Бесконечная дорога к солнцу

Глава 10 Скайлар

Весь воздух словно покинул комнату. Такое чувство, будто я сидел в вакууме, пока переваривал признание Джексона... нет, Джейсона.

«Он мой муж».

Эти три простых слова резонировали в безмолвной комнате, и их воздействие было таким мощным и невероятным, что они сокрушили мою способность ответить немедленно.

Я редко лишался дара речи.

Джексон — Джейсон — безудержно дрожал, его лоб блестел от слоя пота. Я крепче сжал его руку — жалкая попытка приободрить.

— Твой муж — Кингстонский Душитель? — как только этот вопрос слетел с моих губ, я почувствовал себя дураком. Никто не стал бы шутить на такую тему, но все кусочки пазла до сих пор складывались в моей голове, и мне было нужно, чтобы он подтвердил.

— Так и было. Ну, есть, — он покачал головой, потер свое лицо. — Я в процессе развода. Естественно.

— Пресвятые какашки, — это было сюрреалистично, и все же когда я изучал сидевшего передо мной мужчину, зная его колючий характер и задерганность, тяжесть, которую он всюду носил с собой, это имело какой-то извращенный смысл. — Прости. Я просто... вау.

Когда он заговорил вновь, слова просто полились друг за другом. Его тело было напряженным, на подбородке подергивался мускул

— Со дня его ареста и на протяжении всего судебного разбирательства я вел непрекращающуюся битву с новостными репортерами и СМИ. Они не знают покоя. Всем подряд нужно интервью. Кого-то одного недостаточно. Им нужно больше, больше и больше. Знал ли я? Были ли какие-то признаки? Каково было жить с ним? Знал ли я жертв? И так далее. Протестующие каждый день разбивали лагерь перед моим домом на протяжении полутора лет, битком забивали зал суда, вторгались на мою работу, прерывали мои лекции, что неизбежно привело к моему увольнению.

Он глянул на меня из-за своих ладоней, обреченность и отчаяние окрасили черты его лица, прежде чем он опять накрыл лицо руками.

— Я был профессором истории в университете Квинс в Кингстоне. У них не было выбора, кроме как уволить меня, потому что весь универ превратился в цирк. Это мешало всем. Я приехал сюда в попытке убраться от всего этого. Постараться вновь обрести почву под ногами. Двигаться дальше. Отпустить это все.

Он рассмеялся, но в этом звуке не было веселья.

— Как будто это так просто. Я изменил имя, надеясь сохранить некоторую анонимность. Административный персонал в здешнем университете — единственные, кто знает правду. Они наняли меня по условному договору. Им всем пришлось подписать соглашения о неразглашении, и мы просто каждый день надеемся, что я останусь спрятанным. Пока что все хорошо. Но выяснить довольно просто. Популярность Моргана в новостях наконец-то утихает, но...

— Но ты знал, что я сложу два плюс два.

Он кивнул, все еще не показывая лицо.

— Это было неизбежно.

Я еще раз погладил его по руке, затем убрал ладонь и положил ее на свои колени, не зная, куда себя девать.

— Я не знаю, что сказать. Такое чувство, что я должен что-то сказать, и обычно я не лишаюсь дара речи. Я хорошо умею говорить, но...

Это немыслимо. Мой учитель. Доктор Палмер — который не был доктором Палмером — парень, на которого я запал, с которым я флиртовал, оказался мужем Кингстонского Душителя. Иисусе. Как такое вообще возможно? Он жил с ним, ел с ним, спал с ним. Это какой вообще уровень извращенности?

Джейсон потер свое лицо, и от него исходили волны капитуляции. Я не знал, что делать. Каков протокол в подобных ситуациях?

— Я даже не знаю, как тебя теперь называть. Доктор Палмер? Могу я звать тебя Джейсоном?

— Палмер — это моя фамилия. Была моей, пока я не стал его мужем и не изменил фамилию. Мне все равно, как ты будешь меня называть. Главное не называй меня Джейсоном в чьем-либо присутствии.

— Не буду. Обещаю. Знаю, ты думаешь, что я какой-то болтливый парень, который не знает, когда надо заткнуться, но клянусь, я ни с кем этим не поделюсь. Я понимаю. Ну то есть, само собой, мне не понять. Я никак не могу знать, что ты чувствуешь, но я понимаю потребность в скрытности.

Он кивнул, не поднимая головы.

— Спасибо, — затем: — Я так не думаю.

— Что?

Длинная пауза.

— Что ты какой-то болтливый парень, который не знает, когда надо заткнуться. Ты правда много говоришь, но мне нравится тебя слушать. Особенно про твои путешествия. Это... оживляюще.

Его комментарий вызвал улыбку на моем лице, которая казалась неуместной в такой напряженной атмосфере. Желание сделать все лучше и убрать тяжелый настрой было для меня рефлекторным, но сейчас не тот момент, когда мою бодрость оценят. Я это понимал.

— Могу я кое-что спросить? — я снова дотронулся до его руки, желая, чтобы он посмотрел на меня.

Он повернул голову, взглянув на меня с небольшого расстояния между нами. Темные круги под его глазами казались еще более темными.

— Я догадался, что у тебя будет много вопросов.

— Это так, но у меня такое чувство, что тебе не нравится говорить об этом. О нем.

Он застонал и откинулся на спинку дивана, закрыв глаза ладонью. Сегодня его измождение было как никогда заметным.

— Не нравится. Как тебе такой вариант? Ты спрашиваешь, а я оставляю за собой право не отвечать, если не хочу.

— Справедливо. Ты знал?

— Нет, конечно.

— Даже самую капельку? Даже оглядываясь назад, когда ты уже узнал?

Он повернул голову, перекатившись затылком по спинке дивана, и посмотрел на меня сощуренными глазами.

— Знаешь, зачем я заявился на твою лекцию по психологии?

До меня дошло, и мои глаза широко распахнулись.

— Ох.

— Ага, «ох». Я не понимаю, как я прожил с мужчиной двадцать лет и понятия не имел, кто он. Он не выдавал никаких признаков, поверь мне. Я сотни раз оценивал и переоценивал каждый аспект своей жизни. Он был любящим, забавным, добрым. Он не был эмоционально мертвым внутри, отстраненным или лишенным сопереживания, как это типично бывает с социопатами. Морган хорошо скрывал эту часть себя, и я чувствую себя полным идиотом, потому что меня обманули.

— Ты не идиот. Ты такая же жертва, как и люди, которых он убил.

Джейсон усмехнулся, но это был печальный звук.

— Ты говоришь, как мой доктор. «Ты жертва, Джейсон. Не вини себя, Джейсон». И да, я в полном раздрае из-за этого, как ты наверняка заметил.

— Я бы больше тревожился, если бы ты не был в раздрае.

Еще один резкий смешок, в котором не прозвучало юмора. Джейсон со стоном оттолкнулся от дивана и побрел на кухню, скрывшись из моего поля зрения. Я вскочил и последовал за ним.

Его кухня была ничуть не гламурнее гостиной. Бытовая техника выглядела так, будто была старше меня. Шкафчики покосились, щеголяли кучей сколов и царапин, горчично-желтая краска взбугрилась и местами отваливалась. Кафель был тусклым, со сколами и трещинками.

Джейсон засунул голову в холодильник. Его задница, обтянутая тесными джинсами, была выставлена на всеобщее обозрение. Не пялиться было невозможно. Когда он захлопнул холодильник и резко развернулся, я вскинул взгляд к его лицу. Если он и заметил, что я пялился, то ничего не сказал.

Подойдя к шкафчику, он подвинул к себе буханку нарезного хлеба, выудил два ломтика и затолкал их в тостер.

— Это твой ужин?

Он пожал плечами, достав из шкафчика банку арахисового масла и открутив крышку.

— В эти выходные я не купил продуктов, так что, видимо, это мой ужин. Хочешь поделюсь?

— Нет, спасибо. Я перехватил кусок пиццы по дороге сюда.

Джейсон вытащил из ящика нож, взял с полки тарелку и бросил их перед тостером, где они зазвенели о столешницу шкафчика.

Момент казался хрупким. Джейсон был напряжен, и я боялся, что одно неверное движение заставит его взорваться от злости или разрыдаться. Я не был уверен, что именно случится.

Когда он пробормотал «нахер это все» и схватил полупустую бутылку виски из морозильника, я ринулся вперед, рискуя, чтобы спасти его от бОльших проблем.

Он прислонился бедрами к столешнице шкафчика и откручивал крышку, когда я забрал бутылку из его рук, поставил ее вне пределов досягаемости и вторгся в его личное пространство, чтоб он не сумел увернуться и забрать ее обратно.

Он мог бы оттолкнуть меня и взять бутылку, если бы захотел. Я не готов был вступать в рукопашную с мужчиной, которого толком не знал.

Я поднял руки, когда он помрачнел.

— Слушай, я много лет работал с алкоголем. Я вижу, что он делает с людьми. И нет, я не против алкоголя или типа того. Я люблю выпить с друзьями. Время от времени мне нравится тусоваться. Черт, да когда я путешествую, нет ничего лучше, чем попробовать что-то добротное с каким-нибудь парнем по имени Бьорн, который едва говорит по-английски, а потом позволить ему оттрахать меня по полной, зная, что утром я едва его вспомню, — я усмехнулся.

— Это опасно, — прорычал Джейсон.

— И это тоже. Я имею в виду, что сильные эмоции и алкоголь — это плохое сочетание. Я это видел. Знаю, ты думаешь, что это помогает почувствовать себя лучше, но в итоге тебе становится только хуже.

Его тосты выскочили из тостера, но он не забрал их. Его взгляд сосредоточился на бутылке, которую я оставил на дальнем шкафчике, но его разум витал где-то далеко. Нас разделяло меньше полуметра. Его грудь поднималась и опускалась. Его лицо выдавало то, что он готов сорваться.

— Ты не понимаешь, — прошептал он.

— Да. Ты прав. Не понимаю. Но я знаю, что это не поможет тебе почувствовать себя лучше, — я показал на бутылку.

Он не пытался ее схватить. Печаль на его лице усилилась, глубокие линии на лбу отмечали суровые испытания его жизни. Джейсон стоял там как статуя, уйдя в себя, потерявшись где-то в бездне. Он находился прямо передо мной, но казался недосягаемым.

— Это нечестно, — слова были едва различимыми.

— Знаю. Нечестно, — я дотронулся до его руки, вытаскивая его из тьмы.

Он поморгал несколько раз, затем всмотрелся в мое лицо, забыв про тосты.

— Ты не можешь никому рассказать. Я приехал сюда, чтобы сбежать от этого. Пожалуйста.

Я скользнул ладонью вниз по его руке, пока не нашел его пальцы, затем крепко сжал их, чтобы приободрить.

— Я никому не скажу.

Он покачал головой, глядя на наши соединенные руки, затем сдал назад.

— Скайлар...

Я шагнул вперед, прижав палец к его губам.

— Я могу сохранить секрет. Я правда знаю, как временами заткнуться. Клянусь.

Он убрал мой палец со своих губ, но не выпустил мою ладонь.

— Ты теперь будешь шантажировать меня или типа того? Использовать это против меня и угрожать рассказать всем, если я не соглашусь на... большее.

Я снова прижал палец к его губам.

— Заткнись, — я не мог подавить улыбку, вызванную его комментарием. — Ты такой дурак. На случай, если это не видно невооруженным глазом, я всерьез запал на тебя с того первого дня, как ты вошел в класс несколько недель назад. Задолго до того, как я что-либо узнал о тебе. Шантаж не в моем вкусе.

Его брови сошлись вместе, когда он нахмурился. Я убрал палец от его рта и легонько провел костяшками пальцев по колючей щетине на его лице. Он не отодвинулся.

— Мы не можем сделать это, — его голос сорвался. — Тебе лучше уйти.

— Я не уверен, что тебе сейчас стоит быть одному.

Он глянул на бутылку, и я знал, что если покину его, то его решением проблемы будет напиться.

— Я просто не хочу больше думать, — пробормотал он. — Я просто хочу, чтобы все это ушло на пять минут и оставило меня в покое. Я хочу, чтобы это прекратилось.

Я повернул его голову так, чтобы он посмотрел на меня, а не на виски.

— Позволь мне немножко отвлечь тебя от твоих мыслей

— Скайлар...

— Обожаю, когда ты произносишь мое имя.

— Пожалуйста, не надо, — он закрыл глаза, его подбородок задрожал. Вновь открыв глаза, он посмотрел на меня. Тоска, мука и желание смешались воедино, исходя от него. — Мы не можем.

— Можем, — я подался вперед, и наши губы слегка соприкоснулись.

Он застонал.

— Но я твой преподаватель.

— Меня не волнует.

— А должно волновать.

— Не волнует.

— Ты слишком молод.

— Я взрослый, и уже много лет сам принимаю решения.

Джейсон закрыл глаза, и его ладони легли на мои бедра, кулаки сжали футболку и вцепились в меня так крепко, будто он боялся, что я исчезну.

— Но... Морган...

— Твой бывший, и он в тюрьме. Ты же разводишься с ним, верно?

— Иисусе, да. Конечно, развожусь.

— Тогда прекрати придумывать отговорки.

И все же он колебался.

— Я ничего не могу тебе предложить. Это ни к чему не может привести.

— Я и не прошу о чем-то большем.

— Просто... Скайлар.

— Джейсон, заткнись и поцелуй меня.

Он подчинился.

Он притянул меня к себе, завладев моим ртом в ослепительном поцелуе. Такое ощущение, будто в своем сознании он шагнул с обрыва и позволил себе упасть. Наши языки схлестнулись вместе — неслаженно, неискусно. Отчаянно.

Руки Джейсона забрались под мою футболку, задирая ее на пояснице, прижимая меня поближе. Он мял мои бока, царапая и впиваясь ногтями в мою плоть, словно пытался запечатлеть в своем мозгу ощущение меня.

Я прижал его к кухонному шкафчику, и наши нижние половины тел прильнули друг к другу, когда я углубил поцелуй. Его щетина волнительно царапала мой подбородок. Его возбуждение невозможно было скрыть. Он мог сколько угодно отделываться отговорками, но доказательство крепко прижималось к моему бедру.

Я выдернул полы его рубашки из брюк и стал изучать низ его живота, поднимаясь выше к груди, постанывая ему в рот от ощущения волосков на его груди и крепких мышц под моими пальцами.

— Боже, ты такой ох*ительно горячий, — пробормотал я, не отрываясь от поцелуя. — Я целую вечность хотел это сделать.

Мне не стоило говорить. В ту же секунду, когда слова слетели с моих губ, Джейсона как будто окатили ледяной водой. Он оттолкнул меня, оторвавшись от моего рта, и лихорадочно замотал головой, будто только что очнулся и осознал, что происходит.

— Нет. Это неправильно. Я не могу это сделать. Тебе лучше уйти.

Я проигнорировал его, потянувшись к его рубашке, и расстегнул ее спереди.

Он меня не остановил.

В его словах не было напора. Его возражения были пустыми и не имели веса.

Когда я распахнул его рубашку и попытался стянуть ее вниз по рукам, он помог, высвободившись из рукавов. Я бросил рубашку на пол и снова придвинулся ближе, завладев его отзывчивым ртом, глотая его слабые протесты и стараясь расстегнуть пряжку ремня на его джинсах.

Он целовал меня свободно, свирепо, покусывая зубами, обхватив руками мое лицо и удерживая меня на месте, пока он терзал мой рот. Его язык атаковал, а в груди зародилось гортанное рычание, подчеркивавшее его голод.

Я справился с его ремнем, затем расстегнул пуговицу и ширинку.

— Нам не стоит делать это, — повторил он, но его руки забрались под мою футболку, лаская плоть, а потом сосок.

Когда я запустил руку в его трусы и сжал его ладонью, он застонал мне в рот и толкнулся бедрами вперед, поощряя меня продолжать. Протестов больше не было.

Я оторвался от его рта и поцеловал его голое плечо, куснул ключицу, лизнул, оставляя горячий след от шеи до уха, и все это время неуклюже пытался ласкать его в тесных штанах. Он ощущался толстым и тяжелым в моей ладони, гладким и теплым.

— Назови меня по имени еще раз, — выдохнул я ему на ухо. — Позволь мне услышать это. Так приятно слышать это от тебя.

Он охнул, царапая ногтями мою грудь, и крепко зажмурился, кусая губу и дрожа от моих прикосновений. Я сомневался, что он меня услышал. Он ускользнул в мир исступления, упиваясь ощущениями.

— Джейсон. Назови меня по имени. Скажи, что это приятно. Посмотри на меня.

— Это так приятно. Прошло так много времени, — в его хриплом голосе звучал целый мир эмоций.

— Ты позволишь мне позаботиться о тебе?

Он кивнул, уронив голову на мое плечо, двигая бедрами, ища больше удовольствия.

— Пожалуйста. П-прошу.

Я сдернул его брюки и трусы по бедрам, опуская ниже и давая себе больше доступа. Его член был полностью эрегирован, и Джейсон тяжело дышал, толкаясь в мою ладонь и гонясь за приятными ощущениями.

Я легким толчком поднял его голову со своего плеча и заставил его взглянуть на меня. Я всматривался в глубины его темных, загнанных глаз. Я наблюдал, как удовольствие постепенно смывало его мучения. Каждое движение моей руки заставляло его дрожать и хватать ртом воздух. Я посмотрел между нами, наблюдая за зрелищем сверху и удовлетворяя его рукой.

Этого недостаточно. Я облизнул губы, желая большего.

Снова сосредоточившись на его лице, я улыбнулся. Быстро чмокнув его в губы, я опустился коленями на кафельный пол.

— О черт. О Господи... Скайлар... Скай... — И вот оно. Мое имя, произнесенное почти с благоговением.

Как только я взял его в рот, его рука в то же мгновение оказалась в моих волосах, пальцы хватали и цеплялись. Тянули.

Я сдернул его штаны до лодыжек и провел ладонями вверх по мускулистым бедрам, продолжая брать его в рот, сосать и ласкать языком, пока он не задрожал.

Его хватка в моих волосах сжалась еще крепче, удерживая меня на месте. Он толкался бедрами вперед, забирая себе контроль и приближаясь к пику. В какой-то момент он толкнулся слишком глубоко, заставив меня подавиться, но мне было все равно. Его вкус обильно расцветал на моем языке, его вес ощущался просто идеально. Он раз за разом повторял мое имя, отдавшись моменту и позволив себе забыться.

Как давно у него никого не было? Был ли я первым с тех пор, как они арестовали его монстра-мужа? Когда это было? Я понятия не имел.

Через несколько коротких толчков его хватка сделалась почти болезненной, и он в последний раз толкнулся в мое горло и вскрикнул, когда оргазм разорвал его на куски. Я принял каждую соленую и насыщенную каплю, лаская его на протяжении всех импульсов, пока его оргазм не прекратился.

Он схватил меня за подмышки и поднял на ноги, тяжело дыша и чуть ли не вибрируя; шторм в его глазах захватил меня. Грязного поцелуя, на который я надеялся, не последовало. Одним быстрым движением Джейсон развернул нас так, что я оказался спиной к шкафчику, затем он поднял меня, усадив на столешницу. В его глазах полыхала похоть и горел огонь, которого я и не ожидал от него. Он расстегнул мои штаны.

Я уже был тверже железа и готов взорваться, когда он вытащил меня, насколько это возможно в таком положении. Когда он опустил голову и обхватил теплыми губами мою головку, это стало моим концом. Немного посасывания, ласка языком, и я уже кончал. Сильно. Мои бедра оторвались от столешницы. Мой голос сорвался. Я зажмурился так крепко, что перед закрытыми глазами взорвались искорки света.

Мне потребовалось аж несколько минут, чтобы прийти в себя. Витая в пост-оргазменном блаженстве, я смутно осознавал, что Джейсон наблюдает за мной. Я помнил достаточно, чтобы схватить его за руку и не дать убежать. Он не противился и привалился к моей груди, когда я потянул его к себе. Его голова упала на мое плечо.

Вместе мы отдышались, пока наше сердцебиение замедлялось, а тела остывали. И все же он продолжал дрожать.

После нескольких долгих минут в тишине я почувствовал перемену. Тело Джейсона снова напряглось, и я испугался, что он в десяти секундах от того, чтобы вышвырнуть меня.

Я не был шокирован, когда мы заговорили одновременно.

Он сказал «Это была ошибка» в то же время, когда я предложил «Давай я приготовлю тебе что-нибудь поесть».

— Скайлар, — простонал он.

— Нет, и слышать не желаю.

Он поднял голову.

Мы вдвоем представляли то еще зрелище. Джейсон без рубашки, брюки и трусы сгрудились у лодыжек, волосы взъерошены, губы опухли. Мои штаны были расстегнуты и сдернуты на несколько сантиметров — достаточно, чтобы высвободить мой член, теперь уже насытившийся и обмякший. Моя футболка была задрана, и я знал, что волосы пребывают в таком же хаотичном состоянии, как и у него.

В глазах Джейсона стояли те же муки, которые я уже начинал узнавать. Терзания. Душевная боль. Печаль.

Я протянул руку, чтобы дотронуться до его лица, сгладить хмурое выражение, но он увернулся и отошел еще на шаг.

— Давай я приготовлю тебе что-нибудь поесть?

Он покачал головой, глянув вниз на себя и вздохнув.

— Я не голоден. Я просто... устал. Я так устал, бл*ть.

Я спрыгнул со шкафчика.

Он подтянул брюки, но не потрудился их застегнуть. Схватив с пола рубашку, он скомкал ее в кулаке и с неуверенностью посмотрел на меня.

— Наверное, тебе стоит уйти, — сказал он.

— Ага, ладно, — вот только я не ушел. Я взял его за руку и повел по коридору, который, как я предполагал, вел в спальню.

— Скайлар?

Я проигнорировал его.

Меня не должно было шокировать отсутствие декора в его спальне. Тут не было ничего, кроме двухместной пружинной кровати и матраса на полу, дешевого комода из ДСП в углу и сломанных жалюзи на окне, которое выходило на темную городскую улицу с высоты четвертого этажа. На ковре местами виднелись пятна и протершиеся места.

Постель была не заправлена. На полу в углу валялась куча грязной одежды, в розетку возле кровати были включены электронные часы. Его шкаф стоял с раскрытыми дверцами и открывал взгляду несколько чистых костюмов на вешалках, но на этом все.

Я отпустил его руку, поправил постельное белье на кровати и повернулся к Джейсону, который оставался на пороге.

— Что ты делаешь?

— Раздевайся.

— Тебе лучше пойти домой.

Я ждал.

Потребовалась всего минута, затем Джейсон вздохнул и снял брюки, но боксеры-брифы оставил на себе. Я невольно упивался, любуясь им. Наши лихорадочные развлечения на кухне не дали мне возможности оценить почти-голого доктора Палмера. Он был сногсшибательным.

Он оставался у порога, наблюдая за мной в ответ.

— Тебе не стоит смотреть на меня так. Это неприлично.

— Десять минут назад твой член был у меня во рту. Думаю, я заслужил взглянуть одним глазком.

Он нахмурился, сверля взглядом дыру в полу между нами.

— Давай. Забирайся в постель. Ты же сказал, что устал.

Еще один долгий момент колебания, затем он прошел мимо меня и забрался под одеяло.

Я разделся до трусов и присоединился к нему в его небольшой кровати. Реакцией на мои действия стали широко распахнутые от шока глаза.

— Что ты делаешь? Я же сказал, ты не можешь остаться.

— Я и в первый раз тебя услышал. А теперь поворачивайся ко мне спиной. Я буду обнимать тебя.

Он сверлил меня пристальным взглядом.

Я сверлил его таким же взглядом в ответ.

— Я не обнимаюсь, — сказал он.

— Ну, а я обнимаюсь. Это мое любимое занятие на свете. Спроси у моих соседей по комнате. Я мишка-обнимашка.

— Ты не можешь остаться, — попробовал он еще раз.

— Джейсон, поворачивайся на бок. Ты получишь обнимашки, и да поможет мне Бог.

Увидев, что я не собираюсь отступать, он подчинился. Я подвинулся ближе, протиснул ногу между его ног, обнял рукой за туловище и уткнулся носом в его шею сзади, вдыхая его запах.

Долгое время он лежал совершенно неподвижно, напрягшись в моих объятиях и протестуя без протеста. Единственными звуками были шум проезжавших за окном машин и стук дождя по оконному открылку.

По моим меркам было еще рано ложиться спать, но мне было все равно. Вечер был странным и наполненным открытиями, которые я все еще пытался переварить. Кроме того, Джейсон пребывал в большем раздрае, чем я ожидал. Я не знал, как ему помочь, а когда люди были расстроены или опечалены, я обычно прибегал к комедии и юмору. Здесь это казалось неуместным. Мне осталось лишь предложить физическое утешение.

Через какое-то время тело Джейсона расслабилось, его дыхание выровнялось. Я думал, что он заснул, но тут он двинулся назад, прижавшись ко мне. Он нашел мою ладонь на своем животе и переплел наши пальцы.

Я улыбнулся и поцеловал теплую кожу его плеча.

— Спокойной ночи, Джейсон.

— Спокойной ночи, — эти простые слова были произнесены так тихо, будто он не хотел, чтобы я услышал, но я услышал.