Бесконечная дорога к солнцу

Глава 5 Джейсон

Моей первой ошибкой было решение проскользнуть на пару по криминальной психологии, надеясь, что я останусь незамеченным.

Второй ошибкой было то, что я не убежал в тот же момент, когда Скайлар Доусон сел рядом со мной. Блин, этот парень умел разговаривать.

Но моей третьей ошибкой стала остановка у торгового автомата после того, как сбежав из лекционного зала, я едва не расклеился в туалете. От одного лишь упоминания Моргана вся комната вокруг меня закружилась. Если бы я не сбежал, я бы распрощался с содержимым желудка прямо перед загадочным светловолосым парнем, который уселся рядом со мной.

Моя голова раскалывалась. Мне был нужен ибупрофен, но я также умирал от жажды и нуждался в воде, потому и оказался у автомата в момент завершения пары, а не на безопасном расстоянии.

Я пытался разобраться с новой машиной, принимавшей карты, когда услышал, как кто-то зовет меня по имени.

Не кто-то. Скайлар Доусон.

— Джексон. Доктор Палмер. Джексон!

Я стиснул переносицу и сунул карту в приемник с большей силой, чем требовалось. Экран сменялся медленнее, чем мне хотелось бы, и предложил мне выбор. Пока я набирал код для бутылки воды, рядом со мной появился Скайлар, оживленный и бурлящим большим количеством энергии, чем полагается одному человеку. Это ошеломляло. Душило.

— Привет, Джексон. Ой, упс, простите. Доктор Палмер. Почему вы убежали? Я надеялся, что мы могли бы поболтать после занятия, ну знаете, типа, как сейчас, чтобы поподробнее обсудить ваш учебный план. Я еще многое хотел рассказать о своей поездке в Египет, вот только пришла доктор Вескови, и, ну, это стало концом нашего разговора, верно? — он усмехнулся. — Может, мы могли бы выпить кофе или типа того. Вы сейчас свободны?

Автомат зажужжал и задребезжал, после чего звонкий удар сообщил, что мой выбранный напиток выкатился в специальный поднос внизу.

— Или вы можете попить свой Маунти Дью, а я попью кофе. Я лично не фанат таких вещей. Мне не нравятся газированные напитки. Маленькие пузырьки щекочут мое горло и причиняют боль, когда я глотаю. Когда мне было десять, я как-то раз пил Спрайт, и мой друг так сильно рассмешил меня, что газировка брызнула у меня из носа. Что-то газированное в носу — это худшее ощущение на свете. Поверьте мне в этом...

Он продолжал говорить, а я нахмурился и взял бутылку Маунти Дью, хмуро глядя на маленькие циферки перед водой, которую я рассчитывал получить. Я набрал неверный код.

— Твою ж мать, — пробормотал я. Я тоже не был любителем сладких газированных напитков. Не то чтобы я собирался сообщать это трещотке возле меня.

Я вдохнул и выдохнул, и боль пронзила мою голову, пока я откручивал крышечку. Скайлар продолжал болтать. Сладкий напиток покрыл мое горло, когда я отпил глоток, и я поморщился. Это жидкость. Сгодится. Я не собирался покупать еще один напиток по завышенной цене просто из-за удобства.

Я пошарил по карману в поисках нескольких таблеток, которые сунул туда утром перед тем, как покинуть свой кабинет с безумным намерением пробраться на лекцию, которая может помочь со всеми не имеющими ответа вопросами, преследующими меня больше года.

Скайлар перестал говорить о шипучих напитках и переключился на утилизацию, пластиковые бутылки, окружающую среду и что-то в таком духе. Я сощурился, глядя на него, и из-за головной боли сложно было сообразить, почему он говорит со мной. Похоже, он не замечал полного отсутствия интереса с моей стороны или того факта, что я пребывал в агонии и отчаянно нуждался в спокойствии и тишине.

Он говорил с жестами, и выражение лица вторило его энергии. В его глазах жил свет, который исходил наружу. Они были необычного цвета. Не зеленые, не синие, а что-то между. Было ли у этого цвета название? Аквамариновые? Лазурные? Я был слишком не в себе, чтобы придумать другие варианты, и не до конца понимал, почему мне вообще приспичило придумать название для цвета его глаз. Они определенно были уникальными.

Почему этот парень не делает то, чем там студенты обычно занимались между парами?

Очередной укол боли напомнил мне о моей миссии.

Я снова сосредоточился на таблетках, которые выуживал из кармана. К ним прилипли ворсинки, так что я зажал Маунти Дью под мышкой и стал убирать соринки, сморщив нос. В тот же момент кто-то врезался в меня сзади, отчего я споткнулся и по инерции немного пошатнулся вперед. Я налетел на Скайлара, выронив таблетки, которые упали на пол.

Они закатились под автомат.

— Да твою ж мать.

Скайлар схватил меня за руку, удерживая на месте.

— Эй, смотри куда идешь, приятель, — крикнул он через плечо, да так громко, что мне показалось, будто осколки стекла пронзили мягкие ткани моего мозга.

Не отпуская меня, он повернулся и окинул меня куда более пристальным взглядом, чем следовало. Он стоял так близко, что я уловил запах чего-то землистого и природного на его одежде и коже. Это вызвало воспоминания о туристических походах в парке Алгонкин ранней осенью, в мое любимое время года.

Он был на несколько сантиметров ниже меня и мускулистым в той манере, которая доступна только в двадцать с небольшим. Как только приходило сорокалетие, становилось сложнее поддерживать такую форму.

Почему я вообще обращаю на это внимание?

— Вы в порядке? — спросил Скайлар, выдергивая меня из неприличных размышлений. — Тот парень куда-то спешил, да? Я вас спас, — он подмигнул, и это был лукавый и флиртующий жест, который я отказывался признавать. Его ослепительная улыбка обнажала ровные белые зубы и полумесяцы ямочек по краям от рта. Улыбка буквально заставляла его светиться.

На долю секунды я мог видеть лишь эту улыбку. Как один человек может источать такое сияние и чистоту, и почему это выбивало все мои мысли из колеи? И какой же цвет лучшим образом описывал глаза, которые смотрели на меня?

Что более важно, почему мы до сих пор стояли так близко друг к другу?

У меня не было времени осмыслить всю абсурдность происходящего. Улыбка Скайлара исчезла, и возникло такое чувство, будто солнце спряталось за тучей.

— Эй, вы в порядке? Выглядите бледным.

— Голова болит. Вы слишком много болтаете, — но это ложь. Моя головная боль никак не связана со Скайларом.

Большинство людей обиделось бы на такой комментарий. Но не этот парень. Улыбка Скайлара сделалась еще шире.

— Ага, я уже говорил. Вы не первый, кто поднимает эту проблему. Мой младший брат ликовал в день, когда я съехал, — он глянул туда, где мои таблетки закатились под автомат. — Не знаю, как вы, а я не стал бы их доставать. Кто знает, как часто они моют полы.

— Все нормально. У меня в кабинете есть еще. Прошу меня извинить.

Я попытался высвободиться из его хватки, но он встал передо мной.

— Погодите. Секундочку.

Он бросил рюкзак на пол и нагнулся, принявшись копаться в нем.

Свободный от его хватки, я должен был уйти, но не сделал этого. По какой-то причине я просто стоял и смотрел на сбивающего с толку мужчину, который опустился на колени перед автоматом посреди коридора.

— Вот, — Скайлар встал и сунул мне бутылочку. — У моей мамы бывают мигрени. Она спасается этим лекарством и настаивает, чтобы я постоянно носил при себе упаковку, будто меня внезапно накроет мигренью, хотя такого никогда не случалось. У меня бывают головные боли, но я скорее вызываю их у других людей, — он усмехнулся, я — нет. — Это была шутка. Ну знаете, потому что я слишком много говорю. Забудьте. Выпейте парочку. Вдруг помогут.

Поколебавшись, я посмотрел на бутылочку в его протянутой руке. Когда он потряс ею, грохоча таблетками внутри, я уступил и взял пару таблеток, после чего вернул ему бутылочку.

— Спасибо.

Он показал на Маунти Дью, когда я сделал несколько глотков, запивая новые таблетки.

— Кофеин может не пойти на пользу. Это одна из тех вещей, с которыми маме приходится соблюдать осторожность. Он может ухудшить мигрень.

— Ага, газировка — наименьшая из моих проблем. Поверьте.

— Знаете, я как-то раз читал статью о постоянных мигренях, из-за моей мамы, и там говорилось...

Я поднял руку.

— Мистер Доусон...

— Скайлар. Пожалуйста, зовите меня Скайлар. Или Скай.

Нет уж, не бывать этому.

— Мистер Доусон, вам случайно не нужно на пару?

— Нет. Только через час. Я надеялся, что мы сможем поболтать. Ну, знаете, продолжить с того, на чем остановились, — он показал большим пальцем через плечо, в сторону лекционного зала.

— Сейчас неудачное время. Мне надо возвращаться в кабинет.

— О, точно. Само собой. У вас сейчас приемные часы?

— Да.

— Супер. Я пойду с вами.

Я не сдвинулся с места, смерив его взглядом и пытаясь определить, что он задумал.

— Мистер Доусон, мои приемные часы предназначены для студентов, которым нужна помощь или которые хотят задать вопросы касаемо моего курса. У вас есть какие-то вопросы, потому что в противном случае...?

— Уверен, я что-нибудь придумаю. Показывайте дорогу.

Все во мне требовало, чтобы я сказал ему отвалить. Я устал, моя голова болела, и что-то в присутствии Скайлара сбивало меня с толку в такой манере, которую я был не в состоянии осмыслить. Он был громким, оживленным и молодым. Полная моя противоположность. Он не имел представления о жизни, трудностях и стрессе. И о бывших мужьях-серийных-убийцах, которые приводили к бессонным ночам и кошмарам.

Мой осоловелый мозг не сумел достаточно быстро придумать отговорку. Скайлар посмотрел по сторонам, просунув большие пальцы под лямки рюкзака, и пружинил на носочках, улыбаясь. Его наушники болтались на проводе вокруг шеи.

— Так в какую сторону?

Смирившись, я направился к своему кабинету, и Скайлар не отставал, болтая.

— Так вот, криминальная психология. Круто, да? Этот большой проект внушает страх. Хотелось бы мне иметь возможность самостоятельно выбрать субъект изучения, а не получать случайное назначение. Зная мою удачу, я получу кого-нибудь скучного, о ком никто и не слышал. Доктор Вескови сказала, что можно работать в паре, — он слегка пихнул меня плечом. — Хотите быть моим напарником?

— Я не студент, мистер Доусон.

— Но вы же были там. Мы можем приготовить выдающуюся работу. Команда Крутышей. Вы и я. Думаю, мы хорошо поработаем вместе.

— Не бывать этому, мистер Доусон.

— А вы подумайте.

Когда я не стал спорить, он продолжил:

— Так зачем вы были там?

— Из любопытства.

— Это я понял. Я сам из-за этого и записался. В этом году я прохожу кучу интересующих курсов, решая, чем хочу заниматься. Я путешествовал по всему миру, работал волонтером, вычеркнул кучу пунктов из списка вещей, которые хочу сделать в жизни, но будущее все еще ускользает от меня. Глупо, да? Не могу же я вечно работать в баре. Это тесное маленькое тело в конце концов обратится против меня, и чаевые станут скудными. Это будет печальным днем. Вы вернетесь?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить его болтовню и понять, что он вернулся к обсуждению моего посещения лекции по криминальной психологии.

— Нет.

— Жалко, — затем он улыбнулся и снова пихнул меня плечом — то ли нарочно, то ли потому что у него не было никаких представлений о личном пространстве, я не знал. В любом случае, это привлекло мое внимание к его лицу.

Его улыбка просияла и светилась в его глазах, затмевая все вокруг. Небесно-голубой? Бирюзовый?

Я отвернулся, пытаясь сосредоточиться на коридоре перед нами.

— Вы много путешествовали? — спросил он, когда я промолчал слишком долго.

— Не особенно, — Морган не был фанатом путешествий по воздуху, несмотря на мои постоянные мечты об отпусках по всему миру и посещении тех мест, о которых я много лет читал лекции.

— Жалко. А как так получилось? Ну то есть, вы учитель истории. Я думал, что это само собой разумеющееся. Может, даже обязательное условие.

— Не сложилось, наверное.

— Вы так говорите, будто вы слишком старый. Это не так. Кстати, а сколько вам лет? Мне двадцать пять.

Я не ответил. Его это, похоже, не смутило.

Я направился к лестнице вместо лифта. Находиться в небольшом пространстве с этим мужчиной — наверняка плохая идея. Мы стали подниматься. Я шагал через одну ступеньку, но он без проблем поспевал. Наверху я свернул налево к кабинетам профессоров, и Скайлар последовал за мной.

— Вы выросли в Виндзоре?

Я стиснул зубы.

— Нет.

— Откуда вы?

— Из другого места.

— Это весьма неопределенно.

— Да.

— Где вы раньше преподавали?

— В другом месте.

Он усмехнулся.

— Как насчет семьи? У вас есть здесь семья? Вы женаты? Дети есть? — он кашлянул, и мне показалось, будто он едва слышно пробормотал «Вы гей?».

Я резко остановился и повернулся лицом к самодовольному студенту, который по какой-то причине решил прицепиться ко мне.

— Мистер Доусон, моя личная жизнь вас не касается. Возможно, вам лучше найти какое-то другое занятие для свободного времени. После одной лекции, судя по вашему уверенному пониманию предстоящего курса, я не сомневаюсь, что вы не нуждаетесь в моей помощи.

И снова он ни капельки не смутился. Вездесущая улыбка никуда не делась. Он пожал плечами.

— Ну, я пытался. То есть, это ваш кабинет, да? — он показал на закрытую дверь с табличкой, сообщавшей мое имя. Точнее, на табличке было написано Джексон Палмер.

— Да. Хорошего вам дня, — этого должно было оказаться достаточно, чтобы отправить его подальше.

Я повернулся, отпер дверь и зашел внутрь.

Скайлар последовал за мной по пятам.

— Вау, — он промаршировал в кабинет так, будто он принадлежал ему; покружился на месте и осмотрел тут все. — Это реально унылая скукота. Без обид. Тут так пусто. Вам нужно заполнить полки, добавить личных штрихов, вдохнуть жизнь в этом место. Тут воздух спертый. Откройте шторы и впустите солнце. Купите цветок в горшке. Неудивительно, что вы никогда не улыбаетесь.

Я нахмурился. Нет, я не потрудился обживать свой кабинет. Это последнее, что приходило мне в голову. Меня заботили совсем другие вещи.

Скайлар направился к окну и принялся раздвигать шторы. Я сощурился от атаки яркого света. Он задрал подбородок к солнцу и закрыл глаза, глубоко вдохнув.

— Вот об этом я говорю. Витамин Д, дружище. Надо впитывать его и станет лучше.

Он повернулся, положив руки на бедра, и еще немного посмотрел по сторонам.

— Мистер Доусон, — я постарался не сосредотачиваться на его электризующем присутствии, которое как будто простиралось и захватывало всех вокруг, завораживая его обаянием. — Я польщен, что вас так заинтересовал мой курс. Однако мне придется попросить вас уйти. Мне нужно сделать кое-какие дела до моей лекции, и я сильно сомневаюсь, что вы уже нуждаетесь в моей помощи. Я прав?

Эти глаза — не совсем синие и не совсем зеленые — изучали меня с другой стороны комнаты. Я думал, что он останется на прежнем месте и опять проигнорирует меня. Он этого не сделал.

Он повыше закинул рюкзак за плечо и обошел мой стол, направляясь к двери. Остановившись передо мной, он одарил меня той флиртующей улыбкой, которую я несколько раз замечал за ним.

— Хотя бы теперь я знаю, где вас искать.

— Знаете.

— Если передумаете насчет задания по криминальной психологии, дайте мне знать. Думаю, вместе мы можем сделать изумительные вещи.

Он подмигнул.

Я прочистил горло и глянул в коридор за дверью.

— Опять-таки, я не записан на тот курс, мистер Доусон. Я вообще не студент. Я ваш профессор.

— Знаю. Я все равно думаю, что вместе мы сможем сделать изумительные вещи, — он проскользнул мимо меня и развернулся, когда оказался в коридоре у моего кабинета. От меня не укрылось то, как его взгляд прошелся по моему телу вниз и вверх. — Надеюсь, головная боль пройдет, Джексон. Ой, виноват. Простите. Доктор Палмер, — он ни капельки не выглядел сожалеющим.

Он сунул наушники и неспешно зашагал по коридору, слегка шаркая ногами, будто пританцовывал под ту мелодию, которая гремела в его ушах.

Когда он обернулся перед поворотом в конце коридора, я осознал, что таращусь ему вслед как придурок.

Он помахал рукой.

Я скрылся в своем кабинете и закрыл за собой дверь.

***

В пятницу Леви позвонил ближе к вечеру, после встречи с адвокатом Моргана, Фрэнсисом Гейблом. Первая неделя была долгой и утомительной. Я все еще находился на территории кампуса, хотя моя последняя пара закончилась в полдень. Подпирая подбородок ладонью и упершись локтем в стол, я слушал, как Леви пересказывает свою встречу.

Все прошло не лучшим образом.

— И наконец, не убивай гонца, принесшего плохую весть, я уже высказался от твоего лица и выразил свое мнение по этому поводу, но Морган хочет встречаться с тобой для обсуждения разных моментов. Он говорит, что так будет охотнее идти навстречу.

— Нет.

— Именно так я сказал Фрэнсису. Это плохая идея, — Леви вздохнул. — В любом случае, Фрэнсис огласил условия Моргана, мы скорректировали их так, как мне показалось более честным, и он обсудит это со своим клиентом. Он свяжется со мной. Но не особо раскатывай губу.

— Ладно.

— Почему ты еще на работе?

Потому что я обманщик. Потому что, хоть я и говорил себе, что не стану возвращаться на пары по криминальной психологии, я ждал в кабинете именно по этой причине. В моем нутре жил ненасытный зуд, который можно унять лишь знанием. Как Морган скрывал это все от меня? Были ли какие-то признаки? Что происходило в его мозгу?

— Я работаю кое над чем для курса, — соврал я.

— Пятница же. Иди домой. Закажи пиццу. Сходи куда-нибудь. Ты завел друзей?

Я рассмеялся, но в этом звуке не было юмора.

— Ага, конечно. Прямо сейчас и займусь этим. Привет, я Джейсон. Мой бывший муж — Кингстонский Душитель. Хочешь дружить со мной?

— Возможно, не стоит начинать с этого.

— Я не заинтересован. Чем меньше людей меня знает, тем лучше.

— В том-то и проблема. Ты ни в чем больше не заинтересован. Джейсон, раньше ты был общительным и дружелюбным. Раньше ты был душой компании. А теперь твой внутренний свет как будто погас. Мне ненавистно видеть тебя таким.

— Я уже и не знаю, как быть другим.

Я поддел большим пальцем потайную коричневую папку с фотографиями всех жертв Моргана. До звонка Леви я мучил себя, глядя в их лица, читая маленькие пометки, которые я сделал по каждому из них и которые рассказывали мне, кем они были.

— Ты принимаешь свои...

— Не надо. Мне хватает этого дерьма от доктора Москони. Мне не нужно выслушивать это еще и от тебя. Я не в депрессии.

— Тут нам придется не согласиться, — Леви многострадально вздохнул. — Джейсон, — его голос смягчился. — Ты больше никогда не улыбаешься. Я волнуюсь за тебя. С каждым днем ты ускользаешь дальше и дальше.

Я закрыл глаза, и давление в груди становилось невыносимым.

— Ты не первый, кто говорит мне такое на этой неделе.

— То есть, ты все же общаешься с другими людьми.

Я открыл рот и снова закрыл, решив уйти от ответа.

— Ничего особенного. Комментарий мимоходом от раздражающего студента.

— Вот как? Случайно не от того же раздражающего студента, который пел серенады твоей служебной фотке?

Я выпрямился и окинул взглядом свой кабинет, чувствуя себя пойманным с поличным, о чем Леви даже не догадывался. Сегодня утром Скайлар был в переднем ряду на моей лекции по древним цивилизациям. Мы больше не разговаривали, но та улыбка не сходила с его лица. Может, это мое воображение, но улыбка казалась ярче, когда он адресовал ее в мою сторону.

— Скайлар — странный парень. Немного перегибает палку. Я не собираюсь воспринимать его слова...

— Скайлар? У него есть имя? Интересно.

Я побледнел. Я впервые назвал его по имени вслух и не знал, как понимать то, с какой легкостью его имя слетело с моего языка.

— Что бы ты ни делал, не надо.

— Он хорошенький?

— Мы разве не обсуждали это?

— Обсуждали, но в тот раз ты мне не ответил. Ты уходил от ответа и бурчал. Он хорошенький?

— Ему двадцать пять, и он постоянно флиртует. Хоть он и ходит за мной хвостиком, не закрывая рта — даже не делает пауз, чтобы перевести дыхание, позволь заметить — я не заинтересован. Конец разговора. И он же студент.

Я буквально слышал, как Леви на том конце линии закатил глаза.

— Я же не говорю тебе встречаться с ним. Я говорю, впитывай это флиртующее внимание. Насладись им. Позволь себе быть счастливым хоть на пять минут.

От его слов меня окутало темным облаком. Когда я заговорил снова, мой голос прозвучал низко и убито.

— Знаешь, что стало с последним парнем, который флиртовал со мной? Он мертв.

Я повесил трубку. Мои ладони вспотели, руки дрожали. Мне понадобилось десять полных вздохов, прежде чем я смог успокоить свой желудок и подавить тошноту. Мой телефон издал сигнал.

Я подвинул его ближе, обнаружив сообщение от Леви.

«Прости».

Я не ответил. Занятие по криминальной психологии начиналось меньше, чем через десять минут. Если не буду пошевелиться, то пропущу. На мгновение я поколебался и попытался отговорить себя от посещения. По логике мне стоило пойти домой и забыть. Мой доктор была бы в ужасе, если бы узнала, что я делаю. Леви бы меня хорошенько пропесочил.

Но они не знали, каково это — делить постель и жизнь с тем, кто двадцать лет скрывал свою настоящую природу.

Я хотел всего лишь понять.

Я сунул телефон в карман и вышел. Когда я пришел к лекционному залу, гул разговоров просочился в коридор. Меньше всего я хотел привлечь внимание Скайлара. Я сказал ему, что не вернусь. Если он меня увидит, то наверняка пересядет и опять примется трещать мне на ухо.

Я заглянул в задние двери лекционного зала, просматривая ряды в поисках знакомой светловолосой головы. Народу было много. Не увидев его после первого осмотра, я более медленно присмотрелся к каждому учащемуся. Не помогало и то, что я смотрел на затылки.

— Я еще не там, если вы ищете меня.

Я дернулся и развернулся. Скайлар просиял. Возле него стоял еще один парень, который выглядел самодовольным, переводя взгляд с меня на Скайлара и обратно.

Я попытался придумать, что сказать. Объяснение. Отговорка. Что угодно.

Ничего не придумалось.

— Джексон, это мой друг и сосед по комнате Хантер. Когда я говорю «сосед по комнате», я имею в виду, чисто в платоническом смысле. Мы не спим вместе. Он натурал.

Хантер треснул Скайлара по плечу и виновато посмотрел на меня.

— Игнорируйте его.

Если бы это было возможно.

— Вы собирались войти внутрь или просто будете стоять на пороге и слушать? — спросил Скайлар.

Вот это был бы замечательный момент, чтобы отступить и напомнить ему, что я не студент на курсе, но прежде чем я подобрал слова, друг Скайлара хлопнул его по плечу, пробормотал «Увидимся позже» и скрылся в лекционной аудитории.

— Идемте? — Скайлар махнул в сторону двери. — Я обещаю держать это под контролем, — он похлопал себя по губам.

Он придерживал дверь открытой, и надежда в его взгляде пленила меня.

Мои ноги оставались на прежнем месте.

— Я ваш профессор, мистер Доусон.

Он облизал губы, и в его глазах сложного цвета мерцала улыбка.

— Я знаю, доктор Палмер, но мы опоздаем, если не войдем сейчас. Идемте?

По причинам, которые я отказывался признавать, я последовал за ним внутрь.