Брачное объявление

Глава 16

Лондон, Англия

Октябрь, 1859

— Произошли небольшие изменения в планах относительно вашего жилья, — сказал мистер Финчли, когда они стояли у вокзала Ватерлоо. Стоянка кебов была неподалеку, но он не стал останавливать экипаж. Они втроем ни за что не поместились бы в одном из них. Вместо этого он махнул рукой кучеру, который сидел на козлах четырехколесного экипажа, припаркованного через дорогу.

Кучер подогнал экипаж и подождал, пока все усядутся. На полу лежала мокрая солома, а в салоне сильно пахло дешевыми духами. Хелене захотелось прижать к носу носовой платок.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джастин. Он сидел рядом с ней.

Мистер Финчли сидел напротив них. На нем было красивое шерстяное пальто, а в руке он держал трость с серебряным набалдашником. Он выглядел гораздо более модно, чем, когда Хелена видела его в последний раз.

— Возникли некоторые трудности с поиском дома, который можно было бы снять, — сказал он. — Но это не повод для беспокойства. Особенно если учесть, что на Хаф-Мун-стрит есть совершенно подходящее жилье.

— С Дженни?

Настроение Хелены немного улучшилось.

— Если это устроит все стороны. — Мистер Финчли обменялся взглядом с Джастином. — Это достаточно приличное место для наших целей, и там достаточно места. Я нанял небольшой штат слуг. Люди, которых я знаю и которым доверяю.

Небольшой штат слуг мистера Финчли состоял из супружеской пары средних лет с суровыми лицами, которые выглядели так, словно им пришлось немало пережить. Муж должен был выполнять функции дворецкого и лакея, а жена — обязанности кухарки-экономки.

Хелена едва заметила их. Когда они подъехали к маленькому домику на Хаф-Мун-стрит, она направилась прямо к Дженни и заключила подругу в крепкие объятия.

Дженни крепко обняла ее в ответ.

— От тебя разит дешевыми духами, — сказала она со смехом. — Но как хорошо ты выглядишь.

Хелена отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть подругу. На Дженни была простая поплиновая юбка без оборков и черный бархатный жакет карако. Свободный жакет длиной до бедер был застегнут на талии и расширялся к низу. После стычки с дядей Эдвардом она выглядела ничуть не хуже, чем раньше, но Хелена знала, что внешность может быть обманчивой.

— С тобой все в порядке?

Дженни улыбнулась.

— Он меня не трогал. Я обещаю.

Хелена не видела повода для улыбки.

— Вполне достаточно того, что он накричал на тебя и выставил вон.

— Признаюсь, это было неприятно. Но я не из сахарной пудры сделана. Ты это знаешь. Кроме того, я гораздо больше беспокоилась о тебе.

Дженни протянула руку.

— Пойдем со мной наверх. Я хочу тебе кое-что показать.

Хелена оглянулась на Джастина. Они с мистером Финчли тихо разговаривали друг с другом, их лица были серьезными. Он поймал ее взгляд и слегка улыбнулся.

— Иди, — сказал он.

— Тебе обязательно спрашивать у него разрешения? — тихо спросила Дженни, когда они поднимались по лестнице на третий этаж.

— Нет. Конечно, нет. Но я ужасно привыкла к нему с тех пор, как мы уехали из Девона. Я поражена, что у него в руке еще сохранилось кровообращение.

— Значит, он тебе нравится?

— Да, — сказала Хелена. — Даже слишком сильно.

— Нет такого понятия, как «слишком сильно». Если только ты ему не нравишься в ответ. В таком случае, ты должна хотя бы попытаться казаться равнодушной.

Дженни увлекла Хелену в одну из спален.

— Посмотри.

Это была большая комната с такой же большой кроватью, занавешенной пологом. На противоположной стене между двумя окнами, занавешенными ситцем, висело высокое зеркало в виде трюмо. Слева на шифоньере орехового дерева с мраморной столешницей стояла масляная лампа с абажуром из граненого стекла. Справа стоял туалетный столик и огромный шкаф из орехового дерева. Дверцы шкафа были распахнуты, открывая взору изобилие платьем из муслина, тонкой шерсти и шелка.

У Хелены от изумления отвисла челюсть.

— Моя одежда!

— Ее доставили вчера, — сказала Дженни. — Все, кроме твоих драгоценностей. Лорд Каслтон хранит их в своем сейфе.

— Но как?

Хелена подошла к гардеробу, ее взгляд скользнул по знакомым нижним юбкам, лифам и подолам. Некоторые предметы одежды висели на крючках, вбитых в заднюю стенку шкафа, другие были сложены на полках, каждая вещь была аккуратно обернута бумагой.

— Дядя Эдвард бы этого не допустил.

— Боже мой, нет, конечно. Это миссис Баттерфилд все устроила. Она велела Марте и Мэйзи упаковать все в сундуки, пока твой дядя был в своем клубе. Двое лакеев отнесли сундуки вниз и погрузили их в наемную карету.

Миссис Баттерфилд долгие годы была экономкой в резиденции графа Каслтона на Гросвенор-сквер. Она служила у отца Хелены, а затем у ее брата и, казалось, была счастлива продолжить службу у дяди Хелены, когда он унаследовал титул. Она ни разу, ни словом, ни делом, не дала понять, что не одобряет жестокость дяди Эдварда.

— Я бы не подумала, что миссис Баттерфилд пойдет на такой риск, — сказала Хелена. — Она всегда была предана моему дяде.

— Миссис Баттерфилд предан всем графам Каслтон. Это не значит, что у нее нет совести.

Хелена воздержалась от комментариев. Последние месяцы ее жизни в доме дяди были настоящим кошмаром наяву. Она не могла припомнить, чтобы кто-нибудь из персонала хотя бы отдаленно сочувствовал ей. На самом деле, большинство из них, включая миссис Баттерфилд, не могли смотреть ей в глаза.

— Я разложила большую часть твоих вещей, — сказала Дженни. — Я закончу распаковывать вещи сегодня днем. Я собираюсь поиграть в камеристку.

— Не говори глупостей.

— Я говорю совершенно серьезно. Думаешь, миссис Джарроу имеет хоть какое-то представление о том, как укладывать волосы леди? Хотя, надо отдать ей должное, готовить она умеет. И она мастерица в починке.

Дженни поправила одну из стеклянных баночек с косметикой на туалетном столике.

— Миссис Джарроу и ее муж готовы на все ради мистера Финчли. Он спас их сына от тюрьмы.

— Неужели? — Хелена взглянула на Дженни. — Как?

— Написал юридическую статью. Краткое изложение или какой-то аргумент. Я этого не поняла. Честно говоря, мистер и миссис Джарроу тоже. Большая часть того, что делает мистер Финчли, кажется загадкой.

Хелена прошлась по комнате, разглядывая тяжелую мебель, толстый ковер и узорчатые обои.

Дженни последовала за ней, продолжая что-то говорить.

— Возьмем, к примеру, этот дом. Мистер Финчли настоял на том, чтобы снять его. Я сказала ему, что была бы вполне довольна комнатой в каком-нибудь пансионе, но его было не переубедить.

— Он подумал, что здесь тебе будет безопаснее.

— Даже если и так… — Дженни присела на край кровати. — Я не должна была позволять ему тратить на меня ни пенни. Это крайне возмутительно — быть в долгу у одинокого джентльмена. Если об этом станет известно, моя репутация будет погублена.

— Ты не в долгу перед мистером Финчли. — Хелена опустилась рядом с Дженни. Покрывало смялось под их общим весом. — Джастин взял на себя оплату аренды. Разве он тебе не сказал?

— Это не меняет того факта, что я живу здесь уже неделю. И я разрешаю мистеру Финчли навещать меня. Все на улице наверняка видели, как он входит в дом. Они подумают, что я его избранница

— Глупые люди. Он может быть твоим братом.

Редкий румянец окрасил щеки Дженни.

— Мне не кажется, что он мой брат.

Хелена приподняла брови

— Он ведь не делал никаких предложений, не так ли?

— Ни одного, — поморщившись, ответила Дженни. Она пренебрежительно махнула рукой.

— Но давай не будем говорить о нем. Я хочу услышать о тебе. Расскажи мне все об аббатстве Грейфрайар. И о мистере Торнхилле тоже.

Следующие полчаса Хелена посвятила описанию жизни в аббатстве. Она рассказывала о скалах, море и ужасной погоде. Она рассказала о мистере Бутройде, Невилле, слугах и собаках. Она даже рассказала о той ночи, когда мистер Глайд приехал вместе с мировой судьей.

Но, несмотря на просьбу Дженни, она мало что рассказала о Джастине. Ее беседы с ним были слишком личными. Слишком ценными. И она, конечно же, не собиралась обсуждать его поцелуи. Даже с закадычной подругой.

— Ты говоришь так, словно счастлива там, — сказала Дженни, когда она закончила.

Хелена разгладила складку на покрывале, ее мысли вернулись к мрачной реальности ее положения.

— Я думаю, я могла бы быть. Если бы только…

— Если бы только ты была свободна от своего дяди и мистера Глайда. — Дженни замолчала. — Я видела его вчера.

Хелена перевела взгляд на нее.

— Моего дядю?

— Нет, мистера Глайда. Он прогуливался по Пикадилли. Великий грубиян. Я чуть было не столкнула его под колеса омнибуса.

— Он ведь тебя не заметил, правда?

Дженни покачала головой.

— Я была очень осторожна.

Хелена поднялась с края матраса. Она принялась расхаживать по комнате.

— Его нельзя недооценивать, Дженни. Я знаю, он выглядит как тупица, но он опасен. Не говоря уже о том, что у него хватка как у железных тисков. Помню, как он хватал меня за руки и таскал за собой. У меня до сих пор синяки.

— По крайней мере, он тебя не душил. Не так, как твой дядя в тот день.

— Дядя Эдвард был не в духе. Он был пьян и только что проиграл целое состояние в азартной игре. Он отчаянно хотел, чтобы я подписала эти бумаги.

Глаза Дженни вспыхнули.

— Не смей оправдывать его! Он мог убить тебя. На мгновение я подумала, что у него получилось.

Хелене не хотелось об этом думать. Дядя схватил ее за горло и встряхнул, как терьер крысу. Она была парализована ужасом. Не могла кричать. Не могла дышать.

— Я не оправдываюсь. Я просто констатирую факт. Мой дядя может быть коварным и даже жестоким, но мистер Глайд безжалостен. Он проделал весь этот путь до аббатства в разгар бури, Дженни. Он полон решимости отвезти меня обратно к дяде Эдварду, чтобы тот мог запереть меня где-нибудь и выбросить ключ.

— У него ничего не получится.

От двери донесся низкий голос Джастина.

Хелена резко обернулась, ее пульс участился при виде него.

В спальню он не зашел. Просто стоял, лениво прислонившись плечом к дверному косяку.

— Спустись в гостиную, — сказал он. — Финчли хотел бы с тобой поговорить.

— И это ваш план?

Хелена недоверчиво уставилась на мистера Финчли

— Держать моего дядю связанным юридическими документами, пока газетная статья не будет напечатана?

Она сидела рядом с Дженни на обитом ситцем диване в гостиной. Мистер Финчли расположился в кресле напротив, его темно-каштановые волосы блестели от помады в свете газовых ламп. Только Джастин остался стоять. Он прислонился к резной каминной полке, лениво вертя в руках маленькую лакированную шкатулку. Хелена не сомневалась, что он с напряженным вниманием следит за происходящим.

— Это не так уж и надежно, — сказал мистер Финчли. — На самом деле, на первый взгляд, все довольно шатко. В суд пока ничего не передано. На данном этапе это не более чем яростный обмен письмами между адвокатами Каслтона и мной. Дело в том, что они понимают, что для нашего иска есть веская правовая основа.

Хелена была в растерянности.

— Какой иск? Я думала, мы не собираемся привлекать моего дядю к суду.

— Мы не собираемся. Но его адвокаты этого не знают. С их точки зрения, битва уже началась.

Она бросила на него озадаченный взгляд.

Мистер Финчли наклонился вперед в своем кресле.

— Подумайте об этом так. Вы, по сути, являетесь частью собственности, права на которую оспариваются.

Искра негодования пронзила ее насквозь.

— Я не хочу думать о себе как о собственности, сэр.

— Это не личный выпад, миледи. Это юридическая реальность. В глазах суда вы являетесь собственностью своего мужа. Единственная надежда вашего дяди получить контроль над вами — и, следовательно, над вашим состоянием — это сначала доказать, что ваш брак с Торнхиллом недействителен. Его адвокаты кажутся мне компетентными людьми. Они наверняка посоветовали ему держаться от вас подальше, пока суд не выскажется по этому вопросу.

— Другими словами, — сказал Джастин, — в ближайшее время твой дядя не должен появиться у нас на пороге с мировой судьей.

— По крайней мере, мы на это надеемся. — Мистер Финчли на мгновение снял очки. — К сожалению, это не помешает ему послать одного из своих приспешников похитить вас и отправить в какую-нибудь частную лечебницу.

Джастин вернул лакированную шкатулку на каминную полку.

— Именно поэтому ты ни в коем случае не должна покидать этот дом без сопровождения.

Хелена поджала губы. Действительно, его собственность. Но она не станет оспаривать смысл его указа.

— Тебе не о чем беспокоиться. У меня нет ни малейшего желания куда-либо идти без тебя.

Юридическая уловка мистера Финчли не помогла ей почувствовать себя в большей безопасности. Она провела вечер, расхаживая по комнате и выглядывая из окна. Только постоянно напоминая себе о присутствии Джастина и Дженни в доме, она смогла наконец заснуть.

На следующее утро мистер Финчли вернулся в дом на Хаф-Мун-стрит. Он был не один. С ним был красивый темноволосый джентльмен с самыми голубыми глазами, какие Хелена когда-либо видела.

— Леди Хелена, — сказал мистер Финчли. — Могу я представить вам мистера Чарльза Пелхэма?

Хелена пожала мистеру Пелхэму руку. Он был одного роста с Джастином, с серьезным лицом и таким проницательным взглядом, что казалось, будто он пытается проникнуть в глубины ее души.

И, возможно, так оно и было.

— Не перейти ли нам всем в гостиную? — спросила Дженни. — Если только ты не предпочитаешь поговорить с мистером Пелхэмом наедине.

Мысль о том, чтобы делиться подробностями своего испытания перед аудиторией, вызвала у Хелены легкую тошноту. Но они не были незнакомцами. Они были ее друзьями. Людьми, которые заботились о ней.

— В этом нет необходимости, — сказала она.

Рука Джастина легла ей на поясницу, когда они поднимались по лестнице. У нее не было ни минуты, чтобы побыть с ним наедине с тех пор, как они сошли с поезда. Она скучала по нему. Что, на самом деле, было глупо. Он никуда не уходил. Он был в комнате от нее. И все же…

Каким-то образом за очень короткий промежуток времени его присутствие стало необходимым для ее счастья. Для ее чувства безопасности и благополучия. Ей нужно было быть с ним. Слышать его голос и чувствовать прикосновение его руки.

Станет ли он меньше уважать ее, когда узнает всю степень унижений, которым она подвергалась? Почувствует ли он, что это каким-то образом запятнало ее?

Это то, что чувствовала она. Как будто ее испачкали чем-то грязным, что невозможно смыть.

Когда они вошли в гостиную, Джастин убрал руку с ее спины. Он стоял рядом, пока она устраивалась на диване, но не сел рядом с ней. Ему пришлось бы попросить Дженни пересесть. Вместо этого он подошел к камину в противоположном конце комнаты и прислонился к резной каминной полке, как и накануне вечером.

Миссис Джерроу принесла им чай, а Дженни налила. Руки Хелены так сильно дрожали, что она не могла удержать чайник.

Мистер Пелхэм сделал не больше глотка, после чего поставил чашку на поднос и достал из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот и карандаш. Он пристально посмотрел на нее.

— Я могу задавать вам вопросы, если хотите, но, возможно, вам будет проще, если вы просто начнете свой рассказ с самого начала.

Хелена облизнула губы.

— Хорошо.

Часы с позолоченной отделкой на каминной полке пробили одиннадцать.

Когда пробило двенадцать, она все еще говорила.

Мистер Пелхэм время от времени задавал вопросы или просил разъяснений, но большую часть времени он просто слушал, делая пометки в своей записной книжке.

— Вы описываете первое лечение в Лоубридж-хаусе как лечение холодной водой, — сказал он в какой-то момент. — Вы можете объяснить, что это означает?

Хелена кивнула

— Если хотите.

Она сложила руки на коленях. Они тряслись совершенно неконтролируемо.

— Надзирательницы в Лоубридже сажали меня в ванну, наполненную ледяной водой. Там было… что-то вроде крышки. На одном конце у нее было отверстие для головы человека. Это позволяло держать пациента в холодной воде столько, сколько им заблагорассудится. Мистер Глайд сказал…

Мистер Пелхэм поднял голову от своего блокнота.

— Мистер Глайд присутствовал при этом лечении?

— Да. Это одна из причин, по которой мой дядя нанял его на работу. Всякий раз, когда я сопротивлялась какой-либо процедуре, он брал меня за руки и встряхивал, чтобы я подчинилась. Затем, когда я совсем успокаивалась, он тащил меня туда, куда мне приказывали идти. В Лоубридже, когда я не захотела… когда я не захотела раздеться и залезть в ванну, надзирательницы позвали его. Он…

Она замолчала, на мгновение потеряв самообладание.

Дженни взяла ее за руку и сжала ее.

— Это неприлично. Тебе не стоит повторять это.

— Это ваш выбор, миледи, — тихо сказал мистер Пелхэм. — Но знайте: вы не одиноки. Я разговаривал с бесчисленным множеством других людей, как мужчин, так и женщин, которые подвергались столь же ужасному обращению в частных лечебницах, таких как Лоубридж-хаус.

Хелена почти незаметно кивнула ему.

— Все в порядке, Дженни. Мне нужно закончить.

Она осторожно высвободила руку и положила ее обратно на колени.

Она хотела сделать это самостоятельно, не цепляясь за Дженни или Джастина. Почему-то казалось важным, чтобы она сохраняла чувство независимости — контроля — при изложении своей истории, каким бы иллюзорным этот контроль ни был.

— Мистер Глайд был снаружи в карете, — продолжила она. — Надзирательницы вызвали его, и с его помощью они… раздели меня до сорочки и… затолкали в ванну. Они накрыли меня крышкой, заперев внутри.

Ее голос дрожал, но она продолжила.

— У меня не было возможности выбраться. Я замерзла. Онемела. Я у-умоляла их выпустить меня, но это только укрепило их решимость держать меня в воде. Мистер Глайд сказал, что знал сумасшедшего, которого однажды продержали в холодной ванне три дня подряд.

Мистер Пелхэм поднял на нее серьезный взгляд.

— Как долго вас продержали в ванне?

— Два часа, в тот первый раз.

— А последующие разы?

Хелена бросила быстрый взгляд на Джастина. Он все еще стоял у каминной полки. Его руки были скрещены на груди, челюсть сжата. Даже на расстоянии она могла видеть, как ритмично сокращается мускул на его щеке.

— Три, может быть, четыре часа, — сказала она. — Легко сбиться со счета.

— Холодные ванны проводились только в лечебнице? — спросил мистер Пелхэм.

— Да. На Гросвенор-сквер проводились только кровопускание и электротерапия.

— Доктором Коллинзом, личным врачом лорда Каслтона?

— Это верно.

Карандаш мистера Пелхэма летал по страницам его блокнота. Она подумала, не стенографирует ли он.

— Мне нужно, чтобы вы описали и эти процедуры, — сказал он. — Я понимаю, что это трудно.

Мистер Финчли достал карманные часы и посмотрел на время, прежде чем, не говоря ни слова, положить их обратно в карман жилета. На протяжении всего интервью он хранил молчание, сидя неподалеку со своим блокнотом, в который время от времени что-то записывал.

— Вы в состоянии продолжать? — спросил ее мистер Пелхэм.

Хелена заверила его, что да. Следующий час она провела, рассказывая ему о других процедурах, которым ее подвергали. О пиявках и ланцетах, из-за которых у нее шла кровь, пока она не теряла сознание. О слабительных, которые делали ее больной и слабой. И удары электрическим током, которые пугали ее почти так же сильно, как ледяные ванны в Лоубридж-хаусе.

— У доктора Коллинза был аппарат для электротерапии, — сказала она. — Портативное устройство в деревянном ящике. Я не знаю, как его описать. По-моему, оно работало с помощью магнита. Он поворачивал маленькую ручку на боковой стороне коробки, и это вызывало разряд электричества. Он наносил его с помощью пары медных ручек, положенных на влажную губку.

— Куда он наносил удары? — спросил мистер Пелхэм.

— На мои руки или мои… мои ноги. Удар был несильный, но когда он поворачивал ручку очень быстро, то мог усилить его.

Джастин издал тихий недовольный звук со своего места у камина.

— Это больше похоже на пытку, чем на лечение. Все это.

— Это шарлатанство, — сказал ему мистер Финчли. — Вот так просто.

— Финчли прав, — сказал мистер Пелхэм. — К сожалению, любой, у кого достаточно денег, может приобрести аппарат для электротерапии. Их рекламируют как способ вылечить любую болезнь, от рака до зубной боли.

Губы Дженни сжались от гнева.

— Это было похоже на что-то из испанской инквизиции. Дьявольское приспособление, которым управлял старый дурак. И после каждой процедуры в комнате появлялся лорд Каслтон с этой проклятой бумагой.

Хелена хорошо помнила.

— Он обещал, что все прекратится, если только я подпишу бумаги. Он так отчаянно хотел получить эти деньги.

— Мужество никогда не покидало вас? — спросил мистер Пелхэм.

Она озадаченно нахмурилась.

— Вы думаете, что только мужество помешало мне подписать? Уверяю вас, это было не так. Я никогда в жизни не была так напугана, как в те месяцы, когда пропал мой брат. В конце концов, я бы с радостью подписала все, что предложил мне дядя. Но я знала, что это ничего не изменит. Видите ли, он и так зашел слишком далеко.

Лицо мистера Пелхэма было непроницаемым.

— Вы думаете, что он отправил бы вас в лечебницу, несмотря ни на что.

— Да, — сказала она. — Я знаю, что отправил бы.

— Как думаешь, с ней все в порядке? — спросил Финчли.

Джастин пересек гостиную и сел. Хелена удалилась в свою комнату отдохнуть. Интервью с Пелхэмом вымотало ее. Она была бледной и измученной и еще долго дрожала после его ухода.

— Нет.

— Возможно, тебе стоит пойти к ней.

— С ней мисс Холлоуэй, — сказал Джастин. — Ее присутствие сделало мое присутствие излишним.

Он не смог скрыть раздражения в своем голосе. С тех пор как они переехали в дом на Хаф-Мун-стрит, мисс Холлоуэй заменила его в качестве защитника Хелены. Похоже, она считала, что всегда быть рядом с Хеленой — ее право.

— Что ж, я полагаю, это к лучшему. Учитывая то, что произошло, леди Хелена оценит поддержку женщины.

Финчли сунул блокнот и карандаш обратно во внутренний карман пальто.

— Знаешь, мы попросили ее о немыслимом. Большинство дам не могут говорить о своем теле — или о чьем-либо еще — без того, чтобы не упасть в обморок. Даже жена Кина, самая разумная женщина из всех, что ты когда-либо встречал, называет куриную грудку куриным торсом. Это смешно, но это так.

Джастин был не в состоянии отнестись к этому философски. Его кровь все еще кипела при мысли о том, что кто-то мог поднять руку на Хелену. Когда она рассказала, как Глайд заставил ее раздеться и погрузиться в холодную ванну, он с трудом сдержался, чтобы не выскочить на улицу, не найти негодяя и не разорвать его на куски. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

— Леди по своей природе деликатны, — продолжал Финчли. — Полагаю, именно этим я и восхищаюсь в мисс Холлоуэй. Она сильная, деловитая женщина, в ней нет ничего глупого.

— Она женщина-распорядитель.

Финчли поправил очки на носу.

— Не каждый парень захочет спасать девушек, попавших в беду. Не все мы можем быть героями. Некоторые из нас не стремятся ни к чему, кроме близкого по духу товарища, с которым можно разделить тяготы жизни.

— Как заманчиво это звучит в твоих устах. Действительно, разделять тяготы жизни. Как два вола.

Джастин откинулся на спинку стула, вытянув ноги перед собой.

— Боже милостивый, Том, тебе нужно чаще бывать на свежем воздухе.

— И это говорит парень, который был вынужден найти свою любовь по объявлению о браке.

В комнате повисла тяжелая тишина.

Финчли нахмурился.

— Ты ведь любишь ее, не так ли?

Джастин вздохнул. Меньше всего ему хотелось обсуждать свои чувства к Хелене с Томом Финчли. Этот человек был его лучшим другом. Практически братом. Но узы дружбы простирались не так далеко.

— Я забочусь о ней. Очень сильно.

— Но ты ее не любишь.

Джастин потер лоб.

— Я не знаю, — признался он после долгой паузы. — Я часто задаюсь вопросом, способен ли я вообще на такие эмоции.

На лице Финчли появилось задумчивое выражение. Именно такое выражение появлялось у него, когда он ломал голову над особенно сложным юридическим вопросом.

— Возможно, ты просто не осознаешь этого. Ни у кого из нас не было большого опыта в том, чтобы любить кого-то или быть любимым в ответ. Я знаю, что у меня такого не было.

— Как и у меня, — сказал Джастин. — Какая же мы депрессивная пара.

— Не знаю, — размышлял Финчли. — Кажется, мы неплохо справились. И кто знает? Любовь может принести больше вреда в нашу жизнь, чем пользы. Это причина бесконечных раздоров. Я могу сказать тебе это из своего опыта работы в правоохранительных органах. Насилие, убийства, беспредел. Все это совершается во имя любви.

— Я бы предпочел верность, — сказал Джастин. — Мне кажется, это гораздо более ценное качество.

— Верность важна, да. И дружба была бы не лишней. Она надежнее. Менее изменчива, чем любовь.

— Именно так.

— Вы с леди Хеленой друзья?

— Да. Неплохие друзья, по крайней мере, у меня есть основания на это надеяться.

— Хм. — Финчли задумался. — Раз уж ты это сказал, я признаю, что в дополнение к дружбе я бы не отказался от небольшой доли нежности со стороны женщины. Ласковое слово или взгляд.

— Или прикосновение.

— И это тоже.

В глазах Финчли промелькнула ироническая улыбка.

— Без сомнения, я должен последовать твоему примеру и найти подходящую жену.

Джастин посмотрел на своего друга с неохотным весельем.

— А если бы ты это сделал… стала бы мисс Холлоуэй кандидаткой на эту должность?

— Что?

Уши Финчли покраснели.

— Нет. — Он покачал головой. — Нет. Она вне моей лиги.

— Она компаньонка леди.

— Так случилось, что она дальняя родственница графа Каслтона.

— Прошу прощения, — сказал Джастин. — У меня, должно быть, проблемы со слухом. На мгновение это прозвучало так, как будто ты сказал, что не можешь ухаживать за женщиной, потому что она состоит в дальнем родстве с пэром. Ты. Человек, который способствовал моей женитьбе на дочери настоящего графа.

— Это не одно и то же.

— Черта с два — это не так.

— Твой отец был баронетом, — раздраженно возразил Финчли. — А мой, вполне возможно, был деревенским пьяницей. Или еще хуже.

Джастин был готов дать резкий ответ, но у него не было возможности произнести его вслух. Прежде чем он успел что-либо сказать, дверь в гостиную распахнулась, и вошла Хелена. Она переоделась в модное черное шелковое платье для прогулок, отделанное тисненым бархатом. В руке, затянутой в перчатку, она сжимала бархатную шляпку с пером.

И он, и Финчли немедленно поднялись на ноги.

— Простите, что прерываю, — сказала она.

Джастин окинул ее пристальным взглядом. Она все еще была бледна, но больше не дрожала. На самом деле, она выглядела довольно решительно.

— Ты ничему не помешала.

— Вам не удалось отдохнуть? — спросил Финчли.

— Я достаточно отдохнула. — Хелена слегка вздернула подбородок. — Я бы хотела прогуляться.

Джастин подошел к ней, понизив голос.

— Сейчас?

— Если не возражаешь.

Он окинул ее долгим оценивающим взглядом.

— Хорошо. Я схожу за своей шляпой.