Брачное объявление

Глава 13

Умывшись и переодевшись в чистую одежду, Джастин вернулся в спальню Хелены. Их спальню. Она сидела на диване у камина, ее юбки лежали вокруг нее, как темно-розовое облако. Она все еще смотрела на письмо мисс Холлоуэй. Он постоял немного в дверях гримерной и понаблюдал за ней.

Он не знал, что написала мисс Холлоуэй. Он надеялся, что письмо поднимет настроение Хелены. Когда он увидел, как она спускается по дороге, ведущей к обрыву, ее лицо было бледным, а в глазах — отчаяние. И когда она обняла его в знак приветствия, он почувствовал лишь малую толику того, что, должно быть, чувствовала она в его отсутствие. Она была одна. В страхе. Неуверенная в нем.

Джастин рефлекторно сжал кулаки. Он плохо справился с ситуацией. И, вполне вероятно, причинил ей боль в процессе.

— Мне следовало разбудить тебя перед уходом.

Хелена испуганно подняла голову.

— Прошу прощения?

Он пересек комнату и сел рядом с ней на диван. Чайный поднос стоял на низком столике у камина. Из носика чайника поднимались струйки пара.

— Записка была неподходящим способом, — сказал он. — Теперь я это понимаю.

Хелена сложила письмо мисс Холлоуэй и отложила его в сторону. Она встретилась с ним взглядом.

— Почему ты ничего не сказал?

Он опустился рядом с ней, прижав ее пышные юбки к своим ногам. Притворяться было бесполезно

— Потому что я знал, что если разбужу тебя, если увижу, как ты напугана, то не смогу тебя оставить.

— О, — тихо сказала она.

— Оставить тебя здесь было самым безопасным решением. Из-за дождя и дороги… Это был единственный способ повидаться с Финчли.

— А Дженни?

— Она тоже случайно оказалась там.

— С мистером Финчли?

— Да. Эм… это довольно долгая история.

Хелена налила ему чашку чая. Когда она протягивала ее ему, их пальцы соприкоснулись

— Я слушаю.

Он подождал, пока она не налила чашку себе.

— Когда твой дядя обнаружил твое отсутствие, он обратился к мисс Холлоуэй. Когда она отказалась сообщить о твоем местонахождении, он впал в ярость и начал обыскивать ее комнаты в поисках каких-либо указаний на то, куда ты ушла.

Лицо Хелены побледнело.

— Он причинил ей боль?

— Нет. Но когда он нашел доказательства, которые искал…

— Какие доказательства? Я уверена, что их не было. Мы были чрезвычайно осторожны.

— Там было письмо, — сказал Джастин. — Мисс Холлоуэй хранила его в запертом ящике своего туалетного столика.

Хелена покачала головой, не желая в это верить.

— Это, должно быть, какая-то ошибка. Я привезла все твои письма с собой.

— Правда?

Он отложил эту информацию, чтобы изучить позже.

— Но это было не то письмо, которое написал тебе я. Это было письмо, которое Финчли написал в ответ на первоначальный запрос мисс Холлоуэй по поводу объявления. В нем упоминается мое имя. Там также упоминается Северный Девон и «Королевский герб».

— С какой стати Дженни сохранила его?

— Я не спрашивал, — сказал Джастин.

Не то чтобы у него не было своих подозрений.

— Итак, — сказала Хелена, щедро насыпая сахар в свой чай, — прочитав это письмо, мой дядя почти наверняка знал, где меня искать.

— Верно.

— Он сразу послал за мной мистера Глайда. — Выражение ее лица было задумчивым. — А как же Дженни? Ты говоришь, он не причинял ей вреда?

— Он не причинял. Не физически. Он выгнал ее без объяснения причин. Он дал ей полчаса на то, чтобы собрать вещи, а затем велел лакею проводить ее из дома. У нее не было ни денег, ни места, где она могла бы укрыться.

— Вот почему она отправилась к мистеру Финчли, — заключила Хелена.

Губы Джастина изогнулись в кривой улыбке.

— Ты хорошо ее знаешь.

Она пожала плечами.

— Я бы тоже так поступила.

Острый приступ эмоций застал его врасплох. Он сразу понял, что это было. Он испытал точно такое же чувство, когда Финчли разглагольствовал о красоте Хелены.

Ревность.

Это чертовски сбивало с толку. У него не было никаких причин ревновать ни к Финчли, ни к кому-либо другому. Тем не менее…

— Ты высокого мнения о нем, — сказал он.

— О мистере Финчли? Да, полагаю, что да.

— Почему? Ты едва его знаешь.

— Нет, но он был добр ко мне, когда я больше всего в этом нуждалась. Я никогда этого не забуду.

Пальцы Джастина рефлекторно сжались на ручке чайной чашки. Он заставил себя разжать их, заставляя себя расслабиться, поднес изящную фарфоровую чашку к губам и сделал большой глоток. Напиток был крепким — в отличие от чая, который они пили во время ее первого визита в аббатство.

— Ах да, доброта.

Он поставил чашку с блюдцем на поднос.

— Насколько я помню, это одно из твоих главных требований к мужу.

На щеках Хелены появился тусклый румянец.

— Где сейчас Дженни? Что сделал мистер Финчли?

— Он снял для нее маленький домик недалеко от Пикадилли.

У Хелены отвисла челюсть.

— Что он сделал?

— Все совершенно респектабельно, — заверил ее Джастин.

По крайней мере, ему так показалось.

С другой стороны, Финчли был там, когда Джастин пришел навестить его на Хаф-Мун-стрит. И он признался, что проводил время наедине с мисс Холлоуэй без сопровождения.

— Ей нужно было где-то укрыться, — объяснил он, как для собственного спокойствия, так и для спокойствия Хелены. — Место, где ваш дядя и нанятые им негодяи не додумались бы искать ее. И Финчли вряд ли мог предложить ей остановиться у него, не так ли?

Хелена была потрясена.

— Я надеюсь, что нет!

— Он был осторожен, чтобы не скомпрометировать ее.

— Я уверена, что так оно и было, но…

Она прижала кончики пальцев ко лбу, словно пытаясь предотвратить надвигающуюся головную боль.

— О, но это все моя вина. Если бы не я, Дженни никогда бы не оказалась в таком затруднительном положении.

— Все не так плохо, как кажется.

— Нет?

— Нет, — сказал он. — Ни на половину.

Она подняла на него глаза, и в их карих глубинах блеснул огонек надежды.

Его пульс участился, кровь откликнулась на тепло в ее взгляде таким же теплом. Он прочистил горло.

— Во-первых, я перенял аренду у Финчли. И прежде чем ты начнешь возражать, я хотел бы напомнить тебе, что мисс Холлоуэй твоя кузина, что делает ее моей родственницей по браку. Джентльмену вполне пристало заботиться о неимущем родственнике, не так ли?

— Да, но…

— Я также оставил ей деньги на железнодорожный билет. В случае чего, она всегда может сесть на поезд до Девона.

Напряжение на лице Хелены смягчилось. Она уронила руки обратно на колени.

— О, Джастин.

— Я надеялся, что это успокоит тебя.

— Так и есть. Очень. Но все это было достигнуто с такими большими неудобствами для тебя. Как я могу…

— В этом нет необходимости.

— Но после всего, что я сделала…

— Что сделано, то сделано.

Он старался говорить бодрым тоном. Он не думал, что сможет вынести, если она предложит ему отплатить. И он был чертовски уверен, что не хотел слышать, как она выражает свою благодарность.

— Мы можем идти только вперед.

Она выдержала его взгляд.

— Можем ли мы?

— Мы можем попытаться, — хрипло сказал он. — Именно поэтому я и отправился повидаться с Финчли. Мы не можем просто плыть по течению, не имея плана. Только не тогда, когда речь о вопросах закона.

— Это вопрос закона? — спросила она. — Даже несмотря на то, что мы женаты?

— Возможно. Это зависит от…

Он провел рукой по волосам. Они все еще были влажными от дождя.

— Это вопрос согласия.

Она побледнела.

— Я надеюсь, ты понимаешь суть дела.

— Да. Просто…

Она поставила чашку на поднос. Руки у нее дрожали.

— В тот вечер, когда они пришли, я слышала мистера Глайда, когда проходила через холл. Он сказал, что я не могу дать согласие на брак.

Ее голос стал тоньше.

— А это значит, что мы с тобой вообще не женаты.

Джастин взял ее за руку.

— Послушай меня. Я собираюсь объяснить все, что мы обсуждали с Финчли, и все, что мы собираемся сделать. Но сначала я хочу, чтобы ты выслушала меня. По-настоящему выслушала.

Она кивнула.

Он переплел свои пальцы с ее. Его слова были жесткими и тихими.

— Никто и никогда не заберет тебя отсюда. Ты понимаешь меня? Ни твой дядя, ни мистер Глайд. Ни суд. Всегда есть выход, Хелена. И нет ничего, чем бы я не рискнул — на что бы я не отважился — ради дорогих мне людей.

Пальцы Хелены сжались в его руке.

— Как ты можешь заботиться обо мне?

— Ты моя жена. Как я могу не заботиться?

— Я стала твоей женой только потому, что обманула тебя. Потому что воспользовалась твоей добротой и великодушием.

Он фыркнул.

— Боже милостивый, Хелена. Ты считаешь меня невинным, как младенец? Я понял, что ты что-то скрываешь, в тот день, когда встретил тебя. Ты забыла, как я разговаривал с тобой в «Королевском гербе»? Если бы я боялся жениться на женщине, у которой есть секреты, я бы поджал хвост и убежал.

— Я не могу понять, почему ты этого не сделал.

Джастин не знал. Он с трудом понимал самого себя.

Все, что он знал, это то, что у него всегда была слабость к красивым вещам. Постоянное стремление к чему-то большему. К чему-то лучшему.

Это никогда не приводило ни к чему, кроме страданий. За прошедшие годы у него было достаточно доказательств этого. Все, что он приобрел — вплоть до самого Грейфрайарского аббатства — закончилось ничем иным, как камнем на шее.

Именно поэтому Бутройд предостерегал его от женитьбы на ней. Он знал слабость Джастина. Всегда знал.

И на этот раз все было еще хуже. Его желание обладать утонченным, прекрасным созданием, откликнувшимся на его объявление, смешивалось с инстинктивным желанием защитить ее, уберечь от опасности.

Разве Финчли не говорил, что ему пойдет на пользу успешное спасение женщины от беды?

Будь проклят этот человек и его мнение.

После того, что произошло в Канпуре, Джастин сомневался, что он способен обеспечить чью-либо безопасность, тем более уязвимой женщины.

Но он попытается.

— Возможно, это было потому, что я хотел помочь тебе. Либо так, либо потому, что ты мне безумно понравилась. — Его губы дрогнули. — Возможно, и то, и другое, если честно.

Ее румянец стал еще ярче, придав щекам ярко-розовый оттенок.

— Новости из Лондона, должно быть, действительно очень мрачные.

— Что навело тебя на эту мысль?

— Здравый смысл. Ты явно пытаешься смягчить надвигающийся удар. Я бы хотела, чтобы ты просто сказал мне, Джастин. Хуже всего не знать.

Его улыбка погасла. Он имел в виду то, что сказал. Каждое проклятое слово. Но…

— Ты права. Мы должны говорить откровенно, ты и я. Отныне, если мы хотим, чтобы это сработало, между нами больше не должно быть секретов.

Выражение ее лица стало настороженным.

— Если что должно сработать?

— Этот план Финчли. Он верит, что есть способ победить твоего дядю, не прибегая к длительному судебному разбирательству. Это будет неудобно. Для всех нас. Это требует публичности. Прогулки в парке, вечера в театре и даже пара балов, если мы получим необходимые приглашения. И это еще не все, я боюсь.

Хелена смотрела на него так, словно он только что заговорил с ней на древнегреческом.

— Балы и театр, — еле слышно повторила она. — Ты имеешь в виду, в Эббот-Холкомбе?

— Не в Эббот-Холкомбе, — уточнил он. — Когда погода наладится, мы с тобой поедем в Лондон.

Хелена отшатнулась от него с побелевшим от потрясения лицом.

— Мы не…

— Хелена…

— Нет.

Ее голос был резким и ломким.

Она встала с дивана и отошла от него. Она не знала, куда идет. Все, что она знала, это то, что ей нужно было держаться подальше от него. Одного упоминания о Лондоне было достаточно, чтобы ей захотелось бежать. Ей было все равно куда.

— Хелена, подожди. — Джастин встал, чтобы последовать за ней. — Позволь мне объяснить.

Она остановилась перед окном спальни. Тяжелые шторы были раздвинуты, открывая залитое дождем стекло. Она невидящим взглядом смотрела на дорогу.

— Я не могу вернуться туда. Я не вернусь.

Джастин подошел и встал рядом с ней. Он был как раз за пределами ее поля зрения. Она чувствовала его присутствие, большое, теплое и мужественное.

— Чего ты боишься? — спросил он.

Она скрестила руки на талии.

— Тебе этого не понять.

— А ты попытайся объяснить.

Она покачала головой, отказываясь объяснять. Но удержать слова при себе было невозможно. Они вырвались, несмотря на ее решимость.

— Все плохое, что когда-либо случалось со мной, происходило в Лондоне. Моя мать… и Джайлс… и мой дядя, и мистер Глайд…

Она бросила страдальческий взгляд на Джастина через плечо. Он стоял там, серьезный и неподвижный.

— Разве ты не понимаешь? Я никогда в жизни не была так одинока, как тогда, в том ужасном городе. И если я вернусь сейчас, я знаю, мой дядя заберет меня. Я буду ничем не лучше животного, идущего прямо в ловушку. Они запрут меня в Лоубридж-хаусе, и на этот раз у меня не будет возможности сбежать. Я ничего не смогу сделать, чтобы спастись.

Джастин встал перед ней. Его крупная фигура заслонила свет, когда он откинулся назад, полусидя на оконном проеме.

— Ты больше не одинока.

От волнения у Хелены перехватило горло. Она прикусила губу. Она не собиралась плакать. Она не пролила ни слезинки с тех пор, как прошло несколько недель после смерти Джайлза. И уж точно не станет этого делать сейчас.

Джастин потянулся к ней.

— Иди сюда.

Она взяла его за руку, позволив ему заключить себя в объятия. Ее юбки касались его брюк, а подол касался носков его начищенных кожаных ботинок. Она прижалась щекой к мягкой шерстяной ткани его жилета, чувствуя, как его руки обхватили ее, надежно прижимая к своей широкой груди.

Долгое время он ничего не говорил. Он просто держал ее, лениво поглаживая своей большой рукой по спине, пока она не начала расслабляться и ее дыхание не стало медленным и ровным.

— В Лондоне живет джентльмен по имени Чарльз Пелхэм, — сказал он наконец. Его голос был низким, рокочущим. Она не только чувствовала, но и слышала, как он исходит из его груди, когда он крепко прижимал ее к себе. — Он знакомый Финчли.

По ее телу пробежала легкая дрожь напряжения.

— Он врач?

— Боже, нет.

Он наклонил к ней голову. Его щека коснулась ее волос.

— Он журналист. Редактор лондонской газеты «Курант», причем весьма уважаемый. В течение последнего года он расследовал злоупотребление в управлении частными психиатрическими лечебницами

Она напряглась.

— Полегче, — пробормотал он. Его рука скользнула вверх по изгибу ее спины. — Просто выслушай меня.

Он успокаивал ее, заставляя подчиниться, как нервную лошадь, которую ведут под уздцы. Она не была до конца уверена, что ей это нравится.

— Пелхэм документирует случаи незаконного заключения под стражу. Случаи, когда члены семьи платили за то, чтобы посадить родственника за замок, чтобы получить контроль над их деньгами или имуществом. Финчли считает, что, когда статья Пелхэма будет опубликована, это вызовет массовое возмущение. Он ожидает, что это приведет к каким-то реформам.

У нее засосало под ложечкой.

— Какое отношение все это имеет ко мне?

— Если бы ты поговорила с Пелхэмом, если бы согласилась на интервью, он опубликовал бы твою историю вместе с другими. Как только подробности о том, что сделал твой дядя, станут достоянием общественности…

На этот раз она отстранилась, но только настолько, чтобы посмотреть Джастину в глаза.

— Ты же не думаешь, что это сработает!

— Я думаю, что это может сработать.

— Мой дядя никогда не позволит опубликовать такую историю. Он подаст в суд на газету или закроет типографию, или еще хуже. Ты не знаешь, на что он способен.

— Что я знаю, — сказал Джастин, — так это то, что твой дядя проявил явную заинтересованность в сокрытии своих преступлений. Он хочет сохранить в тайне то, что сделал с тобой, и даже предложил мне взятку за молчание о нашем браке.

— Что?

— Дело в том, что он не хочет, чтобы его имя вываляли в грязи. Он не хочет рисковать тем, что общественное мнение обернется против него. Именно поэтому тебе нужно рассказать свою историю прессе. В сочетании со всеми остальными делами, которые раскопал Пелхэм, людям придется поверить в это. И когда они поверят — когда твой дядя будет разоблачен — он больше не посмеет вмешиваться в твои дела

Она фыркнула.

— В твоих устах это звучит так просто.

— Но это будет непросто. Тебе придется поделиться некоторыми наиболее неприятными подробностями с Пелхэмом. Он захочет знать о тебе все.

— Чтобы он мог опубликовать это, чтобы весь Лондон узнал?

— В этом и заключается идея.

При мысли об этом у нее внутри все сжалось. Она представила, как ее бывшие знакомые читают эту грязную историю за завтраком или в прокуренных залах своих клубов. Она представила себе группы модно одетых дам, которые хихикают над этим за чаем с печеньем. Жалея ее. Смеясь над ней.

У нее пересохло во рту.

— Нам обязательно туда ехать? А мистер Пелхэм не мог бы приехать сюда?

— К сожалению, нет. Людям нужно будет увидеть, как ты выходишь на улицу. Вот для этого и нужны балы и театры. Это даст им возможность убедиться, что в твоем поведении нет ничего необычного. Тогда, когда статья будет опубликована, они будут более склонны поверить тебе.

Она глубоко вздохнула. Это совершенно не помогло подавить растущее чувство паники.

— Я не могу этого сделать, Джастин.

— Почему нет?

— Для леди выставлять себя напоказ в таком виде… выставлять себя на посмешище публики.

Все внутри нее содрогнулось при этой мысли

— Это неприлично.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Ты беспокоишься о своей репутации?

— Да, — сказала она. И затем: — Нет.

Она сосредоточилась на верхней пуговице его жилета, наблюдая, как она расплывается у нее перед глазами.

— Это все так постыдно. Я не вынесу, если кто-нибудь еще узнает.

Его рука крепче сжала изгиб ее талии. Она чувствовала тяжесть и тепло этого прикосновения сквозь слои шелка и корсета, оно словно клеймо отпечаталось на ее коже.

— Это не для того, чтобы опозорить тебя, Хелена. Это для того, чтобы освободить тебя.

— Лишив меня того, что осталось от моего достоинства.

Он молчал несколько секунд.

— Я буду с тобой, — сказал он наконец. — Если это тебя утешит.

Она снова подняла на него глаза.

— Ты не можешь хотеть ехать в Лондон. Только не из-за этого.

— Не особенно, нет. Но это не навсегда. Всего лишь несколько недель неудобств. Ты и оглянуться не успеешь, как все закончится.

— Несколько недель? И это все?

Даже день — это слишком много. Даже час.

— И что помешает моему дяде…

— Я буду с тобой, — повторил Джастин. Его пристальный взгляд встретился с ее взглядом. — Каждую минуту.

Хелена не знала, почему продолжает сопротивляться ему. Казалось, у него был достойный доверия план. И кто она такая, чтобы возражать, когда ее собственный план с треском провалился?

— Так не должно было быть, — выпалила она.

— Нет? Чего ты ожидала?

— Я ожидала, что выйду за тебя замуж. Что буду жить здесь. Безопасно. Подальше от Лондона. Я надеялась, что никогда больше не увижу своего дядю — или мистера Глайда.

На мгновение на лице Джастина отразилось удивление.

— Ты действительно собиралась остаться здесь со мной в качестве моей жены?

— Конечно. Ты думал, что все это розыгрыш? Что после нашей свадьбы я исчезну?

Ей очень хотелось рассмеяться.

— Мне некуда идти, Джастин. Никто не захотел меня защитить. Мне нужен был муж. Это был единственный способ сохранить мое состояние и мое имя.

— Ах да. Твое состояние.

— Состояние моего брата.

— И откуда ты знаешь, что я не промотаю его, когда получу контроль над ним?

— Ты этого не сделаешь, — сказала она. — Ты не стал бы.

— Я так понимаю, это снова заверения Финчли.

— Он был неправ?

— Нет, — признал Джастин. — Он не был неправ. Но все же… было чертовски рискованно связывать себя с незнакомцем.

— А что мне еще оставалось делать? У меня не было другого выхода, кроме как сбежать ни с чем. По крайней мере, когда я вышла за тебя, у меня был шанс, что все наладится. А теперь…

Перспектива поездки в Лондон замаячила в ее сознании. Это высосало из нее весь свет, не оставив после себя ничего, кроме холода, тьмы и накатывающего страха.

Она задрожала в объятиях Джастина.

— Мне обязательно туда ехать? Неужели нет другого выхода?

Он ответил не сразу. Казалось, он обдумывал этот вопрос, чтобы по-настоящему рассмотреть альтернативы.

— Есть и другие способы. Но в данном случае они вряд ли приведут к успеху.

— Этот план тоже может не сработать.

— Нет. Гарантий нет, но я согласен с Финчли. У нас больше шансов победить твоего дядю в суде общественного мнения, чем в суде закона. Все, что требуется, — это немного смелости.

— Жаль, что во мне ее не осталось.

Джастин наклонил голову, и его хриплый голос прошептал ей на ухо:

— Возьми мою.

Она закрыла глаза. Ей хотелось сказать «да». Сказать ему, что она поедет с ним в Лондон. Что она откроет свою душу любому журналисту. Она многим обязана ему. Она обязана ему самой своей жизнью.

Но это было нелегко.

Джастин, казалось, понял. Его рука скользнула с ее талии на спину, она ощутила ее тяжелую, успокаивающую тяжесть.

— Подумай об этом. Впереди еще несколько дождливых дней.

— Всего несколько?

— У нас будет время поговорить.

Поговорить? Она не знала, почему эта перспектива повлияла на ритм ее сердца, но это произошло. Несомненно, так. Она облизнула губы.

— Ты сказал, что мы должны говорить начистоту, не так ли?

— Именно так.

— Между нами больше не должно быть секретов.

Джастин посмотрел на нее сверху вниз, его серые глаза были серьезны.

— Больше никаких секретов.