Бесконечная дорога к солнцу

Глава 9 Джейсон

Положив голову на прохладную поверхность письменного стола в моем кабинете и зажмурив глаза, я молился, чтобы ибупрофен сработал и избавил меня от жуткой головной боли, которая завладела мной на выходных и до сих пор не отпускала.

Выпивка пятничной ночью перешла в субботнее утро сожалений. Эти сожаления перешли в субботнюю выпивку, которая переросла в воскресную выпивку и ужасное похмелье, приправленное чувством вины, стыда и тошнотой.

И раскалывающейся головной болью.

Снова.

Я устроил Леви разнос в непонятном пьяном сообщении в пятницу ночью после того, как Скайлар подвез меня домой, затем выключил телефон, все выходные игнорируя его непрекращающиеся звонки и сообщения.

Сейчас было утро понедельника, и моя пара по древним цивилизациям начиналась через двадцать минут. Воспоминания о поцелуе со Скайларом до сих пор были живыми и яркими в моем мозгу. Часть меня винила во всем алкоголь, но большая часть меня знала, что это ложь. Его истории о путешествиях и жизнерадостная натура затянули меня. Что-то в нем пленяло меня. Он был совсем не таким, как я ожидал. Там, где я когда-то видел незрелого и нахального студента, неспособного заткнуться, теперь я видел совершенно другую личность.

Удивительная зрелость и житейская мудрость Скайлара сияли так же ярко, как его улыбка. Когда он говорил, когда он сосредотачивал все свое внимание на мне, все мои проблемы как будто ненадолго исчезали. Это было такое умиротворенное ощущение, что я упивался им. По какой-то дурацкой причине я не смог просто уйти в вечер той пятницы, даже зная, что поддаваться чему-то со Скайларом было неправильно.

Сожаление было нешуточным. Тошнота стискивала мое нутро, вызывая избыток слюны во рту, который приходилось сглатывать. Мысль о том, что сделал бы Морган, если бы увидел непрекращающийся флирт Скайлара или наш поцелуй у моего дома, вызывала желание собрать вещи и уехать из страны. Слишком легко было представить лицо Скайлара на множестве ужасных фотографий с места преступления.

Словно этого было недостаточно, какая-то более глубокая и темная часть моего разума задавалась вопросом, вдруг Скайлар не отличается от Моргана. Я много лет был влюблен в мужчину, которого, как мне казалось, я знал. Мы планировали совместное будущее, говорили о детях, занимались любовью, смеялись и собрали столько воспоминаний вместе.

Но я вообще не знал Моргана. Все это было ненастоящим.

Скайлар был загадкой, но его я тоже не знал.

Насколько просто Моргану было сбивать меня с толку? Выдавать ложь за правду?

Насколько мы действительно знали друг друга?

Может, вся жизнь — это сплошные иллюзии?

Я поднялся резким толчком и помолился, чтобы комната не закружилась. Приоткрыв глаза, я прислушался, оценивая головную боль, и решил, что стало относительно лучше.

Мне нужно беспокоиться не только о своей пьяной ошибке на парковке той ночью. Скайлар стоял на пороге раскрытия моей настоящей личности. Мои варианты относительно этого сокращались. Я мог скрестить пальцы и надеяться, что он пропустит ключевой кусочек пазла при исследовании — чрезвычайно неправдоподобный сценарий; или же я мог подойти к доктору Вескови и попросить убрать Моргана из числа субъектов для изучения, что вызовет вопросы и может привести к разоблачению. Я мог собрать вещи, уволиться с работы и уехать, но куда мне деваться и что делать с собой?

Моим последним вариантом, о котором я задумывался больше всего, было посадить Скайлара перед собой и рассказать ему правду. Если он действительно увлечен мной, может, я сумею уговорить его молчать. В обмен на молчание я мог предложить ему помощь с исследовательской работой, поделиться информацией, которую он не найдет в газетных вырезках или в интернете.

Мысль о том, чтобы обсуждать Моргана вслух с кем-либо, повышала мое кровяное давление. Я не знал, смогу ли это сделать и не спровоцировать у себя нервный срыв. Мои внутренности содрогались при одной лишь мысли об этом.

Я заламывал руки. Они были липкими и мокрыми.

Самый большой вопрос вот в чем — мог ли я доверять Скайлару?

Крошечная часть моего мозга говорила «да», но остальная часть меня бушевала, билась и напоминала мне, что я больше никому не мог доверять.

Сверившись со временем, я выругался. Если не пойду сейчас, опоздаю на пару.

***

— Сегодня мы будем определять временные периоды в рамках цивилизации Древнего Египта. Мы выстроим хорологию и определим, какие фараоны правили, и когда происходили значимые события.

Я переключил слайд презентации, достаточно хорошо зная материал, чтобы для чтения лекции требовался минимум усилий. Мой взгляд не раз возвращался к переднему ряду и Скайлару. Он был как всегда внимателен, сидел с одним наушником, ведя конспект и изучая каждый слайд. Время от времени его пальцы барабанили по столу в ритме той мелодии, что звучала в его ухе. Он одними губами подпевал песне, которую больше никто не слышал. Я понятия не имел, как он умудрялся уделять внимание и лекции, и музыке одновременно.

Когда он заметил, что я наблюдаю, его улыбка сделалась ослепительной. Я опустил голову и сосредоточился на ноутбуке и следующем сегменте лекции.

К тому времени, когда пара завершилась, моя головная боль свелась к тупой пульсации в основании черепа.

— Перед уходом обратите внимание на это задание. Оно должно быть сдано к следующей пятнице. Я хочу, чтобы вы изучили события в Древнем Египте и сравнили их с другими событиями, которые в это время происходили в других цивилизациях. Напишите короткое эссе и порассуждайте, как эти внешние события влияли на египетское общество. Я предоставлю более детальное объяснение задания в электронном письме, которое разошлю до конца сегодняшнего дня. Можете задавать вопросы в ответном письме или прийти в мои приемные часы, — я помедлил, колеблясь относительно моих следующих слов. Все студенты смотрели на меня так, будто ожидали, что я скажу еще что-то. — Мистер Доусон, я хотел бы поговорить с вами после пары. Остальные свободны.

Взрыв активности был немедленным. Студенты спешили собрать вещи и выбежать из аудитории, им не терпелось отправиться на перерыв или забежать в кабинет следующей пары. Я держал подбородок опущенным и смотрел на свой план, пока убирал ноутбук и перебирал конспект лекции.

Когда помещение опустело, я все острее и острее осознавал присутствие Скайлара в переднем ряду. Мое сердце гулко стучало, руки дрожали. Был ли этот план ошибкой? Мог ли этот паренек, едва способный не трещать со скоростью тысяча слов в секунду, сохранить в тайне нечто настолько важное?

Дожидаясь, пока последние задержавшиеся студенты выйдут через задние двери, я дважды подумывал сказать ему забыть и тоже уйти. В итоге я не сделал этого. Мы остались одни, и он ждал, когда я объясню, зачем попросил его задержаться.

Я прочистил горло и заговорил, избегая зрительного контакта и стремясь сохранять авторитет.

— Если вы свободны сегодня днем, думаю, нам нужно кое-что обсудить. Мои приемные часы заканчиваются в пять. Вы можете подойти в это время? Думаю, лучше подождать, чтобы нам никто не мешал.

Когда Скайлар не ответил, я глянул в его сторону. На его лице играла мягкая улыбка, в глазах появился лукавый блеск. Он и не догадывался о серьезности разговора, который нам предстоял. Он уже убедил себя, что это связано с пятничной ночью.

— Я приду, — сказал он. — Могу я спросить, с чем это связано?

Я подумывал сказать ему, но у меня не было времени играть в двадцать вопросов, и я не хотел обсуждать это сейчас.

— Нет, — я схватил свой портфель и направился к выходу по покатому подъему. — Хорошего дня, мистер Доусон. Увидимся позже.

Мой день пошел не так, как планировалось. На самом деле, мой день превратился в катастрофу. После дневной пары я пошел и взял кофе в одной из кофеен при университете. Головная боль вернулась, и я еле как тащил ноги, мечтая поехать домой и завалиться в постель.

Выйдя из толпы студентов, сновавших в зоне фудкорта, я неуклюже зажал стаканчик кофе в сгибе руки и пытался открыть пузырек с таблетками, у которого была крышка с защитой от детей (прим. на такие крышки надо сначала надавить, и только после щелчка откручивать обычным образом). Пока я проворачивал этот эпичный акт балансировки, сработала пожарная сирена тревоги, да с такой громкостью, что все зажали уши.

Я дернулся, рассыпав таблетки по полу и облив кофе свою рубашку спереди. Времени решать проблему не оставалось, поскольку нам нужно было эвакуироваться. Огни аварийных выходов замигали в каждом коридоре, пока люди спешили покинуть здание. Их обеспокоенные вопросы и теории о случившемся смешивались с восторженными восклицаниями из-за пропущенных пар и возможности пораньше уйти домой.

На улице, в холодный пасмурный день, моя мокрая рубашка, некогда ощущавшаяся слишком горячей на коже, сделалась ледяной. Тяжелые серые облака повисли в небе, угрожая дождем. Я присоединился к группе профессоров на травянистой лужайке на приличном расстоянии от здания и сделал жалкую попытку влиться в коллектив. Я знал по именам нескольких коллег, которые работали в той же части кампуса, что и я, но поскольку персонал с профессорами и ассистентами преподавателей насчитывал более сотни человек, большинство были незнакомцами.

— Несчастный случай? — спросила высокая женщина с птичьими чертами лица и пушистыми светлыми волосами, показывая на мою рубашку. Кажется, она была ассистентом преподавателя для одного из профессоров на кафедре английского языка, но я не был уверен.

— Ага, сирена меня напугала.

— Как жаль. Вы с кафедры истории, да?

— Эм, да. Недавно устроился.

— Хмм.

Она одарила меня сочувственной улыбкой и, должно быть, решила, что я не стою ее времени. Она пошла к группе женщин и там и осталась. Я сканировал лица, пытаясь найти кого-нибудь, кого знаю достаточно хорошо, чтобы поддержать разговор, пока нас не впустят обратно в задние, но быстро понял, что вообще никого не знаю.

Я так много времени изолировал себя, и потому избегал встреч с коллегами и не заводил друзей. Именно об этом говорил Леви. Это вгоняло в депрессию. Он прав. Раньше я был общительным и дружелюбным, а теперь превратился в отшельника, недоверчивую тень самого себя. Мне надо прикладывать больше усилий.

Пожарные пришли и дали добро на возвращение в здание. Видимо, в одной из химических лабораторий возник небольшой пожар, вышедший из-под контроля. К тому времени, когда нас впустили обратно, я пропустил целую пару и уже должен был сидеть в кабинете и быть доступным для студентов. Не успел я дойти дотуда, как через громкоговоритель прозвучало объявление, созывавшее весь персонал, работавший в северном корпусе, на неожиданное позднее совещание, начинавшееся в четыре тридцать. Это означало отмену моих приемных часов.

Такими темпами я не мог быть уверен, что собрание закончится до моей встречи со Скайларом в пять, так что я посчитал, что лучше всего будет отменить и эту встречу тоже.

В кабинет я попал уже после четырех. Мой стол вмещал хаос из заметок и вещей, которые я надеялся сделать сегодня днем. У меня не было времени приводить все в порядок. Я нашел в портфеле маленький пузырек с таблетками, который купил в прошлом, когда забыл другой пузырек дома. Я заглотил две таблетки, не запивая, и бросил пузырек на стол. В машине у меня имелась смена одежды, так что я схватил ключи и быстренько сбегал за ней, прежде чем послать письмо Скайлару и бежать на совещание.

Вернувшись в офис, я собрал все разбросанные бумажки со стола в портфель, остальной хлам смел в ящик стола и подвинул ноутбук вперед. Просмотрев список класса, я нашел адрес почты Скайлара и послал ему короткое сообщение, надеясь, что он его получит и не будет долго ждать у моего кабинета, ведь я там не появлюсь.

«Мистер Доусон,

приношу свои извинения. У меня наметилось неожиданное совещание, и я не знаю, когда оно закончится. Нам придется перенести встречу на другое время.

Доктор Палмер».

Позаботившись об этом, я оттолкнулся от стола и направился в зал для совещаний. На полпути туда меня кто-то окликнул сзади.

— Прошу прощения. Прошу прощения. Доктор Палмер?

Я повернулся, ожидая увидеть студента, но оказался лицом к лицу с мужчиной примерно моего возраста, может, на несколько лет старше. Он показался знакомым, и покопавшись в памяти, я вспомнил, что меньше часа назад видел его на улице, когда он стоял в стороне от толпы преподавателей. Он был единственным из нас, кому хватило ума прихватить пальто.

Сейчас он стоял в этом самом пальто, незастегнутом и распахнутом, глубоко засунув руки в карманы. Под пальто на нем был мягкий серый свитер и хлопковые брюки. Его каштановые волосы были взъерошены ветром, а глаза щурились, словно были воспалены или яркое освещение их раздражало. Он несколько секунд поморгал, затем взял себя в руки, и действие прекратилось. Он улыбнулся.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Простите. Вы так убегали, и я увидел, что это выпало из вашего кармана, — он достал руку из кармана пальто и протянул мне. — Я подумал, это вам нужно.

В его руке лежал маленький пузырек с таблетками, который я искал ранее.

— Ох, черт, — я похлопал себя по карманам, ничего не понимая, затем потянулся к пузырьку. — Спасибо. Я сегодня совсем в раздрае. Спешил прибраться на столе и пойти на это совещание. Я вообще не осознавал, что сунул его в карман.

— Ничего страшного. Вы ведь доктор Палмер, верно?

— Да. Джексон, — это имя ощущалось странно на моем языке. Я не был уверен, что когда-нибудь привыкну к нему.

— Джексон, — он как будто пробовал имя на вкус. — Вы здесь новенький, не так ли?

— Да.

— Откуда вы?

Я прикусил губу, всматриваясь в лицо парня, ища признаки, что он выуживает информацию, и ему что-то известно. Выражение его лица оставалось открытым и дружелюбным, даже слегка флиртующим. Он снова часто заморгал, затем остановился и дотронулся до кожи под глазами. Это напоминало непроизвольный тик. Мне казалось грубым таращиться на это, и я скользнул взглядом по коридору.

— Гвелф, — соврал я, назвав первый город с университетом помимо Кингстона, который пришел в голову. — Я перевелся сюда из Гвелфа.

— Гвелф. Интересно, — затем он вздрогнул. — Ох, простите. Как грубо с моей стороны. Вы понятия не имеете, кто я, да?

— Эм, нет, — мне хотелось посмотреть время на телефоне. Такими темпами я опоздаю.

— Ах, я так извиняюсь. Должно быть, вы не часто забредаете в здание креативных искусств, да? Западный корпус?

— Нет. Никогда там не бывал.

— Я так и думал. Нет ни одной причины бывать там, да? — он протянул руку, слегка расправив плечи. — Реджи МакГуайр. Я веду многие курсы по кинопроизводству и кинематографии.

— Рад знакомству, — я пожал его руку. — Прошу прощения. Не хочу показаться грубым, но у меня сейчас совещание, и я опаздываю.

— Ой, черт. Вы же говорили. Виноват, — он рассмеялся и отмахнулся от меня. — Идите, идите. Не сомневаюсь, что еще увидимся, Джексон из Гвелфа, — из его уст это звучало так же странно, как из моих.

Я отбросил это ощущение и пошел на совещание, игнорируя то чувство, будто он наблюдает, как я ухожу и сворачиваю за угол.

Спустя два часа, после долгой беседы о безопасности и мерах эвакуации и «Как по-вашему, как справились с этой чрезвычайной ситуацией» бла-бла-бла, нас отпустили.

К тому времени, когда я собрал вещи и направился домой, было почти семь. Мой желудок заурчал, когда я свернул на парковку, и я осознал, что весь день ничего не ел, кроме горсти ибупрофена. Мое похмелье, может, и прошло, но неизменное бремя моей жизни никуда не делось, и ощущалось оно все так же.

Наступил вечер, небо затянулось тучами. Накрапывал легкий дождик, смочивший улицы и усиливший запахи, которые я всегда ассоциировал с осенью. На парковке было темно. Несколько случайно расставленных прожекторов источали лишь тусклый желтоватый свет, не расходившийся дальше их непосредственного окружения. Приближаясь к черному ходу в здание, я заметил человека, сидевшего у двери и сгорбившегося над открытой книгой. Его тело слегка покачивалось, отчего взъерошенные светлые волосы подрагивали.

Скайлар.

Он сидел в наушниках (как обычно) и не слышал моего приближения. Он слишком сосредоточился на чтении и не замечал ничего вокруг. Он погрыз кончик текстовыделителя, затем принялся отстукивать им ритм по учебнику. Мгновение спустя он снял колпачок зубами и пометил абзац в учебнике.

Я стоял почти прямо перед ним, и он до сих пор не поднял взгляд. Когда я пнул его по ботинку, он вскрикнул и подпрыгнул, уронив книгу. Его широко раскрытые глаза встретились с моими. Он выдернул наушники из ушей, лицо озарилось смущенной улыбкой.

— Джексон. Привет, я...

— Тебе жить надоело? — рявкнул я, не сумев сдержать свой нрав. — Какого черта ты творишь? Сидишь на темной парковке вечером с наушниками в ушах. Ты вообще не уделяешь внимания своему окружению. Кто угодно может подкрасться к тебе, напасть или навредить тебе. Идиот.

Его рот оставался полуоткрытым, когда он что-то залепетал. Смягчившись, он сгорбился и пожал плечами.

— Я не... наверное... простите. Я не подумал.

Я вздохнул и провел пальцами по своим влажным волосам. Окинув взглядом безлюдную парковку, я подметил все укромные места, где мог бы притаиться нападавший. Дождь тарабанил по крыше постройки, приглушая звуки, и это идеальный сценарий для злоумышленника с дурными намерениями.

— Просто... будьте осторожнее, ладно? Что вы здесь делаете?

Скайлар подобрал книгу с пола, смахнул грязь парковки, затем закрыл и убрал ее в рюкзак, после чего встал и повесил лямку на плечо.

— Вы отменили встречу, но все же казалось, что вы хотели обсудить нечто важное. Буду честен, любопытство меня убивает, так что я подумал, почему бы не прийти сюда? — он облизнул губы, не скрывая своего рвения.

— Вы не можете просто заявиться ко мне домой.

— Хотите, чтобы я ушел? — такой невинный и полный надежды.

Если бы он только имел представление об истинной цели, по которой я хотел поговорить...

— Да. Вам лучше уйти. Это будет... — нахмурившись, я переступил с ноги на ногу, взглянул ему в глаза, затем снова отвернулся. На ум пришло слово «неприлично», но я не мог его озвучить. Неприлично было целовать его в пятницу ночью. Хотя цель этого разговора не сводилась к чему-то неподобающему, приглашать его внутрь все равно не казалось правильным. Моей целью было оценить ситуацию и, возможно, обменяться информацией, чтобы спасти свою задницу и не оказаться в центре внимания СМИ, опять потеряв работу в результате. Но я еще не знал, могу ли доверять ему. Каждая унция доверия к человеческой расе была потеряна, благодаря Моргану.

— Доктор Палмер.

— Ладно. Хорошо. Заходите внутрь, — я подошел к двери, отпер ее и распахнул для наглядности. Скайлар оказался рядом, стоя ближе, чем я ожидал. От него исходило тепло, пересекавшее небольшое расстояние между нами.

С суровым выражением игнорируя подсознательную тягу, я сказал:

— Мы всего лишь поговорим. Понимаете? Поговорим.

Его губы изогнулись, а те уникальные глаза, на которых я не хотел зацикливаться, сверкнули.

— Само собой, доктор Палмер. Поговорим.

— Это не эвфемизм.

— Конечно же нет.

Я рыкнул и нахмурился еще сильнее. Его улыбка сделалась шире. Это ужасная идея.

Он последовал за мной внутрь и не отставал ни на шаг, пока я переступал порог и поднимался четыре этажа по лестнице до своей квартиры. Все это время я пытался вспомнить, в каком состоянии оставил свое жилище этим утром. Я страдал от похмелья и все выходные не заботился о том, чтобы прибрать за собой. Подозреваю, что нам предстояло войти в бардак.

— Я вроде как удивлен, что вы живете здесь, — сказал Скайлар, когда мы подошли к моей двери. — Мне стоит пересмотреть свои решения в жизни и убрать «профессор колледжа» из списка потенциальных работ, и очень жаль. Это был стоящий вариант. Преподавать было бы круто. Я думал, вы, ребята, зарабатываете побольше.

Я повозился с ключами, не зная, как объяснить, что эта квартира вовсе не отображала мое финансовое состояние. В итоге я позволил ему болтать. Это он умел делать хорошо. Скайлар, похоже, никогда не ждал ответа. Будто он целыми днями думал вслух, а внутреннего монолога у него не было.

Внутри я включил освещение и прошел в гостиную, собирая пустые контейнеры от еды на вынос, которую заказывал на выходных, и складывая грязные тарелки в раковину.

Удовлетворившись, я глянул на Скайлара, который маячил у двери и осматривался по сторонам с выражением шока на лице.

— Это временное жилье, — объяснил я. — Присаживайтесь, — я махнул на свой ветхий кожаный диван. — Могу я предложить что-то выпить? — обдумав, что у меня имелось, я содрогнулся. — Воды? У меня толком ничего и нет, — может, осталось немного виски, но снова напиваться, да еще и со студентом (да еще и со Скайларом) — не самое мудрое решение.

— Нет, спасибо, — он сложил руки перед собой и сел прямо, положив рюкзак на пол у ног и оглядываясь вокруг. Он заметил протертые места на диване, потрогал носком растрепанные краешки ковра под ногами, а его нос дернулся, словно что-то нехорошо пахло. Я почти не замечал затхлую и едкую вонь этого места.

— Итак, — он улыбнулся мне. — О чем вы хотели со мной поговорить?

Мои внутренности затрепетали от реальности того, что я собрался сделать. Уверен ли я? Лучший ли это вариант? Вспомнив, что Скайлар легко мог узнать и без моей помощи, я почувствовал себя загнанным в угол.

Я потер ладони друг о друга, согревая внезапно замерзшие пальцы, и стал расхаживать туда-сюда, не желая садиться, потому что тогда придется делить один диван. Я хотел сохранить расстояние между нами. Это очень важно. Скайлар имел свойство пересиливать мое здравомыслие.

— Это по поводу пятницы? — спросил Скайлар, когда я колебался слишком долго. — Если так, я знаю, что вы хотите сказать. Это было неправильно. Бла-бла-бла. Нам не стоило это делать. И так далее, и тому подобное. Слушайте, никому необязательно знать об этом. Я понимаю, у вас могут быть проблемы, потому что я студент, а вы мой преподаватель, и все такое, но клянусь, я ничего не скажу. Ну то есть, Хантер и Мэверик уже знают, но я им доверяю. Мы крепко дружим. Они не дураки. Кроме того, девушка же должна с кем-то делиться этими мечтательными моментами, я прав? Если это поможет, я сказал им, что вы все пресекли, и не бывать этому. Я притворился расстроенным. Ладно, я и правда расстроился, но разве можно меня винить?

Я перестал расхаживать и повернулся к нему лицом.

— Как дела с тем проектом?

Скайлар вздрогнул и тряхнул головой, словно не поспевал за мной.

— С тем, который вы задали сегодня утром? Я еще не смотрел. Вы... без обид, но вы не прислали детали по нему.

— Черт, — я и правда этого не сделал. Пожарная тревога и неожиданное совещание выбили мой день из колеи. Я сделал мысленную пометку заняться этим попозже. Но я имел в виду другое. — Не с тем проектом. По психологии. С субъектом для изучения.

— О, — глаза Скайлара широко распахнулись, и в них вернулась надежда. — Я еще не начинал. Уолтер, мой папа, коллекционирует газеты. Не спрашивайте, зачем. У него в гараже куча коробок с газетами за много лет. Мама это ненавидит. Она говорит, что они все загромождают. Так вот, я позвонил маме и спросил разрешения прийти в воскресенье днем и покопаться в них. Я решил, что так будет проще, чем выискивать статьи в библиотеке или платить какому-то сайту за возможность скачать их. А что? — в его глазах зажглась восторженная искорка. — Вы хотели поработать со мной?

Мое сердце предавало меня, колотясь все громче и быстрее, тревожа мои внутренности, делая их горячими и неприятными.

— Я... Слушайте, мистер Доусон, — улыбка парня угасла от формального обращения. Его имя сорвалось с моих губ прежде, чем я подумал о последствиях. — Скайлар. Я...

Я не знал, как подступиться к этому разговору. Еще не признавшись ни в чем, я уже испытывал настоящую тошноту.

— Джексон, может, тебе стоит присесть. Ты выглядишь не очень. Ну то есть, ты выглядишь очень сексуально. Я хотел сказать, что тебе, похоже, нехорошо, — он похлопал по дивану и сдвинулся на несколько дюймов, давая место.

Я посмотрел на предложенное место, но мои ноги как будто приклеились к полу. Затем я бросился в омут с головой.

— Джейсон. Так меня зовут. Не Джексон, — медленно, боясь того, что могу увидеть, я перевел взгляд на Скайлара.

В его зеленовато-синих глазах проступило любопытство и нотка смятения.

— Я не понимаю, что ты пытаешься мне сказать.

Я испустил шумный и протяжный вздох, затем подошел к дивану, плюхнулся рядом с ним и закрыл лицо руками. Я так устал. Все мое тело ныло.

— Я поделюсь с тобой кое-чем, но умоляю оставить это при себе. Если кто-то здесь узнает о том, что я сейчас скажу, это может испортить то жалкое подобие жизни, которую я пытаюсь наладить, — я взмахнул рукой, показывая на свою жалкую пустую квартиру.

Скайлар дотронулся до моей руки. Огромной части меня хотелось оттолкнуть его руку, но другая часть впитывала это и упивалась предложенным утешением. Леви, единственная поддержка во всем этом, которая у меня была, находился за сотни километров отсюда, в другом городе с женой и детьми. Разве так уж неправильно жаждать подобного утешения? Я был таким одиноким, таким напуганным, таким переполненным отчаянием, что в большую часть дней не знал, куда себя девать.

— Я обещаю, — прошептал Скайлар. Вся игривость, которую он неизменно носил в себе, скрылась без следа.

Я перебрал слова, вертевшиеся на моем языке, высвобождая их и зная, что потом уже не смогу взять их назад.

— Назначенный тебе субъект для исследования. Морган Аткинсон.

— Кингстонский Душитель, да?

Я содрогнулся, ненавидя данное Моргану прозвище.

— Что с ним? — такой невинный вопрос.

— Он мой муж.