Брачное объявление

Глава 10

Джастин склонил голову, его горло судорожно сжалось. Слова Хелены были нежны, как ласка. На краткий миг им удалось утихомирить ярость, кипевшую в его жилах с тех пор, как он впервые увидел синяки, покрывавшие ее обнаженную шею и руки.

Многие из этих черно-синих отметин имели форму человеческих пальцев.

Джастин с трудом удержался от того, чтобы не броситься вслед за мистером Глайдем. Чтобы вытащить мужчину из кареты и избить его до полусмерти.

«Ты когда-нибудь причинял боль женщине?» — спросила она его на пляже.

Это было немногим более трех дней назад. Тогда он заподозрил, что кто-то жестоко обошелся с ней, но даже представить себе не мог, до какой степени.

Неудивительно, что она была в отчаянии. Леди ее круга пришлось согласиться выйти замуж за такого человека, как он.

— Мне очень жаль, Джастин, — сказала она. — Я знаю, что должна была сказать тебе.

Он смог только кивнуть. Во рту у него пересохло, а в горле застрял ком размером примерно с валун. Он чувствовал…

Черт возьми.

Он чувствовал. Он не знал, что именно. Гнев, обиду и горькую тоску — все это было неразрывно связано в его груди. Он не мог сказать, где кончалось одно и начиналось другое. С другой стороны, он не был человеком, привыкшим анализировать свои эмоции.

И у него не было ни малейшего желания начинать делать это сейчас.

Он поднялся со стула.

— Тебе нужно поспать. Мы можем продолжить этот разговор завтра.

В глазах Хелены промелькнуло что-то похожее на тревогу.

— Куда ты идешь?

— Я оставляю тебя отдыхать.

Она попыталась сесть, опираясь на подушки.

— Джастин…

Он остановился там, где стоял.

— Что такое?

— Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня здесь одну.

Он вгляделся в ее лицо в свете лампы. Ее брови были нахмурены, щеки бледны как алебастр. Она была напугана. Нет. Не напугана. Ад и проклятие. Она была в ужасе.

— Хелена, — сказал он. — Он не вернется.

— Ты этого не знаешь.

— На самом деле, знаю. Дорога размыта. И даже если ему каким-то образом удастся прорваться, Пол и Джоунси разорвут его на части еще до того, как он доберется до входа в аббатство.

Она немного помолчала. И затем:

— Ты сказал, что собаки ласковые.

— А-а. Так и есть.

Он прочистил горло.

— И они могут быть такими. Э-э… когда того требуют обстоятельства.

— Хм. — Ее голос звучал не совсем убедительно.

Джастин запустил пальцы в волосы. Они уже почти встали дыбом. У него не было возможности искупаться после того, как он отнес Хелену в дом. Все его внимание было сосредоточено на ней. Только когда она оказалась в тепле, сухости и надежно укрыта в постели, он нашел время сменить свою мокрую одежду.

— Дело в том, — продолжил он, — что собаки более чем способны…

— Собаки — это не ты.

Не самый лестный комплимент, который леди когда-либо делала мужчине, но в данный момент — и в отношении этой конкретной леди — это с таким же успехом мог быть сонет.

Его губы на мгновение дрогнули.

— Я пахну как они. После того, как я спас тебя со скалы, мне пришлось вытаскивать Пола и Джоунси.

— Я не возражаю против этого.

— Думаешь?

Его улыбка исчезла быстрее, чем появилась.

Он знал, что собирается сделать, всего за долю секунды до того, как сделал это.

— Подвинься, — сказал он.

— Что?

Хелена коснулась рукой воротника своей импровизированной ночной рубашки. Это был скромный жест, который выглядел несколько комично из-за того, что на ней уже была надета его рубашка.

— Хелена, сегодня я ездил в Эббот-Холкомб и обратно в грозу. Я женился. Меня посетил мировой судья. Я спас двух собак и молодую жену, когда они упали со скалы. Если ты хочешь, чтобы я остался, тебе придется подвинуться.

Она несколько секунд смотрела на него.

Несколько секунд, в течение которых его сердце балансировало на краю пропасти.

— Хорошо, — сказала она наконец. Она слегка приподнялась на матрасе. — Хотя я не понимаю, зачем мне нужно двигаться. Для тебя и так достаточно места.

Сердце Джастина снова забилось довольно неровно. Он еще больше растерялся, когда увидел, как она откидывает для него одеяло.

— Да… это была кровать аббата.

— Да? Я и не подозревала, что в елизаветинские времена аббаты были такими большими.

— Этот был. Либо так, либо он любил роскошь.

Он воспользовался моментом, чтобы погасить масляные лампы. В камине по-прежнему потрескивал огонь. Света было достаточно, чтобы он мог видеть дорогу обратно к кровати. Переодеваясь, он уже снял сапоги. Ему ничего не оставалось, как лечь рядом с ней.

Матрас прогнулся под его весом, когда он лег. Они были так близко, что он чувствовал тепло, исходящее от ее тела.

Черт возьми. Под его льняной рубашкой на ней не было абсолютно ничего.

Он беспокоился о ее здоровье, когда снимал с нее мокрую одежду. А потом сосредоточился на синяках, кипя от злости на того, кто причинил ей боль. Но, ради бога, он не был слепым. И хотя он жил в аббатстве, монахом он точно не был.

Она повернулась на бок, чтобы оказаться к нему лицом. Слабый аромат жасмина защекотал ему нос.

— Лучше? — Его голос стал более глубоким и хрипловатым. Он с трудом узнал его.

— Да, — прошептала она в ответ. Ее длинные ресницы уже трепетали, закрываясь. — Мне столько всего нужно тебе рассказать, Джастин.

— Я знаю.

— Нужно еще столько всего объяснить.

— Отдохни, — сказал он. — Ты сможешь сделать это завтра.

Это был тяжелый день. Она была измучена и, скорее всего, все еще в шоке. Он уже видел симптомы раньше. Честно говоря, он был поражен, как ей удалось так долго оставаться в сознании. Он немного полежит рядом с ней, а потом…

— Ты останешься со мной? — спросила она.

У него защемило в груди. Это была плохая идея. Между ними еще далеко не все было решено. Кроме того, он не делил постель с другим человеком со времен пребывания в приюте. Во всяком случае, не для того, чтобы спать. Это только запутало бы дело и…

— Думаю, я смогу это вынести, — сказал он.

Затем она что-то пробормотала, засыпая. Это прозвучало как очередное извинение. Или, возможно, несколько слов благодарности. Он не знал, что было хуже. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой, и ему не нужна была ее благодарность. Чего он хотел… в чем он нуждался… было совсем другое.

Джастин проснулся задолго до восхода солнца. Огонь в камине погас, и в комнате было холодно. Хелена прижалась к нему, чтобы согреться. Ее щека лежала у него на груди, а рука лежала у него на животе. Его собственная рука каким-то образом умудрилась обхватить ее. Его рука довольно властно покоилась на округлости ее бедра.

Это должно было показаться самонадеянным. Она была леди. Племянницей графа. Дочерью графа и сестрой графа к тому же. Когда прошлой ночью он промывал царапину у нее на колене, то был искренне удивлен, что кровь, которую он смыл, не была голубой.

Когда он был мальчиком, самым близким к титулу человеком, с которым он когда-либо сталкивался, был сэр Освальд. Простой баронет. Когда Джастин впервые увидел его въезжающим в ворота приюта на великолепном черном коне, он был в восторге. Это чувство длилось недолго.

— Прочь с дороги, нищие сироты! — проревел сэр Освальд.

Джастин стоял на подъездной дорожке вместе с Финчли, Арчером и Невиллом. Сэр Освальд взмахнул хлыстом, чтобы разогнать их. Кожаная кисточка треснула Арчера по щеке. Джастину пришлось схватить своего друга за руку и оттащить с пути лошади.

Финчли, тем временем, не сдвинулся ни на дюйм. Он был самым маленьким и худощавым из них, но тогда, как и сейчас, отличался неестественной уравновешенностью нервов. Он покосился на удаляющуюся фигуру сэра Освальда сквозь подержанные очки, которые носил на носу.

— Кто это?

— Король, — сказал Невилл.

— Это не король, — возразил Арчер. — Король — старый человек.

Джастин наблюдал, как высокий, безупречно одетый джентльмен спешился у входа в трехэтажное каменное здание, где размещались сироты Эббот-Холкомба.

— Может быть, это чей-то отец, — сказал он. — Приехал, чтобы забрать его домой.

Казалось, это было целую вечность назад. Та короткая утренняя встреча, которая привела в движение события следующих двух десятилетий. И все потому, что они были очарованы внешностью изысканного джентльмена. Потому что они были ослеплены богатством и положением.

Но если Джастин и был очарован Хеленой, то это не имело ничего общего с ее богатством и аристократическим происхождением. Как он мог? Он не знал о них до появления Харгривза и Глайда. До этого момента он знал только, что она леди. Знатная женщина.

Она была слишком хороша для него по любым меркам. Любой мог это заметить. Но прикасаться к ней не казалось самонадеянным. Это казалось естественным и правильным. Как будто она была создана специально для того, чтобы лежать в его объятиях.

Он склонил голову к ее волосам и глубоко вдохнул.

Она не пошевелилась. Даже когда он отпустил ее и медленно выбрался из постели. Она сказала, что плохо спала с тех пор, как уехала из Лондона. И, учитывая, через что ей пришлось пройти, он в этом не сомневался. После вчерашних событий он и сам чувствовал себя немного уставшим.

Но у него не было времени задерживаться.

Он развел для нее огонь в камине, а затем, забрав несколько предметов одежды из гардеробной, отправился в ванную. Через пятнадцать минут он был вымыт, побрит и одет. Он бросил сменную одежду в старый кожаный саквояж и направился вниз.

Бутройд, как всегда в это время суток, был на кухне. Он сидел за деревянным столом, заправив салфетку под рубашку, и намазывал джем на тост. Невилл сидел напротив него и доедал яичницу с беконом. Пол и Джоунси столпились у его ног.

При виде Джастина Бутройд замер. Его взгляд упал на чемодан.

— Значит, вы уезжаете

— Думаю, я должен, — сказал Джастин.

Бутройд положил тост обратно на тарелку. Он вытащил салфетку из-за ворота и бросил ее на ставлю.

— Надолго?

— Это займет не больше двух дней.

Невилл оторвался от своего завтрака.

— Дождь все еще идет, Джастин.

— Так и есть. — Джастин прошел по каменному полу, чтобы присоединиться к ним за столом. Он налил себе чашку чая и выпил ее стоя. — Не волнуйся. Я не растаю.

— Думаете, разумно уезжать, сэр? — спросил Бутройд.

— Разумнее сделать это сейчас, чем, когда дорога подсохнет. — сказал Джастин. — Я найму экипаж, который отвезет меня в Барнстейпл. Оттуда я могу сесть на скорый поезд до Лондона.

— А как вы доберетесь до Кингс-Эббота?

Джастин пожал плечами.

— Так же как всегда, когда дорогу размывает.

Бутройд поджал губы.

— Простите, что я так говорю, сэр, но в один прекрасный день вы сломаете себе шею.

— Джастин не упадет, — сказал Невилл. Его лоб наморщился. — Не упадешь же, Джастин?

— Конечно, не упаду. — Джастин бросил предупреждающий взгляд на Бутройда. Не было причин тревожить Невилла. Правда заключалась в том, что, хотя по скалистой дороге было невозможно проехать верхом или в экипаже, тот, кто знал местность, был в хорошей физической форме и чрезвычайно осторожен, мог спуститься пешком. Это было немного рискованно. Но это было меньше трех миль. И не то чтобы он собирался спускаться по склону утеса.

— К тому времени, как вы прибудете в Кингс-Эббот, вы будете по уши в грязи, — сказал Бутройд.

Джастин допил свой чай.

— Вполне вероятно.

Он повернулся к Невиллу и положил руку ему на плечо.

— У меня есть для тебя особое задание, Невилл.

Невилл выпрямился на стуле.

— Какое?

— Пока меня не будет, ты будешь присматривать за миссис Торнхилл.

Бутройд приподнял брови.

Джастин проигнорировал его.

— Я хочу, чтобы ты присмотрел за ней. Ты, Пол и Джоунси. — Он выдержал взгляд Невилла. — Ты понимаешь?

Невилл торжественно кивнул.

— Да, Джастин.

— Молодец. — Он посмотрел на Бутройда. — Никто не придет. В Кингс-Эбботе нет никого, кто рискнул бы отправиться на скалистую дорогу. Но на всякий случай будьте бдительны.

— Как всегда, сэр.

Бутройд встал. Когда Джастин вышел из кухни, он последовал за ним.

— Что мне сказать миссис Торнхилл?

Джастин нахмурился. Ему пришло в голову, что следовало бы оставить ей записку. Оплошность с его стороны, но ее было легко исправить.

Он направился наверх, в библиотеку, перепрыгивая через две ступеньки за раз. В письменном столе Бутройда лежали деньги, которые понадобятся ему в дороге. Там же были перо и бумага. Пока Бутройд отсчитывал монеты, Джастин обмакнул заточенное перо в чернильницу и нацарапал короткое послание Хелене.

Уехал повидаться с Финчли. Вернусь через два дня.

Твой покорный и т. д., Торнхилл.

Он замолчал, держа перо наготове. После минутного раздумья он добавил постскриптум.

P.S. — Доверься мне.