завистью и отвращением. Она села, стараясь держаться поближе к Адмару, и принялась украдкой разглядывать темную пару напротив. Мужчина с отрешенным видом смотрел на огонь, а женщина наоборот с любопытством разглядывала гостей.

— Что с бедной девушкой? — спросила госпожа Фрида. Голос у нее был глубокий, и дополнительное очарование ему придавал легкий имперский акцент, делающий слова четче и объемнее. Даже Джинджер поддалась на очарование этого голоса.

Бенжамин открыл уже рот, чтобы, судя по взгляду, рассказать все, но опомнился. Насупившись, он процедил:

— Мы пришли поговорить об этом с господином Мартином.

— У меня нет секретов от добрых друзей, — ответил старик, водружая чайник на центр скатерти. — Они пришли, чтобы узнать, как спасти эту девушку. Не правда ли, милорд Бенжамин?

— Почему вы не сказали нам все сразу? — сухо спросил лорд-наемник.

— То, что просто получается, просто теряется, — отмахнулся старик и повернулся к Адмару. — Не так ли, мальчик мой, Фламиан.

Музыкант покачал головой и примирительно похлопал Бенжамина по сжатой в кулак руке.

— Спокойно, юноша. Мы пришли, мастер Мартин, чтобы узнать о Круглом озере.

Старик неспешно разлил чай по толстостенным кружкам, опустился на единственный стул во главе стола и подергал себя за кончик ведьмовского, крючковатого носа.

— Вот, значит, как…

Странное дело, но Фламэ не мог отвести глаз от сидящей напротив женщины. Она была необыкновенно, пугающе красива. Волны иссиня-черных волос обрамляли смуглое лицо, на котором сияли похожие на изумруды глаза. Грудь была утянута, и открыта гораздо сильнее, чем это позволялось в Империи. Между идеальной формы ключицами лежал на серебряной цепочке медальон. Фламэ моргнул, стараясь сбросить наваждение, и перехватил взгляд мужчины. Спутник красавицы, кажется, откровенно развлекался.

— Мастер Мартин, — заговорил он. В его речи акцент чувствовался сильнее. — Может быть, ты заодно поищешь карты и для нас.

— Я прекрасно все помню! — разозлился старый бард. — И безо всяких карт!

— Не сомневаюсь, — усмехнулась женщина. — А пока вы рисуете их заново, мастер, поскольку у нас не такая хорошая память, позвольте, я взгляну на бедную девочку.

Поднявшись, она, прихрамывая, обошла стол и склонилась над леди Беатрисой. Узкая рука коснулась волос девушки. На безымянном пальце блеснул тяжелый перстень с вишневого цвета альмандином. Ведьма. Травница. Несколько секунд ведьма перебирала спутанные за день волосы Беатрисы, а потом помрачнела.

— Отнесите ее на постель. Ноэль, согрей воды. Мастер, у вас найдется немного руты?

Несмотря на свою хромоту, двигалась ведьма стремительно. Смахнув со второй половины стола часть бумаг, она принялась споро перебирать пучки трав.

— Быстрее! Иначе уже можете ничего и не искать!

Встревоженный Бенжамин стрельнул глазами на перстень, подхватил сестру на руки и пошел следом за старым магов вглубь дома. Филипп последовал за ним. Ведьма проследила за ним мрачным взглядом и проворчала:

— Сколько народу, а толку — чуть. Чем вы поддерживали ее силы?

Она, пробежавшись взглядом по комнате, безошибочно выбрала Фламэ.

— Чем, мессир?

— Сухая полынь.

— Неплохо, — одобрила ведьма. — Но недостаточно. Ноэль, ну же!

Мужчина со вздохом снял котел с огня и понес его к столу. Джинджер придвинулась ближе к Фламэ и шепнула:

— Почему мы им доверились?

— А вы умеете бороться с ураганами? — тихо спросил музыкант, следя за травницей слегка завороженным взглядом. Определенно — ведьма.

Его собственная ведьма дернула его за рукав. Повернув голову, Фламэ натолкнулся на весьма недовольный взгляд.

— Мы ведь здесь по делу?

— Конечно, — Фламэ поднялся. — Пойду, выпрошу у Мартина карту. Не убьет же он меня, в самом деле. Столько лет прошло.

Проводив его взглядом, Джинджер уставилась на складку на скатерти. Видят духи, еще никого в жизни она так не ревновала. Это вызывало странные, противоречивые чувства. Ей одновременно было противно, и как-то томительно-приятно. Ревность вызывала совершенно непонятное удовольствие. Кое-кто из приятельниц Джинджер — подруг у нее не было — говорил, что ревность по-своему прятное чувство. До этой минуты она не верила.

— Сестра, — услышала она, — вы не поможете мне?

Черноволосая бесстыдница стояла совсем рядом, протягивая ей ступку. От травницы пахло пряностями, и немного — горько-сладкими симперскими духами, как от знатной дамы. Огонь очага отражался в темно-красном камне перстня и бросал искры на угольно-черное платье. Шелк. Не иначе, как спутник ведьмы — какой-нибудь принц.

— Конечно, — сказала Джинджер, поднимаясь. Следовало чем-то занять руки. Может и голова прекратит думать о глупостях.

Эксперт исчез, скорее всего, тоже ушел в дальнюю часть дома, и женщины остались одни. Травница перебирала какие-то травы, не глядя на Джинджер, а потом вдруг протянула руку.

— Циннамон.

Джинджер на секунду оторопела.

— Третья круга Слышащих?!

Травница расхохоталась.

— Теперь всего лишь четвертая.

Третья, да пусть и четвертая, в круге целительниц! Бывшая, к тому же, несколько лет главой своего круга в Империи, самом тревожном месте на всем Амулете! Что ж, тогда неудивительно, что она обладает таким колдовским очарованием. Джинджер не знала, власть ли наделяет старших сестер таким качеством, или по этому очарованию их отбирают, но и глава ее собственного круга была пугающе прекрасна. И непререкаемо авторитетна.

— Джинджер. Из круга Видящих, — представилась она наконец. — Сейчас меня называют Элизой.

— А меня всегда называли Фридой, — усмехнулась травница. — Как там петрушка?

Джинджер протянула ей ступку с перетертой травой.

— Это снадобье поможет кры… леди Беатрисе?

Фрида пожала плечами.

— Едва ли. Мы пока не научились травами излечивать от смерти, снимать подобные проклятия и возвращать возлюбленных. Последнее, кстати, особенно насущная необходимость. Не передашь мне ягоды рябины, сестра? Благодарю. Все, что я смогу, это вернуть бедняжке хоть отчасти человеческий разум. Все же лучше, чем путешествовать с бесчувственной куклой.

Фрида всыпала растолченные ягоды рябины в свое зелье и принялась помешивать, шевеля губами. По часовой стрелке, против. По часовой, против. Джинджер невольно вспомнила Анну, свою первую наставницу.

— И да поможет нам полынь…

Да, так Анна тоже говорила.

В задней комнате хижины, разделенной занавеской на две неравные части, царил редкостный беспорядок. В правой, меньшей, части его составляли одеяла, сваленные кучей, так что почти невозможно было добраться до узкой, жесткой даже на вид кровати. Леди Беатрису положили прямо на эти одеяла и укутали дополнительно двумя или тремя вязаными шалями. Бoльшая по размеру часть была заставлена шкафами с книгами и свитками карт. Интересы старого барда ничуть не изменились: здесь были объемистые труды по ботанике и зоологии, пространные отчеты путешественников, сборники легенд и сказок. Почти все книги были рукописными, за исключением нескольких альманахов Усмахтского университета. На их корешках стоял тисненый знак печатни и инициалы «ЛТ». Сняв одну из книг, Фламэ пролистал ее. Лиценциат Теодорус Гнашка, «Песни и предания Льдинных гор. Легенда о Темьгороде». Книга была напечатана совсем недавно, и еще пахла краской. Фламэ вернул ее на полку и обернулся. Эксперт стоял у стола, также заваленного картами и, отодвинув занавеску, наблюдал за суетой. С лица его не сходила кривая усмешка. Что-то в нем было странное. Сухой, немного чопорный, задумчивый, он не подходил в спутники черноволосой красавице. Разве что, в телохранители. Но для телохранителя у него были чересчур гладкие руки, куда больше привычные к перу, чем к мечу, который мужчина, впрочем, носил на поясе. Незнакомец повернул голову и принялся столь же беззастенчиво рассматривать Фламэ. Потом он протянул руку.

— Ноэль ГельСиньяк.

— Фламиан Адмар.

Мужчины пожали друг другу руки. Фламэ почувствовал себя, как перед дуэлью. Темно-карие глаза Синьяка пробежались по напряженному лицу музыканта, задержались на серьге, все еще неприятно оттягивающей ухо. Неожиданно мужчина улыбнулся.

— Думается мне, у нас нет повода для войны, мессир. Просто не смотрите так больше на мою жену.

Фламэ привалился спиной к стеллажу.

— И в мыслях не было.

— Госпожа Фрида производит впечатление, ха-ха! — откликнулся из-за занавески старый бард.

— Мастер Мартин, мы поищем у тебя карты? — вкрадчиво поинтересовался ГельСиньяк и выжидательно поднял брови.

Старик решительно отдернул занавеску и потряс перед лицом гостя костлявым кулаком.

— Только попробуй! Разведете беспорядок, разрушите мою систему!

Фламэ и Синьяк обвели комнату одинаково озадаченными взглядами.

— Это какая-то особенная система… — пробормотал музыкант.

Старый бард решительно задернул занавесь и подошел к столу.

— Ну, что вы ищите?

Фламэ поймал взгляд своего нового знакомого. ГельСиньяк пожал плечами.

— Спрашивайте. Вам, судя по всему, нужнее.

— Что ты знаешь о Круглом озере, мастер Мартин?

Старый бард выдвинул из-под стола табурет, сел и тяжело вздохнул. Вид у него был мрачный, словно речь шла о темных и древних тайнах. Старик всегда обожал их, и всегда же делал вид, что тайны эти его тревожат.

— Стало быть, мальчик, ты добрался до третьей загадки?

— Считай, я пропустил вторую, — отмахнулся Фламэ. — Так где это озеро?

Старик обвел шкафы задумчивым взглядом.

— Ноэль, друг мой, в шкафу за твоей спиной стоит коробка с биркой «ОК».

ГельСиньяк протянул барду несколько туго скрученных свитков и склонился над столом. Сбросив с него все бумаги, усеявшие ровным слоем пол, старик расстелил старую, ветхую карту и аккуратно придавил ее углы небольшими брусками металла. В верхнем левом углу карты значилось «Земли болот Угар». Несмотря на знакомые подписи: названия замков и едва заметное русло реки Сегиль, которое по традиции указывали на всех картах, местность показалась Фламэ совершенно чужой. Он нашел точку, обозначающую замок Фрейни. Река когда-то протекала совсем рядом с его стенами и составляла один из рубежей обороны. Впрочем, в 1315 году это не слишком помогло роду Эгбрайд.

— Болота Угар? — спросил Фламэ, проводя пальцами по ровному краю карты.

— Болота Угар… — повторил следом за ним ГельСиньяк. — Вот, значит, где они расположены…

Старик насмешливо посмотрел сначала на одного, потом на второго. Потом свернул карту и сунул ее подмышку.

— Идемте обедать, молодые люди. Терпеть не могу повторять все по много раз.

Поднявшись, он вышел в переднюю комнату, и мужчинам ничего другого не оставалось, кроме как следовать за ним. Бенжамин, бледный, но с горящей в глазах надеждой, уже сидел за столом. Рядом с ним — горе-секретарь, то и дело поглядывающий на притворенную стариком дверь. Ведьма — Джинджер — задумчиво перебирала пучки травы, погруженная в какие-то свои мысли. Вторая ведьма резала хлеб на аккуратные тонкие ломти. Все выглядело слишком обыденно. И все было слишком странно. Фламэ не верил в совпадения. И Фламэ не доверял случайным знакомцам. По крайней мере, десять лет назад. Прежние привычки возвращались украдкой, словно воры, и это ему совершенно не нравилось. Он опустился на лавку, сцепил руки в замок, так что заныла рана на ладони, и твердо произнес:

— Что это за болота, Мартин? Я прежде не слышал, чтобы Озерный край носил такое название.

Старик взял ломоть хлеба, разломил его напополам и с задумчивым видом раскрошил по тарелке.

— Вы пришли задать мне вопрос. И мой добрый друг Ноэль пришел задать мне вопрос. Вопросы разные, но об одном и том же.

— Я очень люблю сказки, — мрачно заметил Фламэ, — но сейчас они неуместны. Круглое озеро, о котором писал Ольха. Где оно?

Старик посмотрел на него, потом перевел взгляд на ГельСиньяка и сидящую рядом с ним ведьму. Потом поднял глаза на Джинджер. Под его мрачным взглядом девушка поспешно опустилась на лавку возле Фламэ.

— Семьсот лет назад нынешним Озерным краем правила семья Фрейни, которой, собственно, и принадлежал замок, позже завоеванный сначала Эгбрайдами, а затем и Адмарами. Главу рода звали Угар, это очень древнее имя, происходящее, скорее всего, с севера. Его жена звалась Каллуной и была из круга Дышащих, где занимала то ли второе, то ли третье место. Каллуна стремилась к власти и заключила союз с Удальгримом, властителем Королевского леса, тогда простиравшегося вдоль внутреннего моря от границы с Изумрудной долиной и почти до реки Нанд. Согласно договору, Удальгрим и Каллуна избавлялись от Угара Фрейни и делили власть поровну. Ему доставались земли от Фрейни и до моря, а ей — от замка и до океана.

— Ничего себе Дева с Холмов… — пробормотала Джинджер.

Фламэ тут с ней был полностью согласен. Увы, в этом беда всех легенд и баллад: когда дело доходит до фактов, обнажается весьма неприглядная правда.

— Госпожа ведьма права, — кивнул старик. — Именно эта история легла в основу первоначальной баллады об Удальгриме. Увы, текст ее не сохранился. Думаю, любимый Нестрихом вариант был достаточно близок к первоначальному.

— И что же дальше? Откуда болота? Почему их назвали Угар? — подал голос Бенжамин, до той поры заворожено слушающий. Фламэ ощутил укол чисто профессиональной ревности. Увы, ему, как рассказчику, пока было далеко до старого учителя.

— Дальше? — старик усмехнулся и откашлялся. — Сударыня Фрида, вы не заварите нам своего чудесного чая?

Красавица грациозно поднялась с места и похромала к очагу за чайником. Ее изящество так плохо вязалось с увечьем, что казалось, в комнате присутствуют две Фриды — одна порхает, как фея, а вторая хромает скособочено, как ведьма из сказки. Перехватив насмешливо-прежупреждающий взгляд ГельСиньяка, Фламэ отвел глаза.

Отпив чаю, Мартин откашлялся и продолжил свой рассказ.

— Семейная хроника, дошедшая до нас, увы, не содержит подробностей. Согласно ей Удальгриму и Каллуне удалось вызвать из иных сфер некое создание, могущее исполнять желания. Увы, высокой ценой. Угар погиб, утонув в Круглом озере, но весь край был отравлен. В балладе, кажется, речь шла о предсмертном проклятье, но я не слишком верю в такие вещи. Если бы Угар принадлежал к роду Змеев, или Драконов, или состоял в родстве с духами.… В любом случае, Каллуна оказалась вдруг в проигрыше. Вместо избавления от мужа и чудесных земель, она получила болота. Она потребовала часть земель своего любовника в качестве компенсации, и ей, конечно же, было отказано. Тогда она попыталась избавиться и от него при помощи яда. Но не успела: Удальгрим первым успел убить ее, вонзив в грудь кинжал.

Фламэ прижал руку к груди, где под дублетом все еще лежал черный клинок.

— Значит, все-таки, кинжал…

Старый бард посмотрел на него задумчиво и подал плечами.

— Что было дальше? — нетерпеливо спросил Бенжамин.

Фламэ поморщился. Определенно — профессиональная ревность.

— Дальше мы подобрались к самому интересному. К тому, как леди Каллуне, также известной, как леди Ирена, удалось выжить и продлить свою жизнь еще на пятьдесят лет.

Над столом повисла тишина, которую первой осторожно нарушил Адмар.

— Ирена? Королева Ирена, жена Альдасера Доброго?!

Мастер Мартин ухмыльнулся.

— Как все сплетено и запутано, верно, мой мальчик? Королева Ирена. Здесь, увы, мы имеем место с домыслами, потому что ведущий всю эту семейную хронику сын Каллуны и Угара, тоже, кстати, Угар к моменту ее замужества уже умер в Империи. Однако он оставил описание зловещего обряда, зашифровав его в пяти загадках. Как и в пяти загадках он зашифровал способ убить свою мать. Если ты помнишь, Ирена умерла через десять лет после свадьбы при странных обстоятельствах.

— Насколько я помню легенду… — Фламэ потеребил серьгу. — Насколько я помню легенду, она возжаждала серег, которые Альдасер дарил своим любовницам. И эти серьги ее и погубили.

— Скорее, — покачал головой Мартин, — ее убил родич убитой ею девушки. При помощи загадок, оставленных Угаром. Загадок, которые потом пересказал в свойственной ему манере Ольха.

— Первоначальные истории? — деловито спросил до той минуты молчавший и изучающий скатерть ГельСиньяк.

— Утеряны, — качнул головой старый бард. — Я погляжу, тебя заинтересовала эта история, мэтр Ноэль.

Синьяк криво усмехнулся.

— Выходит, что эта история волнует меня уже не первый год. Неисповедимы пути, которыми ведет нас Господь. Ведь мы с госпожой прибыли сюда из-за Ирены Фрейни.