Бесконечная дорога к солнцу

1. Перелет

— Это абсурдно великолепно. Я даже не расстроен, что мы не путешествуем аля Скайлар. Ну типа, только не тогда, когда мы летим на чертовы Галапагосские острова. О боже мой, мы увидим все. Морских львов, черепах размером с дом, касаток, выдр...

Скайлар не переставал болтать и подпрыгивать на месте с тех пор, как в три часа утра прозвенел наш будильник. Судя по тому, что простыни не скомкались, и я проснулся нос к носу со своим бойфрендом, глядящим на меня, я предположил, что он почти не спал. Но это не уменьшило его энергичность.

— Прекрати болтать на пять секунд и отдай мужчине свой рюкзак, а то мы никуда не улетим.

Для того, кто путешествовал так много, Скайлар был на удивление взбудораженным... и отвлеченным.

— А, точно. Вот, — он снял рюкзак с плеча и бросил на весы.

Мужчина, проверявший багаж, прицепил ярлычок к туристическому рюкзаку Скайлара и бросил его на конвейер, где тот скрылся в люке. Мой рюкзак последовал за ним.

Мы взяли талоны на посадку и направились к месту досмотра. Скайлар буквально описывал круги и всю дорогу трещал о том, что мы сделаем и увидим.

— Это первый раз, когда я путешествую не один. Ну типа, я сходился с парнями на несколько дней, и мы путешествовали вместе, но это другое, — заметив мой суровый взгляд, он добавил: — Сходился не в плане отношений, а просто... Ладно, знаешь, вычеркнем этот комментарий, потому что я только навлеку на себя проблемы. Так вот, обычно я оказывался на этих долгих рейсах, и приходилось знакомиться с незнакомцами вокруг. Когда я летел в Германию, рядом со мной сидел один мужчина. Ему было, типа, за восемьдесят, и у него был очень сильный акцент. Он постоянно предлагал мне еду и жвачку. «Возьми это», — Скайлар изобразил ужасный акцент. — Он вечно совпал мне в руки жвачки и показывал на свой рот. Кажется, он пытался скормить мне свой носок. Серьезно, он поднял ногу и твердил: «Видишь это? Ешь, ешь!» Серьезно. Какого черта, да?

Скайлар пятился задом наперед, активно жестикулируя и не глядя, куда идет. Он прекрасно изображал лицо старика из своей истории. Мне не надо было присутствовать при этой сцене, чтобы понимать — старик хотел затолкать носок в горло Скайлара, чтобы насладиться тишиной и покоем. Я жил со Скайларом. Бывали дни, когда я подумывал о том же.

Обычно мне нравился его не закрывающийся рот. Но вот в несусветную рань, в оживленном аэропорту, когда я еще не ел и не пил кофе — это другая история.

Я схватил его руку в последнюю секунду перед тем, как он врезался бы в группу девочек-подростков, сбившихся в кучку и переговаривавшихся высокими голосками.

Я переплел наши пальцы, подталкивая его идти рядом.

— Ты тихий, — заметил он.

— Ты говоришь за нас обоих.

Скайлар улыбнулся и чмокнул меня в щеку.

— Я просто взволнован.

— Я знаю.

В очереди на досмотр я заставил Скайлара стоять передо мной и обнял его обеими руками, удерживая на месте и уткнувшись носом в его шею. Когда он попытался отстраниться, я сжал объятия покрепче, пока он не застонал и не наклонил голову набок.

— Это практически неприличное поведение в общественном месте, мистер. Если будешь продолжать в том же духе, они подумают, что у меня в штанах пистолет.

— Пофиг.

Я чувствовал улыбку Скайлара, пока покрывал поцелуями его подбородок.

— Люди пялятся, — прошептал он.

— Пусть пялятся, — я втянул мочку его уха в рот.

— Те девочки хихикают, — он показал на них пальцем.

— Пусть хихикают.

— Мне нравится эта твоя сторона.

Он поерзал, но я обнял его крепче, подталкивая нас вперед по мере продвижения очереди.

— Мне кажется, будто ты пытаешься сдержать мою энергию.

— Спалился.

Улыбка Скайлара обнажила ослепительно белые зубы.

— Глупенький. К этому времени ты должен был понять, что потом будет только хуже. Чем больше ты пытаешься это сдержать, тем сильнее рванет.

— Знаю, — я усмехнулся. — И я помогу тебе взорваться в ту же минуту, когда мы доберемся до номера в отеле на острове.

Скайлар застонал.

Он развернулся в моих объятиях, оказавшись лицом ко мне, и чмокнул в губы, но тут очередь снова продвинулась, и пришел наш черед проходить досмотр.

Скайлар отлепился от меня и поскакал вперед с улыбкой... и заметным бугром в джинсах, который он ни капли не пытался скрыть.

— Давай, я же мастер-путешественник. Я делал это пару раз, помнишь? Следуй за мной.

Я помнил, и меня удивило, что Скайлар не принялся организовывать всю поездку и не настоял на том, чтобы быть за главного. Вместо этого он позволил мне выбрать место назначения, организовать все удобства, включая пятизвездочный отель, питание и некоторые приключения — например, ныряние с аквалангом и наблюдение за морскими существами, что непременно понравится Скайлару.

Мы без проблем прошли досмотр, и Скайлар схватил меня за руку, буквально таща меня к зоне посадки и вибрируя от восторга. Он болтал про завтрак, кофе и что-то про секс в самолете, но я не слушал, потому что мы уже сто раз обсуждали это, и я наотрез отказался.

Перелет длился семь с лишним часов, и это еще не считая перелета с материкового Эквадора на остров Бальтра ближе к центру Галапагосских островов. Я надеялся, что в какой-то момент его энергия угаснет. Я не представлял, как удержать Скайлара на месте так долго, и это заставляло меня гадать, может, идея того восьмидесятилетнего немца была не такой уж плохой.

Когда Скайлар начал поворачивать к кофейне в аэропорту, я рассмеялся и потянул его дальше.

— Не думаю, что кофеин — это хорошая идея.

— Почему нет? Я еще не пил свой утренний кофе. Ты же знаешь, каким я бываю, когда не выпью кофе утром. Я невыносим.

Я выгнул бровь.

— Более невыносим, чем обычно, — поправился Скайлар. — Ты же не хочешь, чтобы я был ворчливым.

— Ты когда-нибудь прыгал с парашютом?

Скайлар нахмурился.

— Нет. Я не фанат экстремальных видов спорта. Мне всегда казалось, что если сделаю подобное, то опозорюсь. Например, описаюсь в штаны или типа того. Или потеряю сознание. А потом забуду дернуть за веревочку, — он задрожал. — Нет уж, спасибо. А что? Хочешь прыгнуть с парашютом.

— Нет, но сдается мне, что если мы купим тебе кофе, то кто-нибудь устроит тебе экспресс-обучение по прыжкам с парашютом. Называй это моей чуйкой.

Скайлар остановил меня. Я ни за что не смог бы стереть самодовольство с лица, особенно потому, что притворно обиженная гримаска Скайлара была одной из моих любимых.

— Я свожу тебя с ума. Ну типа, я знаю, что склонен влиять так на большинство людей, но ты говорил, что мой не закрывающийся рот — это очаровательно. На самом деле, я точно припоминаю, как ты сказал...

Я обхватил его лицо и резко поцеловал его прямо посреди аэропорта, пока люди вокруг обходили нас. Это один из известных мне способов остановить лавину слов, хлынувшую из него.

Сегодня он был особенно болтливым, но он же взволнован предвкушением, и я не мог его винить.

Скайлар вздохнул, наслаждаясь поцелуем, когда я чуточку углубил ласки... но не слишком сильно, потому что Скайлар был очень отзывчивым. Мне вовсе не надо добавлять к этой смеси ненасытное возбуждение перед посадкой на самолет, а то мой решительный отказ от секса на борту не продержится долго.

Когда я оторвался от его рта, при виде его полуопущенных век и осоловелой улыбки в груди расцвело тепло. Скайлар был невероятным. Все в нем пульсировало и светилось новой жизнью. Он был глотком свежего воздуха.

— Привет, — произнес он, облизывая припухшие губы. — Ты вкусный.

— И ты тоже.

— Я тебя раздражаю?

— Вовсе нет.

Он склонил голову набок, его улыбка ослепляла.

— Ты врешь? Я знаю, что ты поцеловал меня, чтобы заткнуть.

— Нет. Я поцеловал тебя, потому что люблю тебя. Я рад, что ты взволнован. От этого мне и самому радостно. Мне не терпится поехать в этот отпуск с тобой.

— Мне тоже. Я три недели считал дни до сегодняшней даты. Вчера ночью вообще не спал.

— Я так и подумал.

— Хочешь, чтобы я сбавил обороты?

— Никогда.

Скайлар снова притянул меня к себе и зацеловал до помутнения рассудка. Когда он прижался ближе, и его явная эрекция соприкоснулась с моей ногой, я зарычал ему в рот.

Он усмехнулся, отстраняясь.

— Так вот, секс в самолете?

— Я не буду трахать тебя в туалетной кабинке.

— Ты портишь наш медовый месяц.

— Это не медовый месяц. Это отпуск. Мы не женаты.

— Хочешь сказать, я не пригоден для брака?

— Я такого не говорил...

— Мы живем вместе. Естественное развитие этих отношений сводится к тому, что мы поженимся и родим, типа, сто детей. Это может быть тренировочным медовым месяцем, знаешь ли. Мы могли бы...

К счастью, прозвучало объявление о посадке на наш рейс, прервавшее продуманные планы Скайлара на наше будущее.

Мы жили вместе уже три месяца. Поначалу решение съехаться казалось слишком поспешным, но все оказалось к лучшему. Мы встречались меньше года, так что разговоры о браке и детях казались преждевременными. Я знал, что Скайлар дурачится, но когда он упоминал это раз по десять на дню, я начинал гадать, вдруг он серьезно. Я не нашел в себе храбрости спросить. Я все еще оправлялся после одного дерьмового брака.

К тому моменту, когда мы устроились на своих местах в самолете, восторженное оживление Скайлара начинало сказываться на мне. Я никогда прежде такого не делал. Я несколько раз летал на самолетах, но это никогда не делалось ради двухнедельного отпуска в экзотическом месте.

Рот Скайлара не закрывался. К тому моменту, когда мы поднялись в воздух, я убедил его найти наушники. Он с готовностью сунул их в уши и умолк на десять блаженных минут. Женщина, которая сидела по другую сторону прохода, наклонилась и прошептала:

— Вы святой.

Я вздрогнул.

— Прошу прощения?

— Ваш молодой человек когда-нибудь умолкает? Я видела, как он трещал вам в ухо до посадки, не давая вставить и слова. У меня внучка такая.

Я глянул на Скайлара, который запрокинул голову, закрыл глаза и одними губами подпевал песне, которую слушал.

— Он такой, какой есть.

— Меня бы он вымотал. Хорошо, что он теперь увлекся музыкой. Это должно утихомирить его на какое-то время и дать вам передышку.

Я подавил смешок. Эту бедную женщину ждал сюрприз, если она думала, что что-то способно утихомирить Скайлара.

Доказывая мою правоту, Скайлар начал подпевать песне еще до того, как самолет полностью набрал высоту. И он пел громко, безудержно, и без попадания в ноты. Этим он заслужил несколько косых и сердитых взглядов от пассажиров вокруг.

Я любил его до смерти, но эти семь часов будут очень долгими.