Арестантка: Тюрьма Рая

Глава 13. Сан-Карлос

Винсент

Когда отец ушёл, я несколько секунд стоял, пялясь на сомкнувшиеся створки двери. Ушёл. Кали на месте. Её рука тоже.

Волнение трепало нервы, не позволяя обернуться, как ни в чем не бывало. Между нами с Кали что-то изменилось.

В воздухе паутиной повисло напряжение. Всё же я вышел из прихожей части каюты и подошёл к кровати.

Кали лежала на краю, завернувшись в одеяло, смотрела в потолок. По её холодному, как и раньше, взгляду, нельзя было считать эмоции. Солнце с голограммы у стены ярко подсвечивало её чёрные волосы, отражалось красивыми бликами на лице.

Не находя в себе сил говорить, я просто лёг на противоположную часть кровати.

Меня охватывала и радость, и стыд. Мы целовались. На губах до сих пор пылала жгучая терпкость. Я вырвал этот поцелуй у бездны. Его не должно быть, а он был… Почему-то я совсем не мог и не знал, что говорить. Просто молчал.

Кали тем временем скинула одеяло, перевернулась на бок, оказавшись лицом ко мне. Как всегда спокойная, и я ещё больше смущался из-за того, что так волнуюсь. Кали произошедшее будто никак не тронуло.

Она придвинулась ко мне и легла на расстоянии вытянутой руки. А я пытался понять, что теперь делать. Совсем не знал, что говорить. Тело моё страстно желало поднять Кали край чёрной рубашки, поцеловать шею, снова впиться в губы. Только, конечно, она этого теперь не позволит. Точно не прильнет ко мне, стоит поманить пальцем.

Всё же было лишь представлением для отца.

— Зачем ты это сделал? — спросила Кали, не отрывая взгляда от моих глаз.

Меня пронзило насквозь странным чувством будто меня в чём-то уличают. Ругают, как котика, написавшего на ковёр.

— Что именно? — спросил я как можно ровнее.

Мне почему-то подумалось, что она спрашивает про поцелуй. На кой черт я устроил шоу? Даже трогал её там, где нельзя. Можно же было обойтись и без этого.

Её правая рука потянулась к моему лицу. Наверное, сейчас схватит меня за шею. Я даже опустил руку к браслету шокера. Наблюдать за её опасной ладонью, словно следить за ползущей коброй. Я замер. Даже не нажал на кнопку, чтобы дать разряд. Хотя страх волнами расходился по телу, но я ждал. Не делал резких движений.

А Кали мягко коснулась моей щеки, убрала короткую прядь на виске за ухо, как-то даже нежно погладила пальцем ушную раковину. Кажется, я рот приоткрыл от неожиданности и удовольствия. Мне это так понравилось.

— Руку мою зачем спас?

— Вот эту? — спросил я, улыбаясь, а потом, поддавшись порыву, поцеловал её ладонь и прижал к губам, не отпуская.

Взгляд Кали на несколько мгновений стал мягче. Но мягкость быстро рассеялась.

— Эту, — равнодушно произнесла она.

— А ты что-то ею чувствуешь? — я поцеловал костяшку указательного пальца.

— Нет, — равнодушно произнесла она, но мне казалось, что в глазах Кали было что-то похожее на удовольствие. — Так зачем? Без протеза я вполне себе безопасная игрушка…

— Зачем мне безопасная игрушка? — я лукаво улыбнулся. — Я правда ночью много думал… Меня цепляет, что ты такая сильная, опасная. Знаешь, это как зайти в клетку к львице и выдержать её взгляд…

Я вдруг понял, что стал слишком откровенен. Что это звучит как-то совсем некрасиво. Или по-детски. Как-то не к месту. Отпустив руку Кали, я перевернулся на спину и взглянул в металлический потолок с вкраплениями зеркальных пластин. В одной из них отражался я.

Красивый. Харизматичный. С таким озорным прищуром. Вдруг рядом с моим отражением появилось ещё одно. Красивая и леденяще неприступная, как завораживающий и непригодный для жизни мир. От её взгляда по телу шли мурашки.

Кали легла мне на плечо. Я ощутил приятную тяжесть, тепло дыхания на шее.

— Спасибо, — прошептала она, приподнявшись, чтобы посмотреть в глаза.

Кали всё ещё выглядела холодной и равнодушной, но её голос казался искренним. Мне так захотелось снова её поцеловать, губы жгло от желания сладости её губ. В паху напряжение изнуряло. А ещё так зазывающе была расстегнута моя рубашка. Ложбинка между грудей манила обещанием удовольствия.

Пока я медлил, Кали наклонилась ко мне сама. Её нижняя губа почти коснулась моей, и я отвернулся, подставив для поцелуя щëку.

Кали отстранилась и удивлённо посмотрела на меня.

— Ты же хочешь меня отблагодарить? — с улыбкой спросил я. — Не стоит.

— Даже так? — усмехнулась Кали, а я провёл пальцем по её подбородку.

— Мне не нужно благодарности, — еле смог произнести я.

На самом деле я ужасно хотел этой благодарности, изнывал от жажды тела Кали. Только отчего-то тошно стало. Где же в этом чувства? Получать секс в благодарность я мог бы и у отца в борделе. Мне так не нравилось.

— Да причём здесь благодарность? — Кали откатилась от меня. — Мне просто стало любопытно… ну как хочешь.

— Трой тоже будет на приёме, думаю, что он найдёт, что с тобой делать, — я улыбнулся.

— Ничего себе, ты передумал? — Кали села, достала из-под одеяла трусики и быстро надела их.

— Просто понял, что мне игрушки и наложницы не нужны, — я подобрался к ней и застегнул несколько пуговиц своей рубашки, чтобы спрятать соблазн.

— А что тебе нужно?

— Построить на Веге город, где будут кофейни и пекарни, в которых будут печь круассаны, — ответил я, и это было правдой. — А ещё рядом нужна любимая женщина.

— Хорошие желания, — Кали мотнула головой, будто сбрасывая какое-то наваждение. — Как и ты. Ты оказался намного лучше, чем я думала.

Кажется, я даже покраснел. Мне думалось, почему я остановился? Было бы наверняка хорошо. Ну зачем? Чего испугался? Что мы переспим и всё этим лишь и ограничится? Или что переспав с ней, я влюблюсь так, что с ума сойду, а Кали так и останется равнодушной. Возможно и два оба этих страха. Потому что вся её ласка казалась снисходительной. Я не ощущал, что Кали ко мне влечёт.

— Раз я больше не наложница, дай мне штаны, что ли? — прерывая повисшую тишину, сказала Кали.

— Ты идешь сегодня на приём в высшем свете, — я улыбнулся, подходя к шкафу. — Никаких штанов. Только платья.

Лицо Кали моментом стало злее.

13. 2

Трой

Кажется, Принс немного смирилась со своей ролью. Согласилась надеть платье. Смотрела на меня так влюблённо, что я даже чувствовал неловкость. Правда, до того, как переоделась.

Гомер подобрал Принс красивое закрытое темно-синее платье, оснащенное меняющимся узором, программируемыми волнами драпировки. Пышная юбка иногда колыхалась так, словно дул лёгкий ветерок. Высокий воротник-стойку украшали прозрачные кристаллы, которые на свету бросали на лицо мистические блики.

— Очень красиво, — сказал я, и это ни капли не было враньём.

Правда, хмурое лицо и спутанные волосы немного портили картину. Принс посмотрела на себя в зеркало.

— А мне кажется, что не очень, и неудобно. Боюсь, что пока буду идти, запутаюсь в юбке. Мне в бронескафе комфортнее, чем в этом.

— Коза в платье, — улыбнулся Матео, окидывая её удивлённым взглядом. — Не думал, что когда-то такое увижу!

— Чувствую себя пугалом, — пробормотала Принс.

— А надо принцессой, — ответил Матео.

— Не умничай! — рявкнула Принс, а потом осеклась, посмотрев мне в глаза. — Пытаюсь привыкнуть, поворчу чуть-чуть. Можно?

— Без проблем, — ответил я, Конь подполз ко мне и положил одноглазую морду на моё колено.

«Уровень стресса повышен», — пришло сообщение от него.

«Знаю, — отослал ответ я. — Я волнуюсь».

— Всё будет хорошо, — сказал я, взял с тумбочки расчёску и осторожно коснулся волос Принс. — Можно?

— Я уже расчесалась, просто пока платье надевала, всё растрепалось, — процедила сквозь зубы Принс.

Вместо ответа я невесомо поцеловал её ухо, зарываясь носом в тёмные локоны.

— Давай я помогу?

Принс молчала, но я ощутил, как её плечи немного расслабились.

— Точно, помню, что когда тебя в первый раз увидела, твоя прическа впечатляла… — посмеиваясь, сказала она.

Я включил на расчёске режим «уход» и провел ею по волосам Принс, аккуратно придерживая их у корней.

— Это даже приятно, — сказала она.

— Ага, особенно, когда расчёска хорошая, — я сделал ей пробор на бок, но непослушные волосы не ложились, как надо.

Тогда я активировал режим «укладка». И пряди удалось приручить специальным гелем.

— Ну вот, получилось неплохо, жаль стрижка неровная, — неудовлетворенно произнес я.

— Всё-таки не выйдет из меня императрицы, — грустно выдохнула Принс, поворачиваясь ко мне. — Ну зачем ты это всё придумал?

— Отставить, Принс, — отчеканил Матео. — Покажи им всем. Я вот уверен, что ты их всех там свалишь наповал.

— Да я ж не против свалить их всех наповал, — сказала она, улыбнувшись. — Только я предпочитаю валить бластером.

Матео засмеялся, а я почему-то никак не мог унять нервозность. Нет. Я был уверен, что Принс справится. Справится. Даже сейчас я это чувствовал. А справлюсь ли я? Справлюсь.

Конь тёрся у моих ног, почти стреножил.

«Уровень стресса всё ещё выше нормы», — пришло оповещение. — «Рекомендовано погладить меня и обнять Принс».

Я засмеялся, скользнул рукой по металлическим пластинам на спине робота. Мой старый друг. Друг, которого оставила мне мама. Чтобы она там ни задумывала, я беззаветно любил её. И был ужасно благодарен за Коня.

Внезапно я поймал на себе взгляд Принс. Такой нежный, что по спине пробежали мурашки. Я тут же шагнул к ней и обнял. Обнял, крепко-крепко, с детской искренностью, пробужденной мыслями о маме. Почти до дрожи. Накрыл рукой голову Принс, словно защищая от всего мира.

— Всё у нас получится, — сказал я Принс.

— Да, мой император, — мягко и сочно произнесла она даже с толикой благоговения. — Нам уже пора?

— Почти. Ожидаем Сантьяго, — я глянул на хронометр. — Минут через пятнадцать придёт.

— Алисия так и сидит в комнате? — обратился я к Матео.

— Да. Она собирается пойти на приём, но не хочет проводить время с Принс в одном помещении, как я понял.

— А у вас ночью всё было в порядке? — спросил я, вспоминая слова Принс, о том, какой Матео ловелас.

— Я заснул, как убитый, она вроде тоже спала, — Матео пожал плечами. — А что могло пойти не так?

— Да ничего, просто переживаю за Алисию, — тяжело выдохнул я.

— Со мной всё хорошо, — раздался мелодичный голосок. — Я готова.

Думать ещё и о благополучии Алисии сил как-то не было. Но с другой стороны, моя настоящая ответственность даже не началась, и нужно учиться заботиться о своих людях.

Алисия вышла в каюту в нежно-зеленом платье с длинным рукавом. На пышном подоле иногда появлялись изумрудные искорки. Она шла, горделиво вздернув подбородок вверх. Волосы, как всегда, уложены волосинка к волосинке. Лежали блестящими волнами на плечах.

Матео даже рот приоткрыл. Алисия прошла мимо него и бросила на Принс многозначительный взгляд со смесью брезгливости и превосходства.

— Очень красивое платье, — ласкового пролепетала она Принс, быстро смягчив и взгляд.

— Спасибо, — та немного оторопела. — У тебя тоже ничего, зелёненькое такое, как токсичные жилы фрамия.

Алисия нахмурила брови, собираясь что-то ответить.

— Ты уверена, что хочешь пойти? — спросил я у неё, переводя тему.

— Да, ваше величество, — Алисия подошла ко мне и вежливо поклонилась. — Если вы разрешите, конечно. Самое безопасное для меня место рядом с вами.

Мне даже понравилось, как это звучало из её уст, хотя заискивающая улыбка вызывала лёгкую тревогу. За время жизни с повстанцами, которые своих эмоций не скрывали, я отвык от имперского лицемерия. Я взглянул на Принс, и она стояла с задумчивым лицом, казалась расстроенной.

— Ваше Величество, — Принс произнесла это, повторяя за Алисией, словно стремилась уловить интонацию и приклеить её к своему языку. — Я тоже готова.

Пусть я и не собирался этого делать, но сравнил их. Несомненно, от императрицы в общепринятом земном понимании у Принс было только платье, да и то, наряд Алисии смотрелся выигрышней, сильнее приковывал взгляд.

Но моя императрица Принс. Эта энергия ярости, наполненная разрядами нежности. Сильная. Смелая. Честная. Конечно, этот наряд ей и не подходил, но я верил, что она сегодня справится. А на станции подберем что-то другое.

— Ваше Величество? — в голосе Принс звенело лёгкое стеснение. — Вы на мне сейчас дыру прожжете.

Краем глаза я заметил, как покраснела Алисия.

— Простите, ваше Величество, — я улыбнулся Принс, накидывая синий пиджак на белоснежную рубашку.

Потом вспомнил, что обещал оторвать пуговицы от манжета. Потрогал собор в миниатюре, поискал глазами панель с бытовыми инструментами. Осторожно взял ножницы.

— Что ты делаешь? — спросила Принс.

— Ну… тебе же не нравятся они, — сказал я, берясь за пуговицу.

— Зато они нравятся тебе, — Принс легко усмехнулась, опустила свою руку на мой манжет и вгляделась в пуговицу. — Да и симпатично смотрится. Что это за дом такой странный?

— Собор Парижской Богоматери.

— Париж…кажется, это столица ваша, да? — спросила Принс, переваривая мой ответ.

— Теперь моей столицей будет новый город, назову его Сан-Карлос, — мне так хотелось увидеть улыбку на её губах, и она появилась. Такая осторожная, дрожащая.

Принс просто моментально забыла про неудобство платья, про то, что мы не одни и, потянувшись ко мне, запрыгнула на руки. Раздался еле слышный треск ткани, на который Принс тоже не обратила внимания. Она поцеловала меня. Очень жарко и благодарно.

— Принс, мне очень нравится, когда ты так делаешь, — прошептал ей на ухо я. — Только давай оставим это для моментов наедине.

— Да, — опомнилась она, становясь на ноги и поправляя платье.

Кажется, трещал шов на рукаве, но вроде ничего не порвалось. Дверь пиликнула, на экране видеодомофона показался Сантьяго.

Я открыл, и он, не заходя, сказал:

— Ваши Величества — Трой, Принс — корабль совершил посадку в ангар станции.

Кивнув остальным, я сделал шаг за дверь, предварительно поймав руку Принс в свою.

— С тобой всё в порядке? — спросил Сантьяго у меня. — Выглядишь каким-то дерганным. А надо излучать уверенность.

— П… уже беру себя в руки, — отрапортовал я, расправив плечи.

Охранники почему-то смотрели на меня с благоговением, но я старался не смущаться. Видимо, они после вчерашнего спасения Алисии стали смотреть на меня иначе.

— Так. Ромео, игры кончились, взялся быть Императором, будь им. Гомер хочет сделать из тебя идиота, куклу на верёвочках, — Сантьяго сощурил глаза. — А ты помни. Каждую секунду, Трой! Помни, зачем и ради чего, ты здесь. И борись за это!

Мой взгляд невольно переместился на Принс. Вот ради чего всё это? Неужели мой фокус сместился со справедливости просто на любимую женщину? Нет. Просто больше всего на свете я хотел, чтобы она жила в справедливом мире, мы жили. Чтобы она видела небо. Чтобы люди, о которых она думает, тоже жили в человеческих условиях. И вот он — я взглянул на Сантьяго — тоже заслужил нормальную жизнь. Как и тысячи людей на Линдроузе и Альфа Центавра.

Эти мысли и правда, придали сил. Как и тепло руки Принс.

— Эта девушка тоже идёт? Какие у неё задачи? — спросил Сантьяго, глядя на вышедшую Алисию.

— Она будет изображать лучшую подругу Принс, — усмехнулся Матео, из-за чего у Алисии по лицу пробежала тень.

— Я сделаю, как будет угодно Его Величеству, — сказала она, снова кланяясь, отчего блики на её платье засияли ярче.

— Это Алисия Пиккори, моя бывшая невеста, — представил я девушку. — Это член малого совета Сантьяго Родригес, с его братом Матео ты уже знакома, и на приёме держись, пожалуйста, Матео.

— Хорошо.

Она оценивающе посмотрела на Сантьяго, и я кожей почувствовал… тот её пугал до дрожи. Может, это шрам на лице, может, жёсткий взгляд и холодный бас. Затем она перевела взгляд на Матео, и почему-то вопросительно посмотрела на меня.

Я не понял, что значит этот взгляд. Ну да, держаться Матео. Вот этого самого Матео. Я кивнул Алисии. После короткой паузы мы двинулись по коридору в сторону выхода из корабля. Двое охранников пошли за нами. Слышался затухающий гул двигателей корабля.

— Сегодня будут обсуждать состав совета, как я понял из переданной мне депеши, — сказал Сантьяго, когда мы сворачивали за угол. — Нам нужно будет хорошо обосновать, почему я занимаю своё место.

— Да, — произнёс я. — К этому я готов. Твоя известность и уважение у колонистов и пиратов прибавят тебе веса. Сложно будет назначить тебя первым советником, ведь Гомер хочет возглавлять совет сам. Но с этим разберёмся, когда увидим, кто в совете.

— Тогда больше уверенности во взгляде, — скомандовал Сантьяго. — Ваше Величество.

Я ощутил, как Принс крепче взяла меня за руку.

— А ты… — Сантьяго обратился к Принс, когда мы зашли в лифт, чтобы спуститься на нижнюю палубу. — Пока наша задача здесь разведка в глубоком тылу с внедрением в ряды противника. С целью получения информации о людях, силах, средствах. Твоя легенда «влюбленная, очарованная до чёртиков своим спасителем и будущим Императором».

— Да, сэр, — кивнула Принс.

Створки лифта закрылись, когда Алисия с Матео и охранники вошли.

— Ты тоже чётко помни, зачем это всё, — сказал негромко Саньяго, и Принс вдруг взглянула на меня. — Да. Даже если Гомер там начнёт транслировать расчленение тела Карлоса, ты должна оставаться спокойной, поняла? Он и все эти члены совета с Земли считают тебя глупой, несдержанной каторжанкой. От которой хотят избавиться, как от грязной тряпки. Покажи им, что ты сильнее их. Твоя задача сегодня влюбленно глазеть на Троя, но при этом мотать на ус. Запоминай, разведывай. И лучше ничего не ешь и не пей.

Мы с Принс посмотрели друг на друга, и я ощутил растекающийся по телу жар. Казалось бы, решается судьба половины галактики, а мы больше всего думаем друг о друге. В конечном итоге, сколь бы ни был огромен масштаб личности и её влияния, всё равно есть какое-то ядро. Самое главное. Для меня этим главным была Принс.

Я перевёл взгляд на Сантьяго, а он улыбался.

— Спасибо, брат, — сказал я ему негромко, и он хлопнул меня по плечу, оставив мою реплику без ответа.

3112

Со мной много происходило неприятных ситуаций, но платье было просто венцом неприятностей. Иногда, когда я видела на Альфа Центавра жен высокопоставленных чиновников в длинных платьях, задавалась вопросом, а как оно вообще? Со стороны, некоторые платья казались симпатичными. Впрочем, и то, что было на мне, казалось миленьким. Но вот стоило его надеть, я возненавидела платья всеми фибрами души.

Бронескаф тяжёлый. Если шалят приводы, то и двигаться в нём без подготовки та ещё задача. Но он хотя бы функциональный. Защитит от попадания бластера. Да и если упадёшь, не ушибёшься. А в платье… Оно создано специально, чтобы путаться в юбке и падать? При этом никакой защиты нет.

Я оглянулась на Алисию. Ей казалось, платье совершенно не мешало. Она шла так свободно, словно плыла. Как ей это удавалось? Наши взгляды встретились, и меня просто изумило, что Алисия смотрела на меня с улыбкой. Понятно, что улыбка фальшивая, но таковой не казалась. Вот у кого мне нужно поучиться изображать императрицу. У Алисии бы это точно получилось.

Твою мать, как у неё волосы красиво лежат. А мои вот даже после того, как их расчесал Трой, уже немного растрепались. От воспоминания, как Трой меня расчёсывал, я поджала плечи, справляясь с приятной щекоткой, пробежавшей по спине.

Он так обо мне заботился. Даже несколько по-родительски. Выбрасывал мои баночки консервированной боли, заменяя их баночками со щенячьей почти радостью.

Я подмигнула Алисии, и она вдруг опустила взгляд. Да, девчонка определенно меня боится. Ну и пускай. Я испытывала к ней и жалость, и зависть одновременно.

Звук работающих двигателей стих. Наша процессия тем временем приближалась к выходу из корабля. Сердце отстукивало нервный ритм. Мы должны были выйти вместе с Гомером, и тот момент, когда мы с ним встретимся, казался испытанием. Я хорошо помнила изувеченное лицо Катрана. Его убили долбанные шоут, которых на нас натравил Гомер.

Как увидеть его рожу и не выбить зубы? Задачка не из лёгких. Я крепче сжала руку Троя. А тот тоже волновался, судя по вспотевшим ладоням. Как ни странно, это придало мне сил. Я должна ему помогать, а не наоборот. Пусть мне и нужно наступать на собственное горло.

Ещё я побаивалась увидеть Винсента. Чёртов предатель. Я о нём позаботилась, а он ответил предательством. Впрочем, как и его отец. Смерть Кали на их руках.

— Как Вараха и Тардис? — спросила я у Сантьяго.

— Вараха почти в норме, присматривает за Джессикой, та ещё в себя не приходила, — ровно ответил он, — Ваше Величество.

Сейчас по нему сложно было сказать, что он переживает. Майор выглядел предельно собранным. За что его хотелось благодарить.

Когда мы вышли к широкому коридору, ведущему к помпезному трапу, я наконец его увидела. Чертова Гомера. Трой сразу погладил меня по внутренней части ладони большим пальцем. Я посмотрела ему в глаза, стараясь отвлечься. Катран и Искра из моих воспоминаний о чём-то болтали. Живые. Их призраки требовали возмездия. С трудом я повернулась к Гомеру, будто мышцы на шее стали механизмом, куда насыпали песка. Медленно, словно тетива лука, натягивалась моя улыбка.

Трой всё это время гладил мне ладонь, и как ни странно, показалось, словно он от моего волнения собрался. Интересно это работает. Трой будто ощущает, когда особенно нужен мне.

— Приветствую, наставник Гомер, — сказал он чётко, но с едва заметно читающейся насмешкой на слове «наставник».

Сантьяго и Матео лишь коротко кивнули ему.

— Рад видеть вас, и особенно нашу будущую императрицу, мисс Гонсалес, — Гомер подступил ко мне и взял за руку. — Очаровательно выглядите!

Вот скотина. Когда он нёс мою ладонь к своим губам, я всё ещё боролась с соблазном выбить ему передние зубы. Превратить губы в кровавое месиво. Я просто сосредоточилась на тёплых кругах, которые Трой выводил на моей другой ладони. Один. Второй. Третий.

Гадкий чмок всё же заставил меня скривиться на долю секунды. Это была адская пытка. Но я выдержала и одарила Гомера снисходительной улыбкой. Я чувствовала на себе ещё и взгляд Алисии, полный предвкушения. Наверняка и она хотела, чтобы Гомеру стало больно.

— Пойдёмте, нас уже ждут, — сказал он.

Я выдохнула. Что ж, первое испытание пройдено. Мне уже даже приходилось через что-то подобное проходить. Я ненавидела надзирателей и пыталась их убить только когда подворачивался случай выставить всё случайностью. Камнями там завалит, или задохнется в шахте, когда оборудование откажет. Может, и здесь случай подвернется. Подвернется, траханные звезды…

Мы вышли из корабля в вычурный ангар, на стенах которого выпирали продольные белые выпуклости. Будто колонны впаянные в облицовку. Вверху раздвижной купол украшали причудливые геометрические узоры. Жёлтые полосы разметки на полу блестели, словно на них нанесли алмазное напыление.

Своды потолка оглашала приятная музыка, мягкая и звонкая. Которая резко контрастировала с моим состоянием.

Станция «Новый Копенгаген» одна из самых больших и респектабельных станций Империи, находилась совсем рядом с системой Веги. Во время восстания Карлос несколько потрепал её, но за три года этот оплот восстановили. Здесь жили высокопоставленные чиновники и учëние.

В ней как раз было два уровня: Административный и Научный. Ангар находился посередине. Вообще это неимоверно, как Гомеру удалось переманить на свою сторону целую станцию? Впрочем, они здесь, на отшибе, вероятно, просто захотели больше власти, и убедить их было нетрудно.

Нас встречала толпа застывших в предвкушении чего-то работников станции, несколько десятков вадовцев держали их поодаль. Мой взгляд выхватил из людской массы одно лицо. Русоволосый мужчина, он был мне очень знаком и вызывал дрожь по телу. Только я всё никак не могла вспомнить.

Вперед, ближе всего к нам, вышли четыре человека. Две женщины, одна такая же робкая и воздушная, как Алисия, в красивом золотистом платье, вторая тоже в платье, но в повседневном, скорее, похожем на голубую рабочую униформу.

Двое мужчин. Они были брюнетами. Один высокий и полноватый, а другой худой и низкий. И опять же, скуластое лицо второго показалось мне знакомым.

Русоволосый из толпы вдруг сделал шаг навстречу мне и подмигнул. Путь ему преградил вадовец. Я ощутила тошноту, подкатившую к горлу. Кто же это такой? Я подняла руку потереть лоб и случайно заметила, что на подмышке дырка. Черт, я порвала платье, когда в порыве большой любви запрыгивала на Троя.

А русоволосый мужик неотрывно пялился на меня.

— Приветствую тебя, 3112! — закричал он. — Ой, простите, приветствую вас, Мисс Гонсалес!

Его сухой, скрипучий, прокуренный голос резанул по нервам. Заставил закусить нижнюю губу от ужаса накативших воспоминаний. Краем глаза я увидела, как ухмыльнулся Гомер.

— Всё хорошо? — спросил Трой, заглядывая в глаза. — Ты будто призрака увидела.

— Всё хорошо, — ответила я, улыбаясь Гомеру в ответ, но чертовы ноги стали ватными.