Блеф демона

Глава 30

Я прикрыла рот ладонью, подавив зевок, другой рукой упершись в торпеду — Элис сбрасывала скорость, вписываясь в крутой поворот на грунтовку к причалу, где стояла лодка Кистена. Над дорогой сходились старые болотные деревья, а низкое солнце резало тень не пятнами, а бегущими полосами. В подстаканнике покачивались два кофе навынос, но мой был без кофеина и никак не помог бы пережить ближайший час: уложить Джонни, стереть с лодки следы нашего присутствия, вернуть грузовик, а потом, может быть, урвать пару часов сна.

Сумка ощутимо полегчала без мантии, поясов и шляп — теперь они были запиханы в ночной ящик приёма у Сильвии с запиской «спасибо», — но по-прежнему пахло жженым янтарем, и я приоткрыла окно ещё на щёлку.

Элис выглядела такой же уставшей, как и я: дорога сюда и сопровождавшая её тишина оставили ей мало стимулов, чтобы не клевать носом. Перетащить Джонни на лодку Кистена будет нелегко — ни физически, ни морально. Прямо сейчас Форд помогал мне заново пережить смерть Кистена. А вскоре мы приедем сюда и найдём его. То, что плакать я буду по-настоящему из-за Джонни, легче не делало. Помогало только знание, что Кистен лежит в безопасном ящике морга.

Вероятность, что Кистен «проснётся», была меньше, чем призрачная. Он боролся с вирусом Арта. В лучшем случае мне удастся доставить тело домой без повреждений — чтобы с помощью проклятия Элис возвращать его призрак. Каждый. Чёртов. Вечер.

Плечи мои опустились ещё ниже.

Обходя выбоины, Элис крутанула руль, развернула грузовик носом к лодке и заглушила двигатель, не отрывая глаз от зеркала заднего вида.

— Я бы проспала двое суток подряд, — сказала она, расстёгивая ремень… и осталась сидеть.

Я изучила её лицо — усталость, облегчение от того, что после кремации Джонни мы наконец двинемся домой.

— Эй. Прости, что сказала про отсутствие тонкости. Уверена, у тебя есть всё, чтобы снова разжечь чары лей-линии.

Она перевела взгляд на меня.

— Извинение принято, — сказала, а потом уставилась на укутанное в брезент тело. — Всё ещё хочешь это сделать?

Я фыркнула.

— Немного поздновато переживать о законах, которые мы нарушаем.

Элис усмехнулась, но снова уткнулась в зеркало.

— Пожалуйста. Беспокоит меня не это.

— А меня — это. — Неловко, я собрала наш мусор и запихнула в пакет. Да, я восполнила его ауру от безымянного донора, который любил кошек, и, если доктор Офис будет достаточно часто пользоваться данным ей проклятием, он не умрёт от истощения ауры. Но по дороге домой он всё равно умрёт второй раз. Если бы не возрождённые мной чары стазиса на лей-линии, я привезла бы сильно разложившееся тело, из которого нужно вызывать призрак. Оно того стоит, Рейчел?

Я вдруг напряглась и прищурилась на Элис:

— Ты не забыла, что обещала показать мне проклятие для поднятия призрака Кистена?

Она, глядя через зеркало на дорогу позади, покачала головой.

— Оно твоё. Не верится, что ты правда хочешь его использовать. Айви — твоя подруга. Она собрала свою жизнь заново, а ты заставишь её снова через это проходить? Каждую ночь? Она не может быть и Наследником, и принадлежать Нине одновременно. Кто его будет кормить? Ты?

— Нет, — быстро сказала я. — Он будет призраком. Ему ничего не понадобится. По крайней мере, я так думаю.

Элис мельком взглянула с зеркала на меня.

— Заклинание придётся крутить каждую ночь. Много труда ради сомнительного результата. Ради кого ты это делаешь на самом деле? Ради Кистена? Он согласен быть «дважды мёртвым», если это значит, что у тебя и Айви всё в порядке.

Может быть. Но мне так — не подходит. Кистен только начал находить себя, и Пискари убил его, чтобы укрепить власть над городом.

— Я делаю это ради Цинциннати, — сказала я, отлично понимая, что рискую снова втянуть Айви в тот омут боли, из которого мы с трудом выбрались. — Если тебя снимут, а мне придётся уйти в подполье, Кистен сможет держать Констанс в узде и не пустит вашингтонских вампиров. Я обещала уберечь Констанс. Это сработает. Призрак — не призрак. — Я вздохнула. — Кистен был очень популярен. Пискари выбрал его своим Наследником ещё до смерти.

Элис нахмурилась.

— Я же говорила, — пробурчала, — я больше этого не добиваюсь.

Я горько хмыкнула:

— А я говорила, что один голос из шести не спасёт мне задницу от Алькатраса. Не будет зеркала — к июню уйду в подполье.

Я потянулась к дверце, но замешкалась: Элис не шевелилась, всё ещё уставившись через зеркало в заднее окно.

— Что там? — спросила я и тоже повернулась посмотреть.

— Ничего. — Она открыла дверь и выбралась наружу.

Так она сказала, но верилось с трудом.

— Тогда с чего ты на взводе?

Элис хлопнула дверью:

— У меня в багажнике мёртвый вампир, замаскированный под Наследника Пискари, вот с чего. — Сдвинув брови, она оглядела редкие заросли. — Наверное, я просто скучаю по Слику.

Это я понимала, и тоже выбралась из машины. Фамильяра у меня, может, и нет, зато есть целая куча людей, которые его заменяют, — и я не могла дождаться встречи: послушать, как Дженкс ворчит по поводу чего-нибудь, увидеть, как Айви закатывает глаза на моё отсутствие планов, почувствовать всё более плохо скрываемую гордость Ала, обнять Трента.

Я глянула на кольцо, подаренное им: маленький рубин тускло поблёскивал. Кулак сам сжался. Оставив пакет с мусором в кабине, я открыла заднюю дверь, ухватила Джонни за плечи и потянула.

— Элис? — позвала я, и она вернулась от шоссе, по которому мы сюда съехали, юркнула между ног Джонни и взяла его за колени. — Держишь? — спросила я, и она кивнула, заставив меня перейти на шаркающую, неловкую походку.

Взгляд метался между лодкой, Джонни и моими ногами, и я поморщилась, заметив, что ступаю по собственным следам.

— Мы тут натоптали туда-сюда как на променаде, — сказала я, и руки ныли.

Элис фыркнула; в утреннем свете лицо у неё раскраснелось от напряжения.

— У меня есть чары очищения.

Конечно, есть, — мрачно подумала я, когда мы добрались до причала, и перехватила Джонни поудобнее. С таким заклинанием обходить закон было бы куда легче.

— Готова? Тут ступенька высокая.

Она кивнула, и я шагнула рывком — больше на вере, чем на устойчивости. Нога встала на натёртый маслом тик; лодка мягко качнулась, плеснули волны. Я поползла боком по сиденью, пока Элис широким шагом не перешла через воду и тоже не взошла на борт.

— Эй-эй! — вскрикнула она, и я вдруг захлебнулась, принимая на себя весь вес Джонни.

Тяжёлое тело выскользнуло, и мы обе выругались, когда труп грохнулся на настил кокпита. Сгорая от стыда, я юркнула в углублённое сиденье, согнулась почти вдвое, просовывая руки под плечи Джонни.

И тут над самой головой прошипел чёрный сгусток магии; тонкие трели силы покалыванием прошли по моей ауре, ударили в воду — и вспухли там мерзкой пеной.

— Вниз! — я рванулась к Элис, когда она наполовину съехала со мной в заниженный кокпит. На нас нападали — не грязно, а умно. Профессионал. Он ждал, пока мы окажемся над водой. До лей-линии мне не дотянуться. Элис могла — через Слика, а у меня в ци было лишь то, что с собой. В лучшем случае на один приличный разряд.

— Видишь кого? — спросила я, выглядывая поверх сидений на редкий кустарник и высокую траву.

Челюсть у Элис сжалась.

— Я знала, что за нами увязались.

— Я брошу чары. Прикрою тебя. Спускайся с лодки. — Я положила ладонь ей на плечо — и вздрогнула, когда из неё в моё ци хлынула энергия лей-линии. На целых два разряда. — Защитный круг сверху не поставить… Элис!

Она уже поднялась; мои пальцы соскользнули, когда Элис стянула линейную энергию в заклинание и метнула его вертикально. Фиолетовая сфера взвилась в бледно-голубое небо со змеиным шипом, осыпая золотыми искрами, и лопнула, как сигнальная ракета, оставив на солнце мерцать золотую дымку.

— Пригнись! — я дёрнула её назад, не понимая, зачем она потратила чары на подсветку площадки. Нападавшего я не видела, и эта дымка не делала ничего, чего не делало бы уже солнце.

— Дай секунду, — Элис присела рядом, глаза загорелись. — Кто бы он ни был, он умный.

— Скотт? — предположила я, но Слика не видела. Если бы он шёл за птицей, ворон уже сидел бы у неё на плече и радостно каркал.

— Вон, — сказала она и указала.

Сбитая с толку, я проследила за её пальцем — к золотой дымке, сгущавшейся за огромным, растрёпанным кустом. Ох… Это была не подсветка: это было, чтобы вычислить нападавшего. Как Вивиан на фермерском рынке распускала по ветру семена, высматривая нелегального мага.

— Он реагирует на магию, — сказала Элис, меняя стойку; ей было явно неудобно сидеть на корточках. — У него лёгкая рука. Это не Скотт. Скотт — как слон в посудной лавке.

— Погоди.

Но она уже выпрямилась; волосы встали дыбом, когда она, широко взмахнув руками, с восторгом потянула энергию через Слика. Эта женщина обожала колдовать.

— Без следов, я сказала! — крикнула я, тянусь к ней. — Тут место преступления!

Она не слушала, и энергия сорвалась с неё к невидимому противнику с восторженным: A minoread maius!

Гул встречного контрзаклятия ударил вверх; листья взметнулись, зашумели на внезапном ветру. Словно ураган, они закружились, изрезались в конфетти и, теряя силу, осыпались вниз.

— Ты портишь площадку! — выдохнула я, пока Элис перебиралась с лодки на настил. — Здесь не было следов нападения. Прекрати!

Но она проигнорировала, уверенно зашагав на парковку; аура у неё была почти зримой, когда она тянула линию — рвалась в бой. Слишком сильно. Она кого-то убьёт.

— Я сказала, стой! — я спрыгнула с лодки, и, когда у неё в ладонях оформилось ещё одно заклинание, во мне что-то щёлкнуло: — Dictum factum!

Это было демоническое — Ал пользовался им на мне, пока я не начала его слушать. По сути, «нянька»: принудить адресата сделать сказанное. В данном случае — остановиться.

Элис охнула, когда собранная сила рухнула обратно в неё. Глаза распахнулись; она повернулась ко мне — злость, горячее предательство в взгляде.

— Прости, — сказала я, пока она пыталась собрать новые чары и краснела, когда те не ложились. — Ты не слушаешь…

Её взгляд метнулся мне за плечо — и меня полоснуло огнём и льдом; волна проползла по позвоночнику и вырвала волю. Я рухнула на колено, задержала дыхание, хладнокровно разобрала заклинание — эльфийское, — смяла его в ком и, попросив Богиню забрать, вжала в землю.

Стиснув зубы от оставшейся боли, я поднялась — и мысль вылетела из головы.

— Квен!

Эльф в чёрном вышел вперёд на мягких подошвах — опасный и скользкий, как ночь, что его породила. Зелёная и золотая энергия венцами обвивала ему руки, стекала с пальцев. На лице — лишь тень гнева.

— Это было слишком, Морган. Мне это не в радость.

Вот дерьмо. По эту сторону линий только Квен мог меня напугать. Не незаконной магией — готовностью без колебаний применить её, защищая своих. Немножко как я.

— Квен, подожди, — я попятилась, вспыхнув, вспомнив, как с удовольствием унизила Трента перед старейшими семьями Цинци. Да, дура. — Я всё испортила. Ты прав. Но выслушай…

Его губа дёрнулась — единственное предупреждение. Земля под ногами вскинулась, стала мягкой и потянула меня вниз.

— Teneo! — выкрикнула я, барахтаясь; чёрные жгуты взметнулись у ступней, проползли сквозь чары Квена и дали опору. Неуклюжая, испуганная, я выкарабкалась из сплетения, подняла ладонь примиряюще. — Нам нужно поговорить.

— Voulden, — произнёс Квен, и я отбила его, прежде чем оно свалило меня изнутри наружу.

— Он не хотел жениться! — крикнула я. — Он сам мне это сказал!

Квен остановился; зелёный шар боли зашипел у него в ладони, выбелив костяшки пальцев. У кромки деревьев стояла Элис — напряжённая, беспомощно пытавшаяся обойти «няньку», которую я на неё повесила. Выглядела она злой так, как должен бы был выглядеть Квен, но не выглядел.

— Тогда зачем он послал меня убить тебя? — спросил Квен.

Мысль встать в защитный круг всплыла — и тут же потонула: выглядело бы слабостью. А я и так уязвима.

— Потому что он пока не может это признать, — сказала я.

У Квена дёрнулась губа.

— От вас обеих несёт демонами.

Я напряглась: сила в его руке распухла, и из неё сорвался пронзительный визг. Элис присела, зажав уши, — ей явно было больно.

— Подожди! Подожди! — выкрикнула я, оставаясь на месте, хотя в глазах защипало. — Я знаю, Трент злится, но я его Мал Са’ан. Или буду ею. Видишь? — Я вытянула руку, и пальцы задрожали, когда я показала ему кольцо его матери. — Он отдал мне материнское кольцо, чтобы я обменяла его на дурацкое зеркало. Стал бы он так делать, если б злился на меня? Если бы хотел моей смерти?

— Откуда оно у тебя? Я думал, оно потеряно.

— Наверное, из старой лаборатории его матери за камином, — сказала я. Квен побледнел, и я отдёрнула руку, когда он потянулся. Меня согрело удовлетворение — надежда вспыхнула, когда следующие слова Квена застряли у него в горле. — Ага. Я так и думала, что ты об этом знаешь, — добавила я.

Взгляд старшего эльфа заострился.

— Откуда ты знаешь про лабораторию его матери? О ней знаем только Джонатан и я.

Я медленно выдохнула и распрямилась.

— Хорошо. Секреты хранить умеешь. Сейчас мне нужен ещё один секрет — иначе проиграем все. Все.

Элис резко втянула воздух.

— Заткнись, Рейчел. Мы разберёмся.

Она имела в виду чары забвения. Да, они лежали у меня в кармане, но если я сотру Квену память прямо здесь, он снова сосредоточится на нынешней мне у церкви.

Я должна была сказать Квену. Либо он поверит — либо кто-то из нас умрёт.

— Это ты была в хранилище, — Квен глянул мне через плечо. — Вы обе.

Я кивнула, морщась.

— Прости. Очень жаль, Квен. Пожалуйста. Я люблю его. Не сейчас — в будущем. И он любит меня. Отчаянно, говорит. Отчаянно.

Голова Квена чуть дёргалась — туда-сюда.

— Думаешь, ложь заставит меня оставить тебя в живых?

— Меня вообще не должно здесь быть! — выкрикнула я. — И Элис — тоже!

Элис свирепо уставилась на меня, не в силах что-либо сделать.

— Замолкни, Рейчел.

— Но мы здесь, — продолжила я. — И пытаемся вернуться домой.

Сила в руках Квена стала спадать; больной блеск вокруг пальцев потускнел.

— Куда?

— Точнее, когда, — поправила я, и Элис застонала. — Через два года я изменю демоническое заклинание и попаду сюда. Мне нужно кое-что из Безвременья — до того, как оно рухнет. Ты не можешь сказать ему. И не можешь сказать мне.

Ал говорил: правду — только мёртвым. Теперь я поняла, что он имел в виду. Но если я не скажу Квену сейчас, один из нас умрёт.

Свет в его руке дрогнул и почти погас, оставив лишь тонкую дымку возможной смерти вокруг пальцев.

— Он велел мне тебя убить. Я с ним согласен. Это давно назрело.

Я покачала головой.

— Решения из гордости редко бывают хорошими — ты знаешь. Не веришь, что я переместилась во времени — ступай к церкви и убедись. Сейчас я как раз выхожу из демонической комы: Миниас вытянул из меня фокус. — Я поморщилась. — Можешь передать Тренту: пусть засунет подальше свои попытки забрать его. Фокус принадлежит оборотням.

Квен хмыкнул, но взгляд у него был острый.

— Говоришь, любишь его, — насмешливо протянул он. — Поэтому ты перетащила Фелпса из-под солнца — пока он не умер дважды?

— Кистен всё ещё нежив, — сказала я. — На лодке не он. Там безымянный вампир из морга.

Квен чуть отпрянул, перенеся вес на другую ногу.

— Ты использовала демоническое заклинание…

— Модифицированное, — перебила я.

— Модифицированное демоническое заклинание, чтобы спасти нежизнь своего бойфренда-вампира — и я должен поверить, что ты влюблена в Трента? И что он влюблён в тебя? Через два года?

В его изложении это звучало как скоропалительная интрижка. Но чёрт возьми, за это время мы прошли через многое.

Элис обхватила себя руками.

— Почему, когда я хочу порвать линию времени — это проблема, а когда ты — это нормально?

Во мне вспыхнула не к месту злость.

— Потому что я была здесь, когда это случилось, а ты — нет! — Я собралась с духом и повернулась к Квену. — Кистен умрет дважды. Я не могу это остановить. Но у ковена есть чары, чтобы поднять его призрак, и мне нужен человек, который возьмёт на себя вампирские дела, пока я пережду в Безвременье.

С Трентом и Алом. Да, в это он поверит.

Квен глянул на Элис; та повела пальцами в воздухе, словно говорила: «Привет. Ага, я из ковена».

— Зачем тебе кто-то для «вампирских дел»? — нахмурился он. — Кто заменит Пискари? Айви Тамвуд? Ты помогаешь Тамвуд?

— Я не даю кремировать Кистена. Всё, — сказала я, не желая влезать в то, почему я пастырь вампирской популяции Цинци. Он бы не поверил. — Я не могу позволить тебе убить меня. И ты не можешь сказать Тренту, почему не убил. Через два года он поблагодарит тебя. Обещаю.

Но дымка вокруг его пальцев снова загустела.

— Ничего из того, что я передам, его не устроит, если я вернусь без твоей головы.

О да, это я понимала до боли.

О да, я это прекрасно понимала.

— Скажи ему… Скажи, что в бою ты понял: я — главное творение его отца, а не Стэнли Саладан, — выдохнула я, вдруг перехватив дыхание. — Скажи, что Ли всегда ставит свою семью на первое место и так будет всегда, а меня можно обманом втянуть во что угодно, даже в Безвременье. — Элис покашляла, но мне эта формулировка показалась безобидной. — Вместе мы сможем добыть эльфийскую ДНК, полученную до проклятия, как не смогли наши отцы. А потом он сможет меня убить. Скажи, что ему придётся подождать. Это у него хорошо получается.

Лицо Квена сморщилось.

— Откуда ты знаешь, что ваши отцы работали вместе?

— От мамы, — сказала я. — А Трент подтвердит, когда скажет, что Така́та — мой биологический отец.

Сомнение в глазах Квена стало сменяться недоверием.

— Ты знаешь, кто твой генетический отец?

— Я узнаю, — произнесла я уклончиво. — Только не говори мне. Трент скажет, когда будет злиться и захочет сделать мне больно. Ему это нужно. Сможешь? Сможешь держать язык за зубами? Мне надо, чтобы всё случилось, Квен. Тренту надо, чтобы всё случилось, и если ты расскажешь ему, что будет дальше, этого не произойдёт. — А если не произойдёт, он никогда… я никогда… Боже.

У Квена снова дёрнулась губа, и меня охватил панический холод: он не поверит.

— Пожалуйста! — я подняла ладонь, останавливая его; кольцо матери Трена сверкнуло между нами в утреннем свете. — Прости, но мы влюбимся. Никто этого не хотел, меньше всего — мы. Ты не хочешь, Трент не хочет, — я почти застонала. — Демоны не хотят, но это случится. И это сделает Трента лучше, целее. Квен, он станет тем, кем сам хочет быть, а не тем, кем его делал отец, лишь бы ваш народ выжил.

Квен уставился на мою руку; губы приоткрылись, будто его прошила незнакомая боль.

— Он изменится, — выпалила я, сама не понимая, что сейчас сдвинулось. — Как только ему не надо будет из последних сил удерживать своих людей в живых, он изменится. Он обожает девочек. Он так бережен с ними, что у меня сердце ноет. Он помирится с Элласбет. Он старается помириться со… своими врагами, — сказала я, зная, что признаться, будто Трент сам поставил палатку рядом с домом на колёсах демона, — слишком. — Он находит любовь во множестве вещей. Прошу. Не говори ему про будущее — вдруг ты его изменишь, а я не вынесу этой мысли. Я не могу его потерять. Я бы не стала тебе говорить, но и убить себя тебе не дам, и тебя убить не могу: ему пришлось бы проходить всё это одному, а ты ему нужен.

Элис смотрела на меня так, будто я только что разорвала континуум времени и… сделала в нём непотребство. Может, так и было. Но я не могла убить Квена — и не могла позволить ему убить меня.

Квен отшатнулся на шаг, опустил голову.

— Береги это, — сказал он, скользнув взглядом к моей руке. — Оно спасло тебе жизнь.

Я сжала пальцы в кулак.

— Что?

— Это кольцо. — Больше не говоря ни слова, Квен развернулся и ушёл.

— Квен? — окликнула я, но он не остановился. Четыре шага в кусты — и его не стало.

— Я знала, что за нами кто-то увязался, — пробормотала Элис.

Я облизнула губы, уже не уверенная, что именно подарил мне Трент. Вдруг стало страшнее, чем прежде.

— Не верю, что ты всё это выложила, — сказала Элис. — Эй, снимешь свои удерживающие чары? Нам надо уложить Джонни и убираться отсюда. — Она прищурилась на голые ветви, разрезавшие безупречно-синее небо. — Тут немного убирать. Сомневаюсь, что они устроят серьёзное расследование. Всё-таки он кровный дар.

Я разорвала чары, и Элис с облегчением выдохнула.

— Нет, не устроят, — прошептала я, всё ещё глядя на место, где видела Квена в последний раз. Он знал о моём приходе сюда последние два года — и ни разу не сказал ни слова. Слава Богу, я не упомянула про Кери.

Опустив голову, я последовала за Элис на лодку, уже не уверенная, что найду дома.

Если вообще доберусь домой.