Брачное объявление

Глава 14

Дождь прекратился где-то в течение ночи. К утру темные тучи рассеялись, и на ясном голубом небе засияло солнце. Хелена проснулась рано, одна в огромной елизаветинской кровати. Она замерзла и проголодалась, и ей совершенно не хотелось ждать, пока миссис Стэндиш с неохотой обслужит ее.

Умывшись и одевшись, она спустилась на кухню, чтобы поискать что-нибудь перекусить. Госпожа Уитлок была там, хлопоча у плиты в запачканном жиром фартуке. Миссис Стэндиш стояла у раковины, наполняя чайник водой из-под крана. По комнате разносился запах жарящегося бекона.

— Миледи! — миссис Стэндиш быстро убрала чайник. — Что вы здесь делаете? И в такой час?

Миссис Уитлок вытерла руки о фартук.

— Она, наверное, хочет позавтракать.

— И я отнесу ей поднос ровно в девять, не так ли? — парировала миссис Стэндиш. — Хотя это работа горничной.

— Вы проголодались, мэм? — спросила миссис Уитлок. — Приготовить вам яичницу с беконом?

— Ее светлость предпочитает кашу, — сказала миссис Стэндиш.

Миссис Уитлок вернулась к плите.

— У нас она тоже есть, и в большом количестве. — Она помешала деревянной ложкой содержимое кастрюли, от которой шел пар. — Это займет всего минуту, миледи.

Хелена уселась за длинный деревянный стол.

— Джентльмены уже поели?

— Пока нет, мэм, — ответила миссис Уитлок. — Мистер Бутройд и Невилл должны спуститься с минуты на минуту.

— А мистер Торнхилл?

— Он встал на рассвете и оделся для верховой езды.

Миссис Стэндиш достала из буфета банку с чаем.

— А тем временем этот несчастный мистер Дэнверс все еще лежит в постели и все больше пьет. Ему никогда не станет лучше, если он чего-нибудь не съест. Так я ему и сказала, мерзкому созданию.

— Ему нужна жена, которая заботилась бы о нем, — сказала миссис Уитлок.

— Жена? — усмехнулась миссис Стэндиш. — Да кто его захочет?

Миссис Уитлок оглянулась через плечо на Хелену.

— Когда-то Билл Дэнверс был хорошим человеком. Он водил почтовую карету. Ни один мужчина не умел так хорошо справиляться с упряжкой лошадей.

Она зачерпнула полную ложку каши в миску и протянула миссис Стэндиш.

— В 55-м году он потерял жену и двух маленьких сыновей из-за лихорадки. Вскоре после этого потерял работу. С тех пор он изменился.

Миссис Стэндиш поставила перед Хеленой тарелку с овсянкой, положила сложенную салфетку, ложку, свежее масло и сахар. Затем чайник с горячим чаем, а также фарфоровую чашку с отбитым блюдцем.

— Мы все пережили трудности. Это не оправдание для того, чтобы предаваться порокам.

Хелена слушала перепалку двух женщин, пока ела овсянку и пила чай. Слуги в Грейфрайарском аббатстве были настолько непохожи на слуг в городском доме ее дяди на Гросвенор-сквер, что казались представителями другого вида. Они безнаказанно болтали, спорили и сплетничали и, казалось, не боялись, что их выгонят без рекомендации. Неудивительно, что дом был в таком состоянии.

При других обстоятельствах новая жена занялась бы наведением некоторого подобия порядка. Хелена, безусловно, справилась бы с этой задачей. С пятнадцати лет она вела хозяйство в доме своего отца, и, когда Джайлз получил титул, он с радостью позволил ей продолжать исполнять эту роль. Если бы Джайлс был еще жив, она, скорее всего, была бы сейчас на Гросвенор-сквер, проводя еженедельные совещания с экономкой и поваром и разбираясь с домашними счетами.

Если бы Джайлс был еще жив.

Рука с ложкой застыла на полпути ко рту.

Боже милостивый, неужели она действительно так думала? Конечно, Джайлс был жив!

Она медленно опустила ложку и встала из-за стола, оставив свою кашу недоеденной.

— Нет аппетита, миледи? — спросила миссис Уитлок.

— Я не так голодна, как думала, — сказала Хелена. И в самом деле, в животе у нее словно поселилась свинцовая тяжесть. Она почувствовала легкую тошноту.

— В том-то и беда, что встали слишком рано, — проворчала миссис Стэндиш. — Леди не должны вставать раньше десяти.

— И скольким дамам вы прислуживали? — спросила Уитлок. — Держу пари, не многим.

Хелена вышла из кухни, пока они продолжили спорить.

Она взяла из своей комнаты шляпку, шаль и перчатки и спустилась вниз. В холле было пусто, солнце светило сквозь окна в каменных рамах, отбрасывая пылинки в танцующих лучах света.

Если Джастин был одет для верховой езды, он, должно быть, отправился в конюшню. Если повезет, он все еще будет там.

С этими мыслями она вышла за дверь и спустилась по ступенькам, на ходу завязывая шляпку. Свежий воздух овевал ее лицо. В нем не было и намека на влагу. Возможно, дождь действительно прекратился?

Ее охватила тревожная дрожь. Она представила, как мистер Глайд ждет момента, когда сможет ворваться и забрать ее. Он снова приведет с собой судью, и на этот раз ему никто не помешает.

Джастин сказал ей, что после посещения аббатства в тот роковой, грозовой вечер мистер Глайд вернулся в Лондон ночным поездом. Вероятно, он отправился прямиком к ее дяде. Чтобы донести ему все. Она предположила, что он мог вернуться. Может быть, он и сейчас слоняется по деревне? Выпивает в «Королевском гербе». Выжидает, пока просохнут дороги.

Или, возможно, он все еще в Лондоне, ожидая ее возвращения?

В городе было бесчисленное множество мест, где он мог спрятаться. Если она вернется туда, ей придется постоянно быть настороже. При малейшем проявлении слабости или невнимательности мистер Глайд схватит ее и отвезет в Лоубридж-хаус. Она окажется взаперти без всякой надежды выйти на свободу.

Но сейчас она не могла думать об этом. Во-первых, она даже не согласилась с планом Джастина. Возможно, есть другой выход.

Идя по дорожке, она плотнее закутала плечи в шаль. На конюшне царила оживленная суета. Она видела, как собаки лежали во дворе и смотрели, как мистер Дэнверс чистит экипаж. Вопреки пренебрежительному отзыву миссис Стэндиш, он выглядел вполне бодрым и ничуть не пьяным.

Он приподнял кепку, приветствуя ее, когда она вошла в конюшню.

Конь Джастина, Хиран, был привязан в проходе, его каштановая шкура блестела, как свежеотчеканенный пенни. Джастин стоял рядом с ним, закидывая седло ему на спину. На нем были бриджи и черные сапоги с отворотами, ворот белой льняной рубашки был расстегнут, так что виднелись ожоги на шее.

Он поймал взгляд Хелены, устремленный поверх холки Хирана.

— Доброе утро, — бодро поздоровалась она.

— Ты рано встала.

— Не очень.

— Нет?

Он установил седло и просунул руку под живот Хирана, чтобы подтянуть подпругу.

— Все благородные дамы встают в половине восьмого?

— Я вот да.

Она перешла на другую сторону прохода, наблюдая, как Джастин подтягивает подпругу.

— Иногда даже раньше.

— Шокирующе.

Она пожала плечами.

— Мне никогда не нравилось валяться по утрам в постели. Слишком много нужно сделать.

— Я думал, для этого и нужны слуги.

— Слуги не могут выполнять свою работу без указаний.

Джастин с задумчивым видом потрепал Хирана по плечу.

— Где ты ездишь верхом? — спросила она. — Я имею в виду, когда тренируешь его.

— Это зависит от обстоятельств. Обычно я отправляюсь в Кингс-Эббот.

— А сегодня?

— Сегодня я решил прокатиться верхом по пляжу.

Он подошел к ближайшему крюку, чтобы взять уздечку Хирана.

— Ты ездишь верхом?

— Не каталсь с тех пор, как…

Она запнулась.

— Давно не каталась.

— Но ты умеешь ездить верхом?

— Конечно. Я часто каталась верхом с Джайлзом, пока он не уехал в Индию. Ранним утром мы отправлялись на прогулку легким галопом по Гайд-парку. После того, как он уехал, я иногда каталась там с грумом.

Джастин взнуздывал Хирана. Он умелыми руками погладил крупную морду коня, вставил удила ему в рот и надел уздечку ему на уши.

— Не хочешь прокатиться со мной? — спросил он.

— Прямо сейчас?

— Почему бы и нет?

— Мне нечего надеть, — сказала она. — Я не взяла с собой костюм для верховой езды.

Джастин бросил на нее беглый взгляд.

— Что не так с тем, что на тебе надето?

— Это?

Она прижала руки к своим пышным юбкам. Серое шелковое платье, которое она надела сегодня утром, вполне подходило для прогулки, но не для верховой езды.

— Я в нижних юбках и кринолине.

— Я знаю. Платье тебе очень идет.

Ее щеки вспыхнули от комплимента.

— Да, оно очень красивое. И к тому же совершенно непрактичное. Я бы никогда не смогла сесть в дамское седло в этих юбках.

Джастин отвязал Хирана и развернул его в проходе. Гигантский конь нетерпеливо замахал хвостом.

— Дамское седло. Я об этом не подумал.

— У тебя нет такого?

— Нет. В Грейфрайарском аббатстве уже более трех десятилетий не останавливалась ни одна леди.

Она последовала за Джастином, когда он вывел Хирана из конюшни во двор. Дэнверс уехал, но карета все еще стояла на месте, собаки лениво отдыхали под ней.

— Сэр Освальд не был женат?

Джастин остановился. Он посмотрел на скалы, прищурившись от солнца.

— Нет, он не был женат.

Он остановился.

— Он был довольно известным холостяком в этих краях.

— Ой.

Она не знала, что еще сказать.

— Могу я посмотреть, как ты тренируешь Хирана?

— Если хочешь. В этом нет ничего особенного. Тебе лучше вернуться в дом, где тепло.

— Я бы предпочла остаться с тобой.

Смущающее признание, но честное. В аббатстве она чувствовала себя в безопасности. В присутствии Джастина она чувствовала себя вдвойне в безопасности. Он был ее мужем. Ее защитником. Теперь, когда он вернулся из Лондона, ей не хотелось выпускать его из виду.

— Если ты не возражаешь, — добавила она.

— Почему я должен возражать?

Хелена могла бы назвать несколько причин. После их вчерашнего разговора она редко покидала его общество. Она даже сидела в библиотеке, свернувшись калачиком у окна с книгой, пока он обсуждал деловые вопросы с мистером Бутройдом. Возможно, ему просто хочется побыть одному. Несколько минут побыть одному, без нее и всех проблем, которые она привнесла в его жизнь.

— Иди сюда, — сказал он. — Я провожу тебя вниз.

— В этом нет необходимости.

Он бросил на нее веслеый взгляд.

— После почти недельного дождя?

Он протянул ей руку.

Она с благодарностью пожала ее.

Тропинка к пляжу была еще грязнее, чем в день ее приезда в Девон. Она могла поскользнуться и упасть, если бы не держала Джастина за руку. Хирану везло больше. Он уверенно шел по тропинке. Когда они дошли до конца, он спрыгнул с края на пляж. Джастин последовал за ним.

Она ждала, что он поможет ей спуститься, как в прошлый раз. Вместо этого, к ее ужасу, он схватил Хирана за уздечку и вскочил в седло. Он развернул лошадь лицом к ней.

— Если тебе удастся сбросить пару нижних юбок, я возьму тебя с собой, — сказал он.

Она моргнула.

— Что?

— Полагаю, тебе это понравится больше, чем сидеть в сторонке и смотреть, как я езжу.

— Наверное, ты прав. Но я не уверена…

— Ты боишься? — спросил Джастин. Хиран пританцовывал под ним.

— Ты не должна бояться. Он безопасный.

Хелена не была так уверена в этом. Хиран был огромной лошадью, совсем не подходящей для леди ее габаритов.

— Это было бы не совсем прилично. Скакать в дневном платье, сидя позади тебя.

— Ты не будешь сидеть позади меня. Я собираюсь посадить тебя перед собой.

Она коротко рассмеялась.

— О, ну, я полагаю, это все меняет.

Он сверкнул улыбкой.

— Что касается твоего платья…

У нее затрепетало в животе. Она действительно собиралась это сделать?

И почему бы и нет?

— Можно мне на минутку остаться наедине? — спросила она.

Джастин с готовностью подчинился, развернув свою лошадь — и себя — от нее.

Она приподняла юбки и быстро развязала ленты на одной из нижних юбок. Та соскользнула с ее бедер и упала к ногам, обутым в сапоги. Она расстегнула и вторую нижнюю юбку. А потом, на всякий случай, сняла кринолин.

Без поддержки ее шелковые юбки упали неструктурированными складками и волочились по земле. Она подобрала их, чтобы не мешали, когда снимала нижние юбки и кринолин. Она вытряхнула песок из каждой из них, прежде чем аккуратно сложить в небольшую кучку.

— Теперь ты можешь повернуться, — сказала она, бросая свою шляпку на стопку выброшенного нижнего белья.

Джастин повел Хирана полукругом, подъехав к краю дорожки. Он одобрительно оглядел ее.

— Тебя стало гораздо меньше, миледи.

— Надеюсь. Я только что сняла половину своих нижних юбок.

Она заставила себя не покраснеть.

— Мои юбки ужасно запутаются.

— Я прослежу, чтобы этого не произошло.

Он наклонился к ней, протянув свою большую руку в черной перчатке. Теперь он был очень серьезен.

— Возьми меня за руку. И поставь ногу на мой ботинок.

Она взяла его руку, почувствовав, как он крепко сжал ее. Она все еще стояла на тропинке и была достаточно высока, чтобы без особого труда дотянуться до его ботинка. Как только она поставила ногу на его ногу, он с непринужденной грацией поднял ее перед собой, усадив боком перед своим седлом.

Одна из его рук обхватила ее за талию, удерживая железной хваткой. Другой рукой он схватил поводья с непринужденной ловкостью профессионального британского кавалериста.

Сердце Хелены забилось от страха и возбуждения.

— Ты делал это раньше?

— Не с леди.

Она ахнула, когда Хиран рванулся вперед.

Джастин крепко прижал ее к своей твердой груди.

— Ты в безопасности.

— Я знаю, что я в безопасности.

Это не помешало ее пальцам крепче сжать его руку.

Он повел Хирана вдоль кромки воды.

— Иногда мне приходилось перевозить раненых солдат. Хотя обычно они не сидели. Большинство из них были без сознания от полученных ран. Бедных парней приходилось перекидывать через переднюю часть седла, как мешки с зерном.

— Какой ужас.

Она повернула голову, чтобы посмотреть Джастину в лицо. Он на мгновение встретился с ней взглядом.

— Это было во время восстания?

— Да.

Он снова стал смотреть прямо перед собой.

— Не хочешь ли перейти на легкий галоп?

Она крепче сжала его руку.

— Ты не дашь мне упасть?

— Никогда.

— Тогда да, — сказала она.

Джастин не подал Хирану никакого заметного знака. Он был слишком опытным наездником. Едва заметное движение ног, и Хиран перешел с шага на легкий галоп.

У Хелены участился пульс. Она вцепилась в руку Джастина, но, верный своему слову, он не дал ей упасть. На самом деле, она едва сдвинулась со своего места.

Походка Хирана была плавной, как стекло, что было редкостью для такого крупного коня. Мягкий песок взвивался под его копытами, когда он бежал, море бурлило и разбивалось о берег рядом с ними. Ветер развевал юбки Елены и ее туго заплетенные волосы. Она не знала, когда начала улыбаться, а когда — смеяться. К тому времени, когда Джастин вывел Хирана обратно на шаг, она уже делала и то, и другое.

— У меня кружится голова, — сказала она, переводя дыхание.

Улыбка Джастина была широкой и немного самодовольной.

— Тебе это понравилось.

— Да, мне понравилось.

— Я знал, что тебе понравится.

— Ты знал это лучше, чем я. — Она ослабила хватку на его руке. — Прости, что я цепляюсь за тебя. Кажется, я ничего не могу с собой поделать

— Я здесь для этого.

Она рассмеялась.

— Возможно, завтра ты почувствуешь себя по-другому, когда увидишь синяки, оставленные моими пальцами.

Он посмотрел на нее сверху вниз, и его серые глаза внезапно посерьезнели.

— А как твои синяки? Надеюсь, уже лучше.

Ее улыбка померкла. Это болезненно напомнило ей о той ночи, когда он спас ее с выступа скалы. Это было постыдное воспоминание, и ей хотелось, чтобы они оба забыли о нем.

— Они исчезают.

Она старалась, чтобы ее голос звучал спокойно.

— С каждым днем они болят немного меньше.

— Я рад. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— А я тебе. — Она опустила взгляд на расстегнутый ворот его рубашки. Ожоги на его шее были такого же рода, как и на челюсти. Они были сморщенными и красными, располагались толстыми, резкими линиями, один над другим.

— Они болят?

— Редко.

— Как?..

— Раскаленной кочергой, — отрывисто сказал он. — Они держали ее в огне, а потом прижимали ко мне.

Она склонила голову.

— О, Джастин.

Ей хотелось плакать из-за него.

— Как же ты смог это вынести?

— У меня не было выбора, моя дорогая.

— Я знаю это, но…

Он сжал ее талию.

— Теперь все кончено. Это осталось в прошлом. Я стараюсь об этом не думать. Тебе тоже не стоит.

Хиран закусил удила и покачал головой.

— Он думает, что мы бездельничаем, — сказал Джастин.

Хелена подавила свои эмоции. Если Джастин не хотел распространяться о своем пребывании в Индии, она не имела права заставлять его это делать. Она наклонилась, чтобы почесать Хирану шею.

— Ему нравится бегать, не так ли?

— Он любит все самое лучшее.

— Все ли его походки такие же плавные, как и трусца?

— Его галоп неплох.

Ее сердце бешено колотилось.

— Можем ли мы…?

Но ей не нужно было спрашивать. Джастин уже гнал Хирана вперед, сначала трусцой, а потом и вовсе пустил в галоп.

От такого темпа у нее перехватило дыхание. Она никогда не ездила на лошади так быстро. Это было похоже на полет. Как будто его копыта даже не касались земли. Песок и море проплывали мимо них, сливаясь в одно цветовое пятно. Она подумала, что, наверное, так чувствуют себя жокеи, участвующие в скачках в Ньюмаркете и Эпсоме.

Через некоторое время Джастин пустил Хирана трусцой. Они проскакали весь пляж. Впереди замаячили коварные утесы Эббот-Холкомба, а под ними, среди зазубренных каменных глыб, яростно пенился прибой.

Когда Хиран перешел на шаг, Хелена посмотрела на скалы. Она почувствовала, что Джастин тоже смотрит на них.

— Как высоко был Невилл, когда упал? — спросила она.

— Он был почти внизу. Скала под ним осыпалась. Он ударился головой об один из камней, а затем упал прямо в море. Это длилось одно мгновение. Только что он был рядом, а в следующее — скрылся под волнами.

— Это ты прыгнул за ним?

Джастин сдержанно кивнул.

— Я думал, что смогу вытащить его на берег, но море было слишком бурным. Я не смог найти его в воде. В конце концов, его спас Арчер. Он спас ему жизнь.

Сердце Хелены болело за Невилла. За всех них.

— Ты не несешь ответственности за то, что произошло. Ты ведь знаешь это, не так ли?

— Ты думаешь?

— Никто из вас не был виноват. Вы были всего лишь маленькими мальчиками. Вам не следовало позволять лазать по скалам. Любой дурак мог понять, насколько это опасно. Взрослый должен был остановить вас. Кто-нибудь из приюта. Несчастный случай с Невиллом — их вина, а не ваша.

— Никто не смог бы нас остановить. Даже если бы и попытался. Мы были настроены решительно.

— Но почему? — спросила она. — Я все еще не понимаю.

— Мы хотели добраться до аббатства. Это был самый быстрый способ.

Она повернула голову и посмотрела ему в глаза.

— Это как-то связано с сэром Освальдом? Кажется, он каким-то образом связан со всем происходящим.

— Он был владельцем аббатства. Разве я тебе не говорил?

— Дело не только в этом. Мистер Бутройд сказал, что он был секретарем сэра Освальда. Он не объяснил, как пришел к тебе на работу. Он сказал, что это не его история, чтобы рассказывать ее. Как будто это какой-то секрет.

Джастин замолчал.

— Мы обещали друг другу, что больше не будет секретов, — напомнила она ему.

Его мышцы напряглись. Хиран отреагировал на это тем, что перешел на гарцующую рысь. Джастин рассеянно перевел его обратно на шаг.

— Что бы ты хотела узнать?

— Несколько вещей, — ответила она. — Начнем с того, почему ты и твои друзья так стремились посетить аббатство? Ты сказал, что это не имело никакого отношения к рассказам о зарытых сокровищах. Я думаю, это как-то связано с сэром Освальдом. Я знаю, тебе не нравился этот человек.

— Ты думаешь, он мне не нравился? — Джастин недоверчиво усмехнулся. — Хелена, Освальд Баннистер мне не нравился. Я его ненавидел. Мы все его ненавидели. Финчли, Невилл, Арчер и я. Мы ненавидели его так сильно, что довели до смерти.

Джастин был рад, что не видит лица Хелены. Было достаточно неприятно ощущать, как потрясение проходит по ее телу. Ему не нужно было видеть, как оно отражается в ее глазах.

Он повел Хирана по пляжу легкой походкой. Хелена стояла вполоборота к нему, как будто и в самом деле ехала в дамском седле. Ее спина уютно прижималась к его груди, а заплетенные в косы волосы шелковистой волной приникали к его подбородку. Все, что ему нужно было сделать, — это наклонить голову, и он мог прижаться носом к мягкому изгибу ее щеки. Он мог бы завладеть ее ртом.

Видит бог, он хотел этого. Воспоминания о поцелуях, которыми они обменялись в отеле «Стэнхоуп», в последнее время слишком часто вторгались в его мысли. Ощущение ее тела в его объятиях. Ее вкус на его губах. То, как она смотрела на него, когда ее пальцы переплелись с его.

Если бы он мог воссоздать те моменты… возродить нежность между ними… возможно, она забыла бы о его прошлом. Она прекратила бы свои расспросы об Освальде Баннистере, и они смогли бы по-настоящему подумать о совместном будущем.

И, возможно, у Хирана вырастут крылья, и он сможет летать.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что вы довели его до смерти? — спросила она. — Вы не…

— Нет. Мы его не убивали. Хотя ты должна знать, что есть те, кто думает, что это сделали мы. Или, точнее, что это сделал я.

— Бесс сказала мне, что он упал со скалы. Она сказала, что было расследование.

— Неужели?

Джастин не был особенно удивлен. В деревне было не так уж много людей, которые упустили бы шанс сообщить его будущей жене о его подлой репутации.

— Сэр Освальд всегда был неприятным. Вскоре после того, как я вернулся из Индии, он напился до бесчувствия и, шатаясь, упал со скал неподалеку от аббатства. Люди до сих пор с удовольствием обсуждают это

Хелена повернула голову. В ее карих глазах светилось беспокойство.

— Почему ты ненавидел его, Джастин? Он чем-то обидел тебя?

Горький смешок вырвался из груди Джастина. Причинил ему боль? Боже милостивый.

Он остановил Хирана у воды. Он опустил Хелену на землю и спешился. Она ждала, перекинув через руку свои развевающиеся юбки, пока он ловил поводья Хирана.

— Освальд Баннистер был грубияном и задирой, — сказал он. — В нем не было ни капли чести.

— Многие джентльмены такие. Я знаю это достаточно хорошо. Нельзя ненавидеть их всех.

— Да, но… это совсем другое дело, когда джентльмен, о котором идет речь, — твой отец.

Брови Хелены поползли вверх.

— Сэр Освальд Баннистер был твоим отцом?

— Да, полагаю, что так.

Джастин провел рукой по затылку.

— Моим и, возможно, Алекса Арчера. Возможно, обоих. Я не знаю.

Она отстранилась от него.

— Кем была твоя мать? Была ли она…

Ее голос понизился до возмущенного шепота.

— Она была его любовницей?

— Ничего настолько утонченного.

Джастин не смог сдержать гнева. Меньше всего на свете ему хотелось признаваться дочери графа в своем неблаговидном происхождении. Только не тогда, когда эта леди была его женой. Не тогда, когда он начал так сильно заботиться о ней.

Он знал, что она никогда больше не будет смотреть на него так, как раньше.

— Моя мать была его пятнадцатилетней судомойкой, — сказал он. — Сэр Освальд регулярно развращал своих служанок. Настолько, что сиротский приют в Эбботс-Холкомбе перешел под его покровительство. Это было удобное место для того, чтобы избавляться от своих незаконнорожденных детей.

Лицо Хелены побледнело как пергамент. Без сомнения, это была самая мерзкая фраза, которую она слышала за всю свою жизнь.

— Прости меня, — хрипло сказал он. — О таких вещах не принято говорить в присутствии леди, не так ли? Еще один недостаток, который ты можешь списать на мою невоспитанность.

Она, казалось, не обратила внимания на его извинения.

— А что с твоей матерью?

Он пожал плечами.

— Она сама еще была ребенком и была счастлива избавиться от неприятного бремени. Скорее всего, она нашла работу в каком-нибудь более респектабельном месте. Либо так, либо ее отправили в работный дом. Я так и не узнал, что с ней стало. Я даже не смог узнать ее полное имя. Видишь ли, в приюте не очень хорошо велись записи. Владелец был одним из закадычных друзей сэра Освальда. Он считал нас немногим лучше паразитов.

Хелена ничего не сказала. Она просто смотрела на него, изящно сдвинув брови цвета красного дерева. Он не имел ни малейшего представления, о чем она думает или чувствует.

Он погладил Хирана по шее. Все инстинкты подсказывали ему замолчать. Остальную часть этой грязной истории он должен был оставить при себе. Ничего хорошего из этого не вышло бы. Но что-то глубоко внутри него побуждало его продолжать. Он хотел, чтобы она — нуждался в этом — узнала его таким, какой он есть на самом деле.

— Когда мы впервые встретились с сэром Освальдом, он въезжал в ворота приюта верхом на самой прекрасной лошади, какую мы когда-либо видели. Его одежда была такой же изысканной. Я до сих пор помню блеск его сапог. Мы предположили, что это была вакса, приготовленная из шампанского. Его камердинер готовил ее специально для него.

Джастин выдавил из себя кривую улыбку.

— Он проехал мимо нас так, словно был членом королевской семьи. Ты можешь себе представить, какой эффект произвела такая эффектная фигура на воображение четырех маленьких мальчиков. Невилл посчитал его королем. Но я — жалкий дурак, каким я был — надеялся, что он может оказаться моим отцом.

— Потому что ты был похож на него?

— В общем-то, да. У него были черные волосы и серо-голубые глаза. И он был высокий — хотя, наверное, каждый мужчина кажется мальчику высоким. Но я бы солгал, если бы сказал, что причина была в этом. По правде говоря, я всегда мечтал, что мне уготовано лучшее будущее. Потерянный наследник или что-то в этом роде. Я никогда не мог смириться со своими обстоятельствами. Это, должно быть, ошибка, рассуждал я. Ошибка местной акушерки или какой-то жестокий заговор мести, в результате которого меня украли у моих состоятельных родителей и спрятали в сиротском приюте.

Он невесело усмехнулся.

— В детстве я прочитал очень много бульварных романов.

Хелене, похоже, этот факт не показался забавным. — Как ты узнал, кто он такой?

— Мы следили за ним. Мы подслушали его разговор с мистером Чиверсом, мужчиной, который руководил приютом. Позже Финчли просмотрел документы в офисе детского дома. Там было не так уж много информации, но ее было достаточно, чтобы подтвердить наши подозрения. На следующей неделе мы спустились со скал в Эббот-Холкомбе. Неподалеку, в бухте, у рыбака была привязана старая лодка. Мы поплыли на ней к аббатству.

Хиран выбрал этот момент, чтобы ткнуть его мордой в плечо.

— Ему уже не терпится получить свой овес, — сказал Джастин. — Нам пора возвращаться

Он предложил ей руку, и она взяла ее. Хиран шел рядом с ними на поводу.

— Зачем ты пошел в аббатство? — спросила Хелена. — Это потому, что ты хотел его увидеть?

— Я хотел встретиться с ним. Чтобы объяснить ему, кто я такой. Я подумал, что, если он встретится со мной должным образом, если он увидит, какой я умный и способный, он поймет, что мне не место в приюте.

Ее рука крепче сжала его локоть.

— Что случилось?

— Достаточно сказать, что это было совсем не то возвращение домой, которое я себе представлял. Сэр Освальд был в саду, ухаживал за своими розовыми кустами. Он не признался, что был моим отцом или кого-то из нас. Он даже не впустил нас в дом. Когда мы стали расспрашивать его о наших матерях, он стал вульгарным и оскорбительным. В конце концов он обругал всех нас и выгнал.

Резкий ответ сэра Освальда на простое предложение о том, что Джастин или кто-либо из сирот мог бы приехать и остаться в аббатстве, эхом отозвался в голове Джастина.

— Ты с ума сошел? Неужели ты думаешь, что я позволю незаконнорожденному отродью какой-то шлюхи-судомойки жить в этом доме? Ты не годишься даже для моих конюшен, парень.

— Но вы продолжили туда возвращаться, — сказала Хелена.

— Да.

— С какой целью?

— Вначале? Мы думали, что сможем изменить его отношение к нам. Но получилось не совсем так.

Джастин воздержался от подробностей. Не было смысла рассказывать Хелене, как сэр Освальд избил Арчера во время их следующего визита. Или как в третий раз он в пьяном угаре направил пистолет на Джастина.

— После этого мы стали ходить туда просто назло. Один наш вид выводил сэра Освальда из себя, как ничто другое. Мы играли на его пляже и копались в его хозяйственных постройках. Мы копали ямы в его садах или пробирались внутрь через полуоткрытое окно и подменяли его спиртное морской водой. Глупые детские шалости.

Джастин посмотрел на аббатство Грейфрайар, маячившее вдалеке.

— Тогда все и началось.

— Боже мой, — сказала Хелена. — Он мог бы добиться вашего ареста. Или чего похуже. Не могу представить, почему он этого не сделал.

— Бутройд отговорил его от этого.

Она нахмурилась.

— Я и не подозревала, что мистер Бутройд проработал секретарем сэра Освальда так долго.

— Он пришел на работу в аббатство годом или двумя раньше.

— И теперь он работает на тебя, — сказала она. — Я нахожу это очень странным.

Джастин понимал, почему так может показаться. Однако для любого, кто знал сущность характера Бутройда, это имело смысл.

— Он переписывался с Финчли и со мной на протяжении многих лет. Он консультировал нас по вопросам инвестиций и тому подобному. Видишь ли, у Бутройда была совесть. Он был порядочным человеком — верным слугой, который искал достойного хозяина. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что за человек сэр Освальд.

— И все же он остался у него на службе.

— Факт, о котором он сожалеет по сей день. Можно сказать, что работа на меня — это его покаяние. Видит бог, это достаточно неблагодарная работа.

— Он верен тебе, — признала Хелена. — Но это вряд ли оправдывает то, что он стоял в стороне и ничего не делал, когда ты был ребенком.

— Не суди его слишком строго. После несчастного случая с Невиллом именно Бутройд организовал стажировку для Финчли, Арчера и меня. Он знал, что это единственный способ избавиться от нас. — Джастин помолчал и добавил: — Решение проблем — особый навык Бутройда.

— Похоже, в этом случае он потерпел неудачу. Ты сейчас здесь, не так ли? Ты владелец аббатства.

— Верно, но какое-то время это спасало нас от неприятностей. Когда Финчли уехал в Лондон, а Невилл пострадал, остались только мы с Арчером. А потом, в один прекрасный день, Арчер пропал. Он прервал свое ученичество. Исчез, не сказав ни слова. Я нигде не смог найти его следов.

— Это тогда ты пошел в армию? — спросила Хелена.

Он кивнул.

— Должно быть, ты там очень хорошо поработал.

— Достаточно хорошо.

Он всегда был готов подвергать себя опасности. Шел на невероятный риск. Некоторые называли его героем. Правда заключалась в том, что вначале ему было просто все равно, жить ему или умереть. В результате он заслужил уважение начальства и быстро поднялся по служебной лестнице.

— Как ты получил звание капитана?

— Повышение по службе в первые дни восстания.

— А сэр Освальд?

Джастин колебался. История была не из приятных.

— Я навестил его в последний раз перед отъездом в Индию. Это был единственный раз, когда я встретился с ним наедине. Мы стояли лицом к лицу в начале подъездной дорожки. Он был пьян.

— Как хорошо ты это помнишь.

— Такое не забудешь. Это был день, когда он признался, что я его сын. Он сказал несколько гадостей о моей матери, а потом рассмеялся. Он сказал мне, что я никому не нужен. Что я ничего не значу, ни для него, ни для кого-либо еще. Что я никогда не стану кем-то важным. Именно тогда я пообещал ему… — Джастин замолчал.

Это воспоминание оставило у него во рту горький, как яд, привкус. Никогда прежде, даже в самые мрачные дни своего пребывания в приюте, он не чувствовал себя таким одиноким. Таким нежеланным. Таким злым.

— Что ты обещал? — тихо спросила Хелена.

Джастин посмотрел на нее сверху вниз.

— Что однажды я вернусь в Девон. И что, когда я это сделаю, я не просто заберу у него Грейфрайарское аббатство. Я заберу все.