Глава 5

К тому времени, когда Джастин вернулся в аббатство, снова пошел дождь. Поднялся сильный ветер, и небо быстро заволокло тучами. Его конь, крепкий жеребец по кличке Хиран, нетерпеливо топтался на месте, когда он спешился и повел его в каменную конюшню. Там было тепло и сухо, воздух был пропитан запахом свежего сена.

Невилл убирался в одном из пустующих боксов. Он подошел к двери, сжимая вилы в мускулистой руке, когда вошел Джастин.

— Он хочет поесть?

Джастин принялся снимать с Хирана уздечку и седло.

— Он это заслужил.

Невилл отложил вилы и направился в кормовую.

— Где, черт возьми, Дэнверс? — крикнул Джастин ему вслед.

— Спит, — крикнул Невилл в ответ.

Джастин нахмурился. Скорее, отсыпается после выпивки.

Просто чудо, что в доме еще осталась хоть капля спиртного, учитывая пристрастия кучера и кухарки. Он уже подумывал о том, чтобы уволить их обоих. С другой стороны, он вряд ли смог бы найти слуг, готовых их заменить. По крайней мере, не в этой части света. Что еще хуже, если бы он уволил их обоих, были все шансы, что они оказались бы в работном доме.

Неважно. Он предпочитал сам присматривать за Хираном. Красивый гнедой принадлежал одному из его похитителей в Индии. Он был своего рода прощальным подарком. Компенсацией, выданной в день, когда британцы отбили Канпур.

Прошел почти месяц после трагических событий в Сати Чаура Гхате. Когда солдаты ворвались во дворец Наны Сахиб, они обнаружили там Джастина, прикованного цепями к стене подземелья. Он был грязным и слабым, ожоги на шее и боках гноились из-за отсутствия ухода. Освободив его, солдаты обыскали дворец и территорию, забирая все ценное. Они забрали лошадей, верблюдов и слонов. А когда они закончили, то сожгли дворец дотла.

Именно Хиран доставил Джастина обратно в безопасный британский лагерь.

В последующие дни никто не пытался заявить свои права на жеребца. На самом деле, никто вообще ничего не сказал. Лагерный врач лечил Джастина, как мог, в мрачном молчании, смазывая мазью его ожоги и давая настойку опия. В каждом его прикосновении чувствовалась тяжесть его осуждения.

Менее чем через три месяца Джастин вернулся в Англию, прихватив с собой Хирана.

Это был прекрасный конь с отважным сердцем. Он также был постоянным напоминанием о том, что произошло в Индии. Финчли назвал его лошадиным альбатросом.

— Ты мучаешь себя гораздо эффективнее, чем когда-либо удавалось этим сипаям, — часто повторял он.

Финчли был неисчерпаемым кладезем мудрости. Он был полон советов для всех остальных, но все это время прятался в своем кабинете, зарывшись в пыльные юридические книги и отчеты.

Так ему и надо, если какой-нибудь благонамеренный друг подаст от его имени брачное объявление.

Джастин отнес уздечку и седло Хирана в кладовку и достал две жесткие щетки. Вернувшись, он принялся за шерсть Хирана, удаляя грязь и пот длинными, быстрыми движениями. Пока он расчесывал его, его мысли перескочили с гипотетического объявления Финчли о браке на суровую реальность его собственной предстоящей женитьбы.

Не то чтобы в последнее время он думал о чем-то другом.

Он всю ночь ворочался с боку на бок, зная, что всего через несколько дней Хелена Рейнольдс будет в его доме и в его постели, и задаваясь вопросом, почему, ради всего святого, из всех мужчин она выбрала именно его.

Он все еще сомневался.

Он думал, что ему станет легче после того, как он увидит ее сегодня, но после их встречи в гостинице его начали терзать совершенно новые сомнения.

Она что-то скрывала. Это было ясно с момента их первой встречи. Что именно, он не мог сказать. Но что-то заставило ее откликнуться на это проклятое объявление. Что-то — или кто-то — напугал ее. Доведенная до отчаяния, она решила выйти замуж за незнакомца. И не просто незнакомца. А за незаконнорожденного бывшего солдата, не имеющего ни происхождения, ни состояния. За человека со шрамами от ожогов и репутацией, запятнанной скандалами и злобными слухами.

Ему хотелось настоять, чтобы она рассказала ему, но кто он такой, чтобы ожидать, что Хелена раскроет все свои темные секреты, когда у него было так много своих собственных? Поступить так было бы несправедливо. Лицемерно.

И вообще, какое это имело значение? Их брак был не по любви. И их союз, конечно, не был союзом слияния душ или какой-либо другой подобной чепухой. Это было деловое соглашение. Брак по расчету. Ему нужна была жена, а ей нужен был кто-то, кто смог бы защитить ее.

Но от чего?

Или от кого?

Пока она несла эту чушь о своей неуклюжести и склонности к несчастным случаям, ему пришло в голову, что она, возможно, уже замужем. Это, безусловно, многое объяснило бы. На самом деле, такая возможность казалась настолько вероятной, что на одно мгновение от осознания реальности у него сжалось сердце и легкие, отчего стало трудно дышать.

А потом он напомнил себе, что безоговорочно доверяет суждениям Финчли. И что Финчли, несмотря на все свое вмешательство, никогда бы не прислал ему женщину, которая все еще была привязана к своему мужу, каким бы жестоким этот муж ни был.

Нет. Хелена Рейнолдс не была замужем. И никогда не была. Об этом он мог судить по ее поцелую. Он готов был поспорить на свой последний пенни, что это был ее первый поцелуй. Ее губы задрожали и смягчились под его губами, дыхание стало неровным, а глаза плотно закрылись. Она была такой неопытной.

А еще она была пышной и милой, и ее буквально переполняла неутоленная страсть. Он мог бы с легкостью продолжать целовать ее. И он бы так и сделал, если бы его не привела в чувство суматоха во дворе. Боже милостивый. Если бы их заметили…

Хорошо. Конечно, это было далеко не идеально. У него не было желания ставить ее в неловкое положение. И ему, конечно, не нравилось, что жители деревни начнуть распускать новые слухи о том, что он бессовестный монстр. Но он не жалел о том, что поцеловал ее. Это было самое прекрасное, что он испытал за долгое время. И это было еще прекраснее, потому что он надеялся на большее.

Завтра Хелена станет его женой. И, какими бы ни были ее секреты, он не пожалеет, что именно она откликнулась на его объявление.

Мгновение спустя Невилл вернулся с ведром теплого корма из отрубей. Вода выплеснулась через край, когда он ставил ведро перед Хираном.

— Джастин?

— Да?

— Ты собираешься жениться на этой леди?

Джастин бросил на своего старого друга рассеянный взгляд. Он уже давно перестал удивляться способности Невилла улавливать суть его мыслей.

— Да. Завтра утром.

— В церкви?

— В офисе регистратора в Эббот-Холкомбе. Ты тоже можешь прийти, если хочешь.

Невилл решительно покачал головой.

Его отказ не стал неожиданностью. Он терпеть не мог поездки в карете. И его нога уже много лет не ступала в Эббот-Холкомб.

— Как хочешь, — сказал Джастин.

Невилл взял вилы и продолжил переворачивать солому.

— Где она будет жить?

— Здесь, в аббатстве.

Джастин провел щеткой по боку Хирана.

Шум дождя, сильно и быстро барабанящего по черепице крыши, почти заглушил тихий ответ Невилла.

— Где я буду жить?

Джастина кольнуло чувство вины. Когда дело касалось Невилла, это чувство было таким же знакомым, как дыхание.

— Здесь, в аббатстве, — повторил он. — Ничего не изменится.

— Но, мисс Рейнолдс…

— Ты можешь жить здесь, сколько хочешь. Не имеет значения, что я женюсь.

Он помолчал и добавил:

— Или на ком я женюсь.

Невилл прислонил вилы к стенке стойла и вышел в проход.

— Она тебе нравится?

Джастин был застигнут врасплох этим вопросом.

Нравится? Она, безусловно, привлекала его. Ему также хотелось защитить ее. Любой мало-мальски приличный джентльмен чувствовал бы то же самое. Но нравится ли она ему?

Он вспомнил их разговор на пляже. Они обсуждали Чарльза Диккенса и Великую выставку. Он вспомнил, как она сочувственно улыбнулась ему за водянистым чаем, который подал Невилл. И то, как она отреагировала на известие о том, что он был приходским сиротой в Эббот-Холкомбе.

«Так вот почему мы ненавидим это место?» — спросила она.

При воспоминании об этом у него потеплело в груди. Это было в равной степени тревожно и… совершенно чудесно.

— Да, — сказал он. — Она мне действительно нравится. Очень нравится

Он отложил щетки и подошел развязать Хирана.

— А как насчет тебя, Невилл? — спросил он, подводя лошадь к его стойлу.

— Что ты думаешь о мисс Рейнольдс?

Невилл последовал за ним.

— Она красивее, чем мисс Брей.

Джастин нахмурился.

— Мисс Брей?

Это было имя, которое он давно не слышал. Он отпустил Хирана и вышел из стойла, закрыв за собой дверь. Хиран тут же уткнулся носом в ведро с кормом.

— Что заставило тебя вспомнить о ней?

Невилл пожал плечами.

— Я полагаю, когда-то ты восхищался ею.

Невилл опустил взгляд и снова пожал плечами.

— Это было целую жизнь назад, — сказал Джастин. Они были сиротами. Невзрачными и невежественными. Он предположил, что все они в то или иное время увлекались Сесилией Брей. Она была их ровесницей и в те дни считалась цветущей красавицей. К тому же она была очень неприятной, никогда не упускала случая сказать им, какие они непримечательные и что неудивительно, что их родители бросили их.

Джастину пришлось принять на себя основную тяжесть этого. Когда он был учеником ее отца, она получала огромное удовольствие, подвергая его воздействию своего едкого языка. К тому времени, когда он ушел в армию, он уже давно забыл, что именно в ней, по его мнению, могло ему нравиться.

Мистер Брей умер десять лет назад. Джастин узнал об этом из письма Финчли. Что касается Сесилии, Джастин предположил, что она все еще живет где-то в Эббот-Холкомбе вместе со своей матерью и младшими сестрами. Без сомнения, к этому времени она уже была замужем и имела полдюжины детей. Он не знал, да это его и не интересовало. Ему хотелось бы сказать то же самое о Невилле.

Хелена подтянула колени к груди и плотнее закуталась в кашемировую шаль. Фланелевая ночная рубашка с длинными рукавами закрывала ее от подбородка до пят, но совершенно не помогала согреться. «Королевский герб» не был современным лондонским отелем. В ее комнате было сыро и гуляли сквозняки, а огонь в камине давал больше дыма, чем тепла.

Она взглянула на Бесс. Молодая служанка съежилась на своей койке у двери, выглядя промерзшей насквозь и совершенно несчастной.

— Тебе лучше лечь со мной, — сказала Хелена. — Ты же умрешь от холода, лежа на полу.

— О, нет, мисс. Миссис Блевинс сказала, что я должна лежать здесь.

— Не может быть, чтобы в гостинице было так уж небезопасно.

— В самом деле так и есть, мисс. Одному джентльмену в подпитии пришло в голову попробовать открыть дверь. Он этим сильно напугал старую леди.

— Хм. — Хелена была настроена скептически. Если бы бродячий пьяница решил силой проникнуть в ее спальню, она не представляла, как присутствие Бесс перед дверью могло бы ему помешать. Юная служанка весила не больше семи стоунов.

— Тогда, по крайней мере, давай разведем огонь. Нет причин, по которым ты должна замерзнуть до смерти, заботясь о моей безопасности.

Она включила масляную лампу у кровати, осветив комнату мягким желтым светом. Когда Бесс не пошевелилась, чтобы встать, Хелена сделала это сама. Деревянные доски пола под ее босыми ногами были ледяными. Они протестующе заскрипели, когда она прошлепала через комнату к камину. Она взяла кочергу и поворошила пламя в каминной решетке.

— Вы не боитесь, мисс?

— Чего?

— Жить в аббатстве. Со всеми этими монахами и прочим.

Хелене захотелось улыбнуться. Ей было чего бояться, но, слава богу, монахов-призраков среди них не было. В этом мире и без того хватало забот, и без размышлений о причудах царства духов.

— Я не верю в привидения.

— Почему нет?

— Я просто не верю.

Она наклонилась, чтобы подбросить в огонь еще одно полено.

— Они ненастоящие. Их нельзя увидеть или потрогать.

Бесс повернулась, чтобы посмотреть, как пламя оживает.

— Я никогда их не видела, — сказала она. — Но моя подруга Марта…

Хелена встала и вернулась к себе в постель. Она забралась под одеяло и устроилась поудобнее.

— Что с ней?

— Марта встречалась с Биллом, сыном торговца рыбой. И он сказал ей… — Бесс замолчала. — Но миссис Блевинс запретила мне сплетничать.

Хелена потянулась, чтобы выключить лампу.

— Какая жалость. Как еще я могу узнать о деревне?

— Вы действительно хотите знать, мисс?

— Конечно.

Ее слова были достаточным разрешением, чтобы Бесс проигнорировала предупреждение миссис Блевинс.

— Что ж, мисс.

Она продолжила свой рассказ приглушенным голосом.

— Билл был в бухте неподалеку от пляжа Эббот-Холкомба, и — как вы думаете, что произошло? Он поднял глаза и увидел призрака самого сэра Освальда, прогуливающегося по утесам аббатства!

— Ой? Я не знала, что сэр Освальд умер.

— Много-много лет назад, — ответила Бесс. — Когда мистер Торнхилл, кажется, вернулся из Индии.

По спине Хелены пробежала дрожь беспокойства. Она знала, что Джастин отнял аббатство у сэра Освальда довольно бессовестным образом, но он ничего не упоминал о смерти этого человека.

— Понятно.

Она долго молчала.

— Как он умер?

— Он упал по скалы, мисс. Той самой, где Билл видел его призрак. Все говорят, что…

Бесс замолчала.

— Но мистер Харгривз говорит, что это был несчастный случай. И он знал сэра Освальда.

Хелена облизнула внезапно пересохшие губы. Она почти боялась спросить.

— Кто такой мистер Харгривз?

— Мировой судья, мисс. Из следственного комитета.

Следствие? Хелена не могла в это поверить. Если это был такой скандал, она наверняка услышала бы об этом раньше. Если не от самого Джастина, то, по крайней мере, от мистера Финчли.

Ее желудок, и без того сжавшийся при мысли о предстоящей свадьбе, скрутился еще туже.

Могло ли быть так, что она просто променяла одну невыносимую ситуацию — одного жестокого и опасного мужчину — на другую? Неужели жизнь с Джастином Торнхиллом будет не более безопасной, чем та, которую она покинула?

Она отказывалась в это верить.

С тех пор как она приехала в Девон, Джастин показал себя джентльменом во многих отношениях. И не только в том, что касалось ее. Он был добр к своим слугам и собакам. Он заботился о Невилле. И хотя при их первой встрече он, по общему признанию, вел себя вульгарно, ни один мужчина с грубым и вспыльчивым нравом не смог бы прикоснуться к ее лицу с такой нежностью, как он вчера на пляже. И не поцеловал бы ее так нежно, как сегодня в частной гостиной.

Но как может женщина знать наверняка? Это было невозможно. В какой-то момент нужно было просто довериться мужчине. Такая перспектива пугала Хелену больше, чем любой призрак.

— Вы вернетесь? — спросила Бесс.

— Что?

— В Лондон, мисс. Если да, я смогу поехать с вами. Вам понадобится горничная в дороге. А я всегда мечтала увидеть Лондон и поработать в роскошном доме.

— Откуда ты знаешь, что у меня роскошный дом?

— Просто взглянув на вас, — Бесс перевернулась на спину. — Ваши платья. Я никогда не видела такой тонкой ткани. И ваши руки. Такие белые и нежные. Моя тетя Агнес училась на камеристку в Бате. Она научила меня выводить масляные пятна с шелка. Если вы возьмете меня с собой в Лондон, я смогу присмотреть за вашей одеждой. Я быстро учусь, мисс.

Хелена зарылась лицом в жесткую ткань подушки. Во время ее побега с Гросвенор-сквер в Девон на ее глаза несколько раз наворачивались слезы, но сегодня вечером ей впервые по-настоящему захотелось заплакать.

— Спасибо тебе, Бесс, — сказала она. — Но я не собираюсь возвращаться в Лондон. Никогда.

Загрузка...