Блеф демона

Глава 6

— Ты собираешься крутить проклятие на зрительный центр — здесь?

Я шлёпнула книгу, которую собиралась оставить у Элис, на небольшой сланцевый столик в святилище — с глухим тхвак. Это было руководство по свиданиям с вампирами, и, по-моему, идеальный плевок в лицо на тот случай, если Элис поймёт, что я забрала свою книгу, а ей подложили ерунду.

— Бильярдный стол, — сказал Ал, остановившись перед ним и театрально рассматривая, как он стоит в углу святилища. Мой кий был прислонён к оконной раме, кубик мела — на подоконнике. Я давно не играла, особенно с тех пор, как из-за Ли треснула поверхность. Но это был стол Кистена. Он напоминал мне о нём. Вот почему я и продолжала платить за его ремонт.

— Это проблема? — протянул Ал насмешливо, с ленцой в голосе.

— Он треснут. На веранде тоже есть сланцевый стол — вполне подойдёт. Полчаса — и всё будет готово. Только огонь развести, прогреть. Или занести сюда.

Демон резко развернулся, но движение вышло куда менее эффектным без его обычного длинного камзола с фалдами.

— Камню нужен весь день, чтобы прогреться и избавиться от влаги. С улицы — нет. — Он махнул на бильярдный стол. — Этот подойдёт. И с трещиной тоже.

Раздражённая, я подошла ближе. Я уже накладывала чары на этом столе. Сланец был из древнего озёрного пласта — отличная поверхность. Мысль о том, что Ал хочет содрать зелёное сукно, особенно злила — хорошо ещё, что Айви уехала на вечер за машиной. Кроме её воспоминаний и урны с прахом, стол был всем, что осталось у неё от Кистена.

Ал уставился на зелёную ткань, как будто она его оскорбила.

— Твой выбор книги для подмены, скажем так, не вдохновляет, — произнёс он, и я с трудом сдержала вспышку раздражения.

— Гид по свиданиям от Ринна Кормеля? По-моему, идеально.

— Замечательно, если не выходить за пределы сиюминутного удовольствия, — сухо отозвался Ал. — Это же учебник по кровавому сексу с вампирами. Она его обязательно откроет — ты же знаешь. И как только решит почитать, гламур подмены слетит. Он меняет только внешний облик, не содержимое. Да и запах будет не тот. Книга с заклятием Кистена пахнет жжёным янтарём, не так ли? Не хотелось бы выдать себя из-за чьего-то слишком острого обоняния.

— Теперь, когда ты сказал… нет, не пахла, — протянула я, и Ал, прищурившись, взглянул на меня поверх очков с голубыми стёклами. Или ковен нашёл способ устранить запах, или книга покинула Безвременье до того, как оно превратилось в вонючий янтарный ад.

Дженкс влетел из кухни — явно подслушивал:

— Так? Ей нужно понять, что Рейчел — лучше! — пискнул пикси и приземлился прямо на восьмёрку, его пыльца на миг окрасила шар в серебро.

— Нет, он прав, — вздохнула я, разочарованно начинав убирать шары в лузы. — Просто наложу гламур на что-нибудь из её книг.

Но да, было бы приятно щёлкнуть Элис по носу.

Последние шары укатились из виду, и я обернулась к Алу:

— Ладно. Что мне нужно, чтобы связать проклятие с моим зрительным центром?

Широкая, по-настоящему довольная улыбка расплылась у Ала на лице. Он, по сути, был учителем — и нечасто мог себе позволить роскошь преподавать с тех пор, как перестал похищать магов высшего круга и натаскивать их в фамильяры демонов.

— Кроме достаточно большой поверхности для работы? — Выпрямившись, он стал загибать пальцы: — Соль, чтобы чертить. Белый шалфей и розмарин — очищают и отгоняют отрицательную энергию. Медь или розмариновый стилус, вино с настоем шафрана, магнитный мел…

Он поднял взгляд, его красные глаза с козлиными зрачками встретились с моими поверх очков.

— И твоя кровь, — протянул он, и его театральная интонация моментально растаяла в ехидной усмешке. Кровь — обычный ингредиент в чарах, заклятиях и проклятиях, связывающий магию с хозяином. Людей по какой-то причине до сих пор от этого бросало в дрожь.

— Может, всё-таки в кухне? — попробовала я ещё раз. — У меня там всё лежит.

Ал меня проигнорировал.

— Значит, бильярдный стол, — пробормотала я, уходя прочь. Список был не такой уж длинный, но, как всегда с Алом, — неполный. Он намеренно не упомянул большую часть того, что нужно, чтобы подготовить гламур, — чтобы я сама додумалась по ходу дела. Типа чаши. Или ритуального ножа, чтобы пустить себе кровь.

— Дженкс, у нас есть шафран? — крикнула я через плечо. Я знала, что есть. Просто хотелось, чтобы он перестал виться вокруг Ала.

— Уже лечу! — отозвался он и с радостным свистом метнулся на кухню.

Мой шаг замедлился, когда я вошла следом в свою ярко освещённую кухню — пространство, идеально сочетающее в себе одобренную государством функциональность и уютный магический хаос. Последняя реконструкция была нацелена на то, чтобы мы сохраняли статус аварийного убежища от паранормальных угроз. В основном — ради налоговых льгот, но заодно город оплатил нам двойную плиту с духовками и огромный холодильник, который мы использовали лишь на треть — разве что в солнцестояние и на Супербоул. В центре располагалась просторная рабочая поверхность для выпечки, а вдоль широкой стеклянной панели шла длинная барная стойка с видом на веранду. Французские двери вели на крытую веранду, которая, по сути, была трёхстенной комнатой, где одну из стен полностью занимал восстановленный камин. Теоретически это пространство мы позиционировали как дополнительную столовую — на случай, если места внутри не хватит. Но чаще всего здесь просто было приятно посидеть, наслаждаясь уличной атмосферой с комфортом домашнего уюта.

За веранду начиналась ночь: холодная, с порывами ветра, сад утонул в черноте. Свет из окна освещал фургон Ала, припаркованный между надгробиями, и от этого становилось ещё холоднее.

— Дженкс? — позвала я, не увидев пикси. — Да чтоб тебя, пикси с трижды выжатым пузырём — ты же не вылетел наружу в такую погоду?

— Нет, я не выходил, — донёсся приглушённый писк из глубины шкафа. — Я спрятал шафран здесь, подальше от фей.

Дженкс вылетел из ящика, чихнул, и его пыльца заполнила воздух.

— Шаффррран! — пропищал он, ставя на стол пузырёк размером с его бедро. — Они, оказывается, считают его афродизиаком.

— Спасибо, — ответила я, пряча пузырёк в карман.

— Вот почему его никогда и не достать, — буркнул Дженкс, взлетая на стол. И тут из святилища раздался громкий треск. Очень хорошо, что Айви не было рядом.

Пока Дженкс наблюдал за Алом, я вытащила из кладовой бутылку вина и мешок соли для чар — три фунта. Медный стилус лежал в ящике, и туда же я сунула серебряные ножнички — на всякий случай. Магнитный мел хранился в кофейной кружке с ручками и карандашами, а из травяной полки я взяла пучок белого шалфея и веточку розмарина. И на всякий случай вытащила из барахольного ящика ланцет — вдруг нож не понадобится.

— Он ведь не говорил, что нужен ланцет, — сказал Дженкс, влетая обратно, розовея от предвкушения. В отличие от Айви, ему моя колдовская магия нравилась.

— Он и про нож не говорил, — пробормотала я, уперев руки в бока и оценивая растущую на столе горку. Шалфей придётся жечь — значит, нужен огонь. Вероятно, и сосуд для этого.

Я добавила в кучу тигель — медный, как он и просил.

Кивнув, я сложила всё в самый большой ведьмин котёл, потом добавила чашу Срандфорда — из-за вина, кусок шёлка, чтобы стереть с камня свободные ионы, и, наконец, пузырёк с энзимным средством Айви для выведения крови — по причинам, которые не стоит афишировать.

Дженкс хихикнул, и я добавила бутылочку солёной воды, чтобы снять возможные остаточные заклинания со сланца. Последний взгляд — и я захватила рулон бумажных полотенец и второй чёрный шарф.

— Кажется, это всё, — сказала я, сдвинув котёл на бедро и направляясь в святилище, поморщившись, когда по церкви прокатился очередной, более продолжительный треск.

Дженкс полетел вперёд, его ворчание стало неразборчивым шёпотом, когда я миновала две спальни и ванные, теперь объединённые: одна — общая купальня с ванной, другая — семейный блок с прачечной.

— Сиськи Тинки, — выдохнул Дженкс, когда я вошла в святилище. Он стоял, уперев руки в бока, и смотрел на разрушения. — Ты не мог сделать это магией? Даже Ходин удосужился бы смахнуть магией.

— Тебе лучше уйти, — практически зарычал Ал. Сдирание фетра с бортиков было для него единственным выходом: он всё ещё не мог подключиться к линии — спасибо мне. Ал настаивал, что выжечь себе синапсы было справедливой платой за то, что он заточил своего брата, но он сделал это, чтобы защитить меня, пока я проводила сам ритуал. И всё равно мне было стыдно. Поэтому я и не жаловалась, что он расположился в саду.

И всё же я с трудом сдержала раздражение, глядя на разрушения. Это был стол Кистена, а все только и делали, что гадили на него.

— Что есть, то есть, Дженкс, — сказала я скорее себе, чем ему, ставя котёл на один из концов стола. — Ал, мне переодеться в мантию для заклинаний или и так сойдёт?

— Так сойдёт. — Ал фыркнул, явно удивлённый — и, возможно, благодарный. — Мы не работаем с аурами. Это простое заклинание. Минимум мерзостей. — Прищурившись, он взглянул на Дженкса: — Держи свою пыльцу подальше от стола, а не то я запру тебя в коробку.

Показав демону средний палец, Дженкс отлетел назад и приземлился на кончик моего кия.

Пожалуйста, останься там, подумала я, распаковывая котёл. Дженкс до конца не доверял Алу, а я — да. И правда, ещё совсем недавно заклинание с демоном повергло бы меня в дикий ужас. Но Ал стал мягче, когда вновь обрёл свободу перемещаться по реальности — как и остальные демоны. Боль ушла, а с ней и тяга к наказаниям. Ал был выдающимся учителем, и я не раз ловила, как он называл меня Кери. Я воспринимали это как комплимент, учитывая, что могущественная эльфийка была его ученицей и спутницей больше тысячи лет — до того дня, как погибла, защищая Рей и Люси от демона, мечтавшего подчинить себе две реальности сразу.

Но, пожалуй, больше всего в преподавании Ала мне нравилось то, как оно заставляло меня думать. В его списке было всё необходимое — хотя он и не включал, каким именно способом я должна это использовать. Приходилось самой продумывать структуру заклинания, решать, подойдут ли серебряные щипцы лучше, чем железные, или можно обойтись иглой для прокола пальца вместо церемониального ножа. Медная чаша давала другой эффект, чем, скажем, ореховая, — но иногда это вообще не имело значения. Умение различать, когда именно это важно, становилось вопросом инстинкта, а развитие такого инстинкта в конечном итоге продлевало жизнь. Неправильно наложенное проклятие могло убить. И это, не говоря уже о том, что демоны зачастую специально не дописывали часть формулы в заклинаниях и чарах, чтобы сохранить свои секреты. Умение извлечь смысл из того, что не было написано, было бесценно.

Именно поэтому я не поленилась и покрыла весь лишённый фетра стол толстым слоем энзимного средства Айви «Без следа крови».

Ал, впрочем, поморщился от запаха цитруса.

— Что, — сухо произнёс он, — ты делаешь?

— Даже не перебор, — ответила я, не почувствовав ни капли сомнений. — Заклятие привязывается ко мне через кровь, верно? — сказала я, а Дженкс хихикнул с кончика моего кия.

— Ты хоть представляешь, что Кистен с Айви делали на этом столе? Хочешь, я включу чёрный свет?

Демон помедлил:

— Продолжай, — пробурчал он.

— Так и думала. — Но пена уже осела, и я взяла бумажные полотенца, чтобы впитать лишнюю влагу, прежде чем нанести новый слой солёной воды.

Ал раздражённо вздохнул, когда я вытерла всё насухо и сбросила мокрое полотенце в пустую медную чашу.

— Это ты захотел использовать не специализированный стол для заклинаний, — напомнила я.

— Рейч, мне нужно подышать, — сказал Дженкс, зависнув передо мной, его пыльца стала тускло-серой. Цитрусовый запах до него добрался, и я кивнула. Головой мотнув в сторону кухни, он туда и улетел.

— Если мы можем начать? — торжественно произнёс Ал, и я резко встряхнула чёрный шёлковый шарф, тщательно стирая со стола все свободные ионы.

— Безусловно, — сказала я, убирая шарф за пояс, и он закатил глаза.

— Ты перегибаешь, — бросил он. — Не жди медальку за старание.

Я встала с одного конца стола со всеми своими вещами, он — с другого.

— Ты сказал, это чары Тритон, да? И я пытаюсь связать их со своей зрительной корой? С мозгом, по сути? Я не хочу накосячить, потому что я спешила. И вообще, — прошептала я, — это избавило нас от Дженкса.

Ал бросил взгляд в пустой коридор и кивнул:

— Да, избавило. — Он медленно вдохнул, и я почти увидела, как в голове у него щёлкнул тумблер преподавателя. — Чары уже заключены в камне. Твоя задача — с помощью трёх пентаграмм сначала сжечь связь с Тритон, затем перепривязать камень к себе и наконец запечатать заклятие, чтобы оно не развалилось. Чтобы разрушить связь с Тритон, тебе нужно будет сжечь три палочки благовоний из белого шалфея, перевязанных розмарином. Чтобы наложить собственную, тебе потребуется кисточка из твоих волос и медного стилуса. А затем тебе придётся настоять шафран примерно на четверти стакана вина, чтобы передать с ним свою метку в камень. Если сможешь подогреть — тем лучше.

Ну конечно, смогу, подумала я, но пока Ал тащил мягкое кресло поближе, я с помощью магнитного мела провела линию чуть ниже трещины между двумя секциями стола, в сущности, разделив его на треть — для подготовки — и две трети — под сам ритуал.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросил Ал, усаживаясь в кресло.

Я остановилась, чтобы стереть мел с пальцев:

— Визуально отделяю зону подготовки от заклинательной. А что?

Демон нахмурился:

— Не припомню, чтобы кто-то ещё делал такое, разве что…

Он замолчал, его взгляд метнулся к каменному амулету на столе.

— Кто? — спросила я и протянула ему бутылку вина, чтобы он открыл.

— Неважно, — буркнул он усталым голосом. — Продолжай.

Может, я и вправду задела ненужные воспоминания. Не стоит лезть. Чтобы отвлечь его, я спросила:

— Четверть стакана?

— Как я уже сказал, — недовольно отозвался он, устраиваясь поудобнее, с коленом на краю стола.

Шафрану нужно было время, чтобы настояться, так что благовония я отложила на потом, а сама отмерила четверть стакана вина и вылила его в свою чашу Срандфорда. Она была стеклянной, а значит, нейтральной, и я нахмурилась, поднимая маленький стеклянный флакон. Нитей внутри оказалось не так много, но дело было не в этом. Я вытряхнула в ладонь всего три — именно столько и нужно: одно на снятие старого, одно на установку нового и третье на запечатывание чар.

— Три? — предположила я.

Ал одобрительно хмыкнул и небрежным жестом велел продолжать.

Мой выдох прозвучал громче, чем я собиралась, и я уронила пряди шафрана в чашу, разогревая вино лёгкой мыслью.

Следующим шагом была кисточка. Я отрезала прядь волос серебряными ножницами, потом выдернула три длинных волоса и привязала их к медному стилусу тремя разными узлами. Закончив, я бросила взгляд на Ала — проверить, должны ли узлы быть одинаковыми, — но он, похоже, и не заметил. Значит, либо это не имело значения, либо я сделала всё правильно… либо он просто позволил бы ей взорваться у меня в руке.

С недовольным видом я обильно смочила самодельную кисточку солёной водой, чтобы убрать остатки чар для выпрямления волос. Пучок тут же закрутился в идеальный локон, но по крайней мере теперь он был чистым, и я промокнула его тканью без ионов.

— Подойдёт, — пробормотал Ал, не отрываясь от своего Witch Monthly.

Я ощутила облегчение. Мне действительно нужно было, чтобы это сработало — и не оказалось очередным уроком «как не надо».

Довольная, я взялась за белый шалфей. Обобрав листья со всех стеблей, кроме трёх, я плотно свернула их в пучки и перевязала оголённым розмариновым стеблем.

— Узел Гордия? — уточнила я, чтобы не ошибиться.

— Если справишься, — высокомерно отозвался Ал, лениво переворачивая страницу.

Конечно справлюсь. И тот факт, что он не следил за мной, только подтверждал, что всё делаю правильно. Но всё же он отложил журнал и встал, когда я забралась на стол с мелом в руке, встала на колени и оценила перед собой свободное пространство. Я разложила три пучка благовоний сверху, оставляя себе место, чтобы начертить три пентаграммы.

Ал покачал головой, глядя в самый центр:

— Пентаграммы будут вложены одна в другую, — сказал он, и я издала лёгкий удивлённый звук. Это было ново. — Вот зачем тебе нужен большой стол, — добавил он. — Первую рисуй посередине.

— Поняла. Спасибо. — Я была искренне благодарна за новую технику. Установив три несожжённых пучка в центр, я кивнула. Ал положил на них камень с отверстием.

— Начерти вокруг него пентаграмму очищения, — скомандовал он, и я вздрогнула, когда он швырнул рядом мешочек с солью. — Используй соль для чистоты.

Ну конечно. Я засунула магнитный мел обратно в карман, потянулась к чёрной шелковой ткани и быстро свернула её в конус. Как из кондитерского мешка, аккуратно выдавила маленький пентаграмм из соли вокруг камня.

— Руны? — спросила я с облегчением, закончив круг. Я всё ещё не особенно умела рисовать пентаграммы от руки, но становилось лучше.

— Да, очищения по вершинам, — кивнул Ал с удовлетворением, когда я начала снизу с правой ноги и двигалась по часовой стрелке. — Очень хорошо. Пентаграмма, которая её окружит, будет пентаграммой связи, — продолжил он, пока я работала. — Подойдут обычные глифы, которые используют в кругах вызова. Используй кровь без кисточки. Если линии первой пентаграммы коснутся второй — ничего не выйдет.

Закончив, я потянулась за своим серебряным ножом.

— И, если ты воспользуешься этой чёртовой серебряной штукой, я буду крайне разочарован, — добавил он и метнул в меня что-то.

Это тоже был нож. Я поймала его по привычке и на мгновение замерла, разглядывая. В отличие от моего, он был медным — мягкий металл, почти бесполезный. У меня такого не было.

— Палец Юпитера? — предположила я.

Острие было тупое, но сойдёт, если надавить достаточно сильно.

— Разумеется, — протянул он.

Пришлось постараться, чтобы надрез был достаточно глубоким. Когда кровь пошла, я нарисовала ею пентаграмму вокруг первой. Большинство связывает такие заклинания с запрещённой магией, но если это моя кровь — в чём тогда вред? Связь с камнем будет крепче, а это важнее любых чужих предрассудков.

Глифы я могла начертить во сне. Я соскользнула со стола и вытерла палец о чёрный шёлк. Последняя пентаграмма должна была быть огромной, я могла бы рисовать её хоть ногой на полу.

— Готово? — спросила я, ожидая следующей команды, а не одобрения.

— Как и прежде — сносно, — отозвался Ал. Но по лёгкой улыбке я поняла, что он доволен. — Ты едва оставила себе место, чтобы начертить третью, заключительную пентаграмму — пентаграмму постоянства — с помощью магнитного мела.

Почти всё готово, подумала я. Я пока не подключалась к лей-линии — разве что, чтобы подогреть вино. А вот пучки благовоний придётся поджечь. Я вплела тонкую ленту осознания в круг, наслаждаясь тёплым покалыванием силы, когда рисовала последнюю пентаграмму.

— Тролльи какашки, — выдохнула я, когда заметила, что запачкала мел кровью.

Ал только фыркнул, не выказывая ни удивления, ни раздражения. Пентаграмма была в порядке, но мел испорчен. К счастью, около четверти дюйма оставалось чистым — хватит, чтобы закончить.

— Подожди, — сказал Ал, когда я потянулась начертить глифы постоянства.

— У меня есть ещё мел на кухне, — сказала я, но он покачал головой.

— Этот подойдёт. Ты нанесёшь руны в процессе. — Ал помедлил. — Скажешь почему?

Я задумалась, нахмурилась.

— Если я сделаю это сейчас, чары закрепятся на столе, а не на заклинании? Оно же вложено внутрь? — предположила я.

Демон довольно хмыкнул, его толстые пальцы машинально потянулись к отсутствующему кружеву.

— Верно! — сказал он. — Теперь начинай. Не делай ничего наперёд. Всё подготовлено правильно, и в награду я прослежу, чтобы ты закончила с рабочим амулетом и настоящим заклинанием подмены.

Я не удержалась от широкой улыбки.

— Спасибо.

Если раньше любое проявление благодарности вызывало у него раздражение, теперь я чувствовала настоящую признательность. Это было похоже на победу, даже если он сейчас преподнесёт мне последнюю часть как ребёнку. Если бы я не показала нужного уровня — он бы дал мне всё испортить. Уже было. Один раз. После чего я научилась думать.

Ал подошёл ближе. От него приятно пахло сандалом и жжёным янтарём.

— Зажги благовония силой мысли, но не удерживай дым в круге. Пусть свободно рассеивается, потому что… — Он подался вперёд, подталкивая к ответу.

Я не знала.

— Чтобы дать примесям улетучиться? — догадалась я.

Он затаил дыхание, потом отпустил его.

— Возможно. Попробуй.

Он уже заверил меня, что амулет в итоге сработает, и я углубилась в лей-линию, позволив покалывающей энергии наполнить меня. Направив заряд в ладонь, я щёлкнула им по пучкам трав.

— Flagro, — прошептала я, придавая сгустку энергии в воздухе форму, намерение и магию.

Слово ударило в благовония — те мгновенно вспыхнули ярким пламенем, которое быстро превратилось в клубы чёрного дыма.

— О, чёрт… датчик дыма, — пробормотала я, поражённая скоростью, с какой всё горело.

Но вскоре поняла: дым и пепел оседают строго в пределах второй пентаграммы, как бы стирая линии первой.

— О, круто! — сказала я с искренним восторгом, глянув на Ала. Вложенная и самоуничтожающаяся.

Ал наклонился, следя за оседающим пеплом.

— Связь с Тритон разрушена. Камень очищен. Поскольку внешняя пентаграмма не запечатана глифами, а внутренняя — обнулена, ты можешь войти в среднюю и с помощью медного стилуса нанести на камень свою кровь. Так, ты создашь дополнительную точку связи, — сказал Ал.

— С одной стороны хватит? — спросила я, уловив логику. Уколола мизинец и, используя самодельную кисточку, капнула три капли крови на камень.

— Достаточно и с одной. — Он постучал по стенке чаши, заставив вино колыхнуться. — Облей. С шафраном и всем прочим.

Вино должно было провести мою кровь в сам камень. Выглядело это довольно грязно. Поморщившись, я вылила четверть чашки вина на окровавленный, покрытый пеплом амулет.

— Хорошо, — сказал Ал, и в его голосе послышалась гордость, когда вино заполнило среднюю пентаграмму, потом крайнюю… и остановилось у меловой границы. Оно очертило внешнюю пентаграмму, смыв вторую. — Теперь нанеси глифы закрепления.

Я, разумеется, знала их. Быстро начертила знаки в нужных точках, прошептав имена, и почувствовала, как лей-линия откликается, сплетая между мной и камнем прочную связь.

— Осталось произнести три фразы, на которых основаны эти чары, — сказал Ал и негромко подвинул ко мне узкую полоску бумаги.

Я улыбнулась, поднимая её, и сразу узнала латинский — те же слова, что были выгравированы на камне. Но дрожь, пробежавшая по телу, была не из-за этого. Она пришла от осознания: он мне доверил это. Он был уверен, что я всё сделаю правильно. Настолько, что написал слова заранее.

— A priori, — произнесла я, надеясь, что ударения расставлены верно. Означает «от прежнего». Камень дрогнул, и начерченные на нём глифы вспыхнули. — A posteriori, — добавила я. «От последующего». Глифы засияли ярче.

Omnia mutantur, — сказала я, кивнув. Всё меняется. Я уже встречала эту фразу — в другом заклинании переноса.

Письмена на камне вспыхнули слепящим светом, и в тот же миг по телу прокатилась пульсирующая волна, которая тут же исчезла, как будто вошла — и затихла.

Ал потянулся к камню, стер с него остатки пепла и протянул мне.

— Теперь он твой, — сказал он. — Только твой.

Он помедлил, потом добавил чуть более лёгким тоном:

— Что ж, неплохо. Иллюзию, конечно, можно распознать, если у тебя достаточно чутья. Но чтобы разрушить её, нужно сказать finis. И поскольку она связана и с тобой, и с коллективной структурой, ты сможешь наслаивать образы. Не один — сразу несколько. Я бы в этом вопросе поостерегся. — Ал медленно кивнул. — На мой вкус, чем меньше, тем лучше.

Я не смогла сдержать улыбку. Камень приятно грел ладонь, и мне не терпелось его опробовать.

— Давай, — махнул рукой Ал, будто разгоняя кур. — Подключайся к линии, посмотри на предмет, образ которого хочешь наложить через камень, и произнеси первую фразу.

Что скопировать… Я обернулась, водя камнем по кругу, пока не увидела через отверстие обложку Witch Monthly.

— A priori, — сказала я, и по телу пробежала дрожь лей-линии.

Ал с грохотом шлёпнул на стол гайд по сексу с вампирами — внимание привлёк идеально.

— Смотри на то, что хочешь замаскировать, и произнеси вторую фразу.

Я заглянула сквозь отверстие:

— A posteriori, — сказала я с сияющей улыбкой и опустила камень. Предмет не изменился.

— А теперь — активируй заклинание, произнеся третью фразу прямо в отверстие. Так ты перенесёшь эффект, — предложил Ал, и мне стало тепло.

Разумеется.

— Omnia mutantur, — прошептала я в камень. Вдох прошёл сквозь него, унося за собой магию, будто туман сливался с лей-линией и начинал впитываться в книгу.

Улыбка медленно сползла с моего лица.

— Не сработало, — разочарованно сказала я, а Ал рассмеялся и зашуршал страницами гайда Кормила, явно развлекаемый содержимым.

— Сработало, — отозвался он, не отрываясь от иллюстрации. — Просто теперь ты не можешь увидеть изменения, если не смотришь через камень.

Я с любопытством вновь поднесла амулет к глазу, и, почувствовав трепет в пальцах, сказала:

— Так это ещё и как индикатор заклинания, да?

Ал фыркнул:

— Это подменяющее заклятие. Ты видишь то, что подменено. Настоящее — остаётся настоящим. А всё, что замаскировано камнем, выглядит как всем остальным. Не спрашивай, как это работает. Это как термос.

Он отпустил книгу — с грохотом, на который обычный журнал просто не был бы способен. Удовлетворённо хмыкнув, он схватил недопитую бутылку вина и направился на кухню:

— Лучше надень на шнурок, но не продевай его через отверстие. Заклинание слетит.

— Спасибо, Ал, — сказала я, получив в ответ ленивый взмах руки и сутулую спину.

Радостно хихикнув, я разжала ладонь и провела пальцем по тёплому камню. Надо будет обернуть его проволокой и повесить на цепочку.

— Эй, Ал! — окликнула я. — Ты не думаешь, зеркало Атлантов кто-то мог спрятать с помощью подобной иллюзии?

Ал резко замер в дверях, силуэт навис в темноте, зловещий и чужой. Потом медленно обернулся:

— Нет. Подменить нельзя то, что отражает. Прости, Рейчел. У тебя есть время до июня. А потом — Алькатрас, Ковен… или я.

Он развернулся и ушёл к своему фургону, припаркованному на моём кладбище, а я вдруг задумалась — зачем я вообще так отчаянно стараюсь остаться здесь.