Арестантка: Тюрьма Рая

Глава 10. Придворный шут

3112

Мне почему-то представилось, что вот я сейчас паду смертью храбрых, пытаясь убить Гомера. А моё место займёт она. Красивая, женственная. В строгом, но изящном чёрном платье. Трой будет целовать её. Ревность царапнула сердце острым когтем.

И в те секунды, что я потеряла, разглядывая Алисию, охранник успел сорвать мою хватку с шеи, бросить меня через плечо. Я рухнула на пол почти девице под ноги и моментально откатилась. Охранник выстрелил, импульс шокера едва не коснулся моего плеча и угодил белобрысой красотке в голень.

Она громко вскрикнула, задергалась и через мгновение обмякла, упав на пол ничком. Носом, вероятно, ударилась бедняжка. Потому что я слышала характерный хруст.

Перекошенный от злости охранник навёл оружие на меня, но в этот момент в коридоре появился Трой, а за ним вышел Матео. Я замерла, прижавшись к стене.

— Алисия, — процедил Трой и подскочил к ней.

— Кто это? — спросил Матео.

Трой перевернул девушку. Из носа у красотки текла кровь. Нижняя губа тоже была разбита.

— Моя бывшая невеста…

— Принс приревновала? — Матео зыркнул на меня.

Трой тоже взглянул на менятак, как я больше всего не любила. С укоризной. С разочарованием.

— Это не я, — с моих губ слетело жалостливое оправдание.

Матео достал из нагрудной аптечки антисептик и присел рядом с девушкой. Туда же направился охранник и вытащил из своего снаряжения прямоугольный инструмент с сужающимся кончиком.

— Это я, сэр. Пытался усмирить мисс Гонсалес, она собиралась покинуть жилой отсек. — охранник передал прибор Матео. — Это антипарализатор, сделайте инъекцию и через десять минут мисс Пиккори придёт в себя.

Трой не сводил с меня глаз, и мне сложно было выдержать его взгляд.

— И куда ты собиралась? — спросил он.

— Гомеру в рожу плюнуть, — ответила я. — Вы же тут наслаждаетесь… Прельстились…

Трой подступил ко мне, взял за руку и поцеловал её. Я даже тихо ойкнула. Так неожиданно было. Так приятно.

— Принс, у вас был сложный день, я знаю, — он ещё раз поцеловал ладонь, а я просто стояла, как опустевший сосуд, всю ярость уже выпустила, разгромив коридор. — Давай ты поспишь, утром поговорим. Всё равно раньше Тардис и Варахе не станет легче.

Я не отвечала. Его слова тонули в толстом слое ваты, в которую будто завернулся мой мозг.

— Не нравятся пуговицы, я их оторву, сниму пиджак, будем спать на полу, как тогда в кладовке у Дайсона, — он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. — Мне этого ничего не надо. Мне надо, чтобы ты была со мной, слышишь?

Я прикусила губу, но продолжала молчать. Он просто потянул меня в каюту, и замер рядом с Матео, который остановил Алисии кровь и приложил обезболивающее.

— Можно попросить тебя об одолжении? — спросил Трой у Матео.

— Ну…

— Отнеси Алисию в её каюту и побудь с ней, до тех пор, пока она очнётся, — Трой нахмурился. — Некрасиво будет ей ничего не объяснить.

— Слушай, ты понабрал невест и теперь не можешь разорваться, — голос Матео звучал недовольно. — Но она меня даже никогда не видела, только если в списках особо опасных террористов… Может, ты сам?

— Матео… п… — только и смогла из себя выдавить я, слово «пожалуйста» было слишком длинным, так и убегало с языка.

Мне ужасно не хотелось, чтобы Трой шёл и сидел с этой девицей. Что бы между нами ни было. Матео понял меня и без просьбы.

— Ладно, что-нибудь придумаю, — произнёс он и поднял Алисию с пола.

Мы с Троем вошли в каюту, и я сразу же достала из рюкзака меховой плед. Расстелила на полу подальше от огромной кровати и села на него. На Троя было неловко смотреть. Эмоции мои улеглись, но в душе царил раздрай.

На пальце больше не было кольца, но мы снова в одной каюте. Что у Троя в мыслях? Он всё ещё хочет, чтобы я была какой-то императрицей, твою мать? Когда я об этом думала, несмотря на усталость, во мне снова просыпалось негодование.

Чтобы ничего лишнего не сказать, я легла на плед и отвернулась к массивным ножкам кровати. Всё, что могла, я уже сказала и сделала. Хватит. Действительно нужно поспать. Больше я не выдержу.

— Может, ты хотя бы разденешься? — спросил Трой, сняв пиджак и присаживаясь рядом. — Полы здесь тёплые.

Роба ужасно мешала расслабиться. Но может, расслабляться и не надо? Мы же на вражеском корабле.

— Ничего, так посплю, — пробубнила я, не поворачиваясь к Трою.

Я почувствовала прикосновение к своей голени. Он погладил меня по икре, тепло его рук опаляло даже сквозь грубую ткань штанов. Рука Троя сместилась на щиколотку. Раздался щелчок замка на ботинке.

— Давай хоть обувь с тебя снимем? — его голос звучал так согревающе, что я не успела возразить. Только перевернулась на спину.

Трой снял с меня ботинок. Ступню обжало приятной прохладой. Стало так хорошо, что неприменно захотелось освободить от изнуряющей тесноты и вторую ногу. Я всё-таки повернула голову и из-за плеча взглянула на Троя. А он расстегнул второй ботинок и осторожно снял его. Я не смогла сдержать стона.

Благодарность буквально наполнила мою кровь, несясь по венам, а рот не мог произнести ни слова. Мне стало стыдно. И за то, что ноги мои ноги вряд ли благоухают цветами, и за то, что я Трою наговорила.

А он снял с моей стопы носок и погладил по подьëму. Потом вдруг встал и пошёл куда-то в глубь комнаты. Я приподнялась, следя за ним взглядом.

— У тебя мозоли, обработаю и помажу заживляющим гелем, — сказал он, предугадав мой вопрос.

— Не надо, всё хорошо, я к ним привыкла, — пробубнила я, но сил сопротивляться становилось всё меньше.

— Без них же будет лучше, — Трой вернулся ко мне с аптечкой.

Достал из брикета влажную салфетку, осторожно приложил её к ступне, протирая короткими движениями.

— Остановись, — проскулила я. — Это уже слишком…

— Слишком? Твои ноги устали, я хочу, чтобы они отдохнули. Я же — он вдруг приблизился ко мне и выдохнул в губы, — тебя люблю.

Я растаяла в ту же секунду, когда он накрыл мой рот своим. Полностью отдалась его какой-то повелительной нежности. Каждое движение губ Троя будто говорило, ты моя. Я расслабилась, размякла. Ведь я же и правда принадлежала ему. Пусть и вспылила.

— Но я же отдала тебе кольцо, — сказала, когда он отстранился.

— Так я тебе его обратно надену, — он хитро улыбнулся. — Только клеем смажу, чтобы ты больше не могла снять.

— Прости, — дрогнул мой голос. — Мне просто сложно это всё принять. Гомер же…

— Я знаю, малыш, — он ткнулся носом в мою щëку. — Мне самому хочется пойти и убить его, невзирая на все свои принципы. Только вряд ли у меня получится, да и всё гораздо сложнее.

Трой поднялся на локтях, затем сел и вернулся к моим ногам.

— Порой, если кого-то убить, проблемы не заканчиваются, а становятся больше, — добавил он. — За Гомером огромное количество других людей.

Я снова ощутила прохладу салфетки на ступне. Мне кажется, что мало что могло сейчас сравниться с этим удовольствием. Слова Троя мягко обволакивали мой рассудок, не задевая чувств. Вот почему нельзя было так сразу… Хотя он-то как-то так и начинал, просто фраза «Гомер сделает меня Императором» вырубила мне рассудок напрочь.

— Надеюсь, что ты мне завтра объяснишь, а я всё пойму… — пролепетала я, кайфуя от того, как Трой обтирал мне пальчики.

— Ну, мы вместе взвесим все за и против. Если у нас родится другое решение, и оно будет лучше, — он принялся за вторую ногу, — то сделаем иначе. Я тоже не верю Гомеру и никаким Императором быть не хочу.

— Ладно, — промямлила я, уже проваливаясь в дрему.

Когда Трой снимал с меня куртку и штаны, я не возражала. Мне так нравилась его забота.

Я открыла глаза, только когда почувствовала боль в лопатках. С губ сорвался стон.

— У тебя футболка прилипла к ране, — как-то виновато сказал Трой. — Прости, что допустил. Прости, что меня не было рядом…

Только сейчас я сообразила, что лежу на животе. В одних трусах. Быстро Трой справился с моим раздеванием. Он нависал надо мною. Я ощутила холод и лёгкое жжение в области лопаток. Какая-то влажная ткань укрыла спину. Должно быть медицинский шёлк с нанитами, эта ужасно дорогая имперская разработка.

— Да просто с лестницы упала, — прошептала я. — Ничего страшного.

Я только сказала, что ничего страшного, и вдруг вспомнила, что на самом деле я ужасно боялась, так боялась, что и боли почти не чувствовала.

— Тоже мне ничего страшного, малыш, — он грустно выдохнул.

— Ну… было непросто, если честно. Сороконожки эти мерзкие, я столько раз думала, что меня вот-вот сожрут.

— Они дальние родственники Коня, кстати, — Трой кивнул на робота сидящего в углу. — Какая-то бойцовская порода.

— Да… А Конь… Он живой? — спросила я.

— Он был живым. Как я понял, шоут были у вегианцев чем-то типа наших собак, только интеллект повыше, лап побольше, вместо шерсти что-то наподобие хитина, — Трой пригладил ткань на моей спине. — Хозяин Коня после его смерти поместил его сознание в специальный носитель. Потом этот носитель нашла моя мать… Вставила в робота.

Хотелось сказать, какая интересная у тебя была мама. Но я не стала поднимать тему родителей, учитывая, что Трой потерял отца меньше недели назад.

— Конь миленький, а это же какие-то пожиратели всего живого… Я уже и не помню, когда пугалась так в последний раз.

Трой закрепил шелк по периметру специальным пластырем. Потом поцеловал в плечо. Я даже дышать перестала, по телу побежала волна расслабляющей неги.

— Но ты справилась, — сказал Трой, снимая рубашку и ложась рядом. — Моя героиня.

— Ты бы… тоже справился… — усмехнулась я, с трудом сопротивляясь накатившей волне сна.

— Если б не упал в обморок, — засмеялся он, целуя меня в щеку. — Поэтому ты и должна быть рядом, я действительно наивный болван, и мной легко можно манипулировать, а вот тобой управлять невозможно.

Я уже не могла засмеяться, но заснула с улыбкой на губах.

Матео

Тёплый сумрачный свет включился, едва я сделал пару шагов в каюте. С Алисией на руках я подошел к огромной кровати. Как-то странно, кровать была разобрана, но на ней не было простыни. Только белоснежное одеяло валялось комком. Я аккуратно положил девушку на кровать. Сел рядом в мягкое кресло-трон с массивными подлокотниками.

Пятнадцать минут подождать… Ну-ну. Она проснётся, увидит меня, заорет и обратно упадёт в обморок.

Потом придётся сидеть ещё пятнадцать минут. Алисия снова придёт в себя и всё снова повторится. Я сдавленно улыбнулся. Ну а что оставалось?

Чтобы использовать ожидание с пользой, я связался с Сантьяго. Он сказал, что его стерегут десять охранников. Варахе и Тардис ввели антидот, и первой уже становится лучше. У Джессики пока состояние без изменений. Я доложил, что у нас тут всё гипер спокойно. Даже расслаблено. Трой назначил меня сиделкой для своей бывшей невесты. На что Сантьяго недовольно вздохнул, но ответил, что Альдо приказал ему брать руководство на себя только в экстренных случаях. Так что пока я должен слушать Троя.

Оставшись в тишине, я снова ощутил пустоту. Она угнетала меня несколько дней, с тех пор, как Кали оказалась на корабле Гомера. Сначала её не замечать мне помогли шоут. Как тут страдать, когда на тебя прыгают полутораметровые сороконожки? Когда я увидел сообщение от Троя, что Кали мертва, на секунды от боли показалось, что лучше бы сороконожки меня сожрали. Потом смешное бормотание Принс выручило, отвлекло. Но самым главным спасением, конечно, был спектакль под названием «Я не буду Императору греть постель», который она закатила Трою. Смешные оба. Принс я, между прочим, сочувствовал больше.

Гомер столько потрепал ей нервов. А теперь мириться с ним. Я понимал ненависть Принс. Понимал, как никто. Твою мать. Он убил Катрана, Искру… и Кали. Как бы я ни старался об этом не думать, мысли всё равно приводили к глубокой яме. К чёрной дыре, куда меня буквально засасывало.

Я вспоминал, как мы с Кали целовались в последний раз. Это было в тренажерном зале на «Блуждающем» Дайсона. Где-то за пару дней до возвращения Принс. Мне с трудом удалось вырвать этот поцелуй. Но он был невероятным. Как я тогда надеялся, что мы снова будем вместе… Мы же всегда были.

А теперь не будем. Нет теперь Кали. Нет нашей снежной королевы. Бойца. Подруги. Любимой. С трудом я вынырнул из мрака разбитых надежд. Поглядел на лежащую на кровати Алисию, будто это разглядывание способно спасти от тяжёлых мыслей. Впрочем, говорят же, что красота спасёт мир…

Алисия точно была красивой. У неё было по-детски милое личико. Изящно очерченные губы, которые были ещё чуть припухшими от удара об пол. Солдатская аптечка колониста скудна, это вам не имперский медицинский шелк с нанитами.

Пшеничные локоны блестели на чёрной ткани платья. Одета Алисия была очень строго. Подол платья заканчивался у лодыжек. Воротник под горло. Такое ощущение, что она в трауре. В Империи последние полстолетия в моде были закрытые платья, но это даже для Империи слишком. На платье Алисии ни одной детали. Ни одной пуговички, которыми на Земле любили украшать одежду. Манжеты простые.

Конечно. Трой хоть и жив, но выбрал не её. Тоже больно.

Во рту почему-то пересохло, и я глянул в угол. В бок от кресла. По спине пробежали мурашки. Там лежала разорванная на лоскуты простынь. Несколько её кусков уже были связаны между собой. А наверху, над углом, проходила вентиляционная труба.

— Твою мать, — пробормотал я вслух.

Платье у неё траурное… А траур-то по самой себе.

Наломал Трой дров. А я расхлебывай. Но хорошо, что я здесь. Точно придётся сидеть тут дольше пятнадцати минут. Моя собственная боль даже встала поперёк горла. Хорошо, что я здесь. Хорошо, что Принс устроила этот демарш и Алисия вышла посмотреть. Парализатор пришёлся как нельзя кстати.

Она же такая молодая. Лет двадцать в лучшем случае.

Раздался тихий стон. Алисия пошевелилась. Прижала руку к носу, который наверняка еще болел. Мой солдатский заживляющий гель…

— Алисия, — я как можно мягче назвал её по имени.

Только это не помогло. Она всё равно дёрнулась от испуга. Села к изголовью кровати. Поджала колени, будто закрываясь ими от меня.

— Спокойно. Меня зовут Матео, — я улыбнулся. — Я друг Троя. Он попросил присмотреть за тобой.

И она тут же бросила взгляд в угол. Я сделал вид, что не заметил. Зачем её смущать ещё больше.

— Как нос? — спросил я. — Болит ещё?

Алисия отвернулась, видимо, не желая говорить. Я тоже молчал. Просто откинулся на спинку кресла.

— Вы колонист? — тихо проскулила она, кажется, едва сдерживала слезы.

— Да.

— Трой отдал меня вам для развлечения?

— Что? Нет. Скорее он меня отдал для развлечения тебе.

Она наконец-то повернулась и посмотрела с вопросом.

— Видимо, я теперь придворный шут, — произнёс я с улыбкой. — Или… знаешь. Этот. Пьеро! Грустный клоун. Я могу тебе спеть печальную песню.

Теперь-то она глазела на меня с любопытством. И я подумал, ну почему бы и не спеть.

— Мир во тьме, на сердце лёд, — начал я, и глаза Алисии стали шире.

Да, даже Кали нравилось, как я пою. Хотя она никогда не говорила это вслух. Я видел это в глазах. Как сейчас вот видел, что мой голос и Алисию не оставляет равнодушной.

— Ты с другим ушла. Смотрю вам вслед, — протянул я дальше.

Алисии навернулись на глаза слезы, и она снова отвернулась от меня.

— Я так плохо пою, что ты плачешь? — спросил я.

— Нет. У вас прекрасный голос, — сдавленно процедила она.

— Точно? А мне кажется, что не очень…

— Приятный голос. Песня просто слишком грустная, — ответила она.

— Прости, мне сейчас грустно, весёлые песни как-то не идут… — вполне честно сказал я.

Алисия вытерла слезы, но всё ещё на меня не смотрела.

— Почему вам грустно?

— Женщина, которую я любил, — голос у меня дрогнул, всё-таки часть меня не могла смириться. — Она… погибла.

Сказав это, я встал с кресла. Подскочил просто. В груди стало больно, а во рту пересохло так, будто там пустыня. Я принялся искать глазами кулер с водой. К счастью, он здесь был.

— Очень грустно, — вздохнула Алисия. — Но… девушка… значит, она не успела стать вашей женой?

— А она и никогда не хотела, — я мрачно улыбнулся, делая глоток воды из стакана.

— Вы, колонисты, совсем не чтите брак, — как-то обиженно выпалила она.

— Хм… было бы на него время, — я протянул Алисии стакан.

Она несколько мгновений колебалась, а затем взяла. Рука у неё была изящная, с накрашенными прозрачным лаком ногтями.

— Спасибо, — кивнула она. — А на что колонисты тратят время? На грабежи?

Я смотрел на неё, не отвечая. Твою мать, я же совсем забыл, с кем говорю. Трой рассказывал, что она дочь министра финансов. Из самого привилегированного класса. Принцесса в самом прямом смысле этого слова. Что она знает о колонистах?

Явно ничего хорошего. Грабители, убийцы сосланные на Альфа Центавра. Алисия немного напряглась от моего молчания. Поежилась. Сделала глоток воды из стакана. А я всё не знал, что ей сказать. В сердце жгло. Конечно, для такой, как Алисия, и Кали всего лишь не имеющая значение террористка, грабительница.

Вряд ли эта крошка испытала хотя бы толику сочувствия, когда я сказал, что моя девушка умерла.

— На выживание, — небрежно бросил я. — На остальное не остаётся времени.

— Как долго вы пробудете в моей каюте? — спросила Алисия, меняя тему.

— Как только пойму, что ты не исполнишь свою задумку, — на этот раз я посмотрел в угол пристально, чтобы она чётко поняла.

— А разве вам есть до этого дело? — мягко, совсем без вызова, спросила она. — Меня заменили. Какой-то бешеной фурией. Меня же просто выброслили. Как ненужную вещь. До которой никому нет дела.

— Слушай, какая разница, есть кому-то дело или нет? Отставить эти разговоры, — я ощутил, что меня чуть кольнуло раздражение.

Колонисты страдают за каждый будущий вдох. А Алисия вот бросается жизнью, потому что её заменили. Кали меня тоже бросила, перед тем, как умереть. А появись у Кали другой… я бы скорее разозлился, чем страдал. Дал бы этому другому в морду. Один раз. Для приличия.

Алисия просто смотрела на меня, а потом укрылась одеялом с головой. Наверное, она плакала. Только очень тихо. А я быстро расстегнул броню и, оставив её на кресле, подошёл к кровати и сел рядом. Алисия и не шелохнулась. Может, испугалась. И я сгрёб эту одеяльную мумию в объятия. Она попыталась сопротивляться, но куда уж там. Эта девушка была слабенькой, как ребёнок. До Кали или даже до Принс, ей было далеко. Держал я Алисию крепко, прижимая к груди.

Девушка затихла. Я погладил её по завёрнутой в одеяло спине. Ощутил дрожь и услышал всхлип. Затем целую волну. Выждав пару секунд, я снял одеяло с её головы. Совсем не хотелось, чтобы она задохнулась.

Алисия посмотрела на меня, её лицо было близко к моему. Если бы я захотел, поцеловал бы её в лоб. Глаза красные, мокрые щёки пунцовые. Но даже это не портило её красоты. Она снова сделала попытку вырваться, но я и не думал её выпускать.

— Что вы делаете? — спросила она наконец, в голосе её не было ни истеричности, ни злости.

— А что, не видно? — улыбнулся я. — Говорят, что объятия помогают, когда грустно.

— Нельзя вот так прижимать к себе девушку, если вы хотя бы не обручены, — строго произнесла она.

— Точно, — произнёс я, пряча усмешку, но объятий, конечно же, не разжал. Дурацкие имперские правила. Наша мама их чтила. Папа был единственным, с кем она позволяла себе обняться, жаль, выжить ей это не помогло.

Алисия же мою паузу поняла по-своему.

— Или Трой решил отдать меня вам в жёны? — это она уже произнесла с возмущением. Даже ожила немного. — Он говорил, что позаботится обо мне…

Я молча глядел в её заплаканное лицо. В ярко-синие глаза, шокированные догадкой. А почему бы немного не подурачится? Кали вряд ли будет на меня в обиде. А Алисии полезно почувствовать себя нужной и пристроенной. Пойдёт потом с Троем разбираться, и совсем ей будет не до грустных мыслей.

— Почему вы молчите?

— А что, я плохой жених? — улыбнулся я и ткнулся носом ей в волосы, смакуя приятный аромат лаванды, напоминающий почему-то о лучах солнца на коже.

Алисия от негодования даже задышала чаще. Напряглась всем телом. Снова рыпнулась подняться. Я, конечно же, просто прижал её сильнее.

— Да, я совсем не будущий император, но разве я не хорош собой? — усмешка не сходила с моих губ. — Ну да, у меня пару шрамов на лице, глаз искусственный, пальцы заменены… Но они настоящие, из настоящих человеческих тканей. Шёпот на них все свои сбережения спустил…

Лицо Алисии почему-то изменилось. Возмущение сменилось на… покорное принятие. Что? Я даже расцепил руки, давая ей возможность отстраниться. Алисия глядела прямо мне в лицо, изучая шрамы на скуле, рассматривая глаза, видимо пытаясь определить, какой из них искусственный, а какой настоящий.

— Зато мой новый глаз может увеличивать масштаб изображения, — я подмигнул ей. — Я теперь человек-бинокль. Ну или микроскоп. Как больше нравится.

С губ Алисии слетел короткий смешок. А нижние веки увлажнились.

— Ну не плачь… Я же заплачу тоже, — я наигранно поджал нижнюю губу. — Наверное, я всё-таки безнадёжно плох…

— А кто вы вообще? — сморгнув слезы, спросила она как-то неожиданно серьёзно.

Та-а-к. Она спрашивает о моём положении в иерархии, видимо. Твою мать. Вот, что её волнует.

— Я же тебе сказал. Придворный шут.

Она обречённо вздохнула, но не возмущалась:

— У Троя будет такая должность?

Пожалуй, моя шутка зашла слишком далеко. А Алисия совсем не смеялась.

— Специально для меня.

Алисия сидела чуть поодаль, завёрнутая в одеяло. Она выглядела расстроенной, но казалась намного живее, чем когда очнулась. Я поднялся с кровати, зашёл за кресло, поднял разорванную простынь и отнёс в бак утилизатора в мини-прихожей каюты.

Молча проследив за моими действиями, Алисия ничего не сказала. Её волнение было заметно только по чуть дрожащей руке, которой она поправляла волосы. Я невольно вспомнил дурманящий запах лаванды, который исходил от них. Наверное, это было что-то самое приятное за последние несколько дней.

— Давай ты умоешься, снимешь этот траур, наденешь пижаму и ляжешь спать, — мягким командным тоном сказал я.

— А вы? — спросила она.

Здрасти. Приехали. А что я? Мне нужно вернутся к Трою. Я же его охраняю. Он сказал мне побыть тут минут пятнадцать. А я, судя по хронометру, уже здесь час. С другой стороны, уходить мне не хотелось. Потому что, мало ли, Алисия разорвёт ещё одну простынь. Да и, пытаясь растормошить её, я не впадал в тоску сам.

— Ты же поняла, что я пошутил про жениха? — я задал встречный вопрос.

Она мрачно кивнула, осторожно вылезая из одеяла.

— Понимаю, шутка глупая. Просто хотелось тебя взбодрить, — я виновато улыбнулся.

Алисия прикрыла веки на пару секунд.

— Не говори только, что ты поверила. Ну где я, а где ты… Неземная красотка и я — террорист-разбойник.

Она коротко улыбнулась и отвела глаза.

— Вы уйдете? — спросила Алисия.

— Зови меня Матео, а не этим абстрактным «вы», — ответил я. — Думаю, что уложу тебя спать и пойду. Иди умывайся и переодевайся.

— Матео, — мне очень понравилось, как нежно звучало моё имя её тонким голоском. — Какой ваш любимый цвет?

Этот вопрос сбил меня с толку.

— Сине-зелёный, как морские волны, насколько я их помню, — пожал плечами я. — А что?

Алисия впервые улыбнулась тепло, ничего не ответила и, взяв вещи из шкафа, ушла в ванную комнату.

— Трой, ответь Фобосу, — обратился я через комлинк к нашему будущему императору.

— Слушаю.

— О, ты ещё жив…

— Да, Принс вроде лучше, она заснула, — ответил Трой. — Как Алисия?

— Физически хорошо. Но морально… раздавлена. Наломал ты дров.

В ответ я услышал тяжёлый вздох.

— Я её немного повеселил. Вышло не очень, но лучше, чем было.

— Спасибо огромное.

Я не стал говорить ему, насколько Алисия была подавлена. Трой и чувство вины и так неразлучны. Вроде у Алисии пока кризис пройден.

— Так, какие будут указания дальше? Санти временно передал меня под твоё командование. У него там в медблоке всё спокойно.

— Побудь с Алисией, а потом возвращайся.

— Принято, — ответил я и отключился. — Вернусь, как уснёт.

Раздалось шуршание гермодвери. Затем шаги. Вскоре передо мною появилась Алисия в хлопковой пижаме, скрывающей всё тело, кроме головы, кистей и ступней. Казалось бы понятно. В какой ещё пижаме можно выйти перед мужчиной, которого первый раз видишь. Но… цвет пижамы заставил меня улыбнуться. Она была сине-зеленая, и кое-где виднелись пенные гребни волн.

— Ткань программированная, можно сделать любой цвет и рисунок, — сказала она, медленно шагая к кровати.

Она включила замену белья и уже через пару секунд была постелена новая простынь.

— Мне очень нравится твоя пижама, Алисия, — улыбка застыла на моих губах.

Это же было так мило. Я даже толком не знал, что сказать. Алисия легла, укрылась одеялом и вместо того, чтобы спать, глазела в полутьме на меня.

— И всё-таки я симпатичный? — тихо спросил я.

Она легла на спину, уставившись в потолок.

— Нет? А чего тогда ты меня так пристально разглядываешь?

Алисия резко повернулась, приподнялась на локте. Она шевелила губами, будто пытаясь что-то сказать, но боясь.

— Ты хочешь, чтобы я тебя обнял, но боишься попросить? — ухмыльнулся я. — Прости, но боюсь, что если я лягу рядом, ты мы вместе утонем в моих слюнях. Ты слишком привлекательная. Особенно в этой пижаме.

— Гомер сказал… — прошептала она, но не успела закончить.

Я услышал, что входная дверь пискнула, будто кто-то открыл её ключ-картой. Я моментально подскочил, вооружившись шокером. Если бы это был Трой, он бы меня предупредил.

В проёме двери я увидел два силуэта, и ещё один проскочил в комнату:

— Мисс Алисия Пиккори, — сказал первый вошедший. — Ваш транспортник на Альфа Центавра снаряжён. Проследуйте за нами.

Я бросил на Алисию взгляд. Она вся сжалась и, смотря на меня глазами, наполненными мольбой, пролепетала:

— Гомер сказал, что отправит меня на Альфа Центавра за то, что я не выполнила наш договор.

— Прячься под кровать, — рыкнул я ей и встал перед вошедшими гостями.