Бесконечная дорога к солнцу

Глава 4 Скайлар

Я пулей вылетел из спальни, запихивая учебники в рюкзак и направляясь по коридору. По дороге я поколотил кулаком по двери спальни Мэверика.

— Чувак, поспеши. Мы опоздаем.

Хантер, стоявший в конце коридора, предостерегающе замахал руками, затем вздрогнул, когда Мэверик прорычал нечто неразборчивое по ту сторону двери.

— Он не записался на этот курс, — прошипел Хантер.

Я резко остановился и поморщился, глянув через плечо в комнату Мэверика и крикнув:

— Черт. Прости, приятель. Спи дальше. Виноват.

Мэверик пробурчал что-то про то, что убьет меня и ни капельки не пожалеет.

У входной двери я сунул один наушник в ухо и принялся пролистывать плейлист, пока Хантер запирал за нами дверь.

— Мы зайдем за кофе? — спросил он. — Пожалуйста, скажи, что зайдем. Возможно, для меня это единственный способ не уснуть обратно. Как ты можешь быть бодрым?

Прошлой ночью мы втроем работали в клубе. Мы с Хантером ушли около полуночи, поскольку в среду наплыв посетителей был небольшим, но все равно оставалось мало времени для сна перед нашей ранней парой в восемь утра.

Я улыбнулся, включив песню, которую Хантер не слышал. Он застонал, зная, что его ждет, и мы направились по коридору к лифту. Я пританцовывал, а он притворялся, будто меня не существует.

— Потому что, детка... — я подождал припева, пока он нажимал кнопку вызова лифта и готовился к тому, что последует. — Я иду по лучам солнца... — пропел я, подвывая и притопывая на месте.

Хантер выдрал мой наушник из уха и со смехом притворно толкнул меня в лифт, когда двери открылись.

— Ты и твоя солнечная задница — это перебор. Серьезно, как тебя до сих пор никто не убил?

— Ты меня любишь.

Я засунул наушник обратно и продолжил петь и танцевать, игнорируя слабые попытки Хантера изобразить раздражение. Когда лифт опустился на этаж с парковкой, я взял его под руку и заставил покачиваться в одном ритме со мной, пока я вел его к своей машине.

Он пытался протестовать, но я засек, что он улыбается.

— Я тебя ненавижу. Никто не должен быть таким бодрым в полвосьмого утра.

Я выразительно посмотрел на него.

— Никто не должен быть таким страдающим.

— Дай мне кофе, и клянусь, мне будет лучше. Я даже подумаю о том, чтобы пощадить тебя.

Я отвез нас в ближайшее автокафе. Я включил свою музыку через блютуз, и Хантер знал, что не стоит пытаться ее выключить. Несмотря на его ворчание, он втайне наслаждался моей энергией.

Как только он получил самый большой стакан кофе темной обжарки, я заметил, что он одними губами подпевает словам и покачивает головой, глядя в окно. Моя музыка была не такой раздражающей, как он пытался изобразить, и я ему не верил. Мы работали в одном из самых крупных танцевальных клубов Виндзора, так что от громкой музыки никуда не деться.

Когда мы добрались до нужной части кампуса, я нашел ближайшее место для парковки, и мы пошли на пару.

— Думаю, это будет чертовски круто, — сказал Хантер, на ходу просматривая план курса на своем планшете.

Выбирая интересные курсы, мы с Хантером оба решили, что на криминальную психологию точно надо сходить. Мэверик сказал, что мы рехнулись. Кто хочет изучать поведение серийных убийц и разбираться, что заставило их слететь с катушек? А мы ему ответили: а кто не хочет?

Мы втроем посещали несколько общих курсов, но многие разнились. Мэверик решил записаться на курс по киноведению, который казался ужасно скучным, но я не осуждал. Если ему интересно, то вперед.

Лекционная аудитория была забита битком. Хантер потянул меня за руку, таща к паре свободных мест ближе к концу. Гул разговоров заполнил помещение, пока люди ждали начала пары. Хантер продолжал просматривать содержание курса, с которым я уже ознакомился вчера. Пока он читал, я разглядывал аудиторию.

Тогда-то я и увидел его, сидевшего в задней части аудитории, на месте возле дверей.

— Чувак, — я шлепнул Хантера по руке. — Смотри. Это же сам Мистер Историк.

— Что? — Хантер отвлекся от планшета и проследил за моим взглядом. — Какого черта он тут делает? Он не ведет эти пары. Профессором тут значится доктор Натали Вескови.

— Понятия не имею, — я знал, зачем доктор Джексон Палмер пришел сюда, но похоже, он старался не привлекать внимание, сгорбившись в кресле и мрачно осматривая помещение.

— Блин, этот парень постоянно выглядит взбешенным, — сказал Хантер.

— Он обладает аурой ледяного человека, да? Ну то есть, не пойми неправильно, сексуальность сочится у него прямо из пор.

— Ты безнадежен.

— Знаю, — я вздохнул. — Он просто такой чертовски потрясающий, что я ничего не могу с собой поделать.

— Потрясающий? Да он выглядит так, будто у него кактус в жопе застрял.

Я фыркнул и шлепнул Хантера по плечу.

— Неправда.

— Правда. Посмотри на него. Он хмурый и сердитый. Он выглядит злобным, — Хантер выпучил глаза за очками. — Божечки, чувак. Что если он настоящий серийный убийца и пришел сюда узнать, что побуждает его совершать убийства?

Я издал хрюкающий смешок и прикрыл рот рукой.

— Я тебя умоляю. Он не серийный убийца. Наверное, он просто несчастен, потому что у него не было секса лет десять, — я помедлил, склонив голову набок и глядя на ворчливого профессора истории. — С этим я могу ему помочь.

— Сидеть, мальчик. Не надо бежать и тереться членом о профессорскую ногу. Тебя в итоге свяжут и сунут кляп в рот, и я тебя спасать не буду.

Я выгнул бровь, переводя взгляд на своего друга.

— Не вижу, что в этом плохого.

Хантер изобразил рвотные позывы.

— Ладно. Мне необязательно знать о твоих постельных фантазиях.

Я послал ему воздушный поцелуй, и это заставило его усмехнуться. Мы оба рассмеялись, а я покосился обратно на доктора Палмера.

— Он выглядит так, будто у него запор, — сказал Хантер.

— Может, в его рационе не хватает клетчатки.

— Ага, конечно. Должно быть, дело в этом. Мужик не срал месяц с лишним, вот и бесится.

— Опорожнение кишечника — это вам не шутки.

— Как ты вообще можешь сказать это с серьезным лицом? — Хантер на мгновение задумался, затем помахал пальцем. — А что, если это проблемы в браке?

— Кольца нет.

— Потому и проблемы.

— Я отказываюсь в это верить.

Хантер рассмеялся.

— Ты просто хочешь, чтобы он был геем и не состоял в отношениях.

— О да, черт возьми. Можно же помечтать?

— Мечтай, сколько хочешь, красавчик. Знаешь, может, у него неразрешенные проблемы с детства, и он пришел на пару по психологии, чтобы проработать их, пока не решил убить всю свою семью и пуститься в бега. О, подожди! — Хантер выпрямился, вибрируя от восторга. — Я понял. Готов поспорить, у него проблемы с отцом.

— Чувак, иди на хер. У меня проблемы с отцом, я же себя так не веду, — я мотнул подбородком, показывая на мрачного профессора на задних рядах.

— Да, не все же такие лучики солнышка как ты.

Я вздохнул.

— Верно.

— На самом деле, если говорить серьезно, до меня доходили слухи, что с прежней работы его уволили.

— Серьезно?

Хантер пожал плечами.

— Тогда почему его наняли здесь? Где он работал раньше?

— Понятия не имею. Это просто слухи. В них может не быть ни слова правды, но это может объяснить его настроение.

Может быть. Я сверился с временем на телефоне. Пара вот-вот начнется. Если я собирался действовать, надо предпринять что-то до прихода профессора.

Я глянул на своего лучшего друга.

— Ладно, я берусь за эту миссию.

— Погоди, за какую миссию? Ты о чем?

— Я сделаю своей целью выяснить, что заставляет сексуального доктора Джексона Палмера так рычать, и если я случайно окажусь в постели с ним, так тому и быть.

— О да, какая жертва на благо дела.

Я похотливо улыбнулся.

— Вот именно, детка. Пожелай мне удачи.

— Ты чокнутый.

— Возможно, но знаешь, чему я научился в жизни? Если не рискуешь, то никогда не узнаешь, что могло бы случиться.

Я подхватил свой рюкзак и выскользнул из ряда в проход, пробираясь в заднюю часть помещения к сексуальному учителю истории, который занимал все мои мысли с первого дня нашей встречи.

Когда я плюхнулся на сиденье рядом с ним, доктор Палмер дернулся так, будто потерялся в своих мыслях. Он помрачнел еще сильнее.

Прежде чем он успел открыть рот, я одарил его одной из своих самых привлекательных улыбок и наклонился ближе, прошептав:

— Не ожидал встретить вас здесь. Джексон, верно? Могу я звать вас Джексон? Ну, знаешь, мы же не на паре, — я посмотрел по сторонам. — Ну, точнее, не на вашей паре. Это пара, и это подводит меня к следующему вопросу. Зачем вы здесь?

Он поджал губы и нахмурил брови, наклонившись в противоположную сторону и создав между нами больше расстояния, при этом глянув на толпу.

— Зовите меня доктор Палмер.

— Жалко. Ну и?

Он перевел на меня хмурый взгляд.

— Что и?

— Почему вы здесь? Ну то есть, если вы товарищ-студент, тогда я не понимаю, почему мы не можем называть друг друга по именам. Я был бы в восторге, если бы вы называли меня Скай. Так зовут меня все мои друзья, — я подпер подбородок ладонью и оперся на подлокотник между нами.

— Мистер Доусон, верно?

Я просиял.

— Вы все же меня помните. Это...

— Мистер Доусон, почему бы вам не вернуться на свое место рядом с вашим другом? Пара скоро начнется.

— Думаю, я останусь здесь, — я откинулся назад и достал планшет, игнорируя откровенно сердитый взгляд справа. — Итак, Джексон. Вы недавно устроились сюда. Где вы раньше преподавали?

— Это неважно, — он поерзал, закинув лодыжку на колено и хмуро уставившись на что-то, чего я не видел. — И зовите меня доктор Палмер.

— Думаю, этот курс будет завораживающим, не так ли? Ну то есть, далеко не таким интересным, как ваш курс, конечно, но кто не хочет разобрать разум преступника и понять, что ими движет? Я смотрел документалку про Джеффри Дамера на Нетфликсе. Вы ее видели? Жуть, чувак. Этот парень...

— Пожалуйста, не надо, — его голос прозвучал сдавленно, на подбородке дернулся мускул.

Я остановился, но не отказался от своей миссии.

— Простите. Не хотел оскорбить. Думаю, ваш класс тоже окажется интересным. Я выбрал его в первую очередь. Уже проглотил учебник залпом. Я один из тех любителей текстовыделителей, которые без зазрения совести делают пометки в книге. И мне обязательно надо держать в руках бумажную книгу. Не могу с электронными. Это не то же самое, — я наклонился поближе и прошептал: — А еще я загибаю уголки страниц, но книголюбы становятся откровенно враждебными, когда слышат такое. Я прав?

Теперь я завладел его вниманием. Несмотря на его попытки сосредоточить взгляд впереди, Джексон не раз косился на меня. Беглый взгляд то тут, то там. Часть напряжения ушла из его плеч. Я продолжал.

— И еще я читал учебный план вашего курса, и я в восторге от тех секций, где мы затронем Древний Египет. Я ездил туда, знаете. В Египет. Два года назад. Это было невероятно. Я сделал все туристические штуки, естественно. Побывал в Каире. Посетил слишком много рынков, которые были ужасно крутыми. Луксор изумителен. Я провел там всего два дня и не видел даже половины того, что запланировал. Но храмы... — я надул щеки, шумно выдохнув, и подумал о своей поездке. — Невероятно. Конечно, я посетил Пирамиду Хеопса, потому что, разве можно приехать в Египет и упустить такое? Это ключевой элемент. Однако это было грустно. Они сильно ограничивают то, что можно посмотреть внутри. Пирамиду Хефрена в то время обширно реставрировали, так что ничего не поделаешь.

Я пожал плечами. Я мог бы целый день говорить об истории с учителем истории. Теперь доктор Палмер уставился на меня, и на его лице появилось озадаченное выражение, которое я привык видеть.

— Также видел великий храм Рамзеса Второго. Вы бывали там? В Египте?

— Нет.

Я широко улыбнулся.

— Я слишком много болтаю? Мне говорили, что я слишком много болтаю. Просто скажите мне сбавить обороты, и я умолкну. Моя мама думает, что я жизнерадостный, но все остальные пришли к согласию, что я раздражающий и невыносимый. Ну, все, кроме моей мамы и одного парня, которого я встретил во Франции. Он тоже считал меня жизнерадостным. Забавно, но после нескольких ночей вместе я посчитал его раздражающим. Странно, да? Возможно, дело в языковом барьере. Он плохо говорил по-английски, а мой французский сводился к «voulez-vous coucher avec moi?» (прим. хочешь переспать со мной?), — я поиграл бровями. — Перевод надо?

Доктор Палмер нахмурил лоб и окинул взглядом комнату, после чего пробормотал:

— Нет необходимости.

Я просиял и пожал плечами.

— Во Франции было весело. Я также побывал в Греции и Риме. Они тоже есть в вашем учебном плане.

Я успешно завоевал внимание доктора Палмера. Хоть он не улыбался, его внимание было неотрывным. Он изучал мое лицо, и в его суровых глазах плясало так много вопросов. Его радужки были ореховыми. Маленькие окошки, предоставлявшие единственный доступ к разуму этого загадочного мужчины. Он больше не хмурился, что я считал огромной победой, но он выглядел усталым. Под его глазами пролегли темные тени, и его словно окружала тяжесть, исходившая изнутри.

— Видите? Я не пытался просто раззадорить вас. Ваш курс меня правда интересует. История завораживает. Я в восторге от того, что занятия будут три раза в неделю. Но серьезно, это такое раннее утро. Это было вашим решением? Это единственная отстойная часть. Эти пары два раза в неделю, но лучше всего то, что пятничная пара позднее днем. Намного лучше, дружище. Мне нравится поспать.

Взгляд, которым он одарил меня в ответ, был переполнен смятением и, возможно, немного удивлением.

Он открыл рот, чтобы заговорить, и я ждал, сгорая от желания услышать, что он скажет, но тут микрофон в передней части затрещал, и женский голос разрушил момент.

— Доброе утро. Это начальный курс по криминальной психологии. Я доктор Натали Вескови. Если вы должны находиться не здесь, сейчас самое время уйти.

С началом лекции я переключил свое внимание вперед, скорбя по нашему оборвавшемуся разговору — и неважно, каким односторонним он был. А я только подумал, что чего-то добился.

Я делал заметки и обратил особенное внимание на требования по курсу и на то, как наши оценки будут зависеть от заданий. Главным фокусом на курсе будет изучение отличий между природой и воспитанием, а также то, как они могут повлиять на психику человека.

Все время я пристально следил за доктором Палмером. Он ничего не записывал — это меня не удивило, поскольку он не записывался на курс по-настоящему. Я до сих пор не знал, зачем он здесь, но он полностью сосредоточился на занятии. Он выглядел внимательным, его лицо выражало пытливость и сменяло различные фазы то размышлений, то скептицизма.

У меня было столько вопросов.

— В последующие недели мы будем задавать себе много вопросов в ходе изучения разума преступника. Мы будем изучать поведение и спрашивать себя, что заставляет убийцу, насильника или преследователя вести себя таким образом. Работает ли мозг социопата так же, как мой или ваш? Есть ли характерные факторы? Есть ли прямая зависимость от мозговых функций? Мы изучим основы составления криминального психологического портрета, пройдемся по вопросам и техникам, которыми профессионалы пользуются в своей работе каждый день.

— Вашим основным проектом в данном семестре будет написание работы, в которой вы тщательно изучите и препарируете разум известного серийного убийцы. Вам нужно будет подготовить презентацию. Работа в парах допустима и поощряется, хотя это необязательно. К концу недели я назначу каждому субъект для изучения. Проверьте свою электронную почту. Мы будем изучать убийц из всех эпох, начиная с времен Джека Потрошителя, но также затрагивая примеры из настоящего, вроде скандально известного Кингстонского Душителя, которому недавно вынесли приговор буквально в шести часах езды отсюда.

Ладони доктора Палмера, лежавшие на его коленях, сжались в кулаки. Его костяшки пальцев побелели, он дышал громко и как будто старательно.

Когда я повернулся, готовый спросить, в порядке ли он, он встал со своего сиденья, протолкнулся мимо меня и покинул лекционную аудиторию.

Мне пришлось сдержаться, чтобы не вскочить и не побежать за ним. Пока что эта миссия оказывалась провальной. Был короткий момент, когда мне показалось, что я завладел его вниманием, но это оказалось беглым, и несвоевременное появление профессора психологии все испортило.

Занятие закончилось через двадцать пять минут. Хантер подошел к моему месту, пока я собирал вещи.

— Как успехи с миссией? Смотрю, твой субъект убежал еще до конца занятия.

— На первых свиданиях я бываю ошеломительным.

— Да ты постоянно бываешь ошеломительным. Свидание? А он-то знал, что происходит? И еще вопрос получше, ты всех партнеров по свиданию водишь на долгие скучные лекции, где разговор ведется об убийцах?

Я закинул рюкзак за плечо, и мы пошли в толпе студентов, которые толкались, пытаясь выйти через задние двери.

— Довожу до твоего сведения, что я очаровывал его историями о своих путешествиях, и он был глубоко заинтересован.

— Глубоко?

— Даже заворожен. Он был не в силах отвернуться, пока я потчевал его историями о гробнице Тутанхамона, нырянии с аквалангом в Ниле, запутанных и сложных катакомбах под Пирамидой Хеопса и о том парне, которого я трахнул во Франции, — я пожал плечами. — Ну, мы не дошли до ныряния с аквалангом, и мне не представилось шанса описать местную еду, которую я пробовал — между прочим, она была изумительной — и оглядываясь назад, упоминать мои дни с Жан-Люком наверняка было необязательно и не пошло мне на пользу, но в остальном все шло хорошо. К сожалению, нас грубо прервали на том самом моменте, когда он хотел сказать, как он безнадежно влюблен в меня, и теперь мы вместе сделаем прекрасных детишек.

— Ну конееечно. Ты уж прости, но я назову это бредом.

— Это могло случиться. Теперь-то мы никогда не узнаем, верно?

— Потому что началась пара, и это все испортило? Какая неслыханная дерзость. О чем только думала профессор Вескови?

— Я не отчаиваюсь. У меняя новая цель.

— И что же это? — спросил Хантер, когда мы выбрались в коридор и, не сговариваясь, направились к фудкорту. У Хантера не было других пар до обеда, а моя следующая пара начиналась через час.

— Увидеть, как он улыбается.

— Ох, сентиментальность так и сочится из тебя.

— Готов поспорить, у него великолепная улыбка.

Я закинул руку на шею Хантера и чмокнул его в щеку, отчего тот бурно запротестовал, отпихивая меня и вытирая лицо так, будто я размазал по нему кислоту.

— Господи, ты отвратительный.

— Ты меня любишь. Ну так вот. Будет две цели. Я также собираюсь застолбить его как напарника для основного проекта.

— Он же не студент.

— Он присутствует на паре, так что это считается.

— Не уверен, что это так работает.

— Ты сомневаешься во мне?

— Вовсе нет. Боженька, помоги доктору Палмеру.

— Это еще что значит?

— Ничего. Напиши Мэву и скажи ему встретиться с нами в Стоун Брю.

Я вытащил телефон из кармана и уже наполовину напечатал сообщение, когда Хантер хлопнул меня по руке.

— Эй, любовничек. Смотри, кто здесь.

Я глянул туда, куда он показывал, и увидел, что Мистер Горячая Штучка собственной персоной держал бумажник и изучал содержимое автомата. Хмурая гримаса по-прежнему прочно держалась на его лице.

Я остановился как вкопанный посреди коридора, заработав несколько нелестных комментариев от студентов, которым пришлось меня обойти. Мне было все равно. Склонив голову набок и приоткрыв рот, я не моргая смотрел на слишком идеальную задницу этого мужчины. На нем были джинсы — хорошие джинсы, которые облегали его зад и предоставляли так много фантазий, что я едва мог их сдержать.

Только когда Хантер помахал рукой перед моим лицом, я вернулся в реальность.

— Иисусе, ну ты совсем пропал.

Я похлопал Хантера по плечу, не сводя глаз с филейной части доктора Джексона Палмера.

— Ты сам напиши Мэву. Я должен... сделать это.

Я уже уходил, когда Хантер пробурчал что-то про то, что вонь возбуждения вызывает у него рвотные позывы.

— Джексон, — позвал я. — Доктор Палмер.

Он не отворачивался от своей задачи, притворяясь, будто не слышит меня.

— Джексон!