Арестантка: Тюрьма Рая

Глава 12. Имперская блажь

3112

Как странно было проснуться на чём-то таком божественно мягком. Что это? Я попала в рай? Приятная прохлада гладкой ткани ласкала кожу. Под прикрытыми веками приятную дрёму смял болезненный образ.

Посреди грязной камеры, где мы, заключённые Пегаса, занимали битком твёрдые нары, стояла отдельная койка. С подушкой. С бежевым одеялком. Койка, где можно было перевернуться, потянуться. Я вдруг испугалась, что сейчас лежу на ней. Продала себя за комфорт. Вот-вот надзиратель придёт за отработкой. Вот-вот грязный палец коснётся моих губ, потрогает язык. Старший смены всегда начинал с этого. Меня бросило в холодный пот, я открыла глаза.

Не камера. Каюта. Я не на Пегасе. Не продалась за возможность поспать в кровати.

Я перевернулась и уткнулась в тёплое плечо. Запах любимого мужчины сладко проник в ноздри, успокаивая. Вспомнились ночные поцелуи, терпкая истома близости. Трой рядом. Я не на Пегасе. Волна радости пронзила от макушки до пят.

Не хотелось думать ни о чем. Просто целовать родное плечо. Я прикоснулась к нему губами, провела ими влажную линию до шеи Троя, чмокнула в подбородок.

Воспоминания о вчерашнем дне зудели где-то на подкорке. Трой пошёл с Гомером на какую-то сделку.

Отвратительно.

Но ладно. Что-нибудь придумаем. Главное, он рядом.

Вдруг в груди больно кольнуло. Самый неприятный момент вчерашнего дня всплыл перед глазами. Он был даже неприятнее шоут.

Я подняла вверх ладонь. Как же сиротливо она выглядела теперь без кольца.

— Доброе утро, — послышался бархатистый баритон Троя. — Как спалось?

— Приятно. Наверное, потому что ты сопел рядом, — улыбнулась я, потеревшись об его плечо щекой. — Есть новости про Тардис и Вараху?

— Обеим лучше, — сказал Трой.

Часть напряжения во мне разрешилась. Девочки живы. Трой поцеловал меня в лоб и приподнялся. Его взгляд коснулся моей ладони, на которой раньше было кольцо. Он заметил, как грустно я на неё пялюсь.

Трой встал с кровати, взял свой пиджак, висящий на кресле, и достал из кармана то самое кольцо с сиреневыми камушками. Моё сердце ëкнуло. Теперь и я относилась к нему серьёзно, совсем не так, как три дня назад, когда Трой мне его надел, предложив стать его женой.

Теперь я осознавала важность. Теперь и я ужасно хотела, чтобы оно вернулось на мой палец.

Во мне тлел тихий ужас. Какую ошибку я вчера совершила. Я не нанесла Трою физических ран, но ранила. Лёгкостью того, как сняла кольцо.

Злость и гордыня победили меня, победили нас. Трой сидел с кольцом в руке и молчал. Оно серебристо поблескивало в свете лампы.

— Я хочу надеть его тебе обратно, — начал он. — Только мне нужно, чтобы ты кое-что поняла.

— Прости, вчера я… — было так неловко смотреть Трою в глаза, что я отвернулась и пялилась на два бугорка на одеяле — свои ступни под ним.

— Знаю, — его голос звучал успокаивающе. — Я тоже начал не с того… Просто…

Трой взял мою ладонь в свою, и я вновь посмотрела на него.

— Это кольцо, Принс, символ того, что я на твоей стороне всегда, но я хотел бы… — он покрутил серебристый ободок пальцами, — чтобы и ты была на моей.

Я некоторое время даже не дышала, смотря в его голубые с отливом серого глаза. Мои губы шевелились в попытке сказать: «Я на твоей стороне». Только сказать почему-то это было непросто. Для меня не было никакой другой стороны, кроме стороны Карлоса. А он… он был бы ужасно против того, что задумал Трой. Я и так уже предала множество его принципов.

— Понимаешь, я хочу, чтобы у нас было не просто героическое настоящее с бесконечным кровопролитием, но и будущее. Счастливое. Определённое. Насколько это возможно.

Я не ответила. Опять он начинал про то, что нам, колонистам, нужен контроль, и внутри всё сжималось. Я повторяла про себя: «Трой на моей стороне». А взгляд мой всё ещё был приклеен к кольцу. Так хотелось, чтобы оно скорее вернулось на руку. Только вот с каждым словом Троя пропасть между нами разрасталась. Он удручённо выдохнул, тоже ощущая это.

— Те корабли Гомера, что сейчас идут в сектор, чисто технические, не военные, — произнес Трой. — Военные уже давно здесь, как и его приближённые. Всё готовилось очень давно. Ещё до восстания Карлоса.

В мой живот будто опустился ледяной ком. Что? Я шокированно приоткрыла рот, переваривая слова Троя.

— То есть мы проиграли с самого начала, просто не знали об этом? — Как-то пискляво сорвалось с моих губ.

Я ощутила дрожь по всему телу, в глазах защипало. Хотелось провалиться, исчезнуть. Бессилие тянуло ко мне щупальца. Весь мир против. Весь огромный мир против нас. Ничего не сделать. Стоит подумать, что надежда есть, и тут действительность выворачивается страшной изнанкой.

— Мы не проиграли, малыш, — Трой погладил меня по руке, выводя на раскрытой ладони щекотный кружок большим пальцем. — Самый главный козырь-то у нас.

Он протянул свою руку, показывая просвечивающие сквозь кожу на запястье чёрные звезды. Я осторожно потрогала их. От них исходила мелкая-мелкая вибрация, пугающая и завораживающая.

— Точнее у тебя, — Трой улыбнулся. — Я же на твоей стороне.

По спине пробежала волна мурашек, я наконец-то села, прикрывая грудь одеялом.

— Пусть эта игра не нравится нам обоим, но она — единственный шанс, — он поднёс кольцо к моей руке. — Станешь моей императрицей?

Как глупо звучал этот вопрос, я едва проглотила смешок.

— Если войска Гомера действительно здесь… шансов у нас нет. Закроем мы сектор и попадём в лапы имперцев, — рассуждала я, сделав вид, что не услышала вопроса.

— А так у нас есть шанс всё в новой Империи построить по-своему. Просто войска Гомера не единственная проблема, — Трой всё ещё держал кольцо на расстоянии от моего пальца. — Вега — не рай, на планете много проблем, которые мы решим с помощью Гомера. У нас будет дом, Принс. В этом доме будет комфортно. Как говорят, не можешь уничтожить, возглавь…

— А ты считаешь, что в состоянии это возглавить? — спросила я.

Трой замер, сглотнул слюну. Отпустил мою руку. Кольцо стало от меня дальше, и в груди нетерпеливо заныло.

Конь в дальнем углу комнаты издал заунывный писк. Звучало будто «вы задолбали, заканчивайте этот фарс».

— А разве у меня есть выбор? — напряженно произнёс Трой. — Думаю, что стоит увидеть, что за люди стоят за Гомером.

— Поняла, — негромко сказала я. — Надень мне уже кольцо, вон даже Конь уже скулит.

Трой и не шелохнулся, но на его губах заиграла улыбка.

— Да на твоей я стороне, — сказала я и осторожно положила руку ему на колено. — Только какая из меня императрица?

— Вот и узнаем, — наконец согретый теплом ладони Троя ободок оказался на моём пальце. — Только не делай так больше… Мне было…

Я потрогала кольцо, осязая камушки, и радовалась, как ребёнок. Оно на месте. Там, где и должно быть.

— Больно… я знаю. И мне тоже, — я мягко поцеловала Троя в щеку. — Я больше так никогда не поступлю… Вчера мне, а не Алисии, нужно было получить дозу парализатора. Ещё в тот момент, как я спустилась с аппарели. Как Алисия, кстати?

— Спит, наверное… — он кивнул на дверь и принялся что-то искать в шкафу. — Скоро уже выйдет… Так. Сходи в душ и потом надень вот это.

— Она спит в комнате Матео!? — прыснула я.

— Да, — без тени сомнений ответил Трой. — Он надёжный, и вряд ли её обидит.

— Н-ну… обидит-то вряд ли, — пробормотала я. — А так ведь Матео знатный ловелас. Невозможно подсчитать, сколько женщин у него было. Любил-то он, наверное, только Кали, но перетрахал всё симпатичное, что попадалось под руку.

Трой несколько секунд глядел на дверь комнаты Матео, потом перевёл взгляд на меня и бросил прозрачный пакет с одеждой.

— Всё симпатичное, кроме меня… мы всегда были друзьями, — ответила на негласный вопрос я. — Ну а Вараха с ним не ладит.

Даже не потрудившись рассмотреть пакет с одеждой, я спросила:

— Покажешь мне, где здесь душ? И, может, сходишь со мною?

Я смотрела в его глаза и видела, как сосредоточённый взгляд помутнел от разыгравшегося воображения. Без слов он потянул меня в душевую, и я даже не успела её разглядеть, а он уже сгрёб меня в объятия. Я прикрыла веки. Трой долго целовал шею, плечи, за ухом. Гладил по обнажённой спине, мягко водя пальцами вдоль позвоночника. Я ощутила его лёгкую дрожь.

— Я так рад, что ты всё поняла, что согласилась, — прошептал Трой. — Мне бы очень хотелось сделать так, как тебе бы хотелось…

Я вдруг подумала, что вчера накинулась на него с криками «предатель!». Билась за старое. За принципы. Жизнь в очередной раз дала мне по морде. И я, как обычно, бесилась, упиваясь собственным бешенством, напитывалась им, становясь злее и бескомпромисснее.

А можно же было взглянуть иначе. Вот, он мой Трой — не всемогущий, но любит меня. Предлагает то, что есть. Он и так уже сделал больше других. Начнём с того, что он меня столько раз уже не бросил. Столько раз помог. Сейчас он один в чертовой клоаке с Гомером. А я могу быть с ним. Вместе мы переживем всё. Рука об руку. Я помогу ему. Быть может, у нас будет шанс сделать всё по-нашему.

— Спасибо, — прошептала я. — Я знаю, что ты делаешь всё, что можешь.

— Сегодня вечером мы прилетим на станцию «Звёздный Копенгаген». Там пройдет наша первая встреча со сторонниками Новой Империи. Хочу, чтобы ты пошла со мной.

Вдох застрял в груди. Уже сегодня. Я попыталась отстраниться, намереваясь всё-таки вымыться. Вряд ли гомеровские друзья оценят замарашку.

— В качестве твоей невесты? — спросила я, когда Трой отпустил меня, и моему взору предстала ослепительно белая душевая и какой-то огромный красивый, украшенный вензелями, чан, наверное, ванна.

— Да.

— Можешь рассказать подробнее о встрече и какие мои задачи?

Трой пристально посмотрел на меня, я ощутила, как от моих расспросов он немного раскрепощался, будто рад был поделиться своими наработками в теме:

— Прибудут шесть потенциальных членов моего малого совета. Кроме них в него войдут Гомер, Арес Лакриян и Сантьяго.

— Гомер дал согласие на такую власть в руках Сантьяго? Целое место в малом совете…

— Ему пришлось, — не без гордости сказал Трой.

— Сомневаюсь, что он не оставил каких-то подводных камней, — сказала я, хотя Сантьяго точно понравится быть на высоком посту, и он справится, возможно, не сразу, но есть шанс, что вцепится зубами.

Трой немного напрягся, но продолжил:

— Тебе я попросил оставить право вето на любое решение совета и моё, в том числе.

— Вау.

— Но здесь есть нюанс. Тебе нужно выглядеть милой и покорной.

Бррр. Я стиснула зубы и попробовала изобразить улыбку. Трой снова погладил меня по спине.

— У тебя получится. Может, примешь ванну?

— Ванну? — я ткнула пальцем в огромный чан.

— Да. Тебе надо немного расслабиться.

— Издеваешься? Мы на вражеском корабле… Только расслаблюсь, и Гомер меня раздавит.

— Не раздавит, — Трой на что-то нажал и ванную начала набираться вода, приятное журчание ласкало слух. — Я не позволю.

Я невольно уставилась на Троя. Наверное, вопрос в моих глазах был слишком очевидным. Лицо Троя исказилось:

— Я понимаю, что в меня поверить сложно…

И тут мне снова пришла в голову очевидная вещь. Ему ведь нужна моя поддержка. Может, вообще за этим он меня сюда и забрал. Трою нужно на меня опереться. А я… где вообще слово «поддержка» и я. Но Трой же поддерживал меня в самые сложные моменты. Находил слова. А я вот только ранить и могу. Сказать, что он клоун или болван.

— Я верю в тебя, Трой, — тихо сказала я, приложив ладони к его лицу. — Ты достал меня из пекла, вернул надежду. Ты мой герой.

Он поджал смущенно губы, улыбнулся одними глазами. В этот момент он выглядел таким обезоруженно прекрасным. Открытым. Я ощутила кожей, что ему ужасно непросто. И если я его действительно люблю, нужно попробовать немного сгладить свои зазубрины.

— Хорошо, я приму ванну, — я улыбнулась. — Никогда не мылась в такой. С водой в космосе непросто…

Вдруг в воздухе разлился приятный сладковато-сливочный аромат. Я даже замерла принюхиваясь. Никогда не ощущала этого запаха раньше. От него на сердце становилось легче, будто свет пронизывал меня всю. Будто удовольствие разливалось по телу, просачиваясь через ноздри.

— Чем пахнет?

— Добавил в воду масло кокоса.

Увидев в моих глазах недоумение Трой добавил:

— Кокос — это плод пальмы, такого растения на Земле.

— И он так приятно пахнет?

— Да, — он лучисто усмехнулся. — Тебе нравится?

Я задержала взгляд на лице Троя. Твою ж мать, ему так хотелось, чтобы я сказала да.

— Очень.

В глубине души мне, конечно, не терпелось фыркнуть, мол, это всё ваши имперские излишества. Пока вы тут в ваннах нежите свои зады, люди страдают. Но я не стала расстраивать Троя, и запах был потрясающий.

Сняв трусы я влезла в ванную. Кромка воды доходила мне середины бёдра. Сначала стало горячо, а потом до одури приятно. Я просто в голос застонала, и Трой даже напрягся:

— Всё в порядке?

— Это пр… просто чудо какое-то… — пробормотала я. — Залезешь ко мне? Тут и вдвоём можем неплохо поместиться.

— Можем, — сказал он и нажал на ещё один переключатель.

По слегка волнистой глади воды поползли облака мелкий пузырьков. Переливающиеся в ярком освещении. Я коснулась их рукой. Приятная бархатистая мягкость добралась до самого сердца. Я взяла облачко рукой и долго-долго наслаждалась зрелищем.

Короткий всплеск воды вытащил меня из транса. Облачко вдруг взорвалось клочками и несколько из них попали мне на лицо. Лёгкие влажные касания заставили меня улыбнуться. Я взглянула перед собой. Трой сидел в воде напротив. Он ещё раз подул на мою руку и снова слепленные в кучку пузырьки полетели мне в лицо.

— Что это? — взволнованно спросила я.

— Пена для ванны. Ты никогда не пользовалась?

— Слышала о таком, но не пользовалась… Думала, это какая-то имперская блажь.

— Блажь, конечно, — он вытер пену с моего носа. — Но симпатично.

— Симпатично, — я взяла ещё пузырьков на ладонь. — Так что я там должна делать на этом приёме? Что значит быть милой?

— Самое главное, — Трой открыл нишу сбоку ванной и достал какой-то шарик размером с кулак. — Ты должна казаться покорной. Покорной мне.

— Тебе?

— Ну да, — он покрутил шарик в ладони. — Никто не должен подумать, что ты решишь воспользоваться правом вето. Для этого ты должна слушаться меня и выглядеть до смерти влюблённой. По крайней мере, до вступления на престол.

— Чтоб аж слюна изо рта текла? — я засмеялась. — Это я могу. Да траханные звезды, это же самый мой главный навык теперь… У меня от тебя слюна потекла ещё в первую встречу. Чуть не закапала.

— Ещё на Пегасе?

— Ну… ты же был очарователен, когда смущался от того, что я называла тебя принцессой… да и вообще. Ты симпатичный.

— А почему ты тогда решила меня убить? — заинтересованно спросил Трой.

— Ну… ты мне понравился, но не слишком, — я смущённо усмехнулась.

— А теперь?

— А теперь, конечно, слишком, — я ощутила, что щеки стали горячими. — И я буду слушаться тебя. Хотя надо потренироваться, не уверена, что сразу получится.

Трой вдруг накрыл мои губы поцелуем. Страстным, пылким и влажным.

— Тебя возбуждает, что я буду слушаться? — спросила я, теперь смутился он и даже чуть отсел, подобрал поближе колени.

— Да, — сказал он и прикусил нижнюю губу.

Воды набралось уже мне по грудь.

— А что это у тебя в руке? — я взглянула на шарик, который он держал в ладони.

— Бомбочка…

— Б-б-бомбочка? — я недоуменно приоткрыла рот. — Мы всё-таки взорвем этот приём?

— Нет, это бомбочка для ванны.

— Мы взорвем ванну? — я даже чуть привстала.

Вместо слов Трой бросил шарик в воду, и тот как запузырился. Я вовремя успела выпрыгнуть из ванны и дёрнула за собой Троя, но он так и остался сидеть.

— Куда ты? — смеясь, спросил Трой. — Смотри…

Я осторожно выглянула из-за края ванны. Шарик с шипением бурлил, превращаясь в разноцветную пену. От него отходили синие, красные, жёлтые и зелёные лучи. Они искрились и переливались под светом яркой лампы.

— Ничего себе… — прошептала я, залезая обратно к Трою. — Красиво. Название дурацкое. И что это?

— Просто пищевая сода, лимонная кислота и ещё какие-то вещества для кожи, — улыбаясь сказал Трой. — Не взрывоопасно.

— Поняла, — пробормотала я, погружаясь в какой-то радужный транс от разглядывания этой шипучки. — Очередная имперская блажь.

— Я думал, что тебе понравится, — с надеждой сказал Трой.

— Мне нравится, — я улыбнулась. — Симпатично.

Я ощущала в душе тонкую гладь спокойного счастья. Мы сидели вместе и занимались какой-то ерундой. Рассматривали радужную пену. После всех злоключений, это было невыразимо приятно. Пусть впереди маячили большие и сложные дела.

Сейчас есть немножко передышки. Пусть до вечера. Но мы вместе. Мне тепло. Легко. Снова есть надежда, даже воодушевление. Пусть и дух захватывает от предстоящих событий.

Так не хотелось отпускать этот миг. Оторвавшись от шлейфа пены, я взглянула Трою в глаза.

— Мы справимся, — проскулила я. — Я сделаю, что нужно. Только будь рядом, пожалуйста.

Трой осторожно провёл пальцами по моей щеке, стирая слезу. Мне стало ужасно неловко за свою слабость. Но я знала, что Трою я могу её показать.

— Буду, — он поцеловал меня в нос и обнял, я почувствовала, как дрожу, расслабляясь.

— А какие ещё вводные? — спросила, стараясь не превращаться в бесформенную кашицу.

— Я должен лететь на Броссар через неделю. До этого времени нам нужно очаровать людей Гомера, чтобы у нас была какая-то реальная власть.

— Трой. А ты знаешь, как вернуться из этого пункта управления? С этим не будет проблем?

— Не будет, — уверенно сказал Трой, но я ощутила, как ещё один камушек упал на гору моих тревог.

Винсент

Кали спала на кровати, а я разложил кресло и дремал на нём. Она, конечно, издевалась над моим джентельменством, говоря, что я спокойно могу поспать рядом. А если трону, она меня задушит. Впрочем, я отвечал Кали, что задушить она меня не успеет, я ударю её током раньше.

А она тогда усмехнулась в ответ. Но ничего не сказала. И вот мой хронометр показывал семь утра. Каюта расцвела голограммами земного утра. По стене напротив кровати из морской глади ползло вверх розоватое солнце. Казалось, я даже чувствовал тепло на коже от его нежных лучей.

На секунду в сердце закрался страх. Я, вероятно, больше никогда не увижу рассвет на Земле. Париж. Мои любимые кофейни с верандами, узкие улочки, романтика тайных встреч с Кейт. Поцелуи украдкой в нелегальных «подвальчиках влюбленных», которые маскировались под музеи старинных фотографий. Всё в прошлом.

Интересно, а как солнце встаёт на Веге? Я встал с разложенного кресла, собрал его обратно нажатием на кнопку панели под ручкой. Тихое равномерное жужжание огласило комнату.

Кали медленно повернула ко мне голову. Она уже не спала. Её лицу вернулся здоровый цвет, и глаза стали ясными, исчезли паутинки сосудов на белках.

— Ну, уже утро… — сказала она, разглядывая стену с голограммой голубого неба над морем, где медленно поднималось над горизонтом солнце.

— Утро, — подтвердил я.

— И что ты собираешься со мной делать? — спросила Кали, привстав на локте. — Когда уже отведешь к Трою?

Это она спрашивала с какой-то хищной улыбкой. Мне на секунду стало неловко. Как будто она чувствовала, что я не хотел. Не хотел отводить её к Трою. Я ощущал себя ребёнком, который ещё не наигрался новой игрушкой. Кали вызывала во мне много противоречивых эмоций, и хотелось с ними разобраться. Или просто испытать их ещё.

— А если мне не хочется отводить тебя к Трою? — улыбнулся в ответ я, понимая, что правда сейчас более весомое оружие.

Казалось, я начинал возвращать уверенность в себе.

— Не хочется? — лёгкое замешательство в голосе Кали доставило мне удовольствие.

Солнце на голограмме заползло за облако, стало немного темнее.

— Ну ты же сама меня убеждала, что я запал, — смех сорвался с моих губ и, к сожалению, немного нервный.

— Ты за ночь подумал и убедился? — спросила Кали. — Мне некогда с тобой играть, есть дела поважнее.

— Какие, например? Не думаю, что ты сейчас чем-то поможешь Трою… Ему нужна дипломатия, а не грубая сила.

— А тебе, что нужна грубая сила? Раз ты меня тут держишь?

Я хотел ей ответить, что её грубая сила так смотрится в моей рубашке, что устоять невозможно, но не успел. Раздался протяжный писк от звонка в дверь.

— Винс, доброе утро! — послышался из динамика над ней голос отца. — Надо поговорить…

— Пап, я занят… — отозвался я.

— Отложи свои дела, разговор срочный!

— Твою ж… — негромко пробормотал я и повернулся к Кали. — Веди себя тихо, как мышь.

Затем накинул пиджак, подошёл к двери и приложил руку к сенсору, отрывая её.

В проëме показался отец с весьма недовольным видом.

— Что случилось, пап? — я постарался выйти в коридор раньше, чем отец успел переступить порог, совсем не хотелось его впускать.

— Ты забрал женщину-киборга к себе в каюту?

— Что? — сделал удивлённое лицо я.

— Гомер сказал, что ты попросил себе в наложницы женщину-киборга из отряда Альдо, — я ощущал в его голосе гнев, рука его сжалась на рукояти катаны, покоящейся в ножнах на поясе. — Ты свихнулся, сынок?

Я стиснул зубы. Вот Гомер зараза. Кто его просил отцу рассказывать! Рядом с отцом стояли трое вооружённых вадовцев.

— Ну забрал, да, — я кивнул. — Всё хорошо.

— Она опасна! — рыкнул отец, и я даже не помнил, когда он в последний раз так на меня сердился. — Мы заберём её и утилизируем.

Я едва успел опомниться, а вооружённые люди в вадоской форме с серебристыми эполетами уже ломанулись в дверь. Мне удалось просочиться в каюту быстрее них. Я встал между ними и Кали. Сердце отчаянно застучало в груди при виде нацеленных бластеров. Отец всегда был хладнокровен, и если сказал ликвидировать, то переубедить его будет сложно. Но почему-то лица вадовцев вытянулись, когда они глядели на кровать. У всех трёх.

Милый, ты почему так долго? — послышался голос Кали, намного более мягкий, чем я привык слышать. — Зачем оружие? Я и так сделаю, всё, что ты пожелаешь…

Я обернулся. Теперь челюсть отвисла и у меня. Кали была в моей рубашке. Только в ней. Бинты она сняла и сквозь незастегнутые края можно было различить красивую грудь. Трусы она тоже сбросила. Чёрная ткань рубашки прикрывала лобок так, чтобы ясно было, что Кали голая, но при этом оставался простор для воображения. Под настырными взглядами она потянула рубашку ниже.

— Видишь, отец? — спросил я, чувствуя одновременно и страх, и злость, и просто дикое возбуждение. — Забери своих служивых. У меня всё хорошо.

Я поманил Кали пальцем к своим губам, и она, как послушная девочка, меня поцеловала. Сочно, ласково, и приоткрыла рот, позволяя моему языку проникнуть в него.

Вкус у этого поцелуя был пикантный, сладковатый, слегка жгучий, как у корицы. Ситуация ужасная, поцелуй вынужденный, но я вяз в нëм. Вяз в Кали.

Для полной правдоподобности картины я потянулся ладонью к её груди. Хотя до ужаса хотелось не трогать, а прикрыть. Застегнуть на всё пуговицы. Чтобы никто не видел этой просто неземной красоты.

— Какая же ты сладкая, — с придыханием произнес я и отстранился.

— Неужели, — отец покачал головой. — Не верю, что одна из лучших солдат Альдо резко превратилась в шлюху. Она тебя просто обманывает…

— Мы сблизились ещё на корабле Альдо, — я понял, куда можно развивать ложь. — Пока я был в плену.

Отец подошел к Кали, взял её за подбородок и заглянул в глаза. Солнце на голограмме зашло за крупное облако. Стало темнее.

— Правда, что ли? — он несколько секунд изучал девушку.

— Правда.

— У Альдо так плохи дела? — отец убрал руку от лица Кали. — И ты решила устроиться в койке моего сына…

— Я решила завязать со службой, — ответила она с грустью, но не шевелилась. — Ваш сын мне помог.

Взяв одеяло, я накрыл Кали, чтобы спрятать наготу. На что она благодарно улыбнулась, и мне показалось, что в этом не было притворства.

— Быть наложницей — тоже служба, — отец пожал плечами.

— Пап, Кали мне больше, чем наложница, — мягко сказал я, приобнимая Кали. — У нас чувства.

— Даже так, — отец недовольно выдохнул, трогая рукоять катаны.

— Ну ты же сам говорил, что в Новой Империи будут совсем другие законы. Вот я и решил этим воспользоваться. Если ты оставишь мне Кали, то я забуду, как ты поступил с Принс…

— Серьёзно? — отец сделал шаг назад. — Ты же понимаешь, что я не мог поступить иначе. Где Альдо, а где Гомер… Вон даже Кали поняла.

Я увидел, что папа явно смягчился.

— Да, отец.

— Ладно, если она тебя до сих пор не прибила, наверное, убивать не собирается, — произнёс он. — Сегодня вечером мы прибываем на Звездный Копенгаген, будет торжественный приём.

— О, замечательно, — я привстал, надеясь, что отец уже собирается уходить.

— Я надеюсь, что ты пойдёшь со мной, — заглядывая в глаза, сказал он.

— Ладно, если нужно, я приду, — согласно кивнул я.

— Хорошо, пусть Кали остаётся с тобой, — он ещё раз окинул её настороженным взглядом. — Только вот нужно всё-таки сделать твою игрушку безопасной.

— Как?

Отец не ответил мне, но спросил у Кали:

— Правая или левая?

— Правая, — здесь голос Кали едва заметно дрогнул.

— Где блок питания?

— На спине.

До меня вдруг дошло. И хотя это действительно казалось правильным, я почувствовал протест. Кали повинуясь приказу моего отца сняла с плеч одеяло, вытащила руку из рукава. Один из охранников подошёл к ней с небольшим разрядником.

— Стойте. А как она будет танцевать? — воскликнул я, и все разом обернулись на меня, и удивлённее всех было лицо Кали. — Ну мы же сегодня идём на приём.

— Ты собираешься её взять с собой?

— Конечно, она же моя женщина, — сказал я, и отец сурово взглянул на меня.

— Ты не можешь привести на приём какую-то солдафонку…

— Пап, ты мне сам говорил, что здесь всё будет по-другому, что мне можно будет выбрать женщину по сердцу, — улыбнулся я.

Он задышал чаще, покрутил шеей. На него упали яркие лучи солнца с голограммы, которое вышло из-за облака.

— Я думал, что ты выберешь поприличнее, — строго сказал он. — Эта слишком бросается в глаза.

— Сильнее будет бросаться в глаза, если я приду на приём с однорукой женщиной, согласись?

Отец махнул своим парням, чтобы отошли от Кали. А я сел рядом и снова укрыл её плечи одеялом. Она глядела на меня обалдевшими глазами. Боже, как мне нравилось, когда она на меня так смотрела.

— Ладно, этот приём для нас с тобой лично вряд ли что-то значит, так что можешь идти с ней, — сказал отец, разглядывая нас, и через пару секунд вместе со своими амбалами скрылся за дверью.