Блеф демона

Глава 22

— Библиотека? — пальцы доктора Офис сильнее сжали руль её электрического кабриолета, когда мы остановились на красный.

Элис, настоявшая на том, чтобы занять переднее сиденье, одарила её успокаивающей улыбкой.

— Она закрыта. Но у нас есть способ попасть внутрь. Сверните здесь налево. У разгрузочной зоны есть парковка.

Пальцы пожилой женщины раздражённо застучали по рулю, и я подалась вперёд, неловко ощущая её явное недоверие. Оно преследовало её, как бездомная собака, с тех пор как мы покинули больницу. Не то чтобы я её за это винила.

— Это проблема? — спросила я с нарочитой интонацией, чувствуя себя как Ал на заднем сиденье, угрюмо уставившись вперёд.

— Да, это проблема, — отрезала доктор Офис. — Я не могу выдать опубликованные чары за свои.

— О! — Элис сразу расслабилась. — Мы тут не из-за чар. Мы здесь потому, что именно здесь она спрятала своего старого бойфренда.

Я не была уверена, что Кистен всё ещё старый бойфренд, но это звучало как-то… слишком в прошлом, даже если и правильно. Для кого ты это делаешь, Рейчел?

— Это новые чары. Гарантирую.

— Гарантируешь, — пробормотала она. Светофор сменился, и после заметной паузы она свернула на менее оживлённую улицу. — Твоя гарантия и гроша ломаного не стоит, — добавила она, но пальцы на руле разжались.

Да хоть что угодно.

— Вон в тот переулок, — сказала я, и машина замедлилась, чтобы вписаться в крутой поворот.

— Лучше и лучше, — проворчала доктор Офис, но я заметила, как облегчённо она выдохнула, когда узкий проезд вывел нас в просторный вымощенный двор между четырьмя зданиями. Напротив виднелся ещё один выезд в переулок, вполне удобный для разгрузки — или быстрого бегства.

Она притормозила возле контейнера и заглушила двигатель.

— Ладно. Время пошло, — сказала она, перехватив сумочку и открыв дверь.

Я рванулась следом, но дверь с силой захлопнулась прямо у меня перед носом. Раздражённая, я переметнулась на другую сторону и решила, что больше никогда не посажу Ала на заднее сиденье. Элис уже шагала по гладким бетонным ступеням к разгрузочной зоне, оставив мне мучиться с сиденьем самой. Взъерошенная, я выбралась наружу и со злостью хлопнула дверцей кабриолета как раз в тот момент, когда Элис с грохотом поднимала решётчатые ворота. Звук вышел громкий, но почему-то даже утешающий.

Доктор Офис, заметно настороженная, открыла багажник, доставая оттуда коробку со своими материалами. Похоже, поездка со мной и тем огромным ножом на заднем сиденье стала для неё испытанием.

— Не верю, что она вообще сюда поехала, — сказала Элис, когда я поднялась за ней по ступеням. — Мы ведь могли ограбить её и угнать машину, никто бы и не узнал. — Она покосилась на доктора Офис, стоявшую у багажника с телефоном в руке. — Я не говорю, что мы так сделаем, но, чёрт возьми! Я думала, ты доверчивая. Как она вообще столько прожила?

Раздался характерный звук исходящего письма, и я усмехнулась. Она выжила потому, что была чертовски стойкой.

— Ты хоть чувствовала, сколько у неё энергии лей-линии? — сказала я, пока доктор Офис направлялась к ступеням.

— Да, понимаю. Но нейтрализовать заклинательницу лей-линий — проще простого.

И не говори.

— Там могут ждать пятеро здоровенных мужиков, готовых накинуться на неё, — продолжила Элис, понижая голос, пока мы заходили внутрь и жали кнопку вызова грузового лифта.

Доктор Офис задержалась в солнечном пятне, пока старая машина с лязгом оживала, и медленно вошла в открывшийся проём.

Женщина тянула энергию лей-линии медленно и ровно, чтобы, если мы зайдём слишком глубоко, она могла держать связь. Умно.

— Ладно, — сказала я, отворачиваясь от пожилой женщины. — Во-первых, выбирать жертву в подвале больницы — глупо, когда на улицах полно доверчивых людей. Во-вторых, даже если бы мы захотели напасть на неё, твои нейроны подпалены, и, судя по всему, она прекрасно видит сквозь наши иллюзии. Она знает, что у меня огромный вампирский укус, и вполне способна решить, что я тупая и меня легко одолеть. В-третьих, она только что отправила письмо с указанием, где находится. И в-четвёртых, она работает с нежитью. В одиночку. Её бы туда не поставили, если бы она не могла отбиться от кого-то сильнее себя.

Лифт с грохотом встал, и я, сцепив зубы, дёрнула за решётку, открывая проход, когда доктор Офис присоединилась к нам.

— И наконец, если вы попробуете что-то провернуть, я размажу вас по стенам, детки, — сладко сказала доктор, легко протиснувшись мимо и уверенно заняв заднюю часть лифта.

— И ещё у неё отличный слух, — заметила я, заходя внутрь и оставляя Элис возиться с решёткой и кнопкой спуска.

Лифт загудел, загрохотал, и мы втроём замерли, глядя прямо перед собой, пока пол уходил из-под ног, и нас окутывала тьма.

— Простите, — сказала Элис, явно неловко себя чувствуя. — Просто мне кажется, что для вас это слишком большой риск ради такой мелочи.

Доктор Офис листала ленту на телефоне, пока не потеряла соединение, и только тогда убрала его. Лей-линия же, как я и знала, оставалась стабильной.

— Я сделала проверку ауры, прежде чем выйти из машины. В здании нет никого живого крупнее мыши. Нежить меня не тронет. Я для них последняя надежда, и они это знают. Думаю, этого достаточно, чтобы быть в безопасности.

Чёрт… начинаю проникаться этой колючей женщиной. Я бросила взгляд на Элис, будто говоря: Ну и что, видишь?

— О, я согласна, что это глупо, — продолжила доктор Офис. — Но я стала врачом не для того, чтобы смотреть, как люди умирают, даже если они уже мертвы. — Коробка у неё на бедре сместилась, когда она поправила её. — Мне доверили нежить после того, как я спасла вторую жизнь пациента, которого коллега ошибочно признал мёртвым. И я так хорошо справляюсь с редкими выжившими, что они решили оставить меня там.

Это прозвучало горько, и Элис первой рванулась открыть решётку, когда лифт остановился.

— Зато платят неплохо, — пробормотала доктор Офис, и я подавила вздох, шагнув в тусклый коридор. Вероятно, её перевели туда только потому, что никто не хотел связываться с её эго: она была умнее остальных и прекрасно это знала.

— Он в секции редких книг, — сказала я, недовольная теми шёпотами, что издавали наши шаги.

— Я никогда тут не была, — замедлила шаг доктор Офис, замечая полки с книгами. — Можно изучить их?

— Нет, — улыбнулась Элис. — Большинство и вовсе не должны тут находиться.

Я провела рукой по сетке из цепей, вмонтированной и в потолок, и в пол; короткое тумп-тумп-тумп пальцами помогало мне сохранять равновесие.

— Университет обожает прятать вещи, которые считает только для своих, — мрачно сказала я. — Вот почему мне нетрудно пробираться сюда и пользоваться этим местом, когда нужно.

— М-м-м, — протянула доктор Офис, изучая меня, словно пытаясь решить, была ли я той «вампирской наркоманкой в стразах и пайетках», какой я ей, наверное, показалась. Мне было всё равно, что она думает, лишь бы слушала. По крайней мере, я была не в спортивных штанах и не в кроссовках, заляпанных кровью.

— Доктор, — сказала я, распахивая решётку к хранилищу, и она замялась, пропуская Элис вперёд. Я закрыла за собой сетку, не удивившись, когда пожилая женщина провела рукой по корешкам книг. То, что здесь она всё ещё могла подключаться к линии, её явно успокаивало.

— Я не знала, что это место существует, — прошептала она, остановившись у одного из томов. — Стеф, если это твоё настоящее имя, должна признать, что я тебе обязана хотя бы за то, что ты открыла мне это.

— Только не болтай, — пробормотала я. — Не хочу потом находить тут толпы. — Мой взгляд уже был прикован к Кистену, когда короткий проход вывел нас в маленькую мрачную комнату с книжными стеллажами и одной холодной каменной стеной. Он не пошевелился, и тонкая жилка паники пробежала по мне. Это плохо? Или хорошо?

Доктор Офис поставила коробку на стол.

— Ну, посмотрим, что у нас.

Я замерла в дверях, скрестив руки. Вина накатила тяжёлой волной ответственности. Мне следовало сразу отвезти его в отделение скорой, а не прятать в подвале библиотеки. Вампирская политика — дерьмо.

— Мне всё ещё кажется, что это плохая идея, — мягко сказала Элис, когда доктор Офис зашептала латинские слова, и мутный отблеск заклинания скользнул по остаткам его ауры, прежде чем та угасла. — У нас сегодня ещё есть дела.

Я ёрзала, пока доктор Офис щупала его пульс. Или ждала его. Это могло занять время.

— Мы всё равно не сможем выйти на место до семи, — сказала я. — Она управится меньше чем за час.

Доктор Офис, всё ещё пытаясь уловить пульс, спросила:

— От чего он умер?

Противный ком подкатил к горлу.

— Одна нежить швырнула его о стену и сломала шею. Он был кровавым даром.

— А, вот как. Красивый и сильный, — сказала она, отпустив его запястье. Сдвинула его голову, проверила шею на следы укусов, потом другое запястье. — Вот почему он здесь, а не в отделении. Но укусов не вижу. Почему он в таком состоянии?

— Он, эм… укусил напавшего вампира, — сказала я, и доктор Офис заинтересованно повернулась. — Кистен перешёл в состояние нежити без задержки, — пояснила я. — Он знал, что не сможет пересилить противника, поэтому сознательно укусил его, чтобы спасти меня.

Выражение лица доктора Офис оставалось подчёркнуто профессиональным.

— Ты была там.

Это прозвучало не как вопрос, и я молча кивнула, стиснув зубы.

— Он смешал их кровь, чтобы утащить того ублюдка за собой. Он умер, чтобы спасти меня и ещё одного человека, — и это всё ещё больно.

Она оглядела его.

— А где сам напавший вампир?

— Он сбежал, — сказала я, объясняя, почему Арт не оказался в её морге — а именно туда ему и дорога. — Думаю, он сдохнет дня через три. Не ищи его. Его больше нет.

Я сдержала дрожь губ, подавив волну ярости. Арт прятался в туннелях со своим наследником. Оба умерли ужасно: Арт до конца высасывал своего наследника в отчаянной попытке оттянуть смерть. Этого оказалось недостаточно.

— Мне жаль, — сказала доктор Офис, положив руку Кистена ему на грудь. — Вируса, который он получил от напавшего, было немного, но достаточно. Он угасает. Возможно, до рассвета, когда иссякнет его аура. Может, дольше.

— Хочешь посмотреть чары? — выдавила я. — Или предпочитаешь ещё сорок минут разглядывать полки?

Доктор Офис подняла взгляд, окинула взглядом убогую комнату и тяжело вздохнула.

— Ладно, — холодно сказала она, отворачиваясь от Кистена. Она придвинула к себе кресло на колёсиках и села за стол. — Удиви меня.

Ясно было, что она считает это пустой тратой времени. Возможно, так и было. Заклинание создало бы копоть. Я знала, что доктор Офис вряд ли одобрит подобное, так что возьму её на себя: Ковен займётся обменом, если она согласится отдавать, скажем, десять процентов каждой ауры, собранной для Кистена. Если я зарегистрирую проклятие как «платное за использование», даже следить не придётся.

Двигаясь резко, я распаковала коробку, и злость слегка поутихла, когда я достала шарф, отталкивающий ионы, одолженный у Сильвии, чтобы подготовить место. Доктор Офис начала проявлять интерес — то ли из-за серьёзности подготовки, то ли от запаха горящей амбры, что витал в воздухе. Как бы то ни было, внимание её было приковано. Я решила идти до конца и натянула мантию. Ну, я ведь работаю с аурами… в каком-то смысле.

— Нужна помощь? — спросила Элис, разглядывая нелепую шляпу, пристёгнутую к моей мантии.

— Нет, спасибо. — Я опустила голову и закатала рукава до локтей. — Я знаю исходное проклятие и видела, какой она использовала пентаграмму. Думаю, справлюсь.

Элис переместилась так, будто хотела встать между мной и доктором.

— Эм… я думала, ты не…

— Сядь, — буркнула я, пряча тревогу. — Скажешь, если я начну нарушать драгоценные двойные стандарты Ковена, — добавила я с горечью. Элис недовольно поморщилась, дёрнула другое кресло и села, скрестив руки на груди.

Сделать чары, зарегистрировать как проклятие «с платой за использование», привязать к Кистену. Легко сказать, легко сделать.

— Ладно, — пробормотала я, переводя взгляд на не зажжённую свечу. — Оригинальное проклятие считается запрещённым не только потому, что крадёт чужую ауру и оставляет её владельца беззащитным, но и потому, что требует связки по крови, костям, волосам и трём страстям, отражённым в первых трёх оболочках ауры донора. Земля, камень и вода удерживаются волосами, костями и кровью, а последние три аспекта — огонь, воздух и эфир — относятся к духовному. Шестисоставное проклятие сложное, но оно необходимо, если речь о краже ауры.

Губы доктора Офис слегка приоткрылись.

— Ты раньше преподавала?

— Не часто и не слишком хорошо, но у меня отличный учитель, — сказала я. — Он редко объясняет всё напрямую, приходится проговаривать вслух, чтобы уловить суть. — Я замялась, подумав об Але. Сейчас он где-то бродил в поисках меня, и я скучала. — Нам не нужна точность проклятия шести аспектов, потому что связь между донором и получателем здесь почти добровольная и может быть встроена прямо в чары. — Я зажгла свечу мыслью и отставила в сторону. — Хватит обычной пентаграммы, используя пещеру как точку привязки.

— Ты никогда этого не делала, — заметила доктор Офис.

Я скользнула по ней взглядом, решив не обращать внимания.

— Родительское проклятие использует фразу для запуска перемещения ауры, — объяснила я. — Эту часть я сохраню, так как именно формулировка определяет, куда движется аура. После того как связь установлена между двумя пентаграммами, поток может пойти в обе стороны. Из развращённого заклятия можно сделать такое, что будет куда менее разрушительным, если акцент на помощь другому. — Я посмотрела на Элис. — Согласна?

Элис лениво откинулась на спинку стула, делая вид, что ей скучно.

— Согласна.

Доктор Офис метнула в её сторону странный взгляд, будто удивившись, зачем мне её мнение.

— Здесь нет добровольности, — возразила она. — Тут мешок крови и банка.

Я кивнула, сосредоточившись на зеркалах из свободных ионов.

— Я лишь хочу сказать: в исходном проклятии, помимо сомнительных ингредиентов, намерение тоже играет роль в том, считать ли его запрещённым. — Я снова повернулась к Элис. — Верно?

— Почти, — ответила она, закинув ногу на ногу. — Всё равно получится копоть. Особенно если понадобятся образцы волос, костей и ногтей от исходных доноров, чтобы связать донорскую пентаграмму с передающей.

Я расставила зеркала и аккуратно их выровняла.

— Я уберу эту часть. Свяжу их по-другому.

— Боже мой, — прошептала доктор Офис, — ты всё придумываешь прямо на ходу.

Я нахмурилась, встретившись с её ужаснувшимся взглядом.

— Если не сработает, всё, что ты потеряешь, — это двухчасовой перерыв на обед. Я куплю тебе миску чили из «Скайлайна», и сможешь утащить её к себе за стол.

— Ты дала понять, что у тебя рабочие чары! — выпалила она. — Сколько копоти это оставит на моей ауре?

— Нисколько, — отрезала я. — Копоть возьму на себя, но десять процентов от каждой собранной тобой ауры идут в демонический коллектив для моего использования. Или твоё эго помешает мне выдать тебе лопату, чтобы ты сама выкопалась из подвала?

— Без копоти — это очень законно, — сказала Элис, когда доктор Офис замялась; мысль развернуться и уйти светилась у неё прямо на лице.

— Ага, потом не говори, что не слышала, — пробурчала я. Свеча уже прогрелась настолько, что воск растаял, и я начала выливать его ровной пентаграммой на первом зеркале.

— Десять процентов — тебе? — Взгляд доктора Офис метнулся к Кистену и обратно.

Капля воска едва не сорвалась на только что законченный рисунок, я перехватила её, чувствуя, как горячее жжёт кожу добрую секунду. — Считай это роялти. Хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет. — Она снова посмотрела на Кистена и кивнула. — Продолжай.

Да я бы и сама десять процентов отдала, лишь бы выбраться из этого подвала, сухо подумала я, выводя вторую пентаграмму — легко и чисто, как два года назад я бы себе и не позволила мечтать. Задув свечу, я проводила взглядом вьющийся дым и прикинула, не упростит ли дело постоянная связка между двумя зеркалами вместо самих пентаграмм. Зеркала тогда нельзя будет использовать ни для чего другого, зато связь будет непробиваемая. Но это на потом. Я повернулась к доктору Офис:

— Можно как-то взять пробу из пакета крови? Мне нужна капля в банку.

— Чтобы привязать её к пентаграмме, — сказала она, и я кивнула. — Конечно. Там есть порт. Шприцем декантируешь сколько нужно. — Она запнулась. — Ты не просила принести.

— У меня свой есть. — Спасибо, Айви, подумала я, роясь в сумке и радуясь, что она сунула его мне — удобно наполнять шарики чарами. Шелест стерильной бумаги прозвучал слишком громко, и доктор Офис уткнулась в телефон, пока я укладывала пакет крови в нишу первой пентаграммы и разбиралась с портом. Проще простого. Рука уже набита изготовлением шариков с сонными чарами: я вытянула кубик, потом расфокусировала внимание, проверяя, держится ли здесь аура.

В тёмной крови закружилась как звёздная пыль дымка коричнево-зелёного. Свежая, часа через три после тела, не больше.

— Если не хочешь шприц, пойдёт тисовый стилус, — сказала я — больше чтобы оторвать доктора Офис от телефона.

Я поставила подготовленную банку в нишу второй пентаграммы с гулким стуком. Задержав дыхание, капнула кровь на полпути между стенкой банки и серединой.

— Juncta in uno, — прошептала я, словами фиксируя кровь в месте и привязывая банку к пентаграмме. Да, если связать сами зеркала, это бы пошло быстрее.

— Что это? — Доктор Офис подалась ко мне, наверняка решив, что я что-то утаиваю.

— «Соединены в одно», — перевела я латынь. — Сделай спираль из шести точек, чтобы аура пошла по ней.

Она кивнула, лицо непроницаемое. Шесть точек отсылали к исходному проклятию, но мне это казалось важным, и я поставила ещё пять — тем же словом. Каждый мысленный выдох усиливал связь с лей-линиями, и, закончив, я провела ладонью по волосам, чувствуя, как их щёлкают мистики.

— Как-то рыхло, да? — спросила Элис, и я моргнула, вытаскивая мысли от Богини. Эта ненормальная боженька со своими мистиками меня больше не узнает, но зачем искушать судьбу?

— Нормально. — Я не люблю спиральную магию, зато ауры — любят.

Доктор Офис придвинулась ещё ближе:

— Симпатическая магия снисходительна, пока не даёшь слабину в голове.

Это было сказано красиво, и я уже начала, едва не выронив шприц, когда Кистен медленно вдохнул. Это должно сработать, подумала я, глянув на него. Рассвет. Если Трент нас поймает, меня к рассвету тут уже может и не быть.

— С каждой каплей связь с лей-линиями должна усиливаться, — сказала я, и доктор Офис нахмурилась.

— Разумеется, — отозвалась она, уставившись на мои наэлектризованные волосы. — Чем ты связала кровь с её пентаграммой?

— Тем же словом, что и там, — сказала я, едва касаясь пакета с невысказанным Juncta in uno. — Итак. Пентаграммы прорисованы. Банка привязана к принимающей пентаграмме, кровь — к отдающей. — Я посмотрела на Элис. — Что-нибудь из этого переводит ритуал в разряд запрещённых?

Элис притопнула носком.

— Нет, пока кровь пожертвована добровольно.

Доктор Офис снова нахмурилась на явно более молодую женщину, будто спрашивая, зачем я вообще интересуюсь её мнением.

У меня участился пульс. Я и раньше переделывала проклятия, но не перед кем-нибудь со столь раздутым эго, как у доктора Офис, да и заклинала я однажды на глазах у всего демонического коллектива.

— Тогда посмотрим, сработает ли с исходной формулой вызова. — Потому что, если связь с демоническим коллективом ляжет криво, придётся показывать все шаги и делать по-долгому. Фу…

Сила зашипела от пальцев ног до кончиков пальцев рук, когда я крепче ухватилась за линии; приятная дрожь прошла по коже.

— Хочешь записать? — потянула время я, и доктор Офис грубо фыркнула.

— Давай, — сказала она, вновь уткнувшись в телефон. Ясно: считала это пустой тратой времени.

Зачем ты вообще сюда спустилась? — подумала я, удерживая линии, чувствуя, как они гудят во мне вторым солнцем. Выдохнув, я поставила защитный круг вокруг обеих пентаграмм, косым взглядом проверяя реакцию доктора Офис на намёк копоти, что легла на золотисто-алую кромку моей ауры. Пожалуйста, сработай, пожалуйста…

— Du ut des, — пропела я, и из груди вырвался тонкий вздох, когда по позвоночнику сбежал трелью контакт. Соединилось с коллективом. Сработает.

— «Я даю, чтобы и ты дал», — удивлённо произнесла доктор Офис. — Хм.

— Вау! — Элис с грохотом отодвинула стул и вскочила. — Работает!

Раздражение на её сомнения испарилось, когда через меня прошёл странный тянущий толчок. Я снова раскрыла второй взгляд и с облегчением увидела в пакете крови слабый коричнево-зелёный отблеск ауры, закручивающийся в сжимающуюся спираль.

— Не трогай, — предупредила я, когда Элис потянулась рассмотреть поближе. Нахмурившись, она присела, поднимая банку на уровень глаз.

— Это не мои первые чары, — проворчала она. Но я понимала, почему её тянет: мягкое свечение поднималось изнутри, наполняя банку. Я чувствовала, как аура проходит через меня, на вкус — как память того, кому она принадлежала. Он любил кошек, горький шоколад, запах сосен и прикосновение ветра на рассвете. Его эмоции закручивались, связывая меня со Всем и делая большей частью вселенной.

Вот что чувствует вампир? — подумала я, когда последний поток прошёл и исчез. За ним осталась пустота, нехватка, о которой я прежде не знала. Вот что держит нежить живой. Эмоции украдены, но не менее сладки, и горло перехватило, когда я коснулась Кистена. Если он проснётся, он не вспомнит, что такое любить, существовать, быть частью целого. Поэтому он и голоден — тянется к связи с миром, нашему общему опыту, нашей радости. Это он забирает вместе с кровью. Отсутствие памяти и чувств — плата за бесконечную жизнь.

По-моему, сделка для вампиров так себе.

— И что дальше? Открыть банку и вылить ауру на… э-э… пациента?

Голос доктора Офис выдернул меня в реальность, и я потёрла подушечки пальцев — нужно было ощущение. Пожилая женщина хмурилась: она поняла, что случилось нечто неожиданное. Либо сделает чары правильно и увидит сама, либо нет. Возможно, она поймёт, что прошло сквозь меня, лучше меня.

— Типа того, — сказала я, поднимая банку; её покалывание отдавало в кожу. Ты не умрёшь от голода, Кистен. Я ровно вдохнула. Rhombus.

— Эй, Стеф? — осторожно предупредила доктор Офис, когда круг сомкнулся вокруг меня и Кистена.

Я нервно облизнула губы.

— Ты права. Я такого ещё не делала. Не хочу, чтобы аура ушла, если я с первого раза неправильно её свяжу.

— Не верю, что я на это согласилась, — пробормотала она. — Я даже не знаю, чья это кровь.

А я знала. Вроде бы. Он был добр, он любил — и я без страха открыла банку. К тому же у аур нет собственной силы: это выражение души, тень, связующая жидкость между разумом и телом, соединяющая их друг с другом и с самой душой. Ауры — всего лишь проводники. Действует душа, а не эта искристая память о существовании, что обманывает нежить, заставляя думать, будто они ещё живы.

Живот свело узлом, когда я вылила ауру на Кистена, и на миг меня переполнила радость: она легла в редкие островки его тающей ауры…

…а потом, мерцающей дымкой недовольства, начала рассасываться, истончаясь и расползаясь прочь, будто искала хозяина.

— Дерьмо на тосте, — прошептала я. Аура не прилипала, и, запаниковав, я подняла второй круг, чтобы её поймать. Яркая дымка вспыхнула на границе моего круга, и я сжала сияющий шар до размера баскетбольного мяча.

— Не прилипло, — констатировала Элис очевидное.

— Надо было сказать, что ты этого не делала, — сказала доктор Офис, вставая рядом с моим кругом. — Возможно, я бы придумала, как закрепить её на нём.

Я не сводила глаз с Кистена.

— Вся во внимание, — произнесла я, чувствуя себя чересчур разодетой в этой мантии.

— Возможно…

Я проследила за её взглядом к шприцу на столе. Там оставалось немного крови. Я кивнула и, дрожащими руками, выдавила каплю себе на палец.

— Utraque unum, — прошептала я, касаясь этим губ Кистена, уверенная, что доктор Офис всё слышит, раз промолчала. Обе — в одно.

— Должно хватить, — сказала доктор Офис, и я сняла круг, удерживавший ауру. Заклинание было простым, и медленно, будто пчёлы в улей за своей королевой, аура осела на нём, укрыв покровом, который обманет его разум, заставив думать, что душа всё ещё здесь. Аура никак не поможет ему справиться с вирусом Арта — но он не умрёт от голода во второй раз у меня на глазах и не останется умирать в каком-нибудь забытом туннеле; и с этим демоническим проклятием стазиса он не начнёт разлагаться передо мной, когда вирус Арта его всё-таки добьёт.

Рваный вдох воздуха заставил меня вздрогнуть, но это был лишь Кистен — сделал ещё один вдох. Он не проснулся. И не проснётся.

— Слушай, — Элис подошла ближе и ткнула его. — Сработало.

— Не трогай, — сказала я, отдёргивая её руку, когда та чуть не стащила с него заёмную ауру.

— Криво, но держится, — взгляд доктора Офис расфокусировался. — Десять процентов? Приемлемо. Тридцать процентов моих пациентов дохнут просто от голода, пока тело чинит себя. Пара лишних дней ауры даст огромную фору.

О да. Я крепче ухватилась за линии. Evulgo, Джариатджекджунисджумок, подумала я, кладя ладонь Кистену на грудь и открывая более надёжную связку с демоническим коллективом. Я беру на себя копоть за использование этого проклятия с платой за использование в обмен на десять процентов собранной ауры, которая будет храниться на моём имени и выдаваться этому вампиру по мере нужды. Меня знобко повело, когда проклятие скользнуло в общий реестр. Меня заметили. Надо убираться отсюда. Ut omnes unum sint, — добавила я, запечатывая, и выкинула коллектив из головы, пока нарастающее жужжание запросов не прицепилось ко мне.

Проклятие было зарегистрировано. Если доктор Офис будет пользоваться им достаточно часто, Кистен не умрёт с голоду.

— Даю ему три дополнительных дня, — прищурилась доктор Офис, будто ища на мне следы копоти, которую я только что взяла. По ощущениям — как свечу зажечь. Я сорвала куш. — Но он всё равно умрёт, — добавила она, заметив мою ухмылку. — Две версии вамп-вируса в одном теле не уживутся.

У меня дёрнулся глаз.

— Знаю. Но с твоей поддержкой чары пройдут Федеральную Ассоциацию Заклинаний и Чар и, может, спасут ещё кого-то. — Я убрала ладонь с груди Кистена. — У тебя ещё пятнадцать минут обеда. Хочешь, запишу?

Не уловив сарказма, она прошла к столу, осмотрела покрытые воском зеркала из свободных ионов и аккуратно сложила их в коробку.

— Не надо, я запомнила. Соскребу пентаграммы у себя в офисе.

Ей было плевать на Кистена. Плевать на вампиров, которых она могла бы спасти. Ей хотелось лишь выбраться из этого подвала — и гадкое чувство стянуло грудь узлом.

— Пожалуйста, — сказала я в пустоту, если не считать Элис с распахнутыми глазами, переводившей взгляд то на меня, то на врача. — Проводи её наверх? — попросила я Элис: мне хотелось побыть одной.

Элис оттолкнулась от книжного шкафа, нахмурившись:

— Ладно. Проведу.

Доктор Офис закинула коробку с принадлежностями под мышку и, не сказав больше ни слова, вышла, уткнувшись в телефон — кому-то писала.

Я смотрела ей вслед, уверенная: остаток дня — чёрт, остаток жизни — она потратит на доводку. К концу недели будет спасать нежить, к концу месяца получит обновлённую лабораторию. Я дала этой женщине с раздутым эго больше, чем чары. Я дала ей выход из личного ада и шанс на искупление — расплату за эликсир, который притупит боль от ухода Кистена.

И, поцеловав Кистена в лоб и подтянув стул Элис, чтобы сесть рядом и держать его за руку, я решила, что оно того стоило.